Дух народа

Агнес держала микрофон — руки у нее тряслись, глаза были закрыты.

— НАМ…

ЕСТЬ ВРЕМЯ…

ТАМ…

То, что она делала, было прекрасно, но Толстый Ганди не смотрел на нее. И не слушал. Челюсть его пока не ожила.

— НАСТА…

НЕТ ВРЕМЯ НАМ…

Голос Агнес и песня снова привлекли в шатер тетушек. Только Ганди этого не замечал — да и плевать ему было. Он был влюблен. В Гилберта.

Ганди знал партийную линию: гомосексуальность — извращение. Знал он ее с тех пор, как десять лет назад узрел свет и быро сообразил, что громкий приход к Господу — очень полезно для бизнеса. На большинство это наводило тоску, многих даже пугало, но все равно чудное воцерковление Ганди вдруг сделало его человеком респектабельным. Вот кому стоит доверять, вот кто относится к миру всерьез. И он принял этот гольф без тренировок как есть.

— И ДЕНЬ…

И ГДЕ…

И с тех пор он ни разу не взглянул на мужчину.

— МЫ ОБРЕТЕМ СВО…

Ё…

СЧАСТЬ-Е…

И вот он опять влюбился. Так уже случалось раньше — ему тогда было семнадцать. Любовь всей его жизни, как он с тех пор думал, студент из Лиона, который в настольный теннис играл, как роскошный маньяк, и никогда и капли пота не проливал, если ему это было не с руки.

— МЫ ВДРУГ ПОЙМЕМ…

КАК ПРО…

ЩАТЬ ВСЕХ…

И вот откуда ни возьмись — опять.

— ДАЙ МНЕ РУКУ, И…

Эта тяга, томленье.

— МЫ ПРИДЕМ…

Счастье и горе — все вместе колотило в Ганди.

— ТОГДА…

Поддерживало его и сшибало наземь.

— С ТО-БОЙ…

Барабан Гилберта шептал. Агнес окружили, она стояла среди людей, а потом наконец открыла глаза.

— ТУ…

ДАААААА.

Повисло молчание. Гилберт поправил серебряный парик. Первым захлопал Ганди: ему нужно было что-то сделать, и он принялся так бить в ладоши, что застучали зубы и у него самого, и у всех остальных. Все шапито наполнилось улюлюканьем и аплодисментами. Гилберт и Лев заколотили в барабаны, навязали толпе ритм. А к микрофону шагнул Пэдди.

— НА ВОСТОКЕ, ГОВОРЯТ…

Ганди знал: добрый христианин не может взять и уйти от семьи.

— БЕГУТ ИЗ ДОМУ ВСЕ ПОДРЯД…

С мужиком — любым мужиком, не говоря уже про этого конкретного, в серебряном парике.

— ПО ТРУДНЫМ ТРОПАМ ОНИ ПЫЛЯТ…

Ганди застрял.

— К СТАРОЙ ИРЛАНДСКОЙ ГРАНИИИ-ЦЕ…

Но ненадолго.

Ганди был эдаким здоровенным воплощением духа новой Ирландии. Как пришло, так и ушло. То было тогда, а это, блядь, сейчас.

И вот там-то и тогда Толстый Ганди отринул веру.

Но никому не сказал.

Что, может, и правильно, потому что именинница, его родная дочь, решила, будто Гилберт — второй симпатичный мужчина во всем шапито.

У Пэдди эстафету принял Негус Роберт:

— ЧЕРЕЗ ПУСТЫНЮ НАИСКОСОК…

Большой Дан быстро выдал им на аккордеоне кусок из «Лоренса Аравийского».

— ИЗ ПЫЛЬНОЙ ЛОХАНКИ, ГДЕ ТОЛ-ЛЬКО ПЕСОК…

Гилберт испустил вопль.

— ДУМАЮТ, ТУТ ИМ БУДЕТ

СА-ХАР-РОК…

Толстый Ганди с именинницей завопили в ответ.

— НО СКОЛЬКО ИМ ЗДЕСЬ ДАВИТЬСЯ…

Пэдди снова поступил к микрофону. Кенни выпутался из волос и увидел, как на него пялится младшая сестренка именинницы.

— ГРИТ ОХР-РАННИК У ШЛАГБАУМА, ЭКИЙ ХЛЫ-ЫЩ…

ВАС СЕГОДНЯ ЧЕТЫ-ЫРНАДЦЫТЬ ТЫ-ЫЫЩ…

Джимми видел, как одни взгляды встречаются с другими, но ему за ними было не угнаться. Пэдди, Агнес и Негус Роберт пели неимоверно.

— ОООО…

ЕСЛИ В ВАС НЕТУ ДО — РЕ — МИ, НАРОД,

ЕСЛИ В ВАС НЕТУ ДО — РЕ —

МИИИИИ…

И Кенни заорал через плечо Агнес:

— Это, блядь, евро, чувак!

Сестренка в ответ Кенни лишь заморгала — ее в жизни еще ни разу не называли «чувак».

— ТАК… ВАЛИТЕ В СВОЮ ПРЕКРАСНУЮ ГАНУ-У

ОКЛАХОМУ, ПОЛЬШУ, ДЖОРДЖИЮ, АФ-РИ-КИИИ…

Джимми сшибло с ног; за ним последовала танцующая тетушка — приземлилась ему на грудь.

— БЭЛЛИФЕРМОТ — РАЙСКОЕ МЕЕ-ЕСТО…

И слезать с нее не хотела.

— ХОТЬ ЖИВИ ТАМ, А ХОТЬ…

СМО-ТРИИИИИ…

Опять завопил Гилберт.

— НО ПОВЕРЬ, НЕ БО… ИСЬ…

На имениннице уже красовался серебряный парик Гилберта. Джимми кинулся на выручку своему телефону — тот жужжал и кусал его за жопу.

— ТАМ НЕ ТАК ЗАШИ — БИСЬ…

Он поднес мобильник к уху, пока до этого уха не добрался тетушкин язык.

— Господи! Алло?

— Значит, черномазых любишь?

Джимми расхохотался и поднял телефон повыше.

— ЕСЛИ В ВАС НЕТУ ДО — РЕ…

МИИИ-ИИИИИ…

Подымаясь на ноги и вытирая ухо, он еще не отсмеялся. А перед ним Керри-Янки выхватила у Пэдди микрофон.