Международное вооруженное вмешательство

Сегодня феномен международного вооруженного вмешательства становится одной из центральных проблем, определяющих противоречивость и сложность формирования новой системымеждународной безопасности. Речь идет об угрозе применения или о применении вооруженной силы одним государством или коалицией государств против других государств или негосударственных действующих лиц на их территории для достижения определенных военных и политических целей.

Такое вмешательство может осуществляться с санкции Совета Безопасности ООН или в обход этого органа. Международное вооружен­ное вмешательство имеет две стороны — оно может быть средством про­тиводействия угрозам международной безопасности и одной из таких угроз. За последние полтора десятилетия международное вооруженное вмешательство превратилось в самый оперативный способ применения вооруженного насилия в международных отношениях. Диапазон его очень широк — от весьма ограниченного применения элементов воору­женного принуждения международными миротворческими силами до крупномасштабных военных операций, почти не отличающихся от клас­сических войн прошлого.

После десятилетий холодной войны, когда решение о вооруженном вмешательстве принималось отдельно каждым из противостоящих блоков, с ее окончанием появилась возможность коллективного и согласован­ного всеми основными государствами использования предусмотренно­го Уставом ООН права на международное вооруженное вмешательство против угроз международной безопасности. И, действительно, в первой половине 1990-х годов такой механизм принятия решений и осущест­вления международных вооруженных вмешательств работал довольно успешно. Начало этому положило решение Совета Безопасности ООН о международном вооруженном вмешательстве в Ираке для отражения агрессии Багдада против Кувейта в 1991 г. За этим последовал ряд ре­шений этого органа о желательности и даже необходимости примене­ния такого вмешательства с целью противодействия ряду иных угроз международной безопасности. В отдельных случаях (например, в связи с событиями в Сомали и Руанде) речь шла о стремлении противодей­ствовать внутреннему хаосу и межплеменному геноциду. В других си­туациях (например, в связи с переворотом на Гаити) Совет Безопаснос­ти ООН принимал решение о международном вооруженном вторжении как средстве давления на хунту для возвращения власти свергнутому законному президенту страны. Наметилось существенное расширение тех причин, по которым мировое сообщество демонстрировало готов­ность дать санкцию на международное вооруженное вторжение.

Единогласие постоянных членов Совета Безопасности ООН отно­сительно целесообразности международного вооруженного вмешатель­ства стало распадаться уже во второй половине 1990-х годов. Китай и до этого довольно настороженно относился к этой идее, как правило, воздерживаясь при голосованиях по санкционированию конкретных операций по вмешательству. Постепенно и РФ, до той поры поддержи­вавшая такие решения, начала проявлять озабоченности в этой связи. Признаки таких изменений проявились уже при обсуждении вопроса о целесообразности применения внешней вооруженной силы для того, чтобы положить конец внутреннему конфликту в Боснии и Герцегови­не. Открытый разрыв между постоянными членами Совета Безопасно­сти ООН (России и Китая, с одной стороны, и США, Великобритании, Франции — с другой) возник в период конфликта вокруг Косово в 1998— 1999 гг. Это объясняется попыткой западных стран узаконить исполь­зование международного вооруженного вмешательства для разрешения внутренней гуманитарной проблемы, а также уже очевидными к тому времени противоречиями между РФ и НАТО, в частности по вопросам расширения этого блока.

Единодушие постоянных членов Совета Безопасности ООН отно­сительно вмешательства временно восстановилось в связи с террорис­тическими актами в США и решением американцев нанести удар по базам «Аль-Каиды» и режиму «талибов» в Афганистане. Но достигну­тый консенсус снова распался в связи с решением Вашингтона и Лон­дона о смене политического режимов Ираке. На этот раз лагерь оппо­нентов проведению такой операции существенно расширился за счет присоединения к Москве и Пекину Парижа, Берлина и ряда прави­тельств других европейских и арабских государств.

Следует заметить, что в узко военном плане все крупные операции по международному вооруженному вмешательству оказались весьма эффективными. Однако последовавшие за военными победами перио­ды политической консолидации таких завоеваний, к примеру в Ираке, да и в Афганистане, принесли во многом противоречивые результаты. Кроме того, такие решения локальных проблем, когда они осуществля­лись в обход Совета Безопасности ООН, привели к усилению противо­речий между ведущими державами мира и серьезному подрыву автори­тета и эффективности ООН. Вооруженное вмешательство и в обозримом будущем останется одной из самых противоречивых проблем междуна­родной безопасности.

26. Адекватный ответ на наиболее острые угрозы XXI века – международный терроризм, распространение оружия массового уничтожения, региональные конфликты – можно дать лишь солидарными усилиями мирового сообщества, с опорой на инструменты ООН и международное право.

Оружие массового уничтожения (ОМУ) – средства вооруженной борьбы, способные вызвать массовые потери и разрушения вплоть до необратимых изменений свойств окружающей среды.

Отличительные особенности ОМУ: многофакторность поражающего действия; наличие поражающих факторов длительного действия и их распространение за пределы объекта поражения; тяжелые генетические и экологические последствия; сложность защиты войск и населения и ликвидации последствий применения этого оружия.

Традиционно выделяют три вида ОМУ: ядерное, химическое и биологическое (бактериологическое) оружие.

Однако научно‑ технический прогресс привел к возможности создания новых видов оружия массового уничтожения: инфразвукового, ионизирующего, сверхрадиочастотного, генетического и др.

Впервые применили ОМУ в военных целях немецкие войска в районе бельгийского города Ипр (1915). В течение XX века множество инцидентов убедительно показали необходимость сдерживания и контроля над ОМУ: намерение группы правых французских генералов захватить ядерное взрывное устройство и предъявить де Голлю ультиматум (1961), захват террористами строящегося реактора в Аргентине (1973), арест группы неонацистов в США и изъятие у них 115 кг цианидов, которыми предполагалось отравить системы водоснабжения городов Нью‑ Йорка и Вашингтона (1975), попытка захвата АЭС «Блэйс» во Франции (1995) применение химического оружия сектой «Аум Синрикё» в Токио (1995).

Одной из вех, положивших начало противодействию распространению ОМУ, стал «Манифест Рассела‑ Эйнштейна» (1955). Основными международными документами в этой области являются: Договор о нераспространении ядерного оружия (1968), документы о режимах контроля над ядерным экспортом, разработанные Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ), Конвенция о физической защите ядерных материалов (1980), режим контроля за ракетными технологиями, Конвенция о запрещении уничтожения химического оружия (1993), Конвенция о запрещении биологического и токсинного оружия (1972), ряд резолюций Совета Безопасности ООН по борьбе с «черными рынками» ОМУ и др.

В настоящее время захват готового боезаряда, пригодного к применению, считается практически невозможным.

27. Неконтролируемое распространение обычных вооружений представляет собой серьезную угрозу миру. Обычные вооружения также находятся в центре внимания политиков и общественности. Они широко используются в современных конфликтах. Например, именно их применял Ирак в Персидском заливе и в начале 1990-х годов для оккупации Кувейта и ракетного обстрела Израиля. Обычные вооружения использовались в бывшей Югославии и других региональных конфликтах 1990-х – начала 2000-х годов.Серьезной политической проблемой, особенно из-за распространения внутренних конфликтов, является использование противопехотных мин, которые устанавливаются с целью контроля над территорией. Минные поля в Афганистане, Боснии, Анголе и других конфликтных точках привели к большому количеству жертв среди мирного населения, причем их число продолжает увеличиваться и после окончания конфликта. Так, согласно данным Дж. Гольдштейна (J. Goldstein), жертвами мин становятся ежегодно около 25 тыс. человек, треть которых составляют дети. В конце 1990-х годов ряд неправительственных организаций выступили за запрещение противопехотных мин, за что организатор этой кампании Дж. Уильяме (/. Williams) удостоена в 1997 г. Нобелевской премии мира. В том же году более ста государств подписали Договор о запрещении использования противопехотных мин. Россия также присоединилась к данному Договору.

На пути контроля над вооружением и разоружением возникает немало барьеров. Прежде всего нельзя не учитывать, что возможны нарушения договоренностей какой-либо страной. По этой причине большое внимание уделяется различным процедурам проверок с использованием, например, инспекций на местах (англ.: on-site inspection, OSI). Часто договоры предусматривают такую возможность. Однако не все вопросы оказываются решаемыми: государства затягивают их проведение, возра жают по персональному составу инспекции, как это было, в частности, с инспекциями ООН в Ираке в 1990-х годах. Кроме того, если страны, длякоторых они организуются, фактически отказываются от сотрудничества, то подобные инспекции малоэффективны. Другой способ проверок заключается в использовании национальных технических средств контроля (англ.: national technical means, NTM) — спутников, сейсмических станций и т.п. Но с их помощью далеко не все поддается проверке: например, сложно определить, сколько зарядов несет одна ракета.

Серьезную проблему представляет постоянное совершенствование вооружений с внедрением новых научных и технологических разработок. Как следствие, переговоры и заключаемые по их результатам соглашения практически всегда запаздывают по отношению к реальному положению дел. Например, появление ракет с разделяющимися боеголовками — РГЧ ИН (англ.: multiple independently targetable reentry vehicles, MIRVs), резко увеличило возможность нанесения ударов по разным объектам при том же количестве ракет.

Существует немало и внутриполитических барьеров на пути разоружения. Ряд аналитиков, в частности, исходят из того, что разоружение вовсе не ведет к уменьшению напряженности. С этих позиций они выступают в политических институтах своих государств, и это влияет на принятие политических решений. К ним присоединяются представители военно-промышленного комплекса, ВПК(англ.: military-industrial complex), экономически заинтересованные в увеличении военных заказов.

И все же в целом, несмотря на сложности, процесс разоружения и контроля над вооружением имеет поступательную направленность.

28. Во время холодной войны страны накопили огромный арсенал оружия. Как следствие, вопросы разоружения и контроля над вооружениями (англ.: arms control) остаются и сегодня одними из ключевых в мировой политике. Под контролем за вооружениями понимаются усилия двух или более стран по регулированию отношений в этой области.

В 1968 г. подписан Договор о нераспространении ядерного оружия, ДНЯО(англ.: Non-Proliferation Treaty, NPT). Данные договоренности получили продолжение 5 марта 1970 г. (присоединились 187 стран).

Различают две категории стран—участниц Договора о нераспространении ядерного оружия — обладавшие этим видом оружия на 1 января 1967 г. (Великобритания, Китай, СССР, США, Франция) и те, кто не имел его. Неядерные страны обязывались не приобретать ядерное оружие и полностью следовать нормативным положениям Международного агентства по атомной энергии, МАГАТЭ (англ.: International Atomic Energy Agency, IAEA), которое занимается мониторингом развития и распространения ядерных технологий. Проблема в том, что ряд государств, которые обладают или являются потенциальными обладателями ядерного оружия, не подписали договор о нераспространении (например, Израиль). В 1993 г. МАГАТЭ покинула Северная Корея. Однако, как отмечалось, позднее она провела переговоры и обязалась заморозить свои ядерные программы в обмен на оказание экономической помощи. В сентябре 2002 г. Северная Корея вновь заявила о стремлении продолжать ядерную программу.

В целом же речь идет о режиме ядерного нераспространения. Под ним, согласно российским исследователям во главе с В. А. Орловым и Н. Н. Соковым, понимается «совокупность международных договоренностей и организаций с участием как ядерных, так и неядерных государств, а также внутренних законодательств стран-участниц, целью которых является предотвращение приобретения ядерного статуса теми из них, которые не имели его к 1967 г.».

Конвенция о запрещении химического оружия (КХО) — это соглашение по контролю за вооружениями, которое запрещает производство, накопление и применение химического оружия. Её полное название Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и его уничтожении.

Главным обязательством конвенции, налагаемым на её участников, является запрет на производство и применение химического оружия, а также уничтожение всех его запасов. Вся деятельность, связанная с уничтожением, контролируется Организацией по запрещению химического оружия (ОЗХО). К июлю 2010 года около 60 % всех запасов химического оружия было уничтожено. Конвенция также предполагает систематический контроль за военно-химическими производственными объектами, а также расследования по заявлениям о производстве и применении химического оружия.

К августу 2010 года 188 государств являются участниками этой конвенции и ещё 2 страны подписали, но пока не ратифицировали её.

30. На пути контроля над вооружением и разоружением возникает немало барьеров. Прежде всего нельзя не учитывать, что возможны нарушения договоренностей какой-либо страной. По этой причине большое внимание уделяется различным процедурам проверок с использованием, например, инспекций на местах (англ.: on-site inspection, OSI). Часто договоры предусматривают такую возможность. Однако не все вопросы оказываются решаемыми: государства затягивают их проведение, возра жают по персональному составу инспекции, как это было, в частности, с инспекциями ООН в Ираке в 1990-х годах. Кроме того, если страны, для которых они организуются, фактически отказываются от сотрудничества, то подобные инспекции малоэффективны. Другой способ проверок заключается в использовании национальных технических средств контроля (англ.: national technical means, NTM) — спутников, сейсмических станций и т.п. Но с их помощью далеко не все поддается проверке: например, сложно определить, сколько зарядов несет одна ракета.

Серьезную проблему представляет постоянное совершенствование вооружений с внедрением новых научных и технологических разработок. Как следствие, переговоры и заключаемые по их результатам соглашения практически всегда запаздывают по отношению к реальному положению дел. Например, появление ракет с разделяющимися боеголовками — РГЧ ИН (англ.: multiple independently targetable reentry vehicles, MIRVs), резко увеличило возможность нанесения ударов по разным объектам при том же количестве ракет.

Существует немало и внутриполитических барьеров на пути разоружения. Ряд аналитиков, в частности, исходят из того, что разоружение вовсе не ведет к уменьшению напряженности. С этих позиций они выступают в политических институтах своих государств, и это влияет на принятие политических решений. К ним присоединяются представители военно-промышленного комплекса, ВПК(англ.: military-industrial complex), экономически заинтересованные в увеличении военных заказов.

И все же в целом, несмотря на сложности, процесс разоружения и контроля над вооружением имеет поступательную направленность.

29. В 1990 г. был подписан Договор об обычных вооруженных силах в Европе, ДОВСЕ (англ.: Conventional Armed Forces in Europe Treaty, CFE). Он предполагал сокращение обычных вооружений в Европе с учетом имеющихся арсеналов НАТО и Организации Варшавского Договора (ОВД). Переговоры продолжались 17 лет, прежде чем были достигнуты договоренности. Однако после подписания Договора ОВД распалась, но участники придерживаются его, хотя в связи с конфликтами в Европе были и нарушения, например в бывшей Югославии. В географическом отношении Договор распространяется на территорию от Атлантики до Урала, однако под его действие не попадают государства, которые образовались в Средней Азии после распада СССР.

Серьезной политической проблемой, особенно из-за распространения внутренних конфликтов, является использование противопехотных мин, которые устанавливаются с целью контроля над территорией. Минные поля в Афганистане, Боснии, Анголе и других конфликтных точках привели к большому количеству жертв среди мирного населения, причем их число продолжает увеличиваться и после окончания конфликта. Так, согласно данным Дж. Гольдштейна (J. Goldstein), жертвами мин становятся ежегодно около 25 тыс. человек, треть которых составляют дети. В конце 1990-х годов ряд неправительственных организаций выступили за запрещение противопехотных мин, за что организатор этой кампании Дж. Уильяме (/. Williams) удостоена в 1997 г. Нобелевской премии мира. В том же году более ста государств подписали Договор о запрещении использования противопехотных мин. Россия также присоединилась к данному Договору.

Венский документ 1999 года переговоров по мерам укрепления доверия и безопасности (далее - Венский документ) принят решением Форума ОБСЕ по сотрудничеству в области безопасности 16 ноября 1999 года в ходе Стамбульского саммита ОБСЕ. Вступил в силу 1 января 2000 года. Является естественным развитием Венских документов 1990, 1992 и 1994 годов. Участниками Венского документа являются 56 государств-участников ОБСЕ.
Целью Венского документа является поэтапное осуществление новых, эффективных и конкретных действий, направленных на развитие прогресса в укреплении доверия и безопасности и в достижении разоружения с тем, чтобы претворить в жизнь и выразить обязанность государств воздерживаться от применения силы или угрозы силой в их взаимных и вообще международных отношениях.
Основные направления реализации Венского документа:
- обмен информацией и осуществление мер повышения транспарентности;
- консультации и сотрудничество в отношении необычной военной деятельности;
- сотрудничество в отношении опасных инцидентов военного характера;
- организация посещений для устранения озабоченности в отношении военной деятельности;
- осуществление контактов и военного сотрудничества;

- предварительное уведомление об определенных видах военной деятельности;
- наблюдение за определенными видами военной деятельности;
- соблюдение ограничительных положений;
- осуществление мер контроля;

- развитие региональных мер доверия и безопасности;
- участие в Ежегодных совещаниях по оценке выполнения и заседаниях Форума ОБСЕ по сотрудничеству в области безопасности.

30. На пути контроля над вооружением и разоружением возникает немало барьеров. Прежде всего нельзя не учитывать, что возможны нарушения договоренностей какой-либо страной. По этой причине большое внимание уделяется различным процедурам проверок с использованием, например, инспекций на местах (англ.: on-site inspection, OSI). Часто договоры предусматривают такую возможность. Однако не все вопросы оказываются решаемыми: государства затягивают их проведение, возра жают по персональному составу инспекции, как это было, в частности, с инспекциями ООН в Ираке в 1990-х годах. Кроме того, если страны, для которых они организуются, фактически отказываются от сотрудничества, то подобные инспекции малоэффективны. Другой способ проверок заключается в использовании национальных технических средств контроля (англ.: national technical means, NTM) — спутников, сейсмических станций и т.п. Но с их помощью далеко не все поддается проверке: например, сложно определить, сколько зарядов несет одна ракета.

Серьезную проблему представляет постоянное совершенствование вооружений с внедрением новых научных и технологических разработок. Как следствие, переговоры и заключаемые по их результатам соглашения практически всегда запаздывают по отношению к реальному положению дел. Например, появление ракет с разделяющимися боеголовками — РГЧ ИН (англ.: multiple independently targetable reentry vehicles, MIRVs), резко увеличило возможность нанесения ударов по разным объектам при том же количестве ракет.

Существует немало и внутриполитических барьеров на пути разоружения. Ряд аналитиков, в частности, исходят из того, что разоружение вовсе не ведет к уменьшению напряженности. С этих позиций они выступают в политических институтах своих государств, и это влияет на принятие политических решений. К ним присоединяются представители военно-промышленного комплекса, ВПК(англ.: military-industrial complex), экономически заинтересованные в увеличении военных заказов.

И все же в целом, несмотря на сложности, процесс разоружения и контроля над вооружением имеет поступательную направленность.

32. Глобализация мировой экономики - это преобразование мирового пространства в единую зону, где свободно перемещаются информация, товары и услуги, капитал, где непринужденно распространяются идеи и беспрепятственно передвигаются их носители, стимулируя развитие современных институтов и отлаживая механизмы их взаимодействия.

Преимущества глобализационного процесса:

глобализация вызвала обострение международной конкуренции. Конкуренция и расширение рынка ведут к углублению специализации и международного разделения труда, стимулирующих в свою очередь рост производства не только на национальном, но и на мировом уровне;

еще одно преимущество глобализации — экономия на масштабах производства, что потенциально может привести к сокращению издержек и снижению цен, а следовательно, к устойчивому экономическому росту;

преимущества глобализации связаны также с выигрышем от торговли на взаимовыгодной основе, удовлетворяющей все стороны, в качестве которых могут выступать отдельные лица, фирмы и другие организации, страны, торговые союзы и даже целые континенты;

глобализация может привести к повышению производительности труда в результате рационализации производства на глобальном уровне и распространения передовой технологии, а также конкурентного давления в пользу непрерывного внедрения инноваций в мировом масштабе.

Недостатки глобализации:

Первая угроза в связи с глобализацией вызвана тем, что ее преимущества, которые людям понятны, будут, однако, распределяться неравномерно. В то же время ряд отраслей значительно проигрывает от глобализационных процессов, теряя свои конкурентные преимущества из-за возросшей открытости рынка. Такие отрасли вынуждены прилагать дополнительные усилия, чтобы приспособиться к изменившимся не в их пользу хозяйственным условиям. Это означает возможность оттока капиталов и рабочей силы из этих отраслей, что послужит главной причиной для принятия адаптационных мер, сопряженных с очень большими затратами. Адаптационные меры чреваты для людей потерей работы, необходимостью поиска другого рабочего места, переквалификации, что приводит не только к семейным проблемам, но и требует крупных социальных расходов, причем в короткие сроки. В конечном итоге произойдет перераспределение рабочей силы, но поначалу социальные издержки будут очень велики.

Второй угрозой многие считают деиндустриализацию экономики, поскольку глобальная открытость ассоциируется со снижением занятости в обрабатывающих отраслях как в Европе, так