Изменения вибрационной чувствительности в старости

Т. Ховелл обнаружил определенную закономерность на «органном» уровне старе­ния одной и той же сенсорной функции: позже всех органов человеческого тела старе­ют руки (кисти и локти), вибрационная чувствительность которых почти не снижает­ся с 65 до 91 года, за исключением незначительного снижения ее между 80-84 годами. Обращает на себя внимание и постоянное соответствие уровней вибрационной чув­ствительности обеих рук. Дж. Биррен считает, что возрастное снижение вибрацион­ной чувствительности костной системы составляет одну из общих закономерностей процесса старения.

Интересно отметить, что по всем другим парным органам (кроме рук) встречают­ся асимметричные показания и имеют место случаи не только понижения, но и повы­шения чувствительности одной из сторон тела. Аналогичные явления совмещения

⁷⁰ Заимствована из кн.: BitrenJ. E. T h e Psychology of Ageing. — New J e r s y, 1964. — P. 104. — Вибрационная чувствительность измерялась в центах.

Глава 3. Онтогенез и жизненный путь человека

инволюционно-эволюционных сдвигов характерны и для пассивного осязания. О ге-терохронности органных сдвигов тактильной чувствительности В. Н. Никитин, осно­вываясь на данных И. Б. Штерна, пишет следующее: «Оказалось, что пороговые зна­чения пунктов давления являются наименьшими у подростков и увеличиваются с воз­растом. Так, для глобеллы (промежутка между надбровными дугами) минимально воспринимаемое давление у подростков 11 лет равно 8 мг, у взрослых (20 лет) — 22 мг и у стариков (61-75 лет) — 23 мг... В ряде областей кожи тактильная рецепция у ста­риков мало отличается или совсем не отличается от нормы взрослых. Сюда относятся области груди, бедра и плеча. Парадоксальным образом тактильная чувствительность рецепторов кожи живота выше, чем в зрелом возрасте»⁷¹.

Не менее показательны экспериментальные данные Смита о влиянии возраста на изменение цветочувствительности человека (рис. 13)⁷². За исключением общего опти­мума, наблюдающегося приблизительно в 30-летнем возрасте, т. е. довольно поздно (сравнительно с общей светочувствительностью и остротой зрения), все частные виды чувствительности к различным длинам волн изменяются по-разному. Чувствитель­ность к желтому цвету после 50 лет вообще не снижается, к зеленому снижается не очень сильно. Обращает на себя внимание значительное и неуклонное (после 30 лет) снижение крайних длинноволновых и коротковолновых сенсорных реакций (на крас­ный и синий цвета), с чем, вероятно, связаны и другие изменения контрастной чув­ствительности и взаимодействия цветоощущений.

Рис. 13. Влияние возраста на цветовую чувствительность глаза (по Смиту)

В отношении слуховой чувствительности более или менее твердо установлено, что возрастное понижение, причем возрастающее в определенной степени, относится к слуховым реакциям на высокочастотные звуки. Такое снижение уровня чувствитель­ности к звукам высоких частот обнаруживается с 30 лет.

В качестве эталона приняты пороги слышимости 20-летних людей. По отношению к ним возрастные потери чувствительности (в дб) возрастают, по данным ряда авто­ров (Моргана, де ля Роске, Банга и др.), в следующем порядке: для 30 лет — на 10 дб; для 40 лет — на 20-дб; для 50 лет — на 30 дб.

⁷¹ Нагорный А. В., Никитин В. Н., Буланкин И. Н. Проблема старения и долголетия. — С. 445-446.

⁷² Там же. — С. 436.

Человек как предмет познания

О возрастных изменениях слуховой чувствительности человека дает представ­ление кривая (рис. 14), построенная на основе экспериментальных данных А. А. Анд-реевым⁷³. Эта закономерность не распространяется на восприятие звуков средних частот, в области которых располагаются фонематические, речевые звуки всех язы­ков мира. Лишь в поздней старости ослабление слуховой дифференцировки за­хватывает и эту область, но низкочастотные звуки сохраняют свое сигнальное зна­чение.

