Глава 36

Полуденную вахту Дэрин и Ньюкирк стояли на хребте «Левиафана», на самом верху.

Вчерашнее птичье пиршество оказалось не напрасным. Всю ночь внутренности гигантского кита урчали и рокотали, вырабатывая водород, и теперь корабль снова пришел в рабочую форму. Снег вокруг него устилали объедки, а в животе у Дэрин комом застрял скудный завтрак: кофе со сливочным печеньем. Команда ела только то, что не годилось в пищу животным.

Но голодные спазмы в желудке – сущая ерунда по сравнению с упругой, туго натянутой мембраной под ногами. Около полудня поднялся свежий ветер и поволок «Левиафан» по леднику. Такелажники немедленно наполнили балластные емкости тающим снегом. Однако доктор Баск сказал, что водорода пока недостаточно, чтобы поднять в воздух два новых двигателя и пятерых человек.

– Боцман вроде шевелится, – сказал Ньюкирк, глядя вверх. – Стало быть, еще жив.

Дэрин косо посмотрела на него, затем тоже подняла глаза на медузу. На сей раз в воздух поднялся мистер Ригби. Он сам настоял на воздушной вахте, заявив, что и так чуть не потерял двух последних мичманов и впредь подобного не допустит, хоть бы ему пришлось снова вернуться в лазарет.

– Скоро потащим его вниз, – сказала она. – Доктор Баск спустит с нас шкуру, если мы его там заморозим.

– Ну да. – Ньюкирк махнул рукой. – Но как только мы его спустим, подняться придется кому-то из нас.

Дэрин пожала плечами.

– Лучше, чем караулить яйца.

– По крайней мере, рядом с ними тепло!

– Вы бы и сейчас там сидели, мистер Ньюкирк, если бы нормально следили за температурой!

– Я же не виноват, что мы застряли на этом айсберге!

– На леднике, дурачина!

Ньюкирк пробормотал какое-то ругательство, резко развернулся и ушел, громко топая по спинной чешуе кита. Мичман утверждал, что во всем виновата доктор Барлоу, которая не объяснила разницу между температурой по Цельсию и Фаренгейту. Но факт оставался фактом – несколько яиц погибло именно в его вахту.

Дэрин уже открыла рот, чтобы окликнуть его, собираясь извиниться, но передумала. Вместо этого она подняла к глазам бинокль, присматриваясь к тому, что происходило на машинных палубах.

Передние направляющие двигатели «Левиафана» располагались симметрично по бокам, выдаваясь над корпусом, как пара выпученных глаз. Остатки прежних моторов уже убрали, и теперь их место занимали громоздкие агрегаты жестянщиков. Дэрин увидела Алека – он трудился над одним двигателем вместе с Хоффманом и мистером Херстом, главным корабельным инженером.

Они оживленно беседовали, размахивая руками в холодном воздухе.

Вообще, дело шло медленно. Около полудня на пробу запустили второй двигатель, который монтировали Клопп и Бауэр. Несколько секунд мембрана дрожала под ногами Дэрин, а потом раздались треск, скрежет – и двигатель заглох. Следующие несколько часов жестянщики провели, выковыривая из мотора какие-то обгорелые железки.

Дэрин подняла бинокль повыше и окинула взглядом горизонт. После атаки «кондоров» прошло уже больше суток. Без всяких сомнений, германцы вот-вот появятся здесь. Пара-тройка аэропланов-разведчиков уже мелькали над горами, но не приближались – видно, просто хотели удостовериться, что «Левиафан» все еще на месте. Наверняка немцы задерживались только потому, что копили силы. Враг мог появиться в любую минуту.

Взгляд Дэрин снова остановился на Алеке. Некоторое время она наблюдала, как мальчик переводит что-то Хоффману, указывая на верхнюю часть двигателя. Дэрин улыбалась, представляя его голос. Затем опустила бинокль и выругалась. Хватит думать о ерунде! Она солдат, а не какая-то девчонка, крутящая подолом на деревенских танцульках.

– Мистер Шарп! – раздался издалека крик Ньюкирка. – У Ригби проблемы!

Дэрин быстро подняла голову. Ньюкирк бежал назад, с медузы свисала, трепеща в воздухе, желтая матерчатая лента – знак тревоги. А Ригби семафорил флажками, передавая сообщение. Флажки летали так быстро, что Дэрин пропустила начало, но смысл очень скоро стал ясен:

–…С 3-А-П-А-Д-А… В-О-С-Е-М-Ь Н-О-Г… Р-А-3-В-Е-Д-Ч-И-К-И…

Дэрин нахмурилась. Верно ли она поняла сигналы? «Ноги», конечно, означали шагоход. Но шагающая машина на восьми ногах не упоминалась ни в одном справочнике. Даже самые огромные дредноуты жестянщиков передвигались на шести ногах.

