Джэбцзундамба-утухта

Джэбцзундамба-хутухта, по непроверенным данным, родился в 1871 г. в Тибете от бедных, но благочестивых супругов. В нем рано обнаружились черты волевого и умного человека. Он не стал игрушкой в руках лам, а наоборот, держал их в своих руках. С юных лет он мечтал если не восстановить великое царство Чингисхана, то хотя бы освободить Монголию от китайцев и сделать самостоятельной. Удельные князья и ламы его боялись, народные массы любили, и слава его далеко шла за пределы Монголии. Самостоятельный, умный первосвященник — правитель не был приемлем ни для Тибета, ни для китайцев.

В начале XX в. из Пекина было отправлено к Богдо-гэгэну особое посольство, монголы знали, что среди посольства находится один из знаменитых лам — отравителей. Джэбцзундамба до приезда неугодных гостей выехал из Урги на запад и вернулся в Ургу тогда, когда пекинские гости уехали из Урги. Немного позднее, примерно в 1909–1910 г. прибыло посольство из Тибета, в числе коих также было два да-ламы. Нового посольства Богдо-гэгэн не испугался и достойно встретил, угостив роскошным ужином, но с ужина оба да-ламы не вернулись, а прямыми путями отправились в нирвану, трупы же их торжественно были отправлены в Тибет.

Китайцы народ мудрый, терпеливый. Они решили подождать естественной смерти Джэбцзундамбы с тем, чтобы после его смерти не допустить замещения престола. Они принудили второго по святости первосвященника Пандиту — гэгэна из Утая и старейших лам “вычитать”, что Джэбцзундамба — последний носитель духа бодхисатвы и находится в последнем, 31–м перерождении, и что с его смертью в Монголии не будет больше первосвященника, а для народа наступит “новая эра”.

Богдо-гэгэн понимал, куда клонится политика китайцев. Мечты его юных лет о самостоятельности Монголии могут обрушиться. Опровергать “вычитанное” было невозможно, чтобы не подорвать веру. Он с дзуренами засел в свою богатейшую ламаистскую библиотеку, и после трехмесячной работы отыскали: “В Лхасе имел случай, когда один первосвященник был женат, имел сына и передал ему первосвященничество”. Этот прецедент Далай-ламы давал право Джэбцзундамбе жениться. Жена была возведена в божеское достоинство, имела сына, и Богдо-гэгэн успокоился за Монголию в отношении престолонаследия, нарушив козни китайцев.

В частной жизни Богдо-гэгэн был невоздержанным человеком. Он много пил. В результате злоупотребления спиртными напитками он ослеп. Есть основание предполагать, что недобросовестные поставщики спирта подсунули спирт — денатурат. Сивушное масло безвозвратно разрушило глазные нервы Богдо-гэгэна.

Пекин и Лхаса обрадовались слепоте Богдо-гэгэна и хотели его устранить под предлогом слепоты, но первое время Джэбцзундамбу поддержали свои ламы и князья под давлением народных масс. Кроме того, они думали, что слепой Джэбцзундамба будет послушным орудием в их руках, но все они глубоко ошиблись.

Богдо-гэгэн через головы своих врагов вел весьма конструктивно и умело переговоры с Русским императорским правительством о помощи Монголии и сумел сплотить вокруг себя группу князей, сочувствующих идеи освободиться от китайцев при помощи России.

В Китае в 1910–1911 гг. произошла революция. Богдо-гэгэн не мог не воспользоваться столь благоприятным моментом. Монгольские цзяньцзюни, амбани, чиновники не стали получать из Пекина денег. Среди солдат и чиновников начались волнения. Чтобы как-то уплатить им жалование, цзяньцзюни разрешили солдатам добывать себе жалование теми средствами, кои они найдут нужными. Начался грабеж монгол^[45].

В июне месяце 1911 г. в Урге состоялось тайное большое совещание князей и лам под личным председательством Богдо-гэгэна, на котором провозгласили: “Монголию считать отныне самостоятельным царством и повелителем ее Джэбцзундамба-хутухта — хана”. Было сформировано правительство.

Наутро к ургинскому амбаню Сандо прибыли члены нового Монгольского правительства и потребовали от него сдачи всех дел и отдачи приказа о том, чтобы все китайские чиновники и солдаты немедленно оставили пределы Монголии. Амбань Сандо не имел средств сопротивления и вынужден был исполнить требование монгол. Передав дела, сам Сандо отдался под покровительство ургинского русского консула. Все китайцы из Урги и других пунктов покинули пределы Монголии через русскую территорию под защитой русских, так как боялись расправы с ними монгол. Некоторые шероховатости произошли в Кобдо и Шара-сумэ. Только в Барге, населенной солонами, баргутами и даурами, учинена была резня китайцев.

18 ноября 1911 г. за подписью Богдо-гэгэна был обнародован манифест, суть коего сводился:

1. Связь Китая с Монголией, осуществлявшаяся через императора, за устранением последнего по воле китайского народа, прерывается и Монголия свободна и самостоятельна.

2. Объявляется новая система правления Монт ши на основе религии. Чиновники будут ламы. Оставшимся в Монголии китайцам предлагается принять ламаизм.

3. В празднества и различные церемонии вывешивать монгольский национальный флаг.

4. Высшие чиновники должны носить русского образца мундир, мелкие — монгольский национальный костюм.

5. Старые пошлины отменяются. Будут введены новые налоги, кои не минуют последовать, по разработке их в согласии с Россией.

16 декабря 1911 г. на монгольский престол торжественно возведен Его Святейшество Джэбцзундамба-хутухта — хан, с присвоением его правлению титула “Многими Возведенного”.

21 октября 1912 г. был заключен договор России с Монголией (подписано русским генеральным консулом в Урге Коростовцевым и всеми монгольскими министрами). По этому договору Россия признавала самостоятельность Внешней Монголии (Халхи), обещая охранять ее от посягательств Китая. Русским предоставлялись в Монголии широкие права консульской юрисдикции, свобода передвижения, беспошлинная торговля и прочее. Урянхайский край, который фактически никому не принадлежал, был присоединен к России.

7 июня 1913 г. в Кяхте было подписано тройное соглашение между Россией, Халхой и Китаем. По этому договору Китай сохранял над Монголией сюзеренные права, но признавал ее автономной, отказавшись от колонизации и прочих прерогатив. Китайские сановники в Урге, Улясутае, Кобдо могли иметь конвой для своей охраны. Барга отходила навсегда к Китаю. Россия давала Монголии 5 млн. руб. заем и создавала Монгольский народный банк, откомандировав в Монголию финансистов. Для создания монгольской армии из России были командированы офицеры и унтер — офицеры в качестве инструкторов.

Монголы были недовольны таким договором, но скрепя сердце согласились подписать его, рассчитывая навсегда порвать с Китаем, как только будет создана армия.

Время с начала 1912 по июнь 1914 г. монголами использовано было очень плохо. Пятимиллионный заем частью ушел на постройку Да-хурэ, частью разошелся по карманам лам и князей и очень мало — на улучшение экономики Монголии. Формирование армии шло также малоуспешно за неимением средств. В Монголии не оказалось просвещенных и выдающихся людей. К началу 1–й Великой войны жизнь в Монголии по-новому, лучшему, не наладилась. Во время войны 1914–1917 гг. России было не до монгольских дел, и монголы почти за шесть лет самостоятельности не сделали ничего, чтобы своими силами противостоять посягательству Китая.

Когда в России в 1917 г. разразилась революция, китайцы в Монголии нажали пресс и постепенно стали возвращать свои утраченные права, но гуманный цзянь-цзюнь Урги Чэнь И действовал очень осторожно и постепенно. Китайское правительство было недовольно его действиями и послало в Монголию войско во главе с генералом Сюй Шучжэном (маленький Сюй, член клуба Аньфу, офицер Генерального штаба, окончивший в Германии академию) с огромными полномочиями и наименованием Генерал-губернатора северо-западных провинций Китая. Ему вменялось в обязанность провести в жизнь план Сунь Ятсена, сущность коего сводилась:

1. Должен был быть создан большой порт в Чжилийском заливе, от которого пойдут рельсовые пути на северо-запад в Монголию. Главный двухколейный рельсовый путь должен пролегать до Далай-нора и от него.

2. От Далай-нора рельсовый путь на Хайлар — Мохо (на Аргуни).

3. От Далай-нора на Акшу.

4. От Далай-нора на Ургу, Улясутай — Урянхай.

5. От Шанхая, Нанкин — Лач и Кобдо, Жу — Хами;

6. Хами — Турфан — Урумчи.

План намечал переселить в Монголию и Китайский Туркестан десятки миллионов людей из Внутреннего Китая с тем, чтобы монгольское население растворилось в нем и навсегда перестало существовать^[46].

Генерал Сюй в 1919 г. прибыл в Ургу, отстранил Чэнь И от дел и, обвинив в бездействии, отправил его на суд в Пекин. Он свергнул Богдо-гэгэна с престола хана и взял управление Монголией в свои руки. Монголия вновь потеряла свою самостоятельность. Генерал Сюй повел политику полновластного хозяина Монголии и, конечно, восстановил против себя всех монгол назревало стихийное восстание. Китайское правительство зорко следило за настроением монгол и, бессильное материально и морально провести в жизнь планы Сунь Ятсена, немедленно решило ослабить в Монголии режим и вновь отправило туда мудрого администратора Чэнь И, а генерала Сюя отозвало из Монголии.

Когда в начале 1920 г. Чэнь И прибыл в Ургу и стал проявлять свою власть, то против него восстали оставленные Сюем генералы и делали, что хотели. Между китайцами началась скрытая и открытая борьба. Как цзяньцзюнь Чэнь И, так и Сюй, не зная сущности большевиков, но, признавая их за сильную власть, старались ладить с ними в ущерб белым русским, проживавшим в Монголии и следовавшим с запада через Монголию на Дальний Восток. В свою очередь, монгольские патриоты, еще меньше разбиравшиеся в русских делах, возлагали упования на русских, кои стоят ныне у власти. Группа несомненных патриотов, с благословения Богдо-гэгэна, в местечке Алтан — Булаке (вблизи Кяхты) вошла в сношения с большевистскими эмиссарами, которые в развитии мировой революции охотно обещали монголам все, что они хотели.