Рис. 14. Возрастные изменения слуховой чувствительности человека (по А. А. Андрееву)

Не в меньшей мере, чем речевой слух, противостоит ранней инволюции музыкаль­ный слух. В свое время В. И. Кауфман в нашей лаборатории показал, что звуковысот-ное различение развивается с накоплением опыта музыкально-исполнительской дея­тельности и поэтому у взрослых музыкантов выше, чем у детей, начинающих учиться музыке (даже весьма одаренных). То же можно сказать и об уровне различения гром­кости высокоопытными специалистами, распознающими состояние объекта по изме­нению громкости сигналов (терапевты, авто- и авиамеханики).

Сходные явления в области зрительно-пространственных функций описаны М. Д. Александровой⁷⁴. Под ее руководством был проведен ряд сравнительно-возраст­ных исследований, в том числе остроты зрения у молодых (19-28 лет) и старых людей однородных и разнородных профессий. Отмечено, например, что бинокулярная остро­та зрения у молодых шоферов равнялась 1, 3, а у шоферов пенсионного возраста — 1, 1. Имеются аналогичные случаи высокой сохранности глазомерной функции, цве-торазличения и т. д. Надо учесть, что у водителей транспортных машин пространствен­но-различительные функции являются главными компонентами трудоспособности и поэтому высоко сенсибилизируются в процессе их трудовой деятельности. М. Д. Александровой обнаружена такая же зависимость и по отношению к другим про­фессиям, включающим измерительные и пространственно-ориентационные операции.

А. И. Устинова, изучившая чувствительность 185 командиров и вторых пилотов самолетов по многим параметрам (цветоощущение, ночное зрение, глубинный глазо­мер и т. д.), пишет: «Клинико-физиологические исследования зрительного анализа-

⁷³ Нагорный А. В., Никитин В. Н., Буланкин И. Н. Проблема старения и долголетия. С. 439.

⁷⁴ Александрова М. Д. Очерки психофизиологии старения. — Л.: Изд. ЛГУ, 1965.

Глава 3. Онтогенез и жизненный путь человека

тора у пилотов в возрасте 25-54 лет показали достаточную устойчивость функцио­нального состояния коркового отдела зрительного анализатора»⁷⁵. Из всего комплек­са сенсорных функций ею было обнаружено постепенное снижение с возрастом лишь остроты зрения из-за аномалий рефракции и ослабления аккомодации в старших воз­растах. Это частичное снижение не сказывается на уровне трудоспособности пилотов.

Имеется, следовательно, существенное сходство эволюционно-инволюционных соотношений в тактильно-вибраторных функциях руки, а также в функциях речеслу-ховой и зрительной пространственно-ориентационной систем. Это все сенсорные сис­темы, включенные в постоянную практическую деятельность, служащие средствами связи в процессе общения и повседневного регулирования процессов поведения^ таком положении функции проявляют свой действительный потенциал под систематиче­ской нагрузкой, в состоянии полезного для нее оптимального (а не только посильного) напряжения. Это именно то основное условие, которое обеспечивает сенсибилизацию функций в процессе труда⁷⁶.

Общность явлений, о которых идет речь, заключается в том, что они включены в производящую деятельность и коммуникации с их инструментально-техническим и звуковым аппаратом, а поэтому сенсорные функции работают в системе обусловлен­ных этим аппаратом перцептивных действий, организуются и упорядочиваются соот­ветственно логике этих действий. Нельзя не отметить и того, что сенсорные функции в таком положении имеют как бы удвоенную, усиленную (по сравнению с другими сен-сомоторными функциями) мотивацию на обоих ее уровнях: установки и объективации. В таких условиях (оптимальной нагрузки, сенсибилизации, усиленной мотивации, опера­ционных преобразований функций) происходит эволюция функций, достигающая новых, более высоких уровней и в зрелые годы. Одновременно с этим другие сенсорные функ­ции, даже тех же модальностей, не имеющие таких условий развития, инволюциониру-ют, причем преждевременно, в относительно молодые годы человеческой жизни.

