Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Эпилептоиды






 

Честно говоря, я обрадовался, что она уехала, что её нет рядом. Я даже, грешным делом, презрев отцовские чувства, стал желать, чтобы она там и осталась, в этой Индии. Мне стало спокойно.

Ненадолго, впрочем. Казалось, бы Индия далеко, чёрт знает где, далеко, как в сказке. Но нет. Индия оказалась рядом.

Однажды адвокат Беляк рассказал мне историю. Его некогда подзащитная Т., член моей партии, нацболка, участница «захвата» приёмной Администрации президента, Беляк её защищал на суде в 2005 году, оказалась в Гоа в мае 2007 года (она отсидела в тюрьме год до суда и была осуждена на год.) Случайно, в жизни много случайностей, там в Гоа она попала в дом художника… по имени Артур. Артур разведён с женой, у него подросток-сын и маленькая дочь. (Жена оставила Артура, увлёкшись Индией.) Так вот, в доме Артура Т. увидела большое количество фотографий моей жены и Артура. Из фотографий было понятно, что хозяин дома и моя жена ― близкие люди, а не случайные знакомые.

― Я не хотел тебе говорить об этой истории раньше, Эдуард, ― сказал Беляк виновато.

― Да и чёрт с ней, Сергей! ― успокоил я его.― Я подозревал её в чём-то подобном давно уже, с марта прошлого года. Никто не надёжен, а уж женщины, ими движут эмоции…

Я подумал, что мне нужна девка. И что я возьму первую попавшуюся. Когда меня спрашивали, где моя жена, я со смехом говорил, что сбежала в Индию и что я теперь «соломенный вдовец». Подожду месяц, говорил я, и буду считать брак недействительным. Так ведь было принято на Руси в старину. Если супруг либо супружница отсутствовали без уважительной причины (война, болезнь и т.д.) более месяца, брак считался расторгнутым.

Я даже прибавил ей три дня сверху. 16 февраля, ровно через 33 дня, приехала из Питера девочка Наташа, 1990 года рождения, ей было ещё семнадцать лет, и я выспался с Наташкой и стал с нею совокупляться то в Москве, то в Петербурге.

Вот появление Наташки на Ленинградском вокзале. Люди постоянно входят и выходят в мою жизнь и из неё, и часто через Ленинградский вокзал. Раннее утро, февраль, темно. Чуть ли не пять утра с небольшим. Наташка и впоследствии будет отличаться несусветным неумением выбирать время для прибытия и отбытия. Пять утра с копейками или чуть ли не два часа ночи, ― её обычные крайности.

Дочь цыгана и еврейки, ― младшая сестра-близняшка, старшая старше на сорок минут, она появилась со старшей сестрой Дашей. Вообразите: холод, мерзость, менты, опера, тянет угольным паром. Мы запарковали «Волгу» на внутреннем паркинге, тогда это стоило пустяковые пятьдесят «рэ», и пошли на перрон. Водителем был всё тот же очкарик Стас. Я, замаскированный, в шапке покойного отца с кожаным верхом, выгляжу как простецкий лох-мужичок, ну разве если принять в расчет очки, то как школьный учитель. Когда входишь сбоку паркинга по ступеням к перронам, там всегда дежурят менты в форме и опера в цивильном. Они всех на всякий случай оглядывают. Мало ли чего… В такой шапке они меня не понимают, ноль внимания. Идём на перрон. Прикинули, где остановится её вагон. Остановились. Вагон протянуло вперёд. Быстро шагаем.

Я понятия не имею, как она выглядит. Мы познакомились через интернет. Написала, что будет в «коричневой куртке». Какая куртка, девушка?.. Холод, на целый тулуп. Узнала меня она.

― Эдуард, здравствуйте, я Наташа.

Действительно, в куртке, плюс платок. Голос чуть-чуть в нос, некоторое время так и отдаёт в нос, чтобы внезапно сорваться в звонкий. Так она и прожила рядом, отведённое ей со мной время, сразу с двумя голосами. Вероятнее всего, голос в тот период у неё ломался. В феврале ей было ещё семнадцать лет, а восемнадцать стало только в конце марта.

