Р. Киплинг 3 страница

Видеть, чувствовать и знать,

где движения исток.

Мне стихами - береста,

я читаю между строк…

*****

А земле своей - сердце вынь ей,

слёзное своё ей отлей.

Помнишь, на заре клюква в инее? *

собери её, не жалей.

Хватит всем всего, не убудет.

Брось зерно, она колосит.

И растит она, не осудит,

и остудит жар, попроси.

Каждый кустик сень. Каждый камень

тропка обежит и трава.

В утренней росе лета память,

все цветы плетут кружева.

А земле своей, - душу вынь ей,

всё любви ей мало, всё ждёт.

Слышишь, соловей пел калине?

И она вот-вот зацветёт.

Здесь тебе и хлеб, и раздолье,

и тропой любою верней.

А земле своей спой с любовью,

и она отплатит вдвойне.

НАВЕРНОЕ, САМОЕ ДОБРОЕ

Как эхо, но долгое-долгое,

как следом трава придорожная…

Всё спето?

А самое доброе,

наверное, самое сложное!

Ищу я рассветными тропами

своё продолжение лучшее,

наверное, самое доброе,

а проще простого, созвучие!

Сквозь жизни напевная странница,

как эхо сознания плавное,

пускай моя песня останется

одна, сокровенная, главная.

*****

Немного счастья лёгкого,

такого недалёкого

за оттепелью блёклою -

испариною дня…

Спроси, - люблю ли я кого

за этими за строками?

И я ответить не смогу,

как - любят ли меня…

Немного счастья, и парю,

пою, горю, творю…

Кем я любим, кого люблю?

А вот, благодарю!

Как просто всё - весна и трель.

И нет границ судьбе.

И ты не спрашивай, поверь,

как верю я тебе!

СЮДА РАССВЕТАМИ

Не просыпайтесь от печали.

То сон, наверное, случайный

под утро в форточку впорхнул,

и кто-то вдруг его вдохнул…

Не просыпайтесь с жаром хвори,

когда за вас клокочет горе,

и прошлый день с собою взят -

одежды вон его висят.

Как далеко и безнадежно

всё то, прошедшее давно.

Не просыпайтесь, если между

душой и вами всё темно.

Сюда - рассветами ступайте,

наигрывая на рожке…

Вы с Богом ныне просыпайтесь,

в луче улыбки искупайте

не спетое своей душе.

*****

Как мало надо для опоры.

Тепла в мерцающей золе,

лица, милее нет которого

на этой маленькой земле,

двух слов, наполненных заботой,

тебе в напутствие - дай Бог.

И, кроме этого, хоть кто-то

тебе единожды помог.

Груди касаясь материнской,

вдыхая этот Млечный путь,

познать душевное единство

хоть с кем-нибудь, когда-нибудь.

*****

Ах, какие стихи,

переборы какие!

За какие грехи?

Ведь о жизни - другие.

А за то, что я весь

недопонят тобою.

А за то, что я есть,

только с верой другою.

В чудеса, в чудеса!

А другого немного:

голоса, голоса,

что исходят от Бога.

Все мы слушаем их,

а потом забываем.

Только я от любви

небесам подпеваю.

Грешен я от строки.

Только знаю, простится!

Ах, какие стихи!

Пусть тебе загрустится.

За Гатчиной

За Гатчиной вдали

недолго до позёмок.

Курлычут журавли,

завидев твой посёлок.

И долгожданный снег,

пусть первый, понемногу,

как память долгих лет

на Старую дорогу…

Теплом твоих очей

места любви охвачены.

И золото свечей

осеннее под Гатчиной.

До Дылиц слог неси,

он вспыхнет в одночасье

в том месте на Руси,

где молод был и счастлив.

Да, ты из этих мест,

благодаря истоку.

Так выходи певец

на Старую дорогу.

До Гатчины она

ведёт тебя полвека.

Родная сторона,

Отчизна человека.

В БЕЛОСНЕЖНЫХ ЛЕПЕСТКАХ

Приходи в мой мир согреться,

тем рассветным солнцем,

им

на тебя не наглядеться,

если я тобой любим,

если я в твоих ладонях,

если ты моим мила...

