Лучший мир

Демиург Шамбамбукли позвонил своему другу демиургу Мазукте.

— Мазукта? Привет. У меня к тебе вопрос.

— Ну?

— В моем мире люди умирают, а у меня еще не построен загробный мир! И я даже не знаю, с чего начать!

— Ну, это просто. Место у тебя есть?

— Есть.

— Раздели его на две части. Та, что побольше — ад. Поменьше — рай.

— А зачем?

— Ну как же! Праведников после смерти отправляй в рай, остальных — в ад. В раю предоставляй все блага, а в аду и без них перебьются. Вот, собственно, и всё.

— Ясно. А как мне отличить праведников от остальных?

— То есть? Это же азы! Тот, кто соблюдает твои заповеди — праведник. А кто нарушает — грешник.

— Да я пока людям ничего не заповедовал, они меня и так устраивают.

— Хм… ну, тогда те, кто не убивает, не ворует, не лжесвидетельствует — это праведники, а остальные…

— У меня никто не убивает и не ворует.

— А насильники есть? Прелюбодеи? Растлители малолетних? Конокрады хотя бы?

— Да нет у меня никаких преступлений!

— Вообще никаких?

— Ну да.

— Нуу… тогда можешь пока обойтись без ада. Создай только рай и переводи своих мертвых туда.

— А что должно быть в раю?

— Все, о чем можно мечтать. Все, что тебе подскажет твоя богатая фантазия.

— Вот с фантазией у меня туго… ну ладно, что-нибудь придумаю.

— Да уж давно пора! — хмыкнул Мазукта. — Твоему миру тысяча лет, кажется? Где ты до сих пор хранил своих покойников?

— Да посадил в прихожей, поставил ему запись всей его жизни, пусть посмотрит, пока мы тут разговариваем.

— Подожди! Кому — «ему»?

— Человеку.

— Не понял. У тебя что, за тысячу лет только один человек помер?

— Ну да! Самый первый. Прожил свою тысячу лет, и всё. Теперь не знаю, куда его…

— Погоди, погоди! Он что, помер от старости?

— А от чего еще можно умереть?

— От голода, холода, болезней…

— В моем мире тепло и всем хватает еды.

— И болезней тоже нет?

— Нет, конечно. Я же новичок, до таких тонкостей еще не дошел.

— Стихийные бедствия?

— Disasters я отключил, зачем мне лишние сложности.

— Дикие звери?

— Опасных нет.

— Войны?

— А воевать-то зачем?

— Ну как же! За новые территории, за власть, за жратву, за самок…

— Самки людей называются женщинами. За них не надо воевать, их и так достаточно, и все прекрасны. Земли хватает на всех, продуктов — завались, а власть никому и даром не нужна.

— Да чем же они у тебя там занимаются тогда?!

— Ну как… Самосовершенствуются. Развивают науку, искусство, ремесла. Недавно изобрели телескоп — так представляешь, нашли у ближней звезды спутники! Я и сам не знал, что они там есть. Скотоводство очень развито, земледелие тоже. Эзотерикой балуются…

— Шамбамбукли..?

— А?

— Какой, говоришь, адрес у твоего мира?

— В455112. А зачем тебе?

— Да вот, хочу посылать своих святых после смерти в твой мир. Вместо рая. Не возражаешь?

* * *

Демиург Мазукта позвал в гости своего друга демиурга Шамбамбукли.

— О, привет! Это хорошо, что ты пришел, у меня для тебя подарок к Новому году.

— По какому летоисчислению? — поинтересовался Шамбамбукли.

— Неважно. По какому-нибудь. В каком из миров сейчас Новый год, по тому летоисчислению и подарок. Пойдем, покажу.

Мазукта потащил демиурга Шамбамбукли за руку и привел в крошечный мир — собственно, не мир даже, а лишь фрагмент мира. Это была уютная зеленая долина, накрытая прозрачным небесным куполом. Под куполом висело золотое солнышко, а внизу по долине бродили стада белоснежных овечек.

— Какая прелесть! — умилился Шамбамбукли.

— Это всё тебе, — Мазукта обвел крошечный мир рукой. — Можешь его вставить в рамочку или использовать при строительстве другого мира. Словом, делай что хочешь.

Шамбамбукли присмотрелся к стадам овечек.

— Выглядит очаровательно… а кто эти животные?

— Это агнцы, — пожал плечами Мазукта. — Твоя паства.

— Паства?

— Ну да. Раз ты их пасешь, значит, ты их пастырь. А они — твои агнцы. Бараны то есть.

— А вон тот зверь, черный и с длинными рогами — он кто?

— А, это… Это козлище.

— А он-то зачем нужен?

— Понимаешь… — Мазукта замялся, — так уж устроены агнцы. Сколько им пастырь ни указывает нужную дорогу, они все равно идут за козлищем. В крайнем случае, назначают козлом какого-нибудь самого жирного барана. Так что без него, сам понимаешь, никак.

— То есть, они будут считать своим хозяином какого-то козла, а не меня? — огорчился Шамбамбукли.

Мазукта рассмеялся.

— Ничего страшного! Главное, чтобы сам козел знал, кто тут хозяин.

* * *

Демиург Шамбамбукли натянул перчатки, с хрустом размял пальцы и кивнул: «приступим!»

Человек судорожно сглотнул.

— А может, как-нибудь…

— Я не понял, — нахмурился демиург, — тебе нужна женщина или нет?

— Нужна, — вздохнул человек.

— А раз нужна, то придется потерпеть. Это недолго.

— Больно будет? — обреченно поинтересовался человек.

— Еще как! — подтвердил его худшие опасения демиург. — Да не дрожи ты! Я буду проводить операцию под наркозом…

Человек расслабился.

— …местным, — закончил демиург.

Человек втянул голову в плечи и рефлекторно прижал руки к животу.

— Ложись! — демиург был настроен решительно. Он тщательно отмерил дозу обезболивающего и вколол улегшемуся человеку в живот.

— Уух! — прокомментировал человек.

— Терпи! Мужчина ты или нет? Думаешь, женщине будет проще рожать? Даже еще больнее!

Человек кивнул, зажмурился и покрепче вцепился пальцами в край операционного стола. Операция была долгой и трудной. Человек орал благим матом, звал маму, которой у него отродясь не было, крыл последними словами демиурга, будущую жену и весь женский род в целом, проклинал свою доверчивость и клялся, что никогда больше, ни за что… но тут операция как-раз закончилась.

Демиург Шамбамбукли сделал последний стежок, зашивая человеку живот, и принялся творить женщину из ампутированного ребра. Тут человек ничем не мог ему помочь, разве что подсказать время от времени: «волосы… лучше рыжие… и грудь побольше… обе груди, если можно… а вот тут родинку…»

Наконец все было готово и демиург Шамбамбукли сунул человеку в руки новорожденное существо.

— Поздравляю! У вас женщина!

Человек, шатаясь от тяжести и потери крови, на руках понес доверчиво обнимающую его женщину через порог новой пещеры.

— Ну и зачем всё это было нужно? — поинтересовался наблюдавший за операцией через стекло демиург Мазукта.

— Ты имеешь в виду, зачем нужны были боль, кровь и страдания?

— Именно. Насколько я понимаю, тебе не составило бы труда провернуть все быстро и безболезненно. Так зачем же..?

— Понимаешь… — задумчиво протянул Шамбамбукли, ополаскивая руки после операции, — оно ведь как все должно было быть? Вот захотел человеку бабу. Попросил творца ее сделать. Творец вколол ему снотворное, уложил баиньки, трах-тибидох! — а когда человек проснулся, ему подводят уже готовую женщину и говорят «на, мол, пользуйся». И как после этого он станет к ней относиться?

Мазукта почесал за ухом и протянул: «поня-а-атно…»

— Ну вот. А так… может, он хоть немного будет ее ценить? — с надеждой произнес Шамбамбукли.

* * *

К демиургу Шамбамбукли пришел в гости его друг демиург Мазукта.

— Привет. Какие новости?

— Да какие у меня новости… Скучно.

— А ты бы с людьми поиграл, обычно помогает.

— Да ну их! Людям тоже скучно. Недавно они придумали играть в кубики, да и то бросили.

— В кубики?

— Ну да. Не знаешь такую игру? Берется глина, из нее лепится кубик и обжигается на солнце. А потом из кубиков строится башня.

— Хм… интересная идея. А бросили они ее почему?

— Поругались. То кубики не поделят, то еще что. Один говорит, клади так, а другой кладет эдак. Один хочет резные перила, а другой требует витые башенки. Словом, не смогли найти общего языка. Теперь сидят каждый в своем стойбище и друг с другом не разговаривают.

* * *

К демиургу Шамбамбукли пришел в гости его друг демиург Мазукта.

— Привет, ты чего такой мрачный?

— Да так… Вот, сам смотри.

— Ночь ведь, что я увижу?

— Ничего, там светло.

Действительно, всё было прекрасно видно, потому что город горел. На улицах валялись трупы защитников и нападавших, по улице двое пьяных солдат гнались за кричащей женщиной, еще один деловито обчищал карманы убитого горожанина.

— Ну и что? — спросил Мазукта.

— Плохо.

— А ты чего хотел? Это же люди, примитивные существа.

— Я же их сделал по образу и подобию своему! — всхлипнул Шамбамбукли. — Неужели и во мне есть… вот такое?!

— Не говори ерунды! — хмыкнул Мазукта. — Ты им задал отправную точку, вот и всё. Ну, создал, ну по своему подобию. А дальше они развивались уже сами, разве нет? Вот и… развились.

— А самое страшное знаешь что? — хлюпнул носом Шамбамбукли.

— Что?

— Вот это вот… всё, — неопределенным жестом указал на творящееся безобразие Шамбамбукли, — они совершают во славу мою и с именем моим.

— То есть как? — удивленно захлопал глазами Мазукта, — Ты хочешь сказать, что они в тебя веруют?

— Нет. Не веруют, а поклоняются.

— Кошмар какой, — передернулся Мазукта.

— Угу. Какую бы подлость ни совершили — «это творец нам так заповедовал!» Я не мог такого заповедовать! Даже пьяный! Ну, ты же меня знаешь, я вообще не пью почти. Зато у них совесть чиста, гордятся собой даже.

— Человеческие жертвоприношения еще не практикуют? — деловито осведомился Мазукта.

— Нет пока… кажется.

— Скоро начнут, готовься. Я же говорю, примитивные существа.