Социальные науки 7 страница

Следовательно, наступление зрелости человека как индивида (физическая зре­лость), личности (гражданская), субъекта познания (умственная зрелость) и труда (трудоспособность) во времени не совпадает, и подобная гетерохронность зрелости сохраняется во всех формациях.

¹ В англо-американской литературе зрелость обозначается как Maturity, взрослость — как Adulthood.

Глава 3. Онтогенез и жизненный путь человека

Еще более выражена разновременность моментов, характеризующих финал чело­веческой жизни. Таким финалом для индивида является смерть, с которой, разумеет­ся, прекращается всякое материальное существование и всех других состояний чело­века как личности и субъекта деятельности. Однако историческая личность и творче­ский деятель, оставившие потомкам выдающиеся материальные и духовные ценности, т. е. активные субъекты познания и труда, обретают социальное бессмертие, идеаль­ная форма существования которого оказывается реальной силой общественного раз­вития.

Но нас в большей мере, чем бессмертие, интересует парадокс завершения челове­ческой жизни. Парадокс этот заключается в том, что во многих случаях те или другие формы человеческого существования прекращаются еще при жизни человека как ин­дивида, т. е. их «умирание» наступает раньше, чем «физическое одряхление» от старо­сти. Такое состояние имеет место тогда, когда человек сам развивается в направлении растущей социальной изоляции, постепенно отказываясь от многих функций и ролей в обществе, используя свое право на социальное обеспечение. Постепенное освобож­дение от обязанностей и связанных с ними функций приводит к соразмерному суже­нию объема личностных свойств, деформации структуры личности.

Научные данные о долгожителях свидетельствуют о том, что одной из их характе­ристик является живая связь с современностью, а не социальная изоляция, сопротивле­ние внешним и внутренним условиям, благоприятствующим такой изоляции (почти полное отсутствие сверстников в своей среде, резкое понижение зрения, слуха и т. д.). В таких случаях сохранность личности обеспечивается до самой смерти человека, даже если она наступит после ста лет жизни.

По сравнению с долгожителями с сохранившейся личностью некоторые «начина­ющие» пенсионеры в 60-65 лет кажутся сразу одряхлевшими, страдающими от обра­зовавшихся вакуумов и чувства социальной неполноценности. С этого возраста для них начинается драматический период умирания личности. Явления деперсонализа­ции такого рода приводят к функциональным нервным и сердечно-сосудистым забо­леваниям — в общем, к психогенным заболеваниям.

Следует отметить, что подобные явления, которые можно назвать деформацией личности, возникают обычно лишь в связи с прекращением профессиональной трудо­вой деятельности в той или иной области общественной жизни, производства и куль­туры. Иначе говоря, такая деформация — последствие коренного изменения образа жизни и деятельности, статуса и ролей человека в обществе, главнейшей из которых является производство, созидание материальных и духовных ценностей. Внезапное блокирование всех потенциалов трудоспособности и одаренности человека с прекра­щением многолетного труда не может не вызвать глубоких перестроек в структуре человека как субъекта деятельности, а поэтому и личности.

В последние десятилетия человеческой жизни гетерохронность состояний лично­сти и субъекта уменьшается, а их взаимозависимость во времени усиливается. Но тем более возрастает дистанция между ними и временными характеристиками человека как индивида, т. е. возрастом, на поздней стадии онтогенеза. Та или иная степень со­хранности, деградации или полного одряхления является функцией не только возраста, но и социально-трудовой активности, т. е. продуктом не только онтогенетической эво­люции, но и жизненного пути человека как личности и субъекта деятельности.

