Глава 23. Русская культура в XVII В. 1 страница

XVII век — это время назревающих и происходящих в культуре русского общества перемен, когда, по словам современников, «старина и новизна перемешались». Содержание и динамика историко-культурного процесса связаны (хотя и не всегда напрямую) с экономическими и социальными процессами, происходящими в обществе. Экономический кризис начала века и упадок экономики, продолжавшийся до середины столетия, существенно замедлили культурное развитие. Падение экономического уровня отразилось на культурном потенциале страны: образованных людей катастрофически не хватало, их приходилось приглашать из Малороссии, Белоруссии и других стран. Россия оставалась, самодержавной монархией, которая эволюционировала в сторону абсолютной. Этот процесс опирался на оформившуюся систему крепостного права, закрепленную Соборным уложением 1649 г. В то же время стали явными новые тенденции в экономической сфере. Это прежде всего постепенное восстановление хозяйства в разоренных регионах и развитие его в более благополучных, где ремесленное производство постепенно ориентировалось на рынок, превращаясь в товарное производство. Это рост городов. Это, наконец, появление, сначала по инициативе государства, крупного производства в области металлургии в виде своеобразных иностранных концессий. Предприятия подобного рода имели производственную организацию труда по типу западноевропейских мануфактур.

Многие памятники культуры XVII в. наполнены глубоким социальным звучанием, что объясняется невиданным размахом народных выступлений. «Бунташный век» начинается Смутой и завершается стрелецким восстанием 1698 г., а между ними многочисленные городские восстания середины века, затем раскол, бунт Стеньки Разина, стрелецкие выступления. Конфликты наивысшего социального накала затрагивают десятки тысяч людей; напряженные духовные искания, связанные с расколом церкви, затрагивают каждого человека. Весь век проходит в крайнем напряжении, поисках, спорах, противостоянии людей и идей.

Историко-культурный процесс этого периода определяет соседство и противостояние традиционной культуры Средневековья и новой культуры, принадлежащей уже Новому времени. Соотношение их не в пользу последней. Но за ней было будущее. В социальном отношении традиционная культура связана не только с народной культурой крестьянства и посадского населения, но и в значительной степени с культурой господствующей верхушки общества, боярства и дворянства. Традиции пронизывали все сферы жизни и деятельности человека: производство, быт, верования, обычаи; они формировали «картину мира» и ее восприятие человеком Средневековья. Однако в этот период появляется немало новаций в разных сферах культурной жизни общества. Особенно заметны новые явления в литературе, живописи, общественной мысли, образовании.

Ряд исследователей связывают усложнение экономического развития, социальной и культурной жизни в XVII столетии с начальным этапом формирования русской нации. В этот период Россия за счет присоединения и освоения новых земель значительно выросла территориально. На протяжении века в условиях феодально-крепостнического государства экономические связи между регионами неуклонно развивались. Медленно, но шел процесс интеграции местных культур в единую русскую культуру. Одним из показателей этого процесса было развитие русского языка как языка единой этнической общности. Хотя диалектные различия сохраняются еще долгое время, московский говор оказывает большое влияние на процесс формирования языка русской нации. Для XVII в., особенно в годы Смутного времени, характерен рост национального самосознания.

Государственные потребности вызывали расширение культурных контактов России со странами Западной Европы. Усвоение и использование достижений западноевропейской культуры элитой социума, разные формы общения с иностранцами стали в XVII в. одним из источников новых знаний, столь необходимых для преодоления замкнутости историко-культурного пространства России.

Русская культура в последний век Средневековья включала в себя как традиции, так и новации. В культуре начался процесс, который сами современники называли «обмирщение», т. е. разрушение всеобщности традиционного средневекового, религиозного мировоззрения, изменение восприятия сакрального. Начавшаяся частичная секуляризация культуры означала медленное освобождение культуры от всестороннего влияния церкви, распространение светских элементов, развитие личностного начала, демократизацию культуры. Именно процесс секуляризации определил основное направление историко-культурного процесса на рубеже перехода от Средневековья к Новому времени.

