Рыночные механизмы сами справятся с дискриминацией

В России, как и во многих других странах, проблема дискриминации по расовым, национальным, половым и возрастным признакам еще далека от решения. С точки зрения экономического роста дискриминация совсем небезобидна. Общество разделяется на группы по обстоятельствам рождения, талантливый ребенок «неправильной» национальности не может подняться по социальной лестнице, человеческие ресурсы используются неэффективно, в результате экономика теряет конкурентоспособность.

Откуда берется дискриминация? Есть ли у нее экономические причины и последствия? Следует ли с ней бороться и как это делать? Казалось бы, с экономической точки зрения дискриминация обречена. Работодатели, которые исключают из списка кандидатов по национальному и возрастному признаку, ограничивают свой выбор и в конце концов проигрывают в конкуренции. Поэтому, если дискриминация и появляется, это лишь временное явление, возникающее по злой воле отдельных политиков. Рано или поздно «невидимая рука» рынка сама обеспечит равные возможности.

Однако эта точка зрения, мягко говоря, поверхностна. Дискриминация вполне может быть частью социально-экономического равновесия. В этом случае для борьбы с ней необходима последовательная политика государства и общества. Современная теория такого равновесия — это так называемая «теория статистической дискриминации». Она базируется на ключевом постулате экономической науки: при принятии решений люди используют всю доступную им информацию. Когда работодатель отбирает сотрудников, он получает данные не только о биографии и успехах кандидата, но и о его возрасте, поле и национальности. Работодатель знает, что выпускник вуза А в среднем лучше выпускника вуза Б, ему также известно, что для данного рабочего места в среднем лучше подходят люди определенного пола и возраста. Он предполагает, что в среднем в семьях данной национальности воспитание было построено определенным образом, что может быть полезным для будущей работы. Конечно, работодатель отлично понимает: кажый конкретный представитель национальности может существенно отличаться от среднего и полностью подходить для вакансии, но при прочих равных он выбирает ту национальность, которая ему кажется наиболее подходящей. Если он и наймет нежелательного кандидата, то предложит ему более низкую зарплату. Именно поэтому даже с учетом возраста, стажа, образования женщины в России получают за ту же работу на 20–30 % меньше мужчин, а уроженцу Кавказа или Центральной Азии довольно трудно найти официальную работу в Москве.

Стеореотипы о средней производительности различных групп населения известны всем, в том числе и представителям самих этих групп. Поэтому неудивительно, что и сами дискриминируемые при выборе образования и профессии учитывают реалии рынка труда. Так, афроамериканцы предпочитают заниматься спортом и рэпом, женщины — семьей, а уроженцы Кавказа нанимаются на предприятия, контролируемые соотечественниками, в том числе и в теневой экономике. Какой тогда смысл в накоплении человеческого капитала, если его не удастся использовать? Так и возникают самоподдерживающиеся стереотипы, которые вполне соответствуют действительности. Именно поэтому у проблемы дискриминации нет рыночного решения.

Лидером борьбы с дискриминацией, безусловно, можно считать США, где так называемая политическая корректность возведена в ранг национальной идеологии. Большинство россиян с иронией относятся к «недалеким американцам», жестко преследующим всякую возможность дискриминации по цвету кожи, полу, возрасту, сексуальной ориентации и инвалидности. Даже те россияне, которые на публике поддерживают эту политику в США, в частных разговорах иногда признаются, что американцы «зашли слишком далеко», что афроамериканцы — «безответственные иждивенцы, живут на пособие и в лучшем случае умеют петь и играть в баскетбол», а женщины «сами не рады полученным равным правам». В то же время политкорректность — это действительно неотъемлемая составляющая американской мечты, в соответствии с которой каждый американец может добиться успеха независимо от происхождения. В реальности все не так просто. Путь наверх социальной лестницы занимает два-три поколения, и тем не менее никто не сомневается в продуктивности упорного труда и учебы.

Для защиты притесняемых меньшинств в США принимаются драконовские меры. В общественных местах лучше произнести «слово на букву F» (или любые нецензурные выражения), чем «слово на букву N» («nigger» — расистское обозначение афроамериканцев). При обращении в службу занятости безработные не указывают пол, возраст и этническую принадлежность. Дискриминация при приеме на работу запрещена законом: объявления вроде «требуется мужчина 25–45 лет» невозможно себе и представить.

Однако успехи в борьбе с дискриминацией пока ограничены, и особенно трудно похвастаться интеграцией черных американцев. Историческому решению Верховного Суда США о запрете раздельного обучения в государственных школах уже больше полувека. Но, несмотря на заметные улучшения, афроамериканцы по-прежнему живут в своих кварталах, вдали от белых, среди них намного больше неблагополучных семей, безработных, малообразованных и заключенных. Кроме того, при рассмотрении резюме обладатели имен, более распространенных среди афроамериканцев, имеют меньше шансов получить приглашение на собеседование. Порочный круг дискриминации разорвать непросто даже в Америке.

Советский Союз исповедовал интернационализм не только на бумаге. За исключением почти официального антисемитизма, отношение к меньшинствам было вполне цивилизованным. Однако ситуация быстро меняется, причем власти на деле не борются с поднимающим голову расизмом, а иногда даже поощряют его. Это приведет не только к негативным политическим последствиям и дальнейшей эскалации терактов, но и к снижению конкурентоспособности и замедлению экономического роста. По опыту других стран, борьба с дискриминацией отнимет много времени и сил. Необходимо остановить рост расизма в первом поколении, пока дискриминация не зашла слишком далеко.

Миф 22