Человек как предмет познания

Эти формы существования и развития человека, изменяющиеся в разные перио­ды человеческой жизни, характеризуются специфическими комплексами психофизи­ологических особенностей, которые будут рассмотрены в следующих главах. Проти­воречия между этими формами с их различными психофизиологическими характери­стиками не могут отвлекать нас от единства человека во всей множественности его состояний и свойств. Это единство представлено в исторической природе человека, взаимопроникновении социального и биологического, социальной детерминации био­физиологических механизмов развития, слияния натурального и культурного разви­тия человека в его психической эволюции, в развитии индивидуального сознания. Общим эффектом этого слияния, интеграции всех свойств человека как индивида, личности и субъекта деятельности является индивидуальность с ее целостной орга­низацией и саморегуляцией. Самосознание и «я», характер и талант человека с их неповторимостью — все это самые поздние продукты его развития.

Образование индивидуальности и обусловленное ею единое направление развития индивида, личности и субъекта в общей структуре человека стабилизируют эту струк­туру и являются важными факторами высокой жизнеспособности и долголетия.

2. Онтогенетическая эволюция и продолжительность жизни человека

Фазное протекание целостного жизненного цикла, охватывающего процесс инди­видуального развития от рождения человека до смерти, есть последовательная смена моментов становления, эволюции и инволюции индивида. Эта развертывающаяся цепь изменений является одним из фундаментальных эффектов необратимости вре­мени, действия «стрелы времени».

Общая продолжительность жизни как первая характеристика возраста дополня­ется второй его характеристикой — необратимой сменой фаз индивидуального разви­тия, а затем третьей — длительностью каждой отдельной фазы.

Возрастные изменения в динамике жизненного цикла содержат в себе оба парамет­ра времени — длительность бытия и временную последовательность смены фаз. В со­временной возрастной психологии далеко не всегда учитывается эта взаимосвязь пара­метров времени. Широко распространенные в ней принципы конструирования возраст­ных симптомо-комплексов, относящихся к отдельному периоду человеческой жизни, представляют собой абстрагирование от целостного хода исторического развития с его «стрелой времени» и своего рода консервацию в статических показателях динамики возрастных преобразований. Таким образом, т. е. путем известного обособления отдель­ной фазы жизни от реального хода смены фаз в индивидуальном развитии, теоретиче­ски возможно отделить один параметр времени от другого (длительность данного со­стояния развития или фазы от временной последовательности фаз жизни).

Однако человек не «монтируется» из отдельных возрастов как своеобразных бло­ков развития с присущей каждому из них длительностью протекания. Внутри любого предшествующего периода складываются ресурсы и резервы последующего развития, за каждым из отдельных периодов жизни, говоря словами А. А. Ухтомского, скрыта ис-

Глава 3. Онтогенез и жизненный путь человека

тория системы. Благодаря воспитанию и другим целенаправленным формам социаль­ного управления индивидуальным развитием обеспечивается перспективная ориента­ция этого развития на последующие ходы развития, подготовленная, разумеется, фило­генетической программой онтогенетической эволюции человека. Все последующие фазы развития преемственно связаны с предшествующими, причем не только с ближай­шей, смежной, но и с весьма отдаленными, даже исходными, начиная с раннего детства.

Речь идет, следовательно, о генетических связях в индивидуальном развитии, о про­тиворечивых переходах между фазами этого развития, носящих то плавный и постепен­ный, то скачкообразный и конфликтный характер. Такой подход к индивидуальному развитию как к единому целому и совокупности генетических связей между разнопо­рядковыми фазами (роста и созревания, зрелости, старения и старости) является новым не только для психологии, но и для естествознания. Этот подход связан с новейшим пониманием организма как целого, сложной саморегулирующейся системы.

Коррелятивные зависимости между органами и функциями организма составля­ют важную характеристику его целостности, включая и временные параметры его су­ществования (продолжительность жизни, последовательность смены отдельных со­стояний и изменений, являющихся фазами индивидуального развития).

