Главная страница Случайная страница
КАТЕГОРИИ:
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава lxXVIII. Цистерны и ведра
Проворный, как кошка, Тэштиго взбегает по вантам; как был, во весьрост, идет по нависшему грота-рею и останавливается как раз над вздернутойза бортом " бочкой". В руках у него легкая снасть, называемая горденем, которая состоит из веревки, пропущенной через одношкивный блок. Подвесивблок под грота-реем и надежно закрепив его, он вытравливает вниз один конец, который матросы на палубе ловят и натягивают изо всех сил. Тогда по другомуконцу индеец, словно с неба, спускается на руках прямо на висящую за бортомголову. Оттуда, все еще значительно возвышаясь над остальной командой ипосылая товарищам бодрые возгласы, он кажется турецким муэдзином, с минаретапризывающим правоверных к молитве. Получив снизу на веревке оструюфленшерную лопату на короткой рукоятке, он принимается старательнонащупывать подходящее место для раскупорки " бочки". Делает он это свеличайшей тщательностью, точно ищет клад в старинном доме, выстукиваястены, чтобы обнаружить золото в кирпичной кладке. К тому времени, когда онзавершил свои поиски, к свободному концу горденя привязывают схваченноежелезным обручем деревянное ведро, совершенно такое же, как и обычное, которым достают воду из колодца; другой конец в это время крепко держат упротивоположного борта несколько бывалых матросов. Они теперь поднимаютведро так, что индеец может его достать. И тот, налегая на дно ведра длиннымшестом, который ему успели передать снизу, осторожно погружает его в" бочку", ведро исчезает, тогда он подает матросам у горденя знак, и ведропоявляется снова, все вспенившееся, будто с парным молоком. Индеец осторожноспускает с высоты наполненный до краев сосуд, здесь его перехватываетстоящий наготове матрос и быстро опрокидывает в большой чан. Затем ведровновь улетает вверх, и все повторяется сначала, и так до тех пор, покаглубокая цистерна не оказывается вычерпанной до дна. Под конец Тэштигоприходится налегать на длинный шест все сильнее и сильнее, все глубже иглубже загоняя его вместе с ведром, покуда все двадцать футов шеста нескроются в китовой голове. Команда " Пекода" уже несколько часов занималась этой работой, чан зачаном наполнялся пахучим спермацетом, как вдруг случилось чудовищноенесчастье. То ли непутевый индеец Тэштиго оказался настолько опрометчивым инеосторожным, чтобы разжать на мгновение левую руку, которой он все времякрепко держался за проволочную снасть, подтягивающую к борту кашалотовуголову; то ли место, на котором он стоял, было таким предательски скользким; то ли это сам дьявол пожелал, чтобы все произошло именно так, непозаботившись представить свои соображения, - как там все в действительностибыло, неизвестно; но только вдруг, когда из отверстия поднялосьвосемнадцатое или девятнадцатое ведро - господи, помилуй! - бедный Тэштиго, словно еще одно ведро, полетевшее в настоящий колодец, упал головой вниз вэту огромную Гейдельбергскую бочку и с жутким маслянистым клокотанием исчезиз виду! - Человек за бортом! - закричал Дэггу, первый среди всеобщегооцепенения пришедший в себя. - Сюда ведро! Он ступил одной ногой в ведро, чтобы не сорваться, если промасленныйгордень выскользнет из пальцев, и матросы подняли его на голову кашалота, неуспел еще Тэштиго достичь ее внутреннего дна. А между тем все кругом пришлов страшное смятение. Глядя за борт, люди увидели, что безжизненная преждеголова вдруг заходила, зашевелилась в воде, словно осененная внезапнойважной идеей; в действительности же это бился несчастный индеец, неведомодля себя обнаруживая, в каких глубинах он очутился. В это мгновение, когда Дэггу, стоя на кашалотовой голове, распутывалгордень, который зацепился за главные, поддерживающие груз снасти, раздалсягромкий треск; и, к несказанному ужасу матросов, один из двух больших гаков, на которых была подвешена голова, вырвался, огромная колеблющаяся массазакачалась, косо повиснув за бортом, так что и весь корабль затрясся, заходил пьяно из стороны в сторону, будто только что наткнулся на айсберг.