Дантовы координаты

Наконец, можно выделить еще третью форму проявления акта утверждения человека как личности, которая раскрывает парадоксальность самого отношения личность - общество, в процессе которого личность и уходит в историю.

На заре формирования философии и науки нового времени великий французский философ Рене Декарт закладывает основы научного рационализма, который определяет тип мышления всей науки и более того - тип мышления всей культуры нового времени. Декарт противопоставил друг другу две субстанции - субстанцию телесную (вещь, объект) и субстанцию мыслящую (мысль, субъект). Универсальным свойством первой субстанции является протяженность, так как всякое тело всегда занимает какое-либо место в пространстве. Универсальным свойством второй является способность познания, способность порождения истины о вещах протяженных.

Но если всякое тело это протяженная субстанция, то оно может быть измерено, измерено может быть также его положение среди других тел и его движение, а через это и “все видоизменения в материи”. Измерениями протяженности выступают длина, ширина и глубина, наглядное представление о которых, а вместе с тем и о протяженности и протяженной субстанции как таковой дает система координат. Введение в геометрию неизменных координатных прямых, или системы прямоугольных координат стало одним из великих открытий Декарта и одновременно математическим воплощением его философской онтологии. Теперь каждая точка обретала свое “лицо” - значения ординат, которые определяют ее положение, со-порядок с другими. А это дает возможность определить каждую вещь через придание данной вещи характеристик уже известной вещи, или уже известного “естества”. Главное в декартовой системе координат - отнесение точки к значениям ординат и благодаря этому обретение данной точкой определенности. “Главная роль человеческого искусства, - пишет Декарт, - заключается не в чем ином, как в сведении к тому, чтобы равенство между искомым и тем, что известно, сделалось совершенно очевидным”[50]. Принцип декартовых координат - это принцип уравнивания и уравнений, принцип отнесения, отождествления, определения через иное.

Объективированный в декартовых координатах тип рациональности охватил не только познание вещей, но и познание мира человека. Хотя сама мыслящая субстанция, как считал Декарт, неподвластна протяженности и живет по иным законам (об этом я еще скажу дальше), он все-таки в трактате " Страсти души" пытается найти душевным переживаниям коррелят в дей­ст­ви­ях те­ла, ищет “ме­сто­пре­бы­ва­ние” ду­ши в те­ле и свя­зи души с частями тела[51]. Термины “ме­сто­пре­бы­ва­ние”, “ме­сто­на­хо­ж­де­ние”, “рас­по­ло­же­ние”, “дви­же­ние же­ле­зы”, “направ­ление движения”, “присутствие” и т.п. становятся определяющими для описа­ния души и ее страстей. С еще большей силой математически механистическое понимание человека и его духа находит свое проявление у последователей Картезия. Подобный принцип рассмотрения человека через отнесение его как своеобразной tabula rasa к чему-то внешнему для него, что его формирует, сохра­нится и позже. Так человека понимало Просвещение: среда формирует характер. Из этого принципа исходит марксистская концепция человека: “Сущность человека в своей действительности есть совокупность всех общественных отношений”. Не изменяют ему различные социологические теории личности. П. Сорокин прямо пользуется языком декартовых координат, говоря о социальной природе человека, которая определяется местоположением челове­ка в социальном пространстве. “Совокупность групп, а также совокупность положений внутри каждой из них, - пишет П. Сорокин, - составляют систему социальных координат, позволяющих определить социальное положение любого индивида”[52]. Помещение человека в систему социальных координат определяет его социальное лицо: “Скажи мне, к каким социальным группам ты принадлежишь и каковы твои функции в пределах каждой из этих групп, то я скажу тебе, каково твое социальное положение в обществе и кто ты в социаль­ном плане”[53].

Однако интуитивно очевидно, что познание человека не укладывается в рамки методологии декартовых координат, ибо она не дает возможности уловить свободу как характерную черту человеческого бытия. По принципу декартовых координат определяется человек-функционер, ибо здесь индивид полностью отождествляется с тем, что дано ему извне. Личность же противопоставляет себя окружению, отделяет себя от заданного и тем определяет себя. Но это действие не описывается декартовыми координатами, зато описывается координатами, которые могут быть названы - Дантовы координатами.