На различных стадиях онтогенеза коррелятивные связи существенно изменяются по типам и значению для индивидуального развития. И. И. Шмальгаузен описал три основных типа корреляций, или взаимозависимостей, а именно: геномные, морфогене-тические и эргонтические. Геномные взаимозависимости определяются непосредствен­ными факторами развития, т. е. генами, через биохимические процессы, происходящие в клетках того же самого материала, в котором реализуются изменения. Морфогенети-ческие также наследственно запрограммированы, но осуществляются путем передачи веществ или возбуждения от одной части организма к другой. Лишь эргонтические кор­реляции зависят от функционирования самих членов корреляционной пары, или цепи, влияющей на изменение их строения и способа функционирования².

Первые два типа корреляций специфичны для периодов роста и созревания, по­следний тип — для дефинитивных функций сформировавшегося взрослого организма. Интересно отметить, что в качестве модели такой корреляции И. И. Шмальгаузен рас­сматривает положительную зависимость между развитием нервных центров и перифе­рических органов и указывает на то, что «этого рода корреляции без труда устанавлива­ются не только в молодом, еще растущем организме, но и во вполне зрелом»³.

При любом типе корреляции изменяется весь организм, и это изменение влияет на дальнейший ход онтогенеза в целом. В свою очередь, по удачному выражению В. Г. Афа­насьева, «сохранению целостности способствуют только те коррелятивные связи, кото­рые соответствуют внешним условиям существования... среда, таким образом, выступает как важнейший определитель целесообразности коррелятивных связей организма»⁴.

² Шмальгаузен И. И. Организм как целое в индивидуальном и историческом развитии. — М: Изд. АПН
СССР, 1938.

³ Там же. - С. 22.

⁴ Афанасьев В. Г. Проблема целостности в философии и биологии. — М: Мысль, 1964. — С. 351. —
По этому же вопросу см.: Мирзоян Э. Н. Индивидуальное развитие и эволюция. — М.: Изд. АН СССР,
1963; Югай Г. А. Проблема целостности организма. — М.: Соцэкгиз, 1962; Гернет Ф. Целостность орга­
низма и иммунитет. — М: Мир, 1962.

Человек как предмет познания

Весьма интересный разбор проблемы целостности живых систем в трудах И. И. Шмальгаузена принадлежит Р. Л. Берг, которая подчеркнула связь его концеп­ции целостности организма и онтогенеза с более общими кибернетическими подхода­ми к эволюционным проблемам. «Теория стабилизирующего отбора И. И. Шмальгау-зена, — пишет Р. Л. Берг, — раскрыла способ возникновения и эволюции генетических, эмбриологических, анатомических, физиологических механизмов обеспечения целост­ности, а вместе с тем устойчивости организма... Организм целостен и потому устой­чив. Его целостность покоится на взаимных влияниях одних частей на другие в процессе развития и в процессе функционирования»⁵.

В последние годы своей жизни И. И. Шмальгаузен работал над проблемами уп­равления и регулирования процессов в живых системах, т. е. над главнейшими биоло­гическими проблемами кибернетики. В четвертой главе мы рассмотрим одну из них, связанную с контурами биологического регулирования процессов формирования ин­дивида. В общем виде итог исследования И. И. Шмальгаузена в этой области хорошо сформулирован Р. Л. Берг: «Сама система регулирования онтогенеза усложняется и совершенствуется в процессе эволюции. Регулируются не только уклонения от нор­мального течения, но и самое течение поддерживается за счет усложняющейся систе­мы защитных механизмов. В эволюции происходит раздвигание нижнего и верхнего порога нормальной реактивности тканей и возрастание запаса реагирующего матери­ала... У высших беспозвоночных (насекомых) и у высших позвоночных (птиц и мле­копитающих) высшего развития достигает нервная регуляция»⁶.

В связи с этим большой интерес представляют открытые известным советским зоо­логом В. А. Догелем закономерности олигомеризации гомологичных органов, являю­щейся показателем прогрессирующего упрощения механизмов биологической регуляции. По определению самого В. А. Догеля, олигомеризация «заключается в уменьшении чис­ла таких органов (равнозначных, гомологичных и гомодинамных. — Б. А.), которое обычно сопровождается строгим фиксированием их положения в теле, увеличением размеров, а вместе с тем эффективности остающихся в наличии органов»⁷. Как показал В. А. Догель, это явление приводит «к упрощенному выполнению определенных функ­ций без снижения интенсивности. Происходит упрощение регулирования действия соот­ветственной системы органов и интенсификация их действия»^9, (курсив наш. — Б. А.).