Школа и просвещение. В. О. Ключевский писал, что «по школе всегда можно узнать, обладает ли общество установившимся взглядом на задачи образования». В XVII в. государственные и общественные потребности начинают формировать задачи в области просвещения и школы. Постепенно растет уровень грамотности населения. Занятия торговлей и ремеслом требовали от купца и посадского человека овладения грамотой, умения считать, вести деловую переписку. Растет число грамотных в среде дворянства, в первую очередь тех дворян, которые состояли на государственной службе. В XVII в. формируется служилая бюрократия. Так, по данным Н. Ф. Демидовой, в 90-е гг. в центральных учреждениях работало 2739 думных, приказных дьяков и подьячих, в местных учреждениях — 4657 человек. Кроме них были еще и так называемые площадные подьячие. Среди крестьян грамотные встречались преимущественно в среде черносошного крестьянства. Невысок был процент грамотности среди женщин. Известно, что женщины из известного семейства купцов Строгановых не знали грамоты. Судя по сохранившимся письмам, прекрасно выражали на бумаге свои мысли и чувства представительницы аристократии Ф. П. Морозова и ее сестра Е. П. Урусова, грамотными были жены, сестры и дочери царя Алексея Михайловича.

Вопросам воспитания были посвящены специальные труды. Известным трактатом по педагогике являлось «Гражданство обычаев детских», в его основе лежало сочинение Эразма Роттердамского, перевод которого, приспособленный к русским условиям, был сделан Епифанием Славинецким. Труд представлял собой 165 вопросов и ответов, касавшихся разных сторон воспитания: правил поведения, игр, нравственного и трудового воспитания детей. «Гражданство обычаев детских» оказало большое влияние на дальнейшее развитие русской педагогики. В сборниках XVII в. высказывался взгляд на ребенка как на «скрижаль ненаписанную» (точка зрения, близкая известному положению Д. Локка о tabula rasa). Необходимыми условиями домашнего воспитания считалось ограждение ребенка от дурного влияния и хороший пример родителей и воспитателей. Особое внимание уделялось телесным наказаниям — «розга», «сокрушение ребер», «жезл» фигурируют как необходимый элемент воспитания детей и подростков. Большое место предоставлялось нравственному воспитанию молодых людей, которое основывалось на нормах христианской этики: уважение старших, забота о больных и нуждающихся, трудолюбие, честность, доброта.

Педагогический трактат «Школьное благочиние» содержит целый ряд методических советов учителю. Так, учителю рекомендовалось одинаково внимательно относиться ко всем ученикам, как успевающим, «борзоучащимся», так и неуспевающим, «грубоучащимся». Старательных учеников в порядке поощрения следовало сажать на лучшие места, учитывая их успехи в учебе, а не знатность происхождения. «Школьное благочиние» исходило из всесословного принципа организации начальной школы.

На этапе начального обучения преподавание велось теми же приемами буквослагательного метода, что и в прежние времена. Грамоте, письму и счету учили дома или у так называемых мастеров грамоты, которые в основном были из представителей низшего духовенства. Основными учебниками, по которым учились читать, были Псалтирь и Часовник. В 1634 г. вышло первое издание «Азбуки» Василия Бурцова-Протопопова (тираж 2400 экз.). Букварь Бурцова на протяжении XVII в. переиздавался несколько раз и стоил одну копейку. В 1679 г. был издан букварь Симеона Полоцкого, в 1694 г. — букварь Кариона Истомина с иллюстрациями. Во второй половине столетия Московский печатный двор выпустил более 300 тыс. букварей и около 150 тыс. учебных Псалтирей и Часовников. В 1648 г. была напечатана «Грамматика» Мелентия Смотрицкого, в 1682 г. — «Считание удобное» (таблица умножения). Для начального обучения использовались азбукипрописи, в которых содержались материалы для упражнения в скорописи, чтения и задачи по арифметике. Широкое распространение получили азбуковники, в которых в сокращенном виде излагалась грамматика. Азбуковники были своеобразными энциклопедиями, содержавшими свыше 600 статей, из которых можно было почерпнуть сведения по географии, биологии, античной мифологии, истории.