Невысока ростом, представляет меня сестре Даше, у Даши причёска каре, у Наташи ― длинные чёрные волосы, скуластое смуглое лицо. Движения порывистые.

― Это Эдуард. Ну вот, видишь, всё в порядке, ― говорит она сестре.

Что в порядке, не понятно. Сестру встречают четыре мужика, трое молодых, похожи на скинхедов. В порядке может быть лишь одно обстоятельство, ― я это я, а не подставное лицо. По крайней мере, похож на Лимонова.

― Не волнуйтесь, Даша, мы о ней позаботимся, ― говорю я.

― На связи! ― бросает Наташа сестре, и мы уходим. Мимо ментов и оперов, те наконец-то опознали меня и стояли неподалёку, не отводя глаз.

― Давайте помогу! ― беру я из рук Наташи сумку. Оглядываюсь, вижу плечи Даши, в толпе идущей в метро от нас.

Один из составов внезапно выпускает пар, словно он паровоз. Угольный, сырой, горячий пар железной Великой Дороги.

Едем в «Волге» прочь от Ленинградского вокзала. Москва черна, и только цветёт ярко-жёлтыми пятнами здесь у вокзала, да горят жёлтым и синим особенно яркие витрины.

Заговариваю ей зубы, что-то о литературе: «То Генрих Манн, то Томас Манн, / а сам рукой тебе в карман / Папаша, папа, ой-ой-ой / Не по-отцовски вы смелы / Но тот к кому вы так милы / Видавший виды воробей / Спустилась шторка на окне / Корабль несётся по волне», ― приходят мне на ум строки Кузмина, в момент, когда вдруг инстинктивно глажу её колени в брюках. И вдруг вспоминаю, что прошло пол столетия, и девка из художественного училища приехала ко мне из Петербурга, сознательно ожидая, что я привезу её, раздену и употреблю по назначению. Это девочек 1960 года нужно было уговаривать, медленно подводить к моменту. За полстолетия нравы облегчились, какие нафиг поглаживания, папаша, папа, ой-ёй-ёй!

Ты можешь преспокойно запустить ей руку в трусы между ног и проникнуть в неё. И она будет считать, что так и нужно.

Я бы, может бы, и поступил именно так, чтобы сразу её поставить на место, если бы не мои охранники. Молодые люди эти не должны наблюдать безвкусные и пошлые поступки вождя. Я ответственен за поддержание своего public image на должной высоте. Развращённый писатель может поступать как ему угодно, а я ― радикальный политик, не могу.

Я привёз её в Сыры, где только фыркали первые автомобили самых работящих обитателей. Позавтракал с нею с вином, взял её через полчаса за руку: «Пойдём!», и увёл за собой в большую комнату. Где неизбежная, стояла большая кровать. Там я в течение нескольких часов занимался её маленьким крепким телом. Простынь была льняная, и я истёр себе колени.

Я нашёл её неуклюжей. Сиськи были небольшие и по-девичьи крепкие, икры тоже крепкие, как я правильно догадался, она сказала потом, она много ходила. Пить она не умела, и тех двух бутылок вина, которые мы с ней с утра выпили, ей хватило, чтобы начать кусаться. Губы у меня от неё болели. Позднее обнаружился и кровоподтёк на нижней губе. Ну и конечно, я получил разнообразное удовольствие от её неуклюжей неопытности. Впоследствии она признала наличие лишь пяти мужчин до моего вмешательства. Или трёх? Не помню.

Любая девка, это что? Это кишка в конечном счёте, чувствилище, в которое мэтр вставляет свой «нефритовый жезл», если использовать словарь даосов. И возит там в кишке, вызывая у неё и у себя эмоции.

Она стала приезжать. Девочке-цыганке нравилось в Сырах. Руки у неё были в краске, даже под ногтями краска, и Сыры подходили ей по стилю. Я посчитал, оказалось, я старше её на сорок семь лет! Даже меня самого такая цифра впечатлила. Я послал её мыть руки.