Существенно, что олигомеризация в процессе эволюции животных неравномерно распространяется на различные органы и системы организмов. В. А. Догель установил, что 70 % случаев олигомеризации приходятся на долю покровно-защитных, дыхатель­ных и сенсорных аппаратов, т. е. на эктосоматические органы и основные каналы связи организма с внешней средой. Для понимания сути регуляторных преобразований в про­цессе олигомеризации гомологичных органов особенно важно то обстоятельство, что некоторые органы сохраняют свою гомологичностъ, но утрачивают гомодинамность, становятся гетеродинамнъши.

⁵ Берг Р. Л. Проблема целостности живых систем в трудах И. И. Шмальгаузена // Проблемы кибернети­
ки. - Вып. 16. - М: Наука, 1966. - С. 11.

⁶ Там же. - С. 16.

⁷ Догель В. А. Олигомеризация гомологичных органов как один из главных путей эволюции животных. —
Л.: Изд. ЛГУ, 1954. - С. 338.

⁸ Там же.

Глава 3. Онтогенез и жизненный путь человека

«Гетеродинамные органы, сохраняя сходность происхождения, — писал В. А. До­гель, — приобретают различные функции. Вследствие своей значимости для эволю­ции свойство гетеродинамности имеет... большее формативное и функциональное зна­чение, чем гомологичность»⁹. Способность органов к смене функций является одним из важнейших условий дифференциации структуры организма и повышения уровня интеграции во всех его частях.

Нас заинтересовала теория олигомеризации гомологичных органов в связи с тем, что, по нашему представлению, своеобразное совмещение гомодинамных функций с гетеродинамными, возникающими на их основе, специфично для самого высшего от­дела центральной нервной системы — больших полушарий головного мозга. Такое совмещение и имеет место в раздельной и парной работе обоих полушарий.

В связи с этими преобразованиями мозговых гомологичных органов находится изменение способа работы и взаимодействия сенсорных аппаратов, участвующих'в механизме восприятия. Таково, например, все более усложняющееся в онтогенетиче­ском развитии взаимодействие монокулярных систем в бинокулярном зрении, монау-ральных систем в бинауральном эффекте и т. д. Почти все парные рецепторы и эффек­торы гомологичны, но функционально являются не только гомодинамными, но и гете-родинамными. Интересно, однако, отметить, что в процессе созревания мозговых структур человека увеличивается различие в весе, общей величине поверхности, мак­ро- и микростроении отдельных долей и полей коры обоих полушарий головного моз­га, а также в системе кровоснабжения каждого из них.

Как будет показано ниже (см. главу 6), симметричность и асимметричность функ­ционирования сенсорно-перцептивных аппаратов человека являются их основными состояниями, сменяющими друг друга в процессе онтогенетического развития чело­века. Смена способа функционирования гомологичных сенсомоторных органов (с го-модинамного на гетеродинамныи и наоборот) в огромной мере зависит от характера деятельности и накопления жизненного опыта в процессе индивидуального развития. Несомненно, однако, что готовность гомологичных сенсомоторных органов и их выс­ших корковых регуляторов к изменению функций в процессе онтогенеза филогенети­чески обусловлена и содержится в генотипической программе развития человеческо­го организма и его мозга.

На рассмотренной конкретной модели можно видеть, что динамической констел­ляции органов, участвующих в механизме прижизненных приобретений, благоприят­ствует наследственный механизм, обеспечивающий изменение функций всех органов поведения.