Возрастные особенности взрослого человека (от юности до старости) тем и харак­терны, что сложное взаимопереплетение эволюционных и инволюционных процессов определяется доминированием то одних, то других из них в зависимости от конкретных социально-исторических условий жизни человека и состояния его собственной деятель­ности (трудовой, коммуникативной, гностической). Это положение, как можно думать, относится не только к сенсорно-перцептивным процессам. В равной мере оно относится и к так называемым высшим психическим функциям человеческого интеллекта.

Примечательно, что в теории интеллекта, в общем, тоже констатированы большин­ством исследователей относительно ранние сроки появления оптимумов функцио­нального развития и постепенное снижение с возрастом функциональной работоспо­собности мышления, памяти и произвольного внимания. В обзорах С. Пако⁷⁷ и К. Хов-ланда ⁷⁸ приведены мнения иаргументы многих авторов, полагающих, что оптимум

⁷⁵ Устинова А. И. Зрительные функции и возраст пилотов // Пятое совещ. по физиол. оптике: Сб. — М,
1966.-С. 151.

⁷⁶ Волге подробно об этом см.: Ананьев Б. Г. Труд, как важнейшее условие развития чувствительности //
Вопр. психол. — 1 9 5 5, — № 1.

⁷⁷ Пако С. Старение психологических о с о б е н н о с т е й человека // Основы геронтологии: Сб. — М: Медгиз, 1 9 6 0.

⁷⁸ Ховланд К. Научение и сохранение заученного у человека // Эксперим. психология: Сб. / Под ред.
С. Стивенса. - Т. 2. - М.: ИЛ, 1963.

Человек как предмет познания

развития интеллектуальных функций располагается между 18-20 годами. Если при­нять, по Фульдсу и Равену, логическую способность двадцатилетнего человека за эта­лон, то в 30 лет она будет равна 96, в 40 лет — 87, в 50 лет — 80, в 60 лет — 75 от этало­на. С. Пако полагает, что, в общем, оптимум интеллектуальных функций достигается в юности — ранней молодости, а интенсивность их инволюции зависит от двух факто­ров. Внутренним фактором является одаренность. У более одаренных интеллекту­альный прогресс длительный, и инволюция нарастает позже, чем у менее одаренных. Внешним фактором, зависящим от социально-экономических и культурных условий, является образование, которое, по его мнению, противостоит старению, затормажива­ет инволюционный процесс. J

В. Овенс и Л. Шонфельдт⁷⁹, на исследование которых мы сослались выше (см. гла­ву 2), показали посредством совмещения лонгитюдинального метода и метода возраст­ных срезов, что вербально-логические функции, достигающие первого оптимума в ранней молодости, могут возрастать в зрелые годы до 50 лет и снижаются лишь к 60 годам. При определении общей интеллектуальной активности методом возраст­ных срезов они получили картину стационарного состояния интеллекта, с 18 до 60 лет находящегося почти на одном и том же уровне. По более тонкому, лонгитюдинально-му, методу, учитывающему индивидуальные модификации и генетические связи, вы­явилось резкое возрастание индексов от 18 до 50лет, после.чего наблюдалось посте­пенное и незначительное снижение индексов. Этими авторами отмечено наличие явно выраженных прогрессивных сдвигов, эволюции, а не инволюции общих характери­стик интеллекта взрослых людей. Необходимо принять во внимание, однако, посто­янную тренируемость интеллектуальных функций у лиц умственного труда, с кото­рыми они имели дело.

Наиболее представительные возрастные характеристики взрослых людей полу­чены Д. Векслером⁸⁰, по которому интеллектуальное развитие в форме эволюции ох­ватывает значительный период с 19 до 30 лет. Пики некоторых функций, например лексических, достигают максимума в 40 лет (10, 5 по сравнению с 17 годами, когда эта функция оценивается в 8, 4). Другие функции снижаются после 30 лет; такое сниже­ние характерно для интеллектуальных функций, связанных скорее не с речью, а с моторикой. При суммарном сопоставлении данных юношеского (18-19 лет) и мо­лодого (25-34 года) возрастов более высокие показатели интеллектуальных функ­ций обнаруживаются в молодом возрасте, что расходится с мнением большинства авторов о юношеском оптимуме функционального развития интеллекта. Однако та­кое расхождение поучительно: оно вновь ставит нас, на этот раз в области интеллек­та, перед фактором гетерохронности функционального развития в зависимости от различных условий. По отношению к интеллектуальным функциям такими услови­ями являются речевая или «моторная», практическая форма умственной деятельно­сти, образование и обученность, сформированность умственных операций, перенос опыта, мотивация и т. д.