Дантово пространство - это пространство души, описанию которого посвящена знаменитая " Божественная комедия". Место души - Эмпирей, куда она устремляется легко и свободно, при условии, если она очищена от груза грехов. Поэтому способ ее поведения в “нетленной геометрии”[54] пространства духовной жизни - спасение. А ради этого душа должна отказаться от... - круги Ада показывают нам, от чего она должна отказаться. Она должна покаяться и очистить себя от... - уступы Чистилища показывают нам, в чем она должна покаяться и от чего она должна воздержаться. Даже в небесах Рая, где все равно блаженны, есть иерархия небес и потому даже здесь душа должна стремиться от меньшего блаженства к большему.

Принцип архитектоники “нетленной геометрии” - уйти, чтобы прийти, отказаться, чтобы получить, воздержаться, чтобы насладиться, наконец, спуститься (в Ад), чтобы подняться (в Рай, к вечному свету). Модуль этой “нетленной геометрии” определяет всю архитектуру Ада, о чем сам Ад свидетельствует:

Я высшей силой, полнотой всезнания

И первою любовью сотворен.

(Ад, III, 5-6)

И даже само имя Властителя Ада реализует тот же модуль: Светоносец (Люцифер) становится прародителем и повелителем мрака. Здесь страсть к добру вывернута наизнанку и существует как ненависть к злу (Ад, ХХ, 28).

Но душа находит свое проявление и в этом, нашем мире. Здесь она обнаруживается себя в избежании отождествления с миром, в результате чего и строится особая “геометрия” жизненного пространства души. Данте символически разворачивает ее в чисто пространственную ситуацию в Первой песне “Ада”:

Земную жизнь пройдя до половины

Я очутился в сумрачном лесу..., -

так начинает Данте свою “Божественную комедию”. И здесь, пытаясь пройти через дикий лес, дремучий и грозящий всякими бедами, стремясь к вершине, где светит “путеводная планета”, герой встречает три препятствия: рысь, льва и волчицу.

И вот, внизу крутого косогора,

Проворная и вьющаяся рысь,

Вся в ярких пятнах пестрого узора.

Она, кружа, мне преграждала высь

И я не раз на крутизне опасной

Возвратным следом помышлял спастись...

... навстречу вышел лев с подъятой гривой.

Он наступал как будто на меня,

...И с ним волчица, чье худое тело,

Казалось, все алчбы в себе несет;

...Меня сковал такой тяжелый гнет

Перед ее стремящим ужас взором,

Что я утратил чаяние высот.

(Ад, 1, 31-36, 45-54)

Произведение Данте - это грандиозный символический образ человеческого мира. Каждый персонаж, каждый шаг героев имеет все четыре толкования, применявшиеся в средние века к священным книгам Писания: буквальный, аллегорический, моральный и анагогический (толкование через отнесение к высшему). Так и в этом первом приключении Данте: лес, холм, звери, - все имеет значение, как толкуют комментаторы. Сумрачный лес - аллегорически изображает заблуждения человеческой души, холм - восхождение к правде, звери - символы человеческих пороков: рысь (в оригинале пантера “вся в ярких пятнах пестрого узора”) олицетворяет иллюзорность земных радостей, сладострастие, обман; лев - гордость, силу, власть; волчица - алчность и себялюбие. Три зверя представляют собою злые силы, препятствующие восхождению человека к совершенству - и в этом открывается высшее символическое значение эпизода, его анагогический смысл.

Но развивая толкование анагогическое, можно выстроить еще методологическое толкование, т.е. рассмотреть весь эпизод как заключающий в себе принцип и метод определения человека. Эпизод встречи Данте с дикими зверями на склоне холма символизирует универсальную жизненную ситуацию (NB: situs - положение, расположение), в которой человек оказывается постоянно и выход из которой приводит к его определению. Обратим внимание, что язык невольно несет в себе пространственные ассоциации. Эту пространственную природу символического эпизода можно проинтерпретировать как координаты определения человека в жизни. Ложь, насилие, алчность (сладострастие, гордость, стяжательство) - это то, чего человек должен избежать, если он хочет быть нравственным, если он хочет стать человеком, если он хочет определить себя как достойную личность.

Ложь, насилие, алчность - это ценностные координаты, по которым определяется человек. Но это координаты особые, не те, которые мы находим у Декарта, где точка (тело) определяет себя в отождествлении с координатам, находя в них свое отражение. Это координаты различания (употребим этот неологизм, чтобы подчеркнуть, что в этом пространстве постоянно происходит процесс различия), а не отождествления, координаты преодоления, а не притяжения. Находясь в пространстве подобных нравственных, ценностных координат, человек в той мере определяет себя как нравственный человек (культурный человек), в какой он отталкивается от них, в какой он отрицает их значение и тем спасает свое нравственное лицо, себя как человека. В эпизоде у Данте это выражено буквально - человек спасается от растерзания дикими зверями.

В представленных эпизодом Данте нравственно-ценностных координатах каждая из ординат выражает негативное содержание. Для определения в них важна не степень (мера) развитости того или иного качества, с которым может быть связан человек - столько-то ему принадлежит по шкале лжи, столько-то по шкале алчности и т.п. (как действуют в поле декартовых координат), а важно абсолютное отрицание самой ценности, самого значения этой координаты. Как свежесть, по замечанию Воланда, может иметь только одну степень, которая будет и первой, и последней, так и ценность может быть человеком либо принята, либо отвергнута, ибо добродетелью, как и невинностью, либо обладают, либо нет. Поэтому Дантовы координаты - это координаты отрицания, которые задают апофатическое (др. греч. apofasis - отрицание) пространство. Человек обретает свою определенность (нравственную, культурную, личностную) в поле действия апофатического пространства через отрицание и отказ (это действие совершается даже тогда, когда Дантовы координаты представлены положительным содержанием ценностей, так как человек приходит к принятию и положительных ценностей через проверку их сомнением). Место человека в апофатическом пространстве - в фокусе, где сходятся значения его отрицаний. Этот фокус и становится утвержденным бытия человека.

Следует вспомнить, что Декарт, разделив вещь протяженную и вещь мыслящую, как разные субстанции, и введя прямоугольные координаты для определения телесной вещи, показал что вещь мыслящая определяется по-другому. Она определяется только через отношение к себе самой, а не к чему-либо или кому-либо иному. Это отношение к себе реализуется в сомнении - в отрицании своих собственных определений. Отрицание своих определений продолжается до тех пор, пока не будет этим же отрицающим cogito найдено то, что оно признает, само признает, как свое, как подлинно свое. Это свое Декарт и назвал " врожденными идеями", т.е. то, что свойственно самому разуму. Поэтому в " дуализме" Декарта выражен разный принцип существования и разный принцип определения вещи и мысли (скажем сейчас - человека, культурного бытия). Это, действительно, указание на два разных онтологических принципа бытия, а не на две структурные единицы бытия. Последующая наука стремится снять дуализм Декарта, который она толкует не методологически, а чисто онтологически, как реальное рядоположение двух независимых друг от друга субстанций, поэтому и " подверстывает" человека и дух под принцип действия декартовых координат.

Если декартовы координаты есть до всякого тела (точки) и до всякого движения, то Дантовы координаты конституируются движением, действием, которое и придает им определенность. Апофатическое пространство требует активности человека, его усилия, метафизически первой и простейшей формой которого выступает воздержание, остановка, ограничение. Именно через воздержание, через ограничение человек выходит из природы (вспомним, то, что говорилось о трансцендировании человеком природы, отделении от нее, о проведении грани между собой и природой, вспомним, что и становление общественной системы связано с ограничением возможностей брачных связей), и благодаря им он обнаруживает свою границу, обнаруживает, где он отделен от внешнего для него мира, где он существует как это бытие, как эта ин - дивидуальность (не - делимый) мир. Более того, апофатическое пространство, требующее активности человека, является именно тем пространством, в котором рождается новое, в котором новое не дано, а задано и появляется из небытия. Оно появляется из небытия, но не из ничто, а из “не то...“, “не то...”, “не то...”, которое так хорошо известно всякому, кто когда-либо искал новое, кто был в ситуации творчества.

Принцип Дантовых координат выявляет, как представляется, бытийную основу личностного существования. Метафизической основой бытия личности является отрицание. Обратим внимание на парадоксальность пространства личностного существования: отрицание, " нетствование", небытие выступает основой бытия, через отрицание личность приходит к утверждению своей неповторимости и индивидуальности. " Нетствование" открывает личности смысл бытия, в котором индивид утверждает свою жизнь. Небытие преодолевается не просто бытием, а смыслом, осмысленным, значимым бытием, ценностью жизни. Поэтому исходным modus' ом operandi (способом действия) личности и становится отрицание-утверждение, утверждение через отрицание. Можно утверждать, что исходной процедурой Дантовых координат будет материальная импликация " Если не то..., не то..., то...", где антецедент будет всегда отрицательный и где консеквент в свою очередь часто становится отрицаемым антецедентом с целью перехода к последующему консеквенту и т. д. Отрицание - способ проявления оценки (negito ergo valet - отрицаю, следовательно, значит), а принятие некоего результата вследствие отрицания есть утверждение выделенного (созданного) бытия (affirmo ergo est - утверждаю, следовательно, есть).

В нетствовании, которое рождается пространством Дантовых координат, проявляется существенное различие движения к постижению сущего, свойственного классическому типу естественнонаучного мышления и типу гуманитарного (культурного) мышления. Естественнонаучное мышление строится по формуле " Если А, то В", где " В" само вытекает из условий, гуманитарное мышление, постигающее человека и культурное бытие, строится по формуле " Если не А, то...", где " то..." должно быть определено самим человеком и не может явиться без него.

Человек живет в мире рождающегося бытия, он сам является таким рождающимся бытием, а потому он трансцендентен “внешнему” предданному бытию. С.Н. Булгаков выводит эту черту бытия человека из “свойств” самого Бога: “Бог трансцендентен миру, есть абсолют­ное НЕ, каким знает его отрицательное богословие. И эта черта должна быть присуща человеку, как носителю его образа, ее мы находим как выражение пер­воначального самосознания, даваемого себе человеческим духом. Человек трансцендентен миру и в этом смысле свободен от мира, есть не-мир. Он не исчерпывается никакими что, не определяется никакими определениями, но есть, как и Бог, абсолютное не-что ”[55]. Быть трансцендентным миру - значит отделять его от себя, находить свое бытие через отталкивание и отрицание, действуя по принципу Дантовых координат.

Движение в пространстве Дантовых координат - необходимое условие определения (определенности) человека, его суверенности и свободы. Как заметил С. Кьеркегор: " Сила и энергия и свобода духа необходимы для того, чтобы осуществить бесконечное движение самоотречения" [56]. Только в воздержании и самоотречении возникает опыт свободы, только в акте отрицания и осознается свобода, именно поэтому она, прежде всего, ассоциируется с освобождением от..., в независимости, что и заложено в принципе Дантовых координат. Однако человек, определяясь через отрицание, через нетствование, не оказывается небытием, а получает определенность бытия, причем бытия значимого. Эта определенная значимость есть вера. " Бесконечное самоотречение - это последняя стадия, непосредственно предшествующая вере..., ибо лишь в бесконечности самоотречения я становлюсь ясным для самого себя в моей вечной значимости, и лишь тогда может идти речь о том, чтобы постичь наличное существование силой веры" [57], - пишет С. Кьеркегор.

Но если датский философ имел в виду веру религиозную, то, говоря о вере как значимой точке Дантовых координат, фокусирующей в себе все нетствования, я имею в виду веру как состояние, в котором индивид отождествляет себя с самим собой благодаря " абсолютному отношению к абсолюту", и не обязательно к религиозному абсолюту, а к абсолюту как пункту самотождества. Абсолют и есть эта точка самоотождествления. Но, повторю, чтобы она возникла, должна вначале произойти негация. Абсолют возникает как результат, как момент остановки негации. Конечно, негация может не останавливаться, но в таком случае она перестает быть продуктивной. Но если она становится продуктивной, тогда она заканчивается утверждением самодостаточности Я, или культурным абсолютом. Кьеркегор прав, что в вере единичный индивид стоит выше всеобщего[58], что самодостаточность Я возникает на парадоксе, а, следовательно, в Я, в точке абсолюта не действует закон противоречия. Но тогда на чем основывается определенность абсолюта?

Основанием определенности в этом случае выступает второй modus operandi утверждения индивидуальности " Если А, то обязательно А ", который не является только действием в одной сфере, а обязательно включает как акт бытийной аффирмации - реальный поступок, так и акт рефлексии - осознание и оценку результата. Оказавшись в точке утверждения (или точке веры, или точке абсолюта, или точке индивидуальности), возникающей в апофатическом пространстве в результате отрицаний, индивид оказывается в смысло-временном пункте. " Положенная... для себя... отрицательность есть время " [59], - писал Гегель. Время рождается в " экзистенциальной пространственности" (Хайдеггер) Дантовых координат и формально, и содержательно. Формально, потому что негация и аффирмация - это разные состояния, которые могут быть как разделены в своем свершении, так и совпадать в своем свершении (т.е. во времени). Содержательно - потому что, совершая некий акт негации (воздержания, epoche), индивид обнаруживает для себя ценности, которые он уже знал или еще не знал. Так в смысловременной структуре Дантовых координат появляется начальная точка как место катафатической (katafasis - утверждение) ценности. Таким местом проявления катафатической ценности становится та позиция, которую утверждает человек, тот фокус, куда сходятся отрицания, где отрицание осознается как отрицание, т. е. осознается его основание. В ситуации Первой песни " Ада" эту позицию олицетворяет Вергилий.

Отталкиваясь, отрицая апофатические ценности, человек опирается на ценности катафатические, которые заданы ему культурой, но которые еще не стали его собственным бытием, ибо собственное бытие становится в результате собственных усилий человека, а не в результате принятия ценностей культуры и идентификации с ними. Именно поэтому логически первичными в пространстве становления человека как личности являются апофатические ординаты, хотя исторически первична ордината катафатическая. Modus operandi в отношении катафатической ценности Дантовых координат может быть выражен формулой: " Теперь, когда..." Теперь, когда я занял свое место, мир определился, поэтому " На том стою и не могу иначе". Личность стала реальностью. Личность утверждает свою (себя и мира) реальность.

Определение человека по Дантовым координатам - это определение его свободы и ее содержания, это формирование самой способности человека утверждать свою судьбу, быть для себя и " господином" и " первосвященником", как об этом говорит Вергилий своему спутнику, когда тот прошел все круги испытаний:

Отныне уст я более не открою;

Свободен, прям и здрав твой дух; во всем

Судья ты сам; я над самим тобою

Тебя венчаю митрой и короной.

(Чистилище, ХХVII, 139-142)

Став " господином" (увенчан короной) и " первосвященником" (увенчан митрой), став индивидуальностью, человек обретает особый статус бытия - статус свободного бытия. Этот статус закрепляется третьим modus' ом operandi Дантовых координат - " Теперь, когда..., то...". Теперь, когда он всегда тождественен только себе самому, он не зависит ни от каких условий, он сам определяет появление новых условий. Личность как определенность и как свобода (безусловность) находит свою судьбу, свое проявление в свершающемся событии. Событие - это экзистенциальное произведение личности, материалом которого оказывается всякая наличная ситуация, а causa efficiens (действующей причиной) - бытийная сила личности. Событие и становится " телом" (" фактом") истории. Человек как личность, перестав быть частью социальной системы, хотя, повторю, только в ней он и мог приобрести свои личностный характеристики, становится феноменом истории. Поэтому правы те мыслители, которые говорят, что история ничего не делает сама, что история есть благодаря действующему человеку. История как мир постоянного становления, постоянного преодоления бытием небытия, когда человек благодаря своей мудрости и умению, как Бог, " проводит круговую черту по лицу бездны" (Притч. 8, 27) и творит свой мир, он создает свой подлинный дом, дом своей свободы, дом личности. И этот дом человек никогда не покидает, потому что он стоит только благодаря постоянной трасценденции, вечному исходу из..., абсолютной открытости на вопрошание и деяние. Этого дома нет без человека, причем здесь речь идет не о человеке вообще, а именно о данном человеке, этом человеке как личности, как индивидуальности. Конечно, индивид, увы, когда-нибудь уходит из жизни, но он никогда не уходит из истории, если он туда попал. История - бессмертность личности.