Главная страница Случайная страница
КАТЕГОРИИ:
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава cII. Под зеленой сенью арсакид
До сих пор, описывая кашалота, я останавливался главным образом начудесах его внешнего облика и только в самых редких случаях - на отдельныхчертах и подробностях его внутреннего строения. Однако теперь, чтобы постичьего целиком и до конца, мне надлежит расстегнуть его еще дальше, спуститьчулки, снять подвязки, повыдергать крючки из ушек во всех его самыхсокровенных суставах и выставить его перед вами в окончательно обнаженномвиде: то есть в его абсолютном скелете. Постой-ка, Измаил, как же так? Откуда же ты, простой гребец навельботе, можешь знать о том, что сокрыто у кита в глубине? Или ученыйСтабб, взгромоздившись на шпиль, читал вам лекции по анатомии китообразных? и демонстрировал аудитории, подняв при помощи лебедки, образец китовогоребра? Объяснись же, Измаил. Разве ты можешь разложить у себя на палубевзрослого левиафана, как раскладывает повар на блюде жареного поросенка? Ведь не можешь, верно? До сих пор, Измаил, ты правдиво рассказывал о том, что видел собственными глазами; но теперь остерегись, ты присваиваешь себеисключительное право Ионы - право говорить о стропилах и балках; о прогонах, коньковом брусе, лагах и пилястрах, составляющих каркас левиафана; а также, быть может, о мыловарнях и маслобойках его внутренностей. Я признаю, что со времен Ионы мало кому из китобоев удавалосьпроникнуть глубоко под шкуру взрослого кита; однако мне была дарованасчастливая возможность изучить его анатомию в миниатюре. Однажды на палубукорабля, на котором я плавал, был целиком поднят маленький теленок кашалота- ради мешка или торбы, из которой изготовляются ножны для лезвий гарпуна иостроги. Уж не думаете ли вы, что я упустил такой случай и не воспользовалсяножом и резаком, чтобы сломать печати и прочесть все, что содержалось в этомюном кашалотике? А что касается точных сведений о костях левиафана в его полном, гигантском развитии, то этими сведениями я обязан ныне покойномуцарственному другу Транко, царьку острова Транке, одного из группы Арсакид.Как-то много лет тому назад, когда я ходил на торговом судне " Алжирскийбей", на острове Транке властитель Транко пригласил меня на Арсакидскиепразднества в свою уединенную виллу в Пупелле, - это была приморская долинанеподалеку от Бамбукового Городка, как называли наши моряки его столицу. Мой царственный друг Транко, одаренный среди иных достоинств горячейлюбовью ко всевозможным варварским диковинам, собрал у себя в Пупелле всенеобычайное, что только могли создать самые изобретательные из егоподданных, - куски дерева, покрытые замысловатыми резными узорами, граненыераковины, инкрустированные копья, драгоценные весла, пироги изароматического дерева и все те природные чудеса, что вынесли на его берегаисполненные должной почтительности и богатые чудесами морские волны. Среди этих последних самое видное место занимал огромный дохлыйкашалот, которого после одного особенно долгого и свирепого шторма нашливыброшенным на берег, - голова его пришлась под кокосовую пальму, чьи пышныеплакучие побеги казались его изумрудным фонтаном. Когда гигантская туша былаосвобождена от своих безмерно толстых покровов и солнце высушило обнаженныекости, скелет с вящими предосторожностями перенесли в Пупеллу, и он лежалпод величавыми пальмами, словно под высокими сводами зеленого храма. Егоребра были увешаны боевыми трофеями, позвонки изрезаны загадочнымииероглифами арсакидских летописей; в черепе жрецы поддерживали неугасимыйароматный огонь, будто бессмертная китовая голова вновь выпускала к небесамсвои туманные фонтаны, а ужасная нижняя челюсть была подцеплена к ветке ираскачивалась над молящимися наподобие меча на волоске, который некогда такзапугал Дамокла. Это было дивное зрелище. Роща была зелена, точно мох в Льдистой Долине, деревья стояли высокие и надменные, впивая жизненные соки; щедро воздающаяпочва лежала внизу, точно ткацкий станок, на котором натянут пышный ковер; ипобеги ползучих лоз составляли в ней фон, а живые цветы - узор. Все деревья, все их отяжелевшие ветви; все кусты, все папоротники и травы; полный зовамивоздух, - все было охвачено неустанным движением. Великое солнце в кружевелистьев казалось.