⁷⁹ Schoenfeldt L„ Owens W. A. Age and Intellectual Change: a Cross-Sectional View of Longitudinal Data // Tp.
XVIII Междунар. психол. конгр. — Вып. 29; Owens W. A. Age and Mental Abilities: a Longitudinal Study.
Genet. Psychol. Monogr. — 1953.

⁸⁰ WechslerD, The Measurement of Adult Intelligence. — Baltimore, 1944.

Глава 3. Онтогенез и жизненный путь человека

Наиболее обстоятельно изучена зависимость интеллектуальных функций от сло­весного и моторного научения. Показано, что моторное научение, весьма успешное в детстве и в ранние периоды зрелости, оказывается малоэффективным в поздние периоды. Словесное научение; напротив, приобретает более эффективный характер по мере индивидуального развития и может применяться в более поздние периоды зрелости, что вполне очевидно связано с возрастающей мощью второй сигнальной системы., I

ОсобенАо важна качественная сторона вербального научения: преобразования са­мой структуры речи — лексической и грамматической, специально изучавшиеся Е. Харке⁸¹. Сопоставление в этом исследовании учащихся 12, 18 и 30-летнего возраста дало возможность выявить прогресс структуры у взрослых сравнительно с подрост­ками и детьми. Одно из проявлений этого процесса — переход от простого предложе­ния к сложно-распространенному предложению с двумя, тремя и четырьмя членами, с чем Е. Харке связывает возросшие возможности речемыслительной деятельности человека в зрелом возрасте.

В ряде своих сравнительно-возрастных исследовании Б. А. Греков⁸² сопоставлял молодых людей (25-33 года) со старыми (свыше 70 лет), в том числе по весьма важно­му показателю — подвижности и пластичности (образованию и переделке) речевого стереотипа. По его данным, у молодых такой стереотип образуется самопроизвольно в 43 % случаев, у стариков же — только в 8 %. У них значительно чаще стереотип обра­зовывался некоторое время спустя (в 48 % случаев), что у молодых встречалось лишь в 28, 5 % случаев. Переделка речевых стереотипов не встречала каких-либо затруд­нений в группе молодых, в то время как для стариков переделка словесных реакций-как на положительные, так и на тормозные сигналы была затруднительной.

В общем, сравнительно с подростковым и со старческим возрастом люди в моло­дой и средней фазе зрелости обнаруживают наиболее высокие реакции переключения и перестройки ранее усвоенных словесных связей.

Имеются многие другие факты, свидетельствующие о гетерохронности эволюции и инволюции интеллектуальных функций, подобной гетерохронности сенсорно-пер­цептивных сдвигов. Вследствие этого представление о «пике», или оптимуме, в ка­кой-либо один период для всех функций оказывается искусственным. Новейшие экс­периментально-психологические исследования, напротив, свидетельствуют о множе­ственности таких оптимумов для разных функций, компенсирующих понижение каких-либо других функций временного (ситуационного) или постоянного (инволю­ционного) характера. Подобный ход развития относится к онтогенетической эволю­ции человека в целом, как об этом можно судить по схеме онтогенетических измене­ний некоторых характеристик человеческого организма, составленной Д. Б. Бромлей⁸³ (рис. 15). Принципиально сходная структура развития обнаруживается и в психофи­зиологической эволюции от 20 до 80 лет, охарактеризованной Д. Б. Бромлей на осно­вании массовых обследований психодиагностическим методом Векслера—Беллвью.

⁸¹ Harke, Erdmann. Padagogische und Psychologische Probleme der erwachsenen Bildung. — Berlin: VEB, 1966.

⁸² Греков Б. А. Образование и переделка речевого стереотипа у лиц старше 70 лет // Процессы естеств. и
патол. старения: Сб. — М: ИЛ, 1964.

^{8: 1} Bromley В. D. The Psychology of Human Ageing.

Человек как предмет познания

- Скорость проведения (нервного вололнэ)