Для подготовки образованных людей нужны были школы. В 1621 г. в Москве в Немецкой слободе была открыта лютеранская школа, в которой латинскому и немецкому языкам учились и русские дети. В 1649 г. на средства Ф. М. Ртищева была создана школа при Андреевском монастыре на Воробьевых горах. Здесь украинские монахи во главе с Епифанием Славинецким преподавали славянский, греческий и латинский языки, риторику, философию. В 1650 г. Епифаний Славинецкий начал трудиться в школе при Чудовом монастыре, которая финансировалась из казны патриаршего двора. В 1667 г. посадские люди, прихожане церкви Иоанна Богослова, просили у церковных властей разрешения открыть школу («гимнасион») для преподавания славянского, греческого, латинского языков и «прочих свободных учений». С 1665 г. в школе при Заиконоспасском монастыре обучали подьячих Приказа тайных дел. Организатором и преподавателем этой школы был Симеон Полоцкий, которого в 1669 г. сменил его ученик Сильвестр Медведев.

Самуил Емельянович Петровский-Ситнианович (известен в России как Симеон Полоцкий, 1629—1680) приехал в Москву из Белоруссии в 1664 г. по приглашению Алексея Михайловича для преподавания наук царевичам. Поэт, писатель, переводчик, книгоиздатель, представитель «латинствующих», Симеон выступал с идеей о том, что светские знания не противоречат истинной вере, отстаивал необходимость развития светского образования, приобщения к европейской культуре через изучение латинского языка. «Грекофилы», пользовавшиеся покровительством патриарха Иоакима, оспаривали позицию «латинствующих», отстаивали ориентацию исключительно на греческую православную культуру и богословское направление в образовании. Примером такой школы стала открытая в 1681 г. школа при Печатном дворе (Типографская) для изучения «греческого чтения, языка и письма». Вначале там обучалось всего 30 учеников, а в 1686 г. было уже 233 ученика. По оценке В. О. Ключевского, греческое влияние, проводившееся церковью, «направлялось к религиозно-нравственным целям», а идущее от государства западное влияние «призвано было первоначально для удовлетворения его материальных потребностей, но не удержалось в этой сфере, как держалось греческое в своей».

Школы подготовили условия для открытия в 1687 г. в Заиконоспасском монастыре Славяно-греко-латинского училища (с 1701 г. — Славяно-греко-латинская академия), первого высшего учебного заведения в России. Первыми учителями стали греки — братья Софроний и Иоаникий Лихуды, окончившие Падуанский университет. Приглашение Лихудов было компромиссом между группировками «латинствующих» и «грекофилов». Не оправдав надежд «грекофилов», в 1694 г. братья Лихуды были отстранены от преподавания в училище.

Первые ученики, 104 человека, были набраны из Богоявленской и Типографской школ. Через два года число обучающихся возросло до 182 человек. Руководствуясь всесословным принципом, принимали учиться всех желающих «всякого чина, сана и возраста». Обучение было бесплатным. Изучали в училище богословие, славянский, греческий, латинский языки, риторику, диалектику, логику, физику, подготавливая образованных молодых людей для духовной и гражданской службы. Славяно-греко-латинское училище сыграло позитивную роль в становлении и развитии светского среднего и высшего образования в России в конце XVII — первой половине XVIII в.

Книжное дело. Распространение грамотности и развитие школьного образования вело к росту интереса к книге, к спросу на определенный круг изданий. В XVII в. книгопечатание сделало большие успехи: вышло 483 книги (в XVI в. их было всего 14). В основном печатались богослужебные книги (до 85% всех изданий). Книгопечатание находилось в ведении церковных властей и под государственным контролем. Печатным двором управляли два приказа: Приказ Большого дворца (до 1653 г.) и Патриарший приказ. Выбор книги и ее направление определяли церковные власти, а штат работников (165 человек) Печатного двора находился в ведении Приказа Большого дворца. В Москве работали две типографии — Печатный двор на Никольской улице и в Кремле — Верхняя типография, которая действовала в последней четверти XVII в. Есть сведения о кратковременном существовании типографий в Иверском Валдайском монастыре с 1658 по 1665 г. и Нижнем Новгороде в 1612 г.

