Происходит то же, что случилось в свое

время на Западе: она переходит к

капиталистическому строю…

Это мировой непреложный закон».

Именно этот непреложный закон и вскрыл неспособность властей адекватно воспринимать новые реалии, что в немалой степени обусловливалось совершенно особым этнотерриториальным устройством Российской империи. На рубеже столетий как грибы после «капиталистического дождя» выросли десятки партий, в отношении которых так и не было выработано всесторонне продуманной программы действий. Специфика ситуации заключалась в том, что среди политических организаций было немало и сугубо «национальных» – обстоятельство, которое лишь усиливало настороженность властей, ввергало их в состояние перманентной подозрительности, если не паранойи.

Параллельно с общероссийскими партийными структурами (кадетами, социал-демократами, эсерами и др.) на территории империи функционировали Армянская революционная федерация «Дашнакцутюн», Революционная партия социалистов-федералистов Грузии, Всеобщий Еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России («Бунд»), Литовская социал-демократическая партия, Революционная Украинская партия, Белорусская социалистическая «Громада»… Обилие национальных организаций (вне зависимости даже от программных различий) вкупе с неразборчивостью властей в конечном итоге и обусловили применение не до конца продуманных, однако всегда радикальных способов решения «национального вопроса».

Весной 1896г. главноначальствующим Кавказской администрации был

назначен генерал от инфантерии князь Григорий Голицын. Он резко сократил численность чиновников-армян, заменив их мусульманами, и даже (как тогда говорили) пообещал, что «единственным армянином в Тифлисе будет чучело армянина в Тифлисском музее»^[18]. В период своего правления он также опечатал армянские церковно-приходские школы. Именно тогда в Тифлисе и появился в должности редактора газеты «Кавказ» оголтелый рупор реакции Василий Величко.

Первые же публикации наглядно продемонстрировали масштабность изменений в подходах самодержавия к армянскому фактору в регионе. Вот, например, цитата из его нашумевшей статьи «Правда о закрытии армянских церковно-приходских школ»: «Попечитель округа как-то обратил внимание патриарха, что история и география Армении неправильно названы в программах «отечественными» и что в церковных училищах не должно быть особого курса истории и географии Армении. Замечание это было оставлено без внимания. При ревизии училищ усмотрены были карты Армении, изданные в Париже или Венеции, оказавшиеся запрещенными к обращению в пределах России. Странные ответы учеников по истории и географии России привели к необходимости ознакомиться с учебником, указанным патриархом в числе одобренных для руководства. В учебнике этом на 1-й странице говорится: “Армения – великое слово, великое воспоминание прошлых времен, великий элемент будущего! Кто знает, в пятьдесят лет чем станет эта страна, где день ото дня все разрастается армянский народ, – племя усердное и полное будущности”. Когда запрещено было преподавать историю и географию Армении, то из церковных училищ исчезли история и география России, а армянская история и география вошли в историю армянской церкви и в армянские хрестоматии».

Позже Величко напишет: «Армянские приходские школы, вопреки наглядному и на каждом шагу выражаемому стремлению армянской народной массы к изучению государственного языка, не только тормозили этот естественный способ развития грубого и фанатического обособления. Не говоря уже о нелепейших учебниках, в которых говорилось о пресловутой Великой Армении и о мировом призвании армян цивилизовать всех своих соседей, – в этих школах распространялись и карты Великой Армении, чуть не до Воронежа, со столицей в Тифлисе». Соответствующим образом автором смещались акценты: пантюркистскую идею провозглашения на территории Российской империи нового государства Величко автоматически переносил на армян: «среди непрошенных опекунов армянского народа мечта о создании автономного “царства”, и притом именно в русских пределах, не гаснет, а все разгорается < > Бредни армянских политиканов, вероятно, останутся бреднями, ибо никакие революционные авантюры не устоят перед штыком русского солдата».

Величко сам по себе малоинтересен, ценность его воззрений в другом – все эти очерки, нетайные циркуляры, депеши, сводки, рапорты отражают подходы и настроения делегировавших его на Кавказ реакционных сил. Вместе

с тем он и ныне светит важным маяком азербайджанской пропаганды: именно его «наследие» во многом ориентирует историографию этой республики. Само

происхождение армянского народа Величко рассматривал в аспекте единого армяно-еврейского этногенеза – одно это, по черносотенным представлениям, уже преступление. Индоевропейскую генеалогию армян сметал изначально: «есть прямое указание словаря Брокгауза и Эфрона на то, что армяне – “отрасль иранской группы индоевропейского племени”. Но вряд ли можно при этом забывать изречение: “все врут календари”, с успехом применимое особенно к словарям, издаваемым евреями».

Этот черносотенец весьма охотно цитирует Морана, «который говорит,

о том, что армяне не могут не быть в неограниченной монархии элементом оппозиционным и даже опасными подданными, dessujetsredoutables, и с точки зрения политической, и в области народного хозяйства, как “христианский Израиль”, – unIsraelchretien». И далее уже от себя: «армянские миллионеры, – киты, на которых строится промышленно-политический террор “Армении”, – скупают за гроши десятками тысяч десятин земли грузинских князей, татарских агаларов, захватывают плохо лежащие казенные угодья»; «армянские меценаты

из нефтепромышленников усиленно заботятся о создании... особенной истории Армении».

Ослабление армянских позиций в регионе – это всего лишь одна сторона миссии Величко. Вторая – предотвращение возможной консолидации тюркских (тюрко-татарских) народов. Иными словами, моделирование обособленной нации закавказских мусульман с ее последующим стравливанием на армян (на

«волне негодования тысяч представителей порабощенной нации закавказских татар»). Симптоматично, что этнополитический проект, который у черносотенца фигурирует под названием «адербайджанцы», изначально противопоставлен армянскому фактору.

***