Слышишь, сердце сладко стонет

переливами тепла,

если ты цветы венками,

если ты в моих цветах...

Улетаем, улетаем

в белоснежных лепестках...

КОЛЫХНУЛОСЬ,

ВСПЛЕСНУЛО...

Небеса распахнутся

и твои, и мои.

Это души сойдутся,

надышаться Любви.

Растворясь, припадая,

по глотку, по дыханью...

Ветер - ты, и вода - я,

через сны проникая.

Как лететь. И как волны.

Надо мной, под тобою.

Всё когда-нибудь вспомним,

и светлы, и бездонны.

Только мерность святая.

Колыхнулось, всплеснуло.

Ветер - ты, и вода - я.

Выше - Солнце блеснуло.

*****

Росою лечь, обилием тумана

в поля, где птичья речь.

И только вечность, этим утром данная,

мне в душу станет течь.

А что душа приземлена и жаждет

в природном хоре петь,

так то случится может не однажды,

и этой жизни впредь.

Просила суть, божественная сила,

своё познанье для.

Когда-нибудь и осень моросила

в остылые поля.

Но память с плеч,

как вверенную странность,

весь опыт сильных фраз.

И всем стихам пропетым

благодарность,

пускай, в последний раз.

Всей нежностью. И не смогу иначе.

Настанет день и час -

росой в поля знакомые заплачу.

А может, и для вас.

Всё прощено. Как будто не бывало.

Наивной тишиной

я в этот свет рубиновый и алый -

в последний час ночной

росою млечной, самою прохладой

в июльский тяжкий зной…

А слёз других живущим и не надо,

как звёзд Любви одной.

*****

Помнишь, шёл снег,

над землёй, не остывшей ещё,

тёплой, как хлеб,

не дошедший до корочки хрусткой.

Тающий смех

самой тонкой листвой позлащён.

Минуло лет,

много лет, над тропинкою узкой.

Всякое было.

И стыло дорогой пустой.

Пусть зарастёт.

Что пути неизбежные править?

Может, и снег,

что над нами в лучах -

золотой,

таял и тёк,

словно воск в бесконечную память.

Что же мне так,

будто вновь повстречался с тобой.

Снег голубым этим вечером будет -

не белым.

Это в стихах закружило метельно

судьбой.

Просто шёл снег.

А как будто забытое пело.

*****

Ветер с вечера работал,

ночь трудился, тучи вил...

Белоснежная погода

будто, охлаждённый пыл…

Сразу - радует. А после

станет таять. Снова грязь.

И чего округе в гости

этот снег по утру звать?

Да. Она не потеряет

свой октябрьский контраст.

Каждый куст о снеге знает,

он не ляжет в первый раз.

Будет таять и томиться.

Словно в облачной печи

повариха - мастерица

ледяные куличи

из мучицы выпекает, -

первый комом, пригорел...

Но опять метель взбивает

для зимы белейший крем!

Может сказка, может небыль.

Вы примите мой рассказ.

Я порадовался снегу,

как увидел в первый раз!

Как из дальнего былого,

чистых игр, детских грёз

первым снегом, первым словом

снова доброе принёс!

ТЁК РУЧЕЁК...

Тёк ручеек - наутёк!

От кого так бежал ручеёк?

От лисёнка, зайчонка

бежал без оглядки,

он играл со зверятами в прятки.

*****

Ручеёк мелькает спинкой,

смех журчащий тут и там.

А глоток поймаешь - льдинка

с ароматом пополам!

Где он там в раздольях рыщет,

не узнаешь никогда.

Но какая вкуснотища

родниковая вода!

КОЛЫБЕЛЕНКА

Устали глазки - зайчики,

весь день бежали, прыгали

с синичками - ресничками

смеялись, светом брызгали.

Цветы уснули с травами

на наволочке беленькой…

Засните вы, усталые

глаза, под колыбеленку.

Устали глазки - зайчики,

весь день играли, бегали

и девочки и мальчики,

по тропочкам, по небу ли…

*****

А истины все в лесной полосе,

во влажной канве полянок-заплат…

Семянка травы расскажет про всех,

и встречу в росе рассвет и закат…

У птицы, смотри - вся правда внутри.

Споёт соловей, и - тихо в раю…

кузнечик молчит… кустарник вдали…

И с ними об истинах не говорю.

*****

Первый шорох сонливый

рано вышел из леса...

он и к утру, и к ветру

свою нотку примерил...

А она говорила,

что она поэтесса,

говорила о мудром!

Только я ей не верил.

Зноя пала завеса.

И всего стало густо.

От шмелей и ромашек

бесконечное эхо...

А она говорила,

что она поэтесса.

О себе говорила,

и не видела это!

*****

От снега прозрачного,

что не хрусталь,

такое исходит,

как будто бы праздник!

И так ожидание чудное дразнит.

Возьми

и снежинки в подсвечники ставь!

Они засияют, они оживут.

И в доме свежо. И на скатерть закаплет...

Я снежные свечи сегодня зажгу

на самую добрую память,

на самую светлую с первым лучом,

наверное, даже с последним.

То снегом прозрачное небо течёт.

Оно с чудесами не медлит.

*****

Это, когда распадётся зима

на снегопад и кромешную оттепель...

Эх, не сойти бы внезапно с ума,

мысль доверяя не звуку, мелодии

той, от которой твоё, но ничьё,

вздрогнет сейчас и поманит дослушивать

как это таянье тихо течёт

по синусоиде тропки - в воздушное!

Это не мания. Сила сама,

миг выживания разума - в оттепель.

Это на ноты распалась зима.

И повела за собою мелодию

из ничего. Как завещано мне

в той тишине между снегом и таяньем, -

мыслью собраться подобно струне,

и в откровение исповедальное!

*****

Если спетое тобой не запомнится,

если спетое другим - не твоё,

так назначила судьба, эта сводница, -

слышать песни, да не быть соловьём.

Как прозрачное колышет туманами.

Хмарь незваная чему вопреки?

Слышать реки и леса первозданные,

и ещё намного больше - стихи.

Это впредь, когда зима, как бессонница,

передаст тебе последнюю весть,

чьей-то песней вдруг сердечное стронется.

Знать души твоей в том капелька есть!

ЕСЛИ ПЕСНЯ НА ПАМЯТЬ

Я хотел бы оставить

бесконечным ветрам

стихотворную память

самой глуби нутра,

где всё тайное явно,

больше меры ума,

как в мехах у баяна

песня дышит сама,

только тронь кнопки эти,

душу вширь разверни...

Что за память в поэте?

Ты попробуй, нырни!

Только светом оплавить

мысли в строки пора,

если песня, на память,

как ветра, как ветра...

*****

Как фонарик, что на ветке горит.

Рядом с ним уже зажёгся другой...

Прилетели снегири, снегири

и уселись на берёзе гурьбой.

Радость, радость мне сейчас говорит

тонким свистом в заповедных местах,

что душа моя, как те снегири,

полыхает ворожбою в устах.

Ни о чём я не прошу, ни о чём.

Лишь бы зорька эта дольше текла.

Я как будто в ритуал вовлечён

созерцания природы тепла...

Невозможно в этот лютый мороз!

И ещё от стужи белым парит.

А всего-то - на верхушки берёз

прилетели снегири, снегири.

*****

И хочется сказать:

«Играйте чище.

Душевных струн для этого

вполне».

Мы все

мелодий самых добрых ищем

на тонкой,

сострадательной волне.

И трепетанье крыл,

и струи света

навечно поместить в себе

пора.

Когда-нибудь вы вспомните об этом, -

какая это чудная игра!

*****

Уступишь себе самому -

как пропуск в грядущее купишь.

И солнце в морозном дыму

над речкой парящей пригубишь.

Пока не увидится всё,

способное взгляду явиться,

не думаешь, день привнесён

воистину белой страницей.

Не странно, что это везде

сбывалось тебе не однажды.

И скажешь ближайшей звезде:

«Ну, Солнышко милое, здравствуй!»

Ответит ли радужно нимб

сияньем -

навстречу восторгу...

Как будто я в тайну проник,

увидев сквозь синюю шторку...

*****

Здесь, правда, только то,

что Солнце ярко всходит

и проявляет всё весомое

из снов.