В те дни умирала моя мать. Умерла она окончательно 13-го марта, а в те последние дни февраля и первые дни марта она была уже полумёртвая. С конца прошлого года она помутилась разумом, я звонил ей каждые несколько дней. И она меня не узнавала уже.

― Передайте Эдику, что его отец умер, ― шуршала она в трубку.

― Мама, да это я, Эдик…

― Передайте Эдику…

― Хорошо, передам…

Ей казалось, что во вторую комнату квартиры вселили людей и что те хотят отнять у неё жилплощадь. Для её поколения жилплощадь была важнее Бога, потому Бог ей не являлся в её видениях безумия, но являлся пожилой военный, якобы поселившийся с семьёй в соседней комнате. Ещё ей якобы «сказал президент» (украинский очевидно), что пенсию ей выплачивать не будут. На мой вопрос, откуда она это узнала, она заявила:

― Откуда? Из-под стола, конечно, снизу. Они там проголосовали пенсию мне не выплачивать.

С матерью всё было ясно. Её безумие было окрашено в жилищно-пенсионные проблемы, которые её занимали в последние годы. Я, как бесстрастный исследователь, перед каждым звонком моим к ней брал тетрадку, ручку и конспектировал разговор. Впоследствии часть этих записей я включил в книгу «Некрологи», в главу «Смерть матери».

12 марта под мои окна приехали рабочие с краном и с грузовиком и спилили старый, высоченный, раздвоенный огромной рогаткой тополь. Я всё время пока жил в Сырах только и мечтал, чтоб этот тополь убрали. Я даже наивно предполагал организовать его индивидуальный лесоповал, проектируя снести его как-нибудь ночью. Наивность моя была продемонстрирована мне рабочими 12 марта. Они целый день возились с этим тополем. Ствол его внизу оказался неимоверного диаметра. Рабочие вывезли три самосвала с телом тополя и закончили работу уже в темноте. И тут я пожалел тополь.

Моя мать Раиса Фёдоровна Савенко умерла утром следующего дня. Возможно, она как-то была связана с этим тополем.

Я поехал в Харьков и кремировал её. Возможно, я бы её похоронил, однако устранением трупа моей матери уже занималась одна из двух сиделок, ― Лариса. Она определила мать в крематорий, положить прах в одну нишу с отцом, из-под крышки гроба торчал кусок верблюжьего одеяла, я помню, так крышку и заколотили, и труп старухи, моей матери, уплыл за кулисы крематория.

Похороны повергли меня в философское состояние. Я вернулся в Москву задумчивым: я ведь остался один.

Наташка, между тем, ведь я её научил, что она цыганка, до этого она не придавала никакого значения тому факту, что она-таки больше цыганка, и совсем не еврейка, как её мать, ударилась в цыганщину. Нашла несколько цыганских сайтов, дни и ночи напролёт разглядывала фотографии и читала о цыганах. С каждым приездом она становилась всё больше цыганкой, оставаясь при этом студенткой «Мухи», названной так в честь скульптора Мухиной. Как студентка она совершала все нормальные в этом гражданском состоянии поступки: напивалась, не ночевала дома, спала с преподавателями, участвовала в диких акциях и выставках, красила скамейки, знакомилась на улицах чёрт знает с кем и находила чёрт знает кого интересными. Она дружила с теми, с кем не следует дружить, и в довершение всего вот нашла себе такого типа, как я, на сорок семь лет старше…

Я её удивлял ежедневно. Она до этого не имела мужчины моего возраста, так же как и моего статуса. Она называла меня «неутомимым» и ещё как-то лестно. Я сказал ей, что давно знаю, что во мне энергии много больше, чем в обычных людях. Что в камере тюрьмы «Лефортово» моей сосед, молодой бандит Мишка, называл меня «ENERGIZER».