Печатная книга в XVII в. способствовала просвещению. Издания букварей, азбуковников, «Грамматика» М. Смотрицкого, «Считание удобное» были необходимы в процессе обучения. Вышли в свет и другие книги светского содержания — «Соборное уложение» (1649), «Учение и хитрость ратного строения» Вальтхаузена (1647), поэтический сборник «Псалтирь рифмотворная» Симеона Полоцкого (1680), «Букварь» Кариона Истомина (1696). Высокий полиграфический уровень (шрифты, заставки, инициалы, лицевые гравюры) был присущ изданиям Верхней типографии, созданной по инициативе Симеона Полоцкого и печатавшей в основном его сочинения.

Весомый вклад в развитие книжного дела внесли украинские и белорусские ученые монахи Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский, Дамаскин Птицкий, Симеон Полоцкий, монахи Кутейнского монастыря, из которого типография была переведена на Валдай, и многие другие. Они проявили себя как справщики (редакторы), переводчики, авторы оригинальных сочинений. В России распространялись издания украинских и белорусских типографий, но в первой половине XVII в. церковные власти относились к ним с большим предубеждением, боязнью «латинства».

Печатная книга лишь частично удовлетворяла общественные запросы. Поэтому рукописная книга в XVII в. не только не потеряла, но укрепила свои позиции. Центром по созданию роскошных книг для царского двора был Посольский приказ. Здесь в 70-е гг. в мастерской изготовлялись массивные иллюстрированные книги — «Книга об избрании на царство Михаила Феодоровича», «Корень государей» (Титулярник) с портретами русских великих князей, царей и патриархов, «Родословие великих князей и монархов».

В Посольском приказе развернулась работа по переводу иностранных книг. С 1621 г. для царя составляли из переводных материалов своеобразную рукописную газету «Вести-Куранты». За первую половину XVII в. было переведено 13 книг, а за вторую — 114 книг, большинство из них были светского содержания (литература по истории, географии, медицине, философии). Среди этих книг было «Артаксерксово действо» — первая пьеса, поставленная в первом русском театре.

Вдохновителем и руководителем издательской деятельности Посольского приказа был его глава боярин Артамон Матвеев, один из образованных людей своего времени. Над созданием книг в Посольском приказе работали переводчики Николай Спафарий-Милеску, Петр Долгово; художники-иллюстраторы и писцы Богдан Салтанов, Иван Максимов, Дмитрий Львов, Григорий Благушин, Иван Верещагин и др. Благодаря их усилиям Посольский приказ стал центром по созданию светской книги, предназначенной в основном для придворного окружения, в противовес Печатному двору, где печатались в основном богослужебные книги.

В XVII столетии распространяется демократическая рукописная книга. Ее содержание не определялось церковными и светскими властями, она создавалась самими читателями, отражала их потребности и вкусы. С этой книгой, вышедшей из посадской среды, связано возникновение демократической сатиры и бытовой повести. Скромные рукописные сборники, написанные непрофессиональными писцами, содержат «Повесть о Горе-Злочастии», «Повесть о Савве Грудцыне», «Повесть о Ерше Ершовиче» и другие столь любимые читателями произведения.

Особое место занимает старообрядческая книга, которая была не только проводником идей, но и сохранила старые традиции художественного оформления книги.

Крупнейшими книжными собраниями обладали монастыри: Соловецкий (1478 книг), Кирилло-Белозерский (1304 книги), Иосифо-Волоцкий (1150 книг). Среди библиотек по количеству книг выделялись патриаршая (около двух тысяч книг) и типографская (больше тысячи книг) библиотеки. Свои библиотеки были в Посольском, Аптекарском, Пушкарском приказах.

Частные книжные собрания, состоявшие от нескольких десятков до нескольких сотен книг, не были редкостью. Большими библиотеками обладали представители духовенства. Книжное собрание С. Полоцкого включало 651 книгу, Афанасия Холмогорского — 490, патриарха Филарета — 261. Большие библиотеки были у членов царской семьи. Так, в библиотеке Федора Алексеевича было 280 книг. Известными любителями книг были В. В. Голицын (93 книги) и А. С. Матвеев (77 книг). Иностранные книги были на греческом, латинском, польском, немецком языках. Владельческие записи на книгах свидетельствуют, что их владельцами были дворяне, купцы, подьячие, посадские люди, представители низшего духовенства, крестьяне. Состав книжных собраний свидетельствует о растущем интересе к светской книге по истории (летописцы, хронографы, степенные книги), философии, географии, космографии, медицине (лечебники, травники).