В ходе биологической эволюции достигается колоссальное расширение диапазо­на возможностей функционирования органов поведения, в связи с чем способы их динамической констелляции в процессе индивидуального развития человека стано­вятся бесконечно многообразными. Несомненно, что в самой наследственной органи­зации человека и его мозга заключено значительно больше возможностей развития и преобразуемости, чем считалось до недавнего времени. Достижения современной генетики, особенно генетики поведения животных, общей генетики человека, а также новейших кибернетических теорий управления и регулирования в живых системах

⁹ Догель В. А. Олигомеризация гомологичных органов как один из главных путей эволюции животных. — Л.: Изд. ЛГУ, 1954. - С. 337.

Человек как предмет познания

позволяют вплотную приблизиться к познанию природы тех механизмов, которые составляют, по выражению Л. С. Выготского, «натуральный ряд» индивидуально-пси­хического развития человека.

Проблема «наследственность и среда» решается современной наукой на высоком уровне также и применительно к человеку. Показано, например, ч+о общие характе­ристики умственного развития человека (его уровня, структуры, межфункциональ­ных связей, соотношения психических функций с конкретным составом знаний, на­копления жизненного опыта) являются продуктом влияния как среды и воспитания, так и наследственности, причем фактор наследственности всегда так или иначе опос­редован конкретными социальными условиями среды и воспитания. Первичные же способности или элементарные психические функции (чувствительность анализатор­ных систем, ориентация в пространстве, временная организация движения в форме натурального ритма и так называемого личного темпа, непосредственное запечатле-ние и т. д.), напротив, генотипически обусловлены! Поэтому генетики предпочитают при анализе наследственных механизмов психических свойств человека избегать пользоваться так называемыми коэффициентами умственного развития, коррелиро­вать экспериментальные данные генетики человека и психологического исследования так называемых первичных способностей¹⁰, среди которых особо выделяются различ­ные параметры сенсомоторных функций.

Однако целостные системные образования психической деятельности всегда яв­ляются продуктом взаимодействия многих факторов индивидуального развития (на­следственности, среды, воспитания и собственной деятельности человека). Впрочем, как следует из современной генетической психологии, полифакторное обусловлива­ние — общее правило для всех сложных психических явлений.

Надо отметить, что и современная эволюционная генетика рассматривает геноти-пическую организацию динамически, в процессе взаимодействия организма с внешней средой. В связи с этим предлагается новое толкование онтогенеза как «непрерывно из­меняющейся реакции данного комплекса генетического материала на данную внешнюю среду» Ч. Это толкование считается более реалистичным в биологическом смысле, чем по­нимание онтогенеза как последовательной смены стадий индивидуального развития, рас­сматриваемых «просто как ступени, ведущие к конечной цели — взрослой форме»¹².

Новое генетическое толкование онтогенеза весьма перспективно, так как позволя­ет трактовать отдельные ступени, или стадии, онтогенеза в качестве совокупных эф­фектов наследственности и среды, а не простого воспроизведения наследственной программы развития. Подчеркивается и то важное обстоятельство, что в онтогенезе имеется непрерывность ряда реакций генетического материала на внешнюю среду, часто маскируемая дискретными состояниями в форме более или менее стационар­ных характеристик стадий развития, прерывностью границ между ними.

В современной науке приобретает особое значение изучение «целых онтогенезов» (И. И. Шмальгаузен), относящихся к разным филогенетическим рядам. Подобные филогенетические исследования необходимы для построения сравнительной онто-психологии, особенно в целях сопоставления онтогенеза человека и животных.

¹⁰ См., например: Штерн К. Основы генетики человека. — М.: Медицина, 1965. — С. 540. ¹¹¹ Эрлих П., Холм Р. Процесс эволюции. — М: Мир, 1966. — С. 78.