Наташка стала приезжать в Москву на каждый week-end. Как я к ней относился? Она мне нравилась, но не вся. У неё чудесная головка, гривка цыганских волос, и она была влюблена в жизнь без памяти. Она захлёбываясь рассказывала мне обо всём подряд с удовольствием, о случайных встречах в подъездах, на улице, в институте. Я фиксировал всю её информацию, без церемоний употреблял Наташку по назначению, то есть оголял и употреблял. Ей нравилось, она пыхтела. Но, каюсь я, много думал над своим, как мне казалось тогда жизненным поражением от рук актрисы. Я исписал множество страниц примерами её несправедливого отношения ко мне и попытался осмыслить «Почему?» Я выискал в интернете книгу П.Ганнушкина «Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика» и прочёл её, что называется от корки до корки. Я определил актрису как психопата группы эпилептоидов. И как было не определить, когда множество черт её поведения соответствовало поведению психопатов этой группы.

 

«Самыми характерными свойствами этого типа психопатов мы считаем, пишет Ганнушкин, во-первых, крайнюю раздражительность, доходящую до приступов недержания ярости, во-вторых, приступы расстройства настроения (с характером тоски, страха, гнева) и в-третьих, определённо выраженные так называемые моральные дефекты (антисоциальные установки). Обычно это люди очень активные, односторонние, напряжённо деятельные, страстные, любители сильных ощущений, очень настойчивые и даже упрямые. Та или другая мысль надолго застревает в их сознании, можно определённо говорить о склонности эпилептоидов к сверхценным идеям».

 

Их поведение имеет, пишет Ганнушкин,

 

«окрашенный плохо скрываемой злобностью оттенок, на общем фоне которого время от времени, иной раз по ничтожному поводу, развиваются бурные вспышки неудержимого гнева, ведущие к опасным насильственным действиям».

 

Эпилептоиды

 

«нетерпеливы, крайне нетерпимы к мнению окружающих и совершенно не выносят противоречий». «В семейной жизни эпилептоиды обыкновенно несносные тираны < …> Постоянно делают они домашним всевозможные замечания, мельчайшую провинность возводят они в крупную вину и ни одного поступка не оставляют без наказания. Они всегда требуют покорности и подчинения себе, и наоборот, сами не выносят совершенно повелительного тона у других, пренебрежительного к себе отношения, замечаний и выговора. С детства непослушные, они часто всю жизнь проводят в борьбе против кажущихся им ограничений их самостоятельности». «Неуживчивость эпилептоидов доходит до того, что многие из них принуждены всю жизнь проводить в скитаниях < …> Абсолютно неспособны сколько-нибудь продолжительное время сохранять мирные отношения с сослуживцами, с начальством, с соседями». «Чувство симпатии и сострадания, способность вчувствоваться в чужие переживания, им недоступны. Отсутствие этих чувств в соединении с крайним эгоизмом и злобностью делает их морально неполноценными и способными на действия, далеко выходящие не только за рамки приемлемого в нормальных условиях общежития, но и за границы, определяемые уголовным законом».

«Эпилептоиды ― люди инстинктов и примитивных влечений. Страстные и неудержимые, они ни в чём не знают меры: ни в безумной храбрости, ни в актах жестокости, ни в проявлениях любовной страсти. В их рядах мы часто встречаем азартных игроков, пьяниц-дипсоманов и лиц, страдающих периодическими приступами неудержимого стремления к бродяжничеству».

 

Добравшись до бродяжничества эпилептоидов, я уже не имел ни малейших сомнений, что верно определил актрису как эпилептоида.

Так что, сидя с маленькой цыганкой Наташей в Сырах и объясняя ей мир (у семнадцатилетних всегда есть вопросы), я всё же интересовался судьбой актрисы и судьбой моего сына. Не говоря уже о том, что актриса ведь была беременна. В интернете, где можно найти всё, что угодно, это ведь помойка, я набрёл на рекламный сайт Free flow yoga space, ― йоги свободного потока. На заглавной фотографии первой на коврике с закрытыми глазами в трусах и майке сидела моя жена. Груди у неё были крупнее обычного, а вид ― хмурый.

