Приватизация

Из опыта стран Восточной Европы, начавших переход от социализма к рынку раньше, чем Россия, было известно, что социально-экономический кризис, возникающий при смене строя, может быть смягчен приватизацией. Суть приватизации состояла в передаче права собственности от государства част­ным лицам. Номенклатурная приватизация стихийно шла еще в 1989—1991 гг. Правительство Гайдара, и особенно возглавля­емый А.Б. Чубайсом Государственный комитет по управлению имуществом (ГКИ), начинало приватизацию с борьбы против номенклатурной приватизации. Чубайс, говоря об этой привати­зации, подчеркивал: «По сути, это было разворовывание обще­народной собственности. Но это разворовывание не было неле­гальным, потому что легальных, законных схем разгосу­дарствления не существовало». Правительство начинало с уста­новления законных методов приватизации.

Наиболее массовой стала приватизация жилья. Государ­ство ввело бесплатную для квартиросъемщиков приватизацию квартир и установило механизм их свободной продажи. Малые предприятия подлежали продаже на аукционах и конкурсах. Средние и крупные предприятия сначала преобразовывались в акционерные общества (АО), а затем акции вновь созданных АО продавались. На протяжении 1992—1994 гг. продажа акций осуществлялась не за деньги, а за особые ценные бумаги — приватизационные чеки (ваучеры). От названия этих бумаг воз­никло наименование ваучерной (чековой) приватизации.

Идея ваучерной приватизации имела черты социальной справедливости. Балансовую стоимость предприятий на 1 янва­ря 1992 г. (в ценах 1984 г.) разделили на количество граждан и выдали им чеки на сумму, примерно соответствовавшую «лич­ной доле», полученной после этой арифметической операции, —

10 тыс. рублей. Однако из-за инфляции в 1994 г., когда чеко­вая приватизация заканчивалась, на эту сумму можно было ку­пить всего два килограмма колбасы. Было распространено 144 млн. приватизационных чеков. Ваучеры получили 96% населения страны. Для того чтобы вла­делец ваучера стал акционером како­го-нибудь предприятия, существовало три пути: участие в проводимом госу­дарством чековом аукционе, вложение ваучера в чековый инвестиционный фонд (ЧИФ), приобретение акций предприятия, членом трудового кол лектива которого гражданин являлся, по закрытой подписке. Все эти пути были новыми и незнакомыми для граждан. Так как ваучер был анонимной ценной бумагой, его можно было продать. Скупка чеков у населения развернулась практически мгновенно.

25% чеков было вложено в ЧИФы, на 50% чеков члены трудовых кол­лективов приобрели акции «родных» предприятий, 25% чеков проданы за це­ну даже ниже номинала. Приобрели эти 25% чеков примерно 2 тыс. юриди­ческих лиц. Именно эти последние смогли распорядиться ваучерами эффек­тивно. Те, кто вложил чеки в ЧИФы, нередко сталкивались либо с деятель­ностью мошеннических организаций, либо с теми, кто был неспособен извлечь из ваучеров выгоду. Приобретенные акции «родных» предприятий в большинстве случаев не приносили дивидендов.

В 1993—1994 гг. было приватизировано 65 тыс. предпри­ятий. В 1996 г. в государственной и муниципальной собствен­ности оставалось 23, 1% предприятий и организаций.

Экономисты и юристы отмеча­ли множество злоупотреблений, со­провождавших процесс приватизации. В народе распространилось горько­ ироническое ее название — «прихватизация». Сказывалась неопытность населения в капиталистической эко­номике и неумение государства защи­тить интересы граждан в условиях перехода к рынку. В России привати­зация не сгладила социальные проти­воречия при переходе к рынку, а ско­рее обострила их.

Переходный период в государстве создал благоприятные условия для разного рода афер. Так, из объявившего о банкротстве Внешэкономбанка СССР исчезло 8 млрд. долларов. Помимо эко­номических потерь, крупные аферы подрывали веру граждан в способность государства управлять ситуацией внутри страны.