К тому же тут Швейцария – нейтральная территория! Неужели германцы осмелятся сюда вторгнуться?

Но Ригби повторял сигналы снова и снова – никакой ошибки. К последнему сообщению добавилась новая информация:

– О-К-О-Л-О Д-Е-С-Я-Т-И М-И-Л-Ь… И-Д-Е-Т О-Ч-Е-Н-Ь Б-Ы-С-Т-Р-О…

Дэрин сосредоточилась. Настало время действовать.

– Вы можете спустить Ригби без моей помощи, мистер Ньюкирк? – крикнула она.

– Ну да… Что с ним?

– Не с ним! Проклятые жестянщики на подходе. Они приближаются по земле! Надо поднять тревогу!

Дэрин выхватила свисток и сыграла сигнал вражеского нападения. Ближайшая водородная ищейка тут же подхватила его воем, за ней – другие. Тревожный звук, похожий на завывание сирен, распространялся от ищейки к ищейке по живой цепочке, пока не охватил весь корабль. Дэрин огляделась в поисках офицера и увидела мистера Роланда – он бежал по хребту в ее сторону.

– Докладывайте, мистер Шарп!

Дэрин указала наверх.

– Там боцман, сэр. Он передает, что приближается еще один шагоход!

– Мистер Ригби? Какого черта он делает в воздухе?!

– Он настаивал, сэр, – ответила Дэрин. – Он утверждает, что у шагохода восемь ног. Я проверил сообщение дважды.

– Восемь? – повторил мистер Роланд. – Так это же по меньшей мере крейсер!

– Да, он большой. Мистер Ригби заметил его за десять миль.

– Что ж, нам повезло. Крупные шагоходы малоподвижны. У нас в запасе не меньше часа.

Офицер повернулся и щелкнул пальцами, подзывая вестовую ящерицу.

– Прошу прощения, сэр, – возразила Дэрин. – Но мистер Ригби передал «идет очень быстро».

Старший такелажник нахмурился.

– Что-то он путает, парень. Спроси-ка наших жестянщиков. Может, им что-то известно об этом ходячем осьминоге. Потом доложишь на мостик.

Дэрин козырнула, развернулась кругом и помчалась к двигателям.

Ванты, натянутые вдоль боков «Левиафана», отлично подходили для скоростного спуска. Дэрин защелкнула карабин на подходящем канате и понеслась вниз. Веревка шипела под ее кожаными перчатками, а металлический карабин ощутимо нагрелся.

Кровь стучала в висках Дэрин. Азарт предстоящего боя охватил ее, как и весь экипаж. Корабль окажется беззащитным, если только жестянщики не успеют запустить свои двигатели.

Подметки Дэрин громыхнули о металлическую поверхность машинной платформы. Мистер Херст оторвал взгляд от хаотического переплетения шестеренок. Он стоял, держась за край кожуха двигателя, не утруждая себя страховочными ремнями.

– Мистер Шарп? Что означает этот вой?

– Враг на подходе, сэр, – отрапортовала она и повернулась к Алеку.

Все его лицо пересекали жирные черные полосы, напоминающие боевую индейскую раскраску.

– Там шагоход, но какой-то странный. У него восемь ног, и он большой.

– Похоже на «Геркулес», – пробормотал Алек. – Мы с ним уже сталкивались. Он караулил границу. Тысячетонный фрегат, экспериментальная модель.

– Быстрая?

Алек кивнул.

– Скорость почти как у нашего штурмовика. Говоришь, он здесь, в Швейцарии? Германцы совсем лишились разума!

– Совсем, – подтвердила Дэрин. – Они в десяти милях к востоку отсюда. С ними еще разведчики. Как ты думаешь, когда они до нас доберутся?

Несколько минут Алек говорил по-немецки с Хофф-Хоффманомпереводя мили в километры. Дэрин ждала, крепко сжимая веревку и нетерпеливо постукивая каблуком по палубе. Один прыжок, и она соскользнет прямо на мостик.

– Около двадцати минут, – сказал наконец Алек.

– Черт возьми, – выругалась она. – Побегу доложу офицерам. Есть еще что-нибудь, что им надо знать?

Хоффман тронул Алека за плечо и что-то быстро прошептал ему на ухо. Алек помрачнел.

– Ясно, – буркнул он. – Те разведчики, о которых ты говорил. Мы их тоже встречали. Они вооружены сигнальными ракетами и зажигательными снарядами из какого-то клейкого фосфора.

На миг все замолчали. Фосфор! То, что надо, чтобы поджарить летучего кита…

Неужели германцы передумали брать их в плен?

– Ладно, парень, беги с докладом, – приказал мистер Херст. – Я пошлю ящерицу на вторую машинную палубу. А вы двое – запускайте двигатель!

Дэрин бросила последний взгляд на Алека и шагнула в пустоту. Теперь она стремительно скользила к капитанскому мостику, и веревка обжигала ладони даже сквозь перчатки.