ткацким челноком, плетущим неувядаемую зелень. О ты, усердный ткач! невидимый ткач! - остановись на мгновение! - только ответьмне! - куда течет твоя ткань? какой дворец предназначена она украшать? кчему все эти неустанные труды? Отвечай, ткач! - задержи свою руку! - однотолько слово! Нет. По-прежнему снует уток, по-прежнему плывут со станкаузоры; и струится неизбывным потоком цветастый ковер. Бог-ткач, он знай себеткет; и стук и гудение станка оглушают его, так что он и не слышит голосасмертных; и нас, кто глядит на станок, тоже оглушают его стук и гудение; илишь удалившись, услышим мы тысячи затерянных голосов. Ведь именно так ипроисходит на всех настоящих фабриках и заводах. Слова, которые неслышныподле крутящихся валов, эти же самые слова отчетливо звучат за стеной, вырываясь наружу из открытых окон. Этим путем было разоблачено немалозлодейств. Так будь же осторожен, о смертный! ибо пока гудит и грохочетмировой станок, могут быть подслушаны издалека твои самые сокровенные мысли. И вот посредине зеленого, пышущего неутомимой жизнью ткацкого станка вАрсакидской роще лениво лежал огромный, белый, священный скелет - праздныйколосс. Но на этой бесконечной зеленой ткани, что сплеталась и гудела вокругнего, сам он, ленивый гигант, казался искусным ткачом, весь увитый лозами, скаждым месяцем зеленея все ярче и ярче и все же оставаясь, как и прежде, только скелетом. Жизнь обвивала Смерть; Смерть поддерживала Жизнь; угрюмыйбог, повенчанный с юной Жизнью, породил себе во славу это кудрявое диво. Так вот, когда в сопровождении царственного Транко я посетил этогокита, увидел его череп-алтарь и над ним струю искусственного дыма, подымавшуюся оттуда, откуда некогда взлетал настоящий фонтан, я подивился, почему языческий царек рассматривает храм как экземпляр своей коллекции. Ноон только рассмеялся. Еще больше удивился я тому, что жрецы провозгласилиэту дымную струю настоящим китовым фонтаном. Я походил взад и вперед вдольскелета, раздвинул в стороны ползучие лозы, проник вовнутрь между ребер и спутеводной нитью Арсакиды долго бродил и плутал среди сумрачных витыхколоннад и тенистых беседок. Но клубок мой вскоре подошел к концу, и, следуяпо бечевке назад, я вышел наружу в том же месте, где вошел. Я не встретилвнутри ни живой души; ничего, кроме мертвых костей. Тогда, срезав зеленый прутик-рейку, я снова забрался внутрь скелета, чтобы приступить к измерениям. Но жрецы сквозь бойницы в черепе разглядели, как я вычислял высоту последнего ребра. " Это еще что такое?! - завопили они.- Как смеешь ты измерять нашего бога? Это наше дело! " " Прекрасно, жрецы, - согласился я. - Какова же, по-вашему, его длина? " Тут между ними разгорелся яростный спор касательно футов и дюймов; онипринялись дубасить друг друга жезлами по голове, удары гулко отдавались вогромном черепе, а я, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, быстро закончил свои измерения. Результаты этих измерений я намерен теперь опубликовать. Нопредварительно необходимо заметить, что приводить вымышленные цифры я всеравно бы не смог. Потому что существует целый ряд скелетных авторитетов, ккоторым вы могли бы обратиться, чтобы проверить мои данные. Говорят, например, что в английском городе Гулле, одном из китобойных портов этойстраны, находится Левиафанический музей, где хранится несколько отличныхобразцов полосатиков и других китообразных. Равным образом, как я слышал, вМанчестерском музее в Нью-Гемпшире находится, как утверждают владельцымузея, " единственный в Соединенных Штатах совершенный экземплярГренландского, или Речного, Кита". Мало этого, в Англии, в Йоркширокомгородке под названием Бэртон-Констэбл в собственности у некоего сэраКлиффорда Констэбла имеется скелет кашалота, правда, весьма умеренныхразмеров, не то что гигантский кит моего друга царька Транко. Оба кита, которым принадлежали эти два последних скелета, быливыброшены на берег и попали в руки теперешним своим владельцам на одинаковомосновании. Царь Транко завладел своим китом, потому что так ему захотелось, а сэр Клиффорд - потому что был лордом и господином тех мест. Кит сэраКлиффорда весь разобран по косточкам; так что в нем, словно в большомкомоде, можно открывать и закрывать все костные полости - раздвигать ребра, будто гигантский веер, - и целый день качаться на нижней челюсти. Остаетсятолько навесить замки на его двери и ставни и определить ливрейного лакея, чтобы тот, побрякивая связкой ключей на поясе, водил по залам будущихпосетителей. Сэр Клиффорд думает положить по два пенса за вход на гулкуюгалерею спинного хребта; три пенса за право послушать эхо в пещере мозжечкаи шесть пенсов за возможность полюбоваться несравненным видом с кашалотовоголба. Размеры скелета, которые я намерен здесь привести, заимствованы мноюverbatim(1) с моей собственной правой руки, где они были вытатуированы помоей просьбе, поскольку в тот бурный бродячий период моей жизни у меня небыло иного надежного способа сохранить столь ценные статистические сведения.Но так как места у меня было мало, потому что я хотел еще оставить повозможности какой-то участок неисписанным для одной поэмы, которую я как разтогда сочинял, я не стал утруждать себя лишними дюймами; да и вообще-то додюймов ли тут, где речь идет о подлинных размерах кита? --------------------------- (1) Дословно, слово в слово (лат)
Данная страница нарушает авторские права?