Единственный оставшийся гак, на который пришлась теперь вся эта страшнаятяжесть, казалось, вот-вот оторвется; и угроза эта только возрастала оттого, что груз на нем раскачивался с такой силой. - Слезай! Слезай! - кричали матросы Дэггу, но негр, одной рукойуцепившись за толстый трос, на котором он мог повиснуть, если бы головаоторвалась, освободил запутавшийся гордень и загнал ведро в перекосившийсяколодец, чтобы исчезнувший там гарпунер схватился за него и был поднят насвет божий. - Уходи ты оттуда, бога ради! - кричал Стабб. - Что это тебе, патронзагонять, что ли? Разве ты так ему поможешь? Только пристукнешь железнымобручем по голове. Уходи, говорят тебе! - Эй, сторонись! - раздался вопль, подобный взрыву ракеты. И в тот же самый миг огромная голова со страшным грохотом сорвалась вморе, точно Столовая скала в Ниагарский водоворот; освобожденное судноотпрянуло в противоположную сторону, открыв свою сверкающую медную обшивку; и все замерли, увидев сквозь густой туман брызг Дэггу, который раскачивалсяна талях то над палубой, то над волнами, уцепившись за толстый трос; в товремя как несчастный, заживо похороненный Тэштиго уходил безвозвратно на дноморское! Но не успел еще рассеяться слепящий пар, как над поручнямимелькнула нагая фигура с абордажным тесаком в руке. В следующее мгновениегромкий всплеск провозгласил, что мой храбрый Квикег бросился на помощь. Всеринулись к борту, сгрудились у поручней, и каждый с замиранием сердца считалпузырьки на воде, а секунды уходили, и ни тонущий, ни спаситель непоказывались. Тем временем несколько матросов спустили шлюпку и отвалили отборта. - Вон! вон! - закричал Дэггу, висевший теперь на неподвижных таляхвысоко над палубой, и мы все увидели, как в отдалении над голубыми волнамиподнялась человеческая рука; странное это было зрелище, будто рукачеловеческая поднялась из травы над могилой. - Оба! Оба! Я вижу обоих! - снова закричал Дэггу, испустивторжествующий вопль; немного погодя мы уже могли видеть, как Квикег храброзагребает одной рукой, крепко вцепившись другой в длинные волосы индейца. Ихвтащили в поджидавшую шлюпку и быстро подняли на палубу, но Тэштиго ещедолго не приходил в себя, да и у Квикега вид был не слишком бодрый. Но как же был совершен этот благородный подвиг? Да очень просто. Квикегнырнул вслед за медленно погружавшейся головой, сделал в ней снизу своимтесаком несколько надрезов, так что образовалась большая пробоина, потомвыбросил тесак, запустил туда свою длинную руку, поглубже и повыше, ивытащил за голову беднягу Тэша. Он утверждал, что сначала ему под рукуподвернулась нога, но отлично зная, что это не по правилам и может вызватьразличные осложнения, он запихнул ногу обратно и ловким и сильным толчком споворотом заставил индейца сделать кульбит, так что при второй попытке тотуже шел старинным испытанным способом - головой вперед. Что же до огромнойкашалотовой головы, то она вела себя при том самым наилучшим образом. Вот таким-то образом благодаря храбрости Квикега и его незауряднымповивальным талантам и совершилось благополучное спасение, или, правильнеебудет сказать, рождение Тэштиго, протекавшее, кстати говоря, в условияхкрайне неблагоприятных и при, казалось бы, неодолимых препятствиях; и этотурок ни в коем случае нельзя забывать: акушерству следует учить наравне сфехтованием, боксом, верховой ездой и греблей. Я прекрасно знаю, что это необычайное приключение с индейцем покажетсяиному сухопутному человеку совершенно невероятным; хотя всем, наверное, случалось видеть или слышать, как люди падали в колодцы и бочки; подобныепроисшествия случаются сплошь и рядом, и при этом причины их бывают гораздоменее веские, чем в случае с Тэштиго, который угодил в кашалотовый колодец стакими исключительно скользкими краями. Однако кто знает? быть может, проницательный читатель призовет меня кответу и скажет: Как так? Я думал, что ячеистая, пропитанная спермацетомголова кашалота - самая легкая и плавучая часть его тела; а ты теперьзаставляешь ее тонуть в жидкости, удельный вес которой гораздо больше, чем унее. Что, попался? Ничуть, это вы попались; все дело в том, что, когдаТэштиго упал туда, спермацет был почти весь вычерпан, легкое содержимоеушло, остались только хрящевые стенки колодца, состоящие, как я ужеупоминал, из каленого, кованого вещества, куда более тяжелого, чем морскаявода, в которой оно тонет, точно свинец. Но в данном случае немедленномупогружению этого вещества препятствовали остальные части головы, от которыхоно не было отделено, и поэтому вся голова тонула очень плавно инеторопливо, что и позволило Квикегу совершить свой молниеносныйродовспомогательный подвиг прямо на бегу, если можно так сказать (что верно, то верно, роды получились довольно беглые). Ну, а если бы Тэштиго нашел свою погибель в этой голове, то была бычудесная погибель; он задохнулся бы в белейшем и нежнейшем ароматномспермацете; и гробом его, погребальными дрогами и могилой были бы святаясвятых кашалота, таинственные внутренние китовые покои. Можно припомнитьодин только конец еще слаще этого - восхитительную смерть некоего бортникаиз Огайо, который искал мед в дупле и нашел там его такое море разливанное, что, перегнувшись, сам туда свалился и умер, затянутый медвяной трясиной имедом же набальзамированный. А сколько народу завязло вот таким же образом вмедовых сотах Платона и обрело в них свою сладкую смерть?
Данная страница нарушает авторские права?