Глава 3. Онтогенез и жизненный путь человека

Для всех животных, включая и антропоидов, подчеркивает Н. А. Тих, содержани­ем индивидуального развития является воспроизведение вида. В пределах своих гра­ниц — от рождения до смерти — «индивид осуществляет более или менее важные фун­кции, но главной из них является функция воспроизведения себе подобных. Все ос­тальные функции представляют собой лишь средства или условия, обеспечивающие выполнение этой функции»¹³.

Отношение человеческого индивида к виду неразрывно связано с отношением к обществу, опосредующим природные свойства человека. «Хотя воспроизведение вида составляет важную сторону существования индивида, накладывающую отпечаток на его поведение и психику, — пишет Н. А. Тих, — однако основным содержанием дея­тельности человека становится создание материальных и духовных ценностей. Вмес­те с тем меняется и назначение различных возрастных периодов»¹⁴. Примечательно, что в каждый из них у человека представлены и общие со всеми млекопитающими характеристики развития, и специфические, обусловленные социальным содержани­ем и назначением индивидуальной жизни человека.

Детство животных характеризуется накоплением массы тела или ростом, развити­ем отдельных органов и функций, осуществляющих приспособительную деятельность индивида, половым созреванием, причем последнее определяет переход к зрелости.

Детство человека содержит в себе все эти характеристики, но тем не менее пере­ход к зрелости не определяется лишь половым созреванием. Говоря об индивидуаль­ном развитии человека, Н. А. Тих замечает, что «основным содержанием детского возраста является наряду с сохранением его биологического назначения подготовка не к репродуктивной деятельности, а к участию в общетрудовой жизни. Поэтому вместе с усложнением последней период детскости удлиняется и часто выходит далеко за пре­делы полового созревания»¹⁵.

Зрелость — центральный момент в индивидуальном развитии. Однако зрелость животного — всегда лишь половозрелость, воспроизведение себе подобных исчерпы­вает биологическое назначение. Между тем «в условиях жизни общества индивид при­обретает ту или иную значимость не в зависимости от его репродуктивной деятельно­сти (которая, конечно, необходима и важна), а в соответствии с той долей своего труда и творчества, которую он вносит в историческое развитие человечества»¹⁶.

Наиболее показателен контраст старения и старости у животных и человека. Известно, что в животном мире с прекращением функции размножения индивид ста­новится бесполезным для вида и в этих условиях старость животного представляет «процесс постепенного умирания или жизни по инерции в силу сохранившихся ин­стинктов питания и самосохранения»¹⁷. Между тем после окончания репродуктивного периода «ценность человека в старости часто не снижается, а возрастает в той мере, — пишет Н. А. Тих, — в какой сохраняется и, может быть, возрастает его участие в жизни общества»¹⁸.

¹³ ТихН. А. Ранний онтогенез поведения приматов. — Л.: Изд. ЛГУ, 1966. — С. 17.

¹⁴ Там же. - С. 18.
Г Там же.

¹⁶ Там же. - С. 19.

¹⁷ Там же.-С. 17.

¹⁸ Там же. - С. 19.

Человек как предмет познания

Сравнительные филонтогенетические исследования основных этапов онтогенеза животных и человека показывают, как отличаются относящиеся к ним индивиды. Ко­ренным образом изменяются и отношения индивида к виду, онтогенеза и филогенеза в условиях общественно-исторического развития людей. И тем не менее человеческий онтогенез, детерминированный и опосредованный социальной историей личности, подчиняется общим законам органической эволюции.

Среди законов взаимодействия вида и индивида, определяющих онтогенез всех животных организмов, включая человека, Н. А. Тих выделила законы рекапитуляции, филогенетической акселерации, филогенетической изменчивости органов и функций, адаптивной радиации, с одной стороны, развития индивидуальных вариаций, с другой. Дело в том, что адаптивная радиация, с которой свявано возникновение новых призна­ков и образование новых видов, постепенно сменяется индивидуальной изменчивос­тью, у человека практически безграничной. Эта изменчивость проявляется во всех сис­темах и на всех уровнях человеческой жизнедеятельности. В процессе эволюции нарас­тает и возрастная изменчивость, диапазон которой у человека особенно грандиозен в периоды зрелости и старения. Разумеется, что самые значительные вариации и явления изменчивости связаны с социальным формированием и развитием личности.