Научные знания. Развитие ремесленного и мануфактурного производства, рост торговли, расширение связей с другими странами создавали предпосылки для накопления научных знаний. Знания, как правило, еще не были оформлены в научные системы, а имели прикладной, практический характер. Огромную роль в формировании и распространении знаний играла книга как отечественная, так и западноевропейская, переводная литература с рационалистическим подходом в объяснении явлений природы.

Русские списки учебника «Цифирной счетной мудрости» знакомили читателя с конкретными математическими задачами применительно к торговой практике, мерам и денежным единицам. В русском торговом обиходе в XVII в. повсеместно употреблялась не «цифирь» (арабские цифры), а средневековая «буквенная» нумерация. По отзывам иностранцев, русские люди производили вычисления с помощью сливовых косточек или прибора, похожего на будущие счеты («дощатый счет»). Практическим руководством являлась «Книга сошного письма 7137 года» (1629 г.), в которой были представлены знания в области геометрии и их применение при измерении земельных площадей. К концу века были составлены специальные таблицы по земельному обложению, в которых по горизонтали указывались «соха» и ее доли (И показателей), а по вертикали — данные о качестве земли, социальном положении владельцев и др. Таким же практическим руководством была «Роспись, как зачать делать новая труба на новом месте», написанная «трубным мастером» Семеном из Тотьмы. В «Росписи...» описывалось устройство деревянных рассолоподъемных труб, их установка и способы бурения скважин, т. е. то, что необходимо было для солеварения.

Представления о познаниях в области математики, физики и химии дает «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки», составленный Онисимом Михайловым (Родышевским) на иностранных материалах и дополненный собственными наблюдениями. Руководство содержит практические рекомендации пушкарям, русским артиллеристам. В «Уставе...» приводятся сведения о связи дальнобойности с калибром орудия, о разнице удельного веса железа и свинца, о способах улавливания звука, рецепты варки селитры и приготовления пороха. Познания в области химии были обобщены в руководствах по приготовлению красок, левкаса, олифы, чернил.

Особое место в распространении медицинских знаний принадлежало Аптекарскому приказу. В обязанности штата Аптекарского приказа входило обеспечение медицинской помощью царя и его семьи. К середине века функции приказа существенно расширяются: он отвечал за создание медицинской службы в русской армии, приглашение иностранных врачей, подготовку отечественных лекарей, работу аптек и сбор лекарственных растений по всей России.

Русским лекарям было известно переводное сочинение «Аристотелевы врата», в котором имелись сведения по общей гигиене, хирургии, терапии, «фармации», врачебной этике. Русский лекарь Иван Венедиктов, начинавший свою карьеру врача учеником в Аптекарском приказе, на материалах иностранных источников и собственного опыта составил «Фармакопею». Ценные сведения в области ботаники и медицины содержались в русских и переводных «Травниках» и «Лечебниках». Холмогорский архиепископ Афанасий составил в 1696 г. свой «Лечебник», в котором привел описание ряда болезней и средства их лечения. Труд по научной анатомии ученого эпохи Возрождения А. Везалия «О строении человеческого тела» был переведен Епифанием Славинецким (перевод не сохранился).

Русские люди издавна интересовались астрономией. Это объясняется также практической необходимостью: нужно было определять точные даты церковных праздников, учитывать наблюдения за природой в цикле сельскохозяйственных работ. Большинство рукописей астрономического содержания представляло переводы или компиляции, основанные на геоцентрической системе Птолемея, положении о Земле как центре Вселенной. Представление о гелиоцентрической системе Н. Коперника можно было составить из сочинения В. и И. Блеу «Позорище (обозрение) всея вселенныя, или Атлас новый» в переводе Епифания Славинецкого. Другой книгой, в которой излагалась система Коперника, был перевод работы гданьского астронома Иоганна Гевелия «Селенография» («Описание Луны»). Эти переводы не повлияли на господствовавшие в обществе средневековые представления об устройстве мироздания.

В XVII в. географические представления русских людей о территории своей страны и других государств расширялись и уточнялись. Для России это была эпоха географических открытий русскими «землепроходцами» и мореходами, которая может быть сопоставима с открытием Нового Света, с той только разницей, что русские в отличие от англичан и испанцев не уничтожили ни один народ, присоединяя земли к России. Еще в начале века была создана общая карта страны («Большой чертеж»), которая не сохранилась. В 1627 г. в Разрядном приказе составили «Книгу Большому чертежу», которая служила комментарием к общей карте и содержала перечень городов с указанием расстояний между ними. Она широко использовалась и дошла в большом количестве списков. Географические сведения содержали «поверстные книги», составлявшиеся в Ямском приказе. В них указывались дороги, идущие от Москвы в разных направлениях, населенные пункты, расстояния между ними.

Экспедиции И. Перфильева, М. Стадухина, В. Пояркова, С. Дежнева, Е. Хабарова, В. Атласова, обследовавшие Сибирь, Забайкалье, побережье Тихого океана, не только присоединили к России новые земли, но и собрали разнообразные сведения о реках, полезных ископаемых, флоре и фауне, занятиях населения, языке и обычаях разных народов. Важнейшим научным результатом их трудов стали сводные карты и географические обзоры: «Роспись сибирским городам и острогам» (около 1640 г.), «Роспись» морского пути вдоль Охотского моря (конец 40-х — 50-е гг.), «Чертеж» Сибири тобольского воеводы П. И. Годунова (1667), «Чертеж Сибирской земли» (1672). Итогом в развитии географических знаний и картографической техники стала «Чертежная карта Сибири», составленная в 1701 г. С. У. Ремезовым.

Для познания соседних с Россией государств большое значение имели статейные списки, отчеты посольств. Особенно ценными в географическом плане оказались статейные списки посольств в Китай томского казака Ивана Петелина (1616— 1619) и Федора Байкова (1654). Ценнейшие материалы о Китае были собраны посольством, во главе которого был переводчик Посольского приказа Николай Спафарий-Мелеску (1675—1678). Научным итогом этой экспедиции стали книги Спафария — «Описание первыя части Вселенныя, именуемой Азии, в ней же состоит Китайское государство...» и «Сказание о великой реке Амуре».

Географические карты и описания русских авторов широко использовали в своих работах иностранцы. Из переводных сочинений в России знали труд Меркатора «Космография», в котором большое внимание уделялось политической и экономической характеристике разных стран.

Общественная мысль. XVII век начинается Смутой в Московском государстве. Общественные потрясения были столь серьезны, что государственная, национальная и религиозная независимость России оказались под угрозой. В бурные события начала века были вовлечены различные социальные слои общества, которые в острой политической борьбе оказывались то союзниками, то противниками. Публицистика того времени, откликаясь на происходящие события, подчас становилась частью этой борьбы. С завершением Смуты поднятые в начале века вопросы продолжают обсуждаться, в событиях тех лет общественная мысль ищет ответы на жгучие вопросы — власть и общество, государство и церковь, природа, характер и ответственность царской власти.

Тяжелейший политический кризис, поставивший страну на грань катастрофы, вызвал подъем национального самосознания, понимание необходимости консолидироваться разным силам во имя спасения Отечества. Патриотические чувства нашли свое выражение в «Новой повести о преславном Российском царстве и великом государстве Московском», созданной в конце 1610-го или начале 1611-го г. неизвестным автором. Повесть написана в виде подметного письма: «Кто же письмо это возьмет и прочтет, пусть его не таит, а передаст, прочитавши и уразумев, братьям своим... для сведения». «Новая повесть...» обращена ко «всякого чина людям», всем, кому дорога судьба Московского государства. Перед угрозой потери национальной независимости автор призывает объединиться, взять дело освобождения от поляков в руки народа, не надеясь на боярправителей, «кривителей», «землеедцев». В «Новой повести...» ясно поставлена национальная задача: «Вооружимся на общих супостат наших и врагов и постоим вкупе крепостие за православную веру, и за святые божие церкви, и за свои души, и за свое отечество, и за достояние...». В этом призыве отразился высокий уровень национального самосознания, своего рода шкала общественных ценностей, в которой личное стоит на последнем месте.

В сочинении «Плач о пленении и конечном разорении превысокого и пресветлейшего Московского государства», созданном в церковной среде летом —осенью 1612 г., автор страдает, видя «конечное разорение», осуждает интервентов и их пособников, но к открытой борьбе против них не призывает. В «Плаче...» и других памятниках письменности ставится вопрос о причинах Смуты, поставивших Россию на грань гибели. Автор «Плача...» высказывал традиционный для Средневековья провиденциалистский взгляд, что «гнев Божий», обрушившийся на русских людей, являлся наказанием за грехи, моральное несовершенство.

Келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий в своем «Сказании» (1620) назвал сложившуюся накануне Смуты ситуацию «безумным молчанием всего мира», т. е. пассивностью общества по отношению к преступлениям царя Бориса, за что оно было наказано Богом. Во «Временнике» (около 1619 г.) дьяка Ивана Тимофеева вопрос о власти и ее ответственности был поставлен с большей определенностью. Автор исходил из того, что царская власть является гарантом порядка в стране, поэтому первопричину бед надо искать в правителях и их ближайшем окружении, допустивших Смуту. Но виновато и, по выражению Ивана Тимофеева, «бессловесное молчание» народа, развращающее правителей. Ивану Тимофееву близка идея нерушимости феодальной иерархии: каждый должен занимать то место, которое ему на роду написано. Нарушение этого порядка привело страну к «самовластию», которое охватило и высшие и низшие слои населения.

В публицистике первых десятилетий XVII в. обличались корысть и себялюбие тех представителей высшей власти, которые поставили свои личные интересы выше государственных. Впервые со всей остротой был поднят вопрос о конкретных виновниках, о личной ответственности царей за случившееся с Русским государством. Вопрос о «законных» и «незаконных» царях был выдвинут самой политической жизнью Смутного времени. «Повесть, како восхити неправдою на Москве царский престол Борис Годунов» (1606) обосновывала права на царский престол Василия Шуйского и связывала все беды с незаконным захватом власти Борисом Годуновым. В «Сказании, киих ради грех...», «Сказании» Авраамия Палицына и «Временнике» Ивана Тимофеева законными государями признавались только те, кто получил власть по наследству. Поэтому Борис Годунов, Лжедмитрии, Василий Шуйский являлись незаконными правителями, «лжецарями». В общественной мысли возрос интерес к личности и ее роли в исторических событиях. Интересные портретные и психологические характеристики царей, начиная от Ивана Грозного, содержатся в «Летописной книге» (1626), приписываемой князю И. М. Катыреву-Ростовскому.

Политическая практика в Смутное время показала значение «всей земли», местного самоуправления в решении государственных вопросов. В Смуту происходит противостояние Власти и Земли, которое приведет к их союзу. Именно действиям земских ополчений 1611—1612 гг. Москва была обязана своим освобождением от польских интервентов. Традиции земского самоуправления просматриваются в Приговоре 30 июня 1611 г., принятом Советом всей Земли, образованным первым ополчением.

Проблема выборности царя, как и вопрос об ограничении царской власти, в XVII в. стала реальностью. Самозванчество разрушало в общественном сознании идеал царской власти. Действующий царь объявлялся незаконным, ему на смену приходил другой, «лучший», который снова оказывался «ненастоящим». Возвращение к государственной стабильности нуждалось в прочных идеологических обоснованиях царской власти, ее природы и характера. Критерием законности власти признавалось избрание царя «всей землей» Земским собором. Авраамий Палицын объяснял единодушное избрание Михаила Романова тем, что божественное предопределение было услышано народом, выбор Земского собора явился выражением воли Бога. Эта религиозно-политическая идея получила дальнейшее обоснование в созданном при патриаршем дворе Филарета «Новом летописце» (1630), в котором были заложены основы государственной идеологии династии Романовых.