И силу метких слов -

такую вязь Природе,

как будто чей-то Зов -

основою основ.

А ты и свеж и чист,

настраиваешь крылья, -

звенеть всему, звенеть -

накалом свето - сна.

И побегут ручьи

такой призывной былью,

и в Пасху плавит медь

тончайшая Весна.

Я так хочу любить

всех вас, недовлюблённых,

брать на руки, нести,

куда укажет взгляд,

Природы песни пить,

Землёю вдохновлённые,

где каждому, прости,

уже сказать, велят

*****

Какой-то март стоит задиристый,

опять за ворот мне снежком,

когда по тропочке извилистой

в Елизаветино

пешком.

Привет, -

знакомому ольшанику,

а он мне кланяется вновь.

И так взаимно обожание,

переходящее в любовь.

Всё тихо и благонамеренно.

И ничего не утаив,

скажу я, чувствами уверенный,

что это родины мотив.

Всё, как урок давно заученный.

И он мне в радость,

вновь и вновь!

Ольха и снег несомый тучами...

Переходящее в Любовь...

.*****

Вербное утро,

поди, загадай,

или взлетай

вместе с этой серёжкой

в воздухе - роздыхе мартовских стай.

Мысли о том,

что сказать невозможно.

Думать, и только.

На пух этот дуть.

Жемчуг души

заблестит, заиграет.

В вербное утро несу свою суть:

таять,

опять таять…

*****

В белом-белом поле

тихо чистый свет...

Облака и кони, -

может это снег

вьюгою последней,

гривою несёт

полем тем весенним,

что меня спасёт.

Сердце не застонет,

блажь испепелит...

Облака и кони -

гривы до земли...

ПРИХОДИ

Приходи, пожалуйста,

день встречать.

Вечер жалится.

Вечно так.

Долгожданное привечай:

вещи веточки на кустах,

вещи ласточки и стрижи,

их минутками - вечность быть.

Лечит ненависть, лечит жизнь -

настроение

в утро плыть.

Встречу -

нечего говорить.

Ясно рани,

не стало ран.

Мне бы надо тебе дарить

неба ветреный сарафан.

Лёгкой мысли цветочный чай,

целомудренно,

по глотку.

Приходи со мной день встречать

в заповедное,

за реку.

*****

В Любви есть всё!

И свет, и мрак отсутствий,

переплетенья теней и комет.

И та влюблённость первая

в искусстве:

дарить цветы,

когда цветенья нет.

О, жизни смысл!

Кому, зачем?

И будет

кружить в листве застывшей

снегопад…

В Любви есть всё,

и листопады судеб,

и душ

сюда летящих -

облака.

Куда, зачем

в разлуку и навстречу,

когда ещё не вспыхнул верный взгляд…

В Любви есть всё,

и самый тихий вечер,

когда слова признаний отболят.

*****

Мне приснился испуганный сад,

беспощадно размётанный улей.

Так встревожено пчёлы зудят

и остывшие

в яблоне

пули.

Эта страха белее

стена…

Два окошка надтреснутых

в вечер…

Только что прокатилась война.

Даже в воздухе горечь от смерча.

Напряжения тяжкого жгут,

долгих сумерек с ночью сращенье…

Как войны прекращения ждут,

опасаясь её возвращенья!

*****

На неделю,

от дома подальше!

Не понять, отчего и зачем

что-то тянет от сердца,

щемящее,

не касаясь пространственных тем.

Это надо домой возвратиться,

подустав от иной беготни,

ощутив перелётною птицей

расстояния, сжатые в дни.

Всё, что было, без примеси фальши

пробежало под стуки колёс.

Ты уехал от дома подальше -

в жизнь иное звучанье привнёс!

НА ЛЮБЫХ БЕРЕГАХ

Без тебя мне никак

ни в заботах, ни в снах,

словно память в веках

мне оставила знак,

что с тобой где угодно,

на всех парусах.

Две звезды путеводные -

эти глаза.

На чужих берегах

всё снега и снега.

Лишь далёкое сердце

твоего очага,

ожиданием долгим

горит и горит.

И шептанием только твоим

говорит...

что никак без тебя,

мир не полон,

и всё,

что такая судьба

не по мне, не по мне.

Не пойду наугад.

Тот, кто любит, спасён

на любых берегах,

в океанской волне.

*****

Чтоб вы меня любили

ни за что

и за чертой,

когда любить устали.

И над тщетой блеснёт мечты хрусталик,

фонарик ли проявится ночной...

Чтоб вы меня прощали

просто так.

И этим,

словно встречу обещали.

Какие заповедные места,

где любят и прощают

без печали.

А мне ещё,

ещё грустить о вас.

И там стихи

горчичные, и с мятой...

И утра ждать,

как ваших чистых глаз,

передо мной

ни в чём не виноватых.

*****

Оттого я не стану любить меньше,

оттого я стану к тебе ближе,

ты молчаньем своим в ответ,

верь мне,

что всё тоньше тебя вижу.

Что все вишни к тебе протянули ветви,

и поэтому стало вокруг тише.

Только запах волос донесло летний,

звук кружения ос слышим…

Оттого я люблю, что пора яблонь

как улыбка твоя, всё в цветах тонет.

Оттого и июль рассветает алый,

что я вечно тебя помню.

Для кого бы иначе напев нежный,

для кого бы вот так и днём, и ночью…

Самым-самым порывом вешним

я люблю тебя очень-очень.

НЕВЫРАЗИМО СВЕТЛОЕ И ГРУСТНОЕ

Невыразимо светлое и грустное.

И как вместить в себя такое многое?

А мне всё снится трепетная музыка,

как я её в тиши сиянье трогаю...

А наяву не смею. Но синицею,

листом последним настроенье радую.

И пусть она опять такой приснится мне,

как будто я её внимаю радугу.

Как остывать теперь в реальность белую,

чтоб не спугнуть, и выдохом не трогая...

Струи, струны осенней песня тонкая

напоминает чем-то колыбельную.

*****

И не знаешь, что себе готовишь,

сделав к измененью первый шаг.

Может, в осень - лист кленовый,

кровь лишь

о какой не ведает душа.

И она пока ещё не слышит,

ей бы только благом песня та,

где и совесть веткою колышет,

и листва звенящая желта.

Но ветра, они неоспоримы.

Грянет буря! После будет тишь...

Только, от привычного гонимый,

ненадолго, всё-таки, взлетишь.

И ничем себя не успокоишь,

даже через долгие года.

Видишь лист оторванный,

всего лишь.

А ведь он свободен навсегда!

БЕЛЫЙ КЛЕВЕР

Отвернись от прошлой ночи.

Отзовись рассвету – эхом,

и звезда ответит слева,

искрой в день твой упадёт,

в утра ветреного клевер

мотылёк метнётся белый…

Это в жизнь, в движенье с верой

предназначенный полёт.

Будет первое признанье,

тонкий трепет губ горячих.

А любовь, она не прячет

восхитительной слезы

от рассвета и заката

до полей, где в белый клевер,

мотылёк метнулся белый –

белой искоркой звезды…

*****

Есть стихи, пришедшие попутно,

есть стихи, идущие от боли.

От строки безвременьем пахнуло…

Слушаем Поэзию с тобою!

Всё исчезло,

всё остановилось,

как художник кончил подмалёвок…

Красок свежесть по холсту разлилась

в первых листьях тополей и клёнов.

В первой жизни.

Прочие размыты.

Задержись здесь.

Не спеши мазками…

Слушай зарождение событий,

в стужах,

половодьях расставаний.

Кто такое взглядом отогреет,

напитав любовью эти дали?

В чутком ожидании

прозренья

расцветает ветка состраданья…

*****

Когда всем надоест

играться со словами,

затихнет буквоед

от собственных острот,

филолог отомрёт

реликтовыми снами,

я позабуду ритм

всех пережитых строк.

Я так себя искал

неистово и жарко,

в накалах душ иных

свои года вращал.

И спектр свой снискал –

рубиновым пожаром

от слова глубины

до истинных начал.

Здесь неприемлем звук,

затронутый случайно,

здесь правил нет и норм

для уровня стихий,

где ангелы поют,

поля обозначая,

где я искал и пел

высокие стихи.

Поверишь,

всё равно,

а станут ли их помнить.

Но для того я жил,

чтоб бегать по росе,

и любоваться вновь

на розовый шиповник…

Уйти таким, как был,

но не таким, как все.

ЕСТЬ ЦВЕТЫ

Вот и всё.

И когда отойдёт, отболит,

будет мир

в возрождающий миг

вознесён.

С высоты так же ярко горит георгин.

Чистоты и стремленья

премного во всём.

Есть цветы, пред которыми сердце

поёт.

Есть места,

от которых исходит добро.

Замираю.

Но это волшебный полёт.

Только ивы текут у воды

серебром.

Тонкий промысел пыла со-творчества,

свят.

И сверкнул восходящего Солнца рубин.

Есть цветы,

над которыми чувством -

сиять!

Замираю.

И жарко горит георгин.

*****

Ромашек много выросло.

А лето быстро кончилось.

Чтобы вернулось, попроси

у синих колокольчиков.

А те в высокие поля,

послушные, отзвонятся.

Как много лет любовь моя,

а всё ромашка помнится,

звезда в высокие поля…

Не лепестки, её лучи,

на них желай, загадывай.

А о несбывшемся молчи,

в глаза цветков заглядывай.

И в сердце доброе тая

отыщешь долгожданное.

Ромашек много, жизнь моя.

Но, лишь одна, желанная -

звезда в высокие поля…

*****

Стихи, способные по силе

не удержать, а отпустить

в тот воздух с ласточкою, синий,

сначала просто погостить.

Встать на крыло вдали от стаи,

им, не мешая течь на юг,

листая крыльями, листая

стихи, летящие вокруг,

стихи звенящие, тугие,

переживающие твердь.

А рядом птенчики другие

уже пытаются взлететь.

В восторге дня, высоким штилем

себя единожды взметнуть

в стихи, способные по силе

весь этот мир перевернуть!

*****

Мастерство без рифмы,

как без бритвы,

стих оставить -

пусть себе течёт -

тихое подобие молитвы,

взгляд любимый, пальцы на плечо…

Шёпот бережливый,

словно в храме,

чтобы связи тонкой не спугнуть.

Дождь пройдёт.

Вода уйдёт под камень.

Чистый ключ забьёт когда-нибудь.

Стих душевный -

камертон волшебный,

никаких эпитетов и норм.

Будто ты прослышал совершенство -

слов необычайный перебор.

*****

Но так,

чтобы сердце ударилось - птицей в стекло,

и время стекло дождевою,

последнею каплей.

Сентябрь уходит надсадной грозой

за село,

и как эта жизнь, проявившись,

исчезнет внезапно.

Останется сон.

Электричеством выбьет озон -

вдохнуть напоследок,

нырнуть во вселенские глуби.

Иль птицей вспорхнуть навсегда

высоко-высоко,

где кроны и гнёзда,

и ангелы - песнями любят.

Здесь только синицы у окон

порой

мельтешат.

Посмотрят в глаза озорно,

если взгляды - навстречу,

как спросят:

куда собираешься ныне, душа?

И пахнет озоном в багряный сентябрьский вечер.

*****

Когда мои претензии иссякнут

ко всем иным,

забуду жизни данную присягу

с ярмом вины.

Себя, скроив по некому подобью

эфирных снов,

мозаику приклеиваю кровью,

добро и зло.

И вспоминаю азбуку вхожденья,

и буквицу небес.

И затихаю тайною рожденья,

как света всплеск.

Мне возвращаться

после долгих странствий,

самим собой.

Пусть станет меньше

в жизненном пространстве

одной судьбой.

*****

Как ласточки близко устроили гнёзда,

как тесно прижались к людскому доверью.

Когда выхожу для общения к звёздам

тихонько,

балконной не хлопаю дверью.

Балкон этим птицам - завещанный берег.

Четвёртый этаж высоты оберега.

И я понимаю, что это доверье

дороже всего

на земле человека.

*****

Есть планеты чёрные и белые,

солнца золотые, голубые.

Всё приветно.

Этим утром пелось бы

мне,

играя красками любыми.