В процессе биологической эволюции возрастает значение индивида и влияние его на развитие вида, что проявляется, как подчеркивает Н. А. Тих, во-первых, в нарастании длительности индивидуального существования, в течение которого накапливается ин­дивидуальный опыт, оказывающий влияние на дальнейшую эволюцию, и, во-вторых, в нарастании вариативности (морфологической, физиологической и психической) внут­ри вида. Поскольку эти показатели эволюционных изменений онтогенеза существенны и должны специально учитываться при анализе онтогенеза поведения, приведем неко­торые данные из современных научных работ по проблемам долголетия. Так, в извест­ной монографии Дж. Биррена о психологии старения приведены сравнительные харак­теристики длительности индивидуального существования 82 видов животных (беспоз­воночных и позвоночных, особенно высших позвоночных). Человек обладает, пожалуй, наибольшей длительностью жизни (70-80 лет), если учесть максимумы долголетия, у отдельных индивидов достигающие 110-120 и более лет. Сопоставление по этим по­казателям человека с другими долголетними млекопитающими животными (например, со слоном) ограничивается существенными различиями в размерах тела, сроками эмб­рионального развития, периодом удвоения тела и др.

Правомерно сопоставление человека с другими антропоидами, особенно шимпанзе. Длительность внутриутробного периода (в днях) у человека — 280, у шимпанзе — 260. Между тем длительность постнатальной жизни у человека — 70-80 лет, у шимпанзе — всего 15-20 лет. Еще более существенным показателем является максимум долголетия, у человека измеряемый 110-120 годами и более, а у шимпанзе — несколько более чем 30 годами»¹⁹.

Известны различные истолкования биологических факторов, определяющих сро­ки индивидуальной жизни²⁰, но для нас в связи с факторами поведения и его мозгово­го механизма особый интерес представляет концепция известного советского биолога

¹⁹ Birren, James E. The Psychology of Ageing. Prentice Hall, Inc., Engewood Cliffs. — New Jersy, 1964.

²⁰ Нагорный А'. В., Никитин В. Н., Буланкин И. Н. Проблема старения и долголетия. — М.: Медгиз, 1963.

Глава 3. Онтогенез и жизненный путь человека

И кибернетика А. А. Малиновского. Он рассчитал, пользуясь имеющимися в научной литературе данными, связь сроков длительности индивидуального существования с цефализацией и нашел, что эта связь выражается в коэффициенте корреляции + 0, 76, т. е. является достаточно большой²¹. Была рассчитана корреляция также со скоростью роста и размерами тела. Все эти вычисления показали, что длительность жизни ясно связана и с цефализацией, и со скоростью роста, и с окончательными размерами тела. Результаты этих вычислений представлены А. А. Малиновским²² в схеме на рис. 8.

Рис. 8. Соотношение продолжительности жизни с коэффициентом цефализации, скоростью роста и окончательным размером тела

Путем корреляционных расчетов установлены две противоположные тенденции эволюции долголетия у млекопитающих: «...основная — на укорочение сроков жизни и противоречащая ей тенденция — на увеличение размеров тела и на развитие высшей нервной деятельности, которая приводит к некоторому удлинению жизни...»²³ Осо­бенно важно здесь, пишет А. А. Малиновский, «развитие высшей нервной деятельно­сти. Чем лучше она развита, тем в большей мере животное приспособляется к среде, изменяя поведение, тем более ценен накопленный за долгую жизнь опыт животно-го...»²⁴. Говоря о человеке, который благодаря общественному развитию вышел из-под власти естественного отбора, он указал на то, что «у человека, по-видимому, далеко еще не реализованы те ресурсы продления-жизни, которые принципиально возможны при его биологической организации. И действительно, мы видим огромную изменчи-