 

«Свободный поток ― пространство для йоги и духовных практик на берегу Индийского океана, в одном из красивейших мест на севере штата Гоа. Новые фото сезона 07-08… Это демократический йога-курорт, специально созданный для проведения йогических ритритов. Здесь вы найдёте всё необходимое для спокойной практики и комфорта на море в доброжелательной атмосфере семейного отеля. А главное ― здесь царит незатухающий дух йоги. Наш центр расположен в пальмовой роще неподалёку от посёлка Арамболь, на берегу живописной речки, отделённой от пляжа небольшой песчаной дюной…».

 

Ну вот, подумал я, теперь я хотя бы знаю, где мой сын и что беременная эпилептоидная пока жива. Она в пальмовой роще. Старый Ганнушкин меня на некоторое время утихомирил. И я повернулся к своей жизни настоящего дня, стал подбивать итоги.

Один за другим в несколько лет ушли из жизни три значительных для меня человека. Наталья Медведева ― 2 февраля 2003 года, мой отец ― 25 марта 2004 года и моя мать ― 13 марта 2008 года. Они были для меня авторитетами, эти люди. Возможно даже, что часть моей деятельности на Земле была обусловлена тем, что они на меня смотрели. Мне, возможно, было необходимо удивлять их, быть для них большим, умным, героем. Я пишу «возможно», потому что глубинные мотивы поведения, конечно же, никто никогда не установит. Итак решим, что отчасти их внимание было мне необходимо. Уже Наташа не воскликнет, узнав о новом резком повороте моей судьбы: «Какой ужас!», а мать не проскрипит в телефонную трубку: «Ты опять начудил… пора взяться за ум. Прекрати свои выкрутасы!»

Теперь можно было выкрутасить сколько угодно, некому было меня поставить на место. Я вдруг почувствовал, что ведь я теперь крайний в семье, впереди нет слабых спин отца и матери. Время вдруг тяжело и отчётливо задышало мне в затылок. Правда, у меня уже был сын, и будет ещё существо, пока непонятно, какого пола. Двое из семьи моей out-ушли, двое-in ― пришли. Восстановлен баланс.

Актриса вернулась из Гоа в самом конце марта. Она позвонила мне:

― Я вернулась из Индии, мне нужны деньги. Ты ни разу не послал мне денег в Индию. Я вынуждена была занимать.

Тон у неё был агрессивный.

― Ты умыкнула от меня нашего сына, причём, видимо, подделав разрешение на вывоз и мою подпись, ― начал я обвинением на её обвинения. И остановился. С эпилептоидами так разговаривать нельзя, подумал я.― Я сегодня же пришлю тебе денег, ― закончил я разговор.― Ты не знаешь ещё пол нашего ребёнка?

― Завтра поеду в консультацию.

Через пять дней у неё украли автомобиль, подержанный, но Range Rover, что показалось мне подозрительным. Её не было три месяца, автомобиль не крали, она появилась ― украли. Вместе с новостью о хищении автомобиля я узнал новость о том, что у нас будет девочка. (Ты, Сашка, мой маленький червячок!)

Жена: Я хочу назвать её Александра. Ты ведь назвал Богдана, а девочку хочу назвать я.

― Может быть, Варварой назовём?

― Александра.

― Пусть будет Александра.

 

 

Она стала давать интервью средствам массовой информации. Она, не дожидаясь пока я выскажусь, ловко переложила вину за нашу неудавшуюся семейную жизнь на меня. Она обвинила меня в:

― отсутствии отцовских чувств к сыну;

― что она теперь в одиночку воспитывает детей;

― «основной добытчицей в семье всегда была я, ― заявила она.― Он не помогает мне, денег не даёт».

И всё это было неправдой. Какой добытчицей, люди, когда она не могла работать совсем, будучи два раза подряд беременной. Мы жили на мои деньги. У неё стали брать больше интервью, на множество страниц, и она повествовала о всей своей жизни, а не только нашей истории. Внимательный читатель после прочтения её жизнеописания неминуемо должен был прийти к выводу, что либо экстраординарное невезение выводило эту женщину на неудобных (бесчувственных, жадных, эгоистичных и прочие отрицательные качества) мужчин, либо что объяснение следует искать в самой женщине. В моём случае она захотела раздавить мою политическую жизнь ради семейных ценностей. Была ли в этом необходимость? В этом не было необходимости.

В те дни зашёл ко мне в Сыры мой давний друг и работодатель, гражданин Соединённых Штатов Америки, редактор газеты Exile Марк Эймс. Я спросил его, что, по его мнению, случилось с моей женой. Он не ответил мне впрямую, он сказал:

― Слушай, Эдвард, она не справилась с задачей быть рядом с тобой. Она не смогла использовать тебя. Ведь когда вы стали парой, вся российская media писала о ней, о вас. Вы должны были стать, ты знаешь этот американский феномен, называемый powerful couple? Влиятельный муж, красивая медийная жена продвигают друг друга… Она не использовала тебя, не сумела.

― Зачем же вражда, Марк?

― Ты знаешь, ― сказал он, ― смотри на свою историю как не на жизненную неудачу, но как на естественное распадение современной семьи. Как на следствие непрерывного процесса эмансипации современной белой женщины. Пары как птицы собираются лишь для периода влюблённости, ухаживания, совокупления, рождения детей. Затем неумолимая современность разводит их, ссорит. Они живут врозь. Ты замечал, что она порой относится к тебе, как к сопернику? У меня с моими женщинами такое бывало, и нередко. Поэтому я сейчас предпочитаю шлюх. Зачем мне соперники ещё и в постели. Их хватает в моей профессиональной жизни.

Я написал два письма Пшеничникову. Он отвечал близко к мнению Марка Эймса. Только замешал своё мнение на реинкарнации.

 

«Женщина всю жизнь страстно хочет быть мужчиной, ей кажется, что у мужчины больше свободы, больше возможностей, меньше ответственности и т.д. Поэтому подспудно женщина уясняет ― родись мужчиной, и проживёшь беззаботную жизнь. Так ей кажется… У женщины к концу жизни появляется железная воля, она перестаёт стесняться, добивается своего любыми путями. Пожилая женщина ― это, по сути, готовый мужик, она создала из себя мужика, как фанат звезды делает себя точной копией своего кумира. Когда женщина умирает, она закономерно идёт на воплощение мужчиной, рождается мальчиком. Поэтому мальчики очень агрессивны, бездумны и жестоки, они по-животному наслаждаются теперь положением мужчины и наконец-то свалившейся на голову свободой. Хотя потом такой мужчина, взрослея, понимает, что никакой свободы нет на самом деле, свобода ограничена обществом, деньгами, отсутствием жизненной цели. А ответственность ложится тяжким бременем. И мужчина, старея, не хочет никакой свободы, но хочет определённости, зависимости, постоянства и подчинения. Под конец жизни ― мужчина почти девочка. Он домашний и подчинён своей жене, ― готовому мужику. Рождается он в следующей жизни девочкой. Потом взрослеет и понимает, что быть зависимым от мужа, детей, дома, всю жизнь бояться и подчиняться тяжело, и снова приобретает желание освободиться. И так до бесконечности. Люди поочерёдно рождаются то мужчиной, то женщиной, сотни жизней. Маятник».

 

Таким образом, у меня были уже несколько версий объяснения поведения красавицы-актрисы, ставшей чудовищем. Самую банальную я совсем забросил, я имею в виду версию измены, версию появления в её жизни мужчины, которого она предпочла мне. И вдруг…

…В конце апреля я обнаружил в интернете фотографию актрисы, сидящей у фонарного столба на тумбе, что ли, держится за беременный живот, в руках пакеты с подарками, улыбается нетрезвой улыбкой. Рядом с ней, ну разве что в шаге назад от неё, стоял лысоватый мужчина в очках, в белом пиджаке, смотрел он в сторону и вверх. Подпись к рисунку:

 

«Цитата года. Пройдя все круги ада вечеринки InStyle в виде маникюра, педикюра, массажа и макияжа, беременная в третий раз (из них от вождя Эдуарда Лимонова во второй) (Ф.И. актрисы) ― выползла устало на улицу, без сил рухнула на коробку с подарками, окинула взглядом гламур вокруг и молвила:

― На хуй революцию! Где мой «Ягуар»?»

 

«Великая женщина», ― заключил комментатор фотографии.

«Нет, женщина, взявшаяся… не за своего мужчину, ― подумал я меланхолично. Человека рядом с ней я определил как Артура.― Да какое моё дело!» ― подумал я. Но наблюдать за ней продолжил. В конце концов, своими интервью, сыпавшимися как из грязного рога изобилия, она наносила ущерб моей политической репутации.

Один из её подручных, «Кирилл» («Франц» был давно out, и ничего о нём не было слышно) сделал ей сайт. В середине апреля ей прислали латинский месседж «Privet Volshebnica!» за подписью «Princ». А в самом начале мая на её сайте появилось сообщение по-русски: «Волшебница! Пламенный привет!», подписано «Джин».

Во мне, возможно, погиб Мэгрэ или Шерлок Холмс, или следователь поскромнее, ну МУРа. Я заподозрил её в участии в криминальном сообществе. «Джин» показалось мне созвучным с ДиДжей. А о ДиДжее я прочёл в интернете, где же ещё. В начале мая сайт AKADO поместил статью под названием «Секретный агент МВД погиб в Индии».

Дело было вот в чём. 9 декабря 2007 года на севере Гоа в городке Мандрем в отеле было найдено тело некого Евгения Кузьмина. Сайт AKADO ссылался на индийскую газету Hindustan Times, которая интервьюировала российского консула в Мумбай Александра Мантитского. Консул якобы сказал, что Кузьмин работал «на московскую милицию». Проживающий в Мандреме, пожелавший остаться неизвестным россиянин заявил Hindustan Times, что погибший Кузьмин боролся с наркомафией, но при этом и сам «был наркозависимым». В МВД России АКАДО сообщили, что среди сотрудников бюро МВД по борьбе с наркопреступностью Кузьмин не значится.

Между тем, газета The Times of India пишет, что Кузьмин выполнял «секретное задание». Обозреватели этого индийского издания сами установили, кто именно из России в Гоа занимает «начальственные позиции среди наркоторговцев». Согласно сведениям The Times of India, главарём является человек, скрывающийся под кличкой «Диск-жокей», «DJ», который проживает в городке Ассагао. Источник из близлежащего городка Аджуна рассказал TOI, что люди «Диск-жокея» действуют в прибрежных зонах Арамболя, Ашвема и Морджима, причём им активно помогают местные. «Диск-жокей» снабжает наркотиками, в основном экстази, посетителей рейв-вечеринок, а посредниками у него становятся женщины», ― пишет издание.

Я вспомнил свою жену с пылающими глазами, после обыска в аэропорту, нашёл её последнюю фотографию, беременной после вечеринки InStyle, а рядом Артур, и подумал, что, может быть, «Артур», «Петрович» и «Диск-жокей» и Джин с его «Привет, волшебница!» ― что, может быть, кто-то из них и есть «Диск-жокей»?

И тотчас подумал, что это не моё дело. У меня своих проблем хватает. Быть врагом государства номер один нелегко. Мне только враждебных наркоторговцев в моей жизни не хватает.

 

 

Сашка родилась 17 июля. Актриса позвонила мне из роддома и попросила не встречать её. Таким образом она якобы хотела избежать внимания прессы.

― Меня встретят, ― сказала она, ― друзья.

 

Оказавшись вдруг отцом двух младенцев, я стал наблюдать за ними. Отношения с женой холодными были, такими же и остались. Но я стал приходить играть и гулять с детьми. Свои наблюдения над ними я изложил в статье в одном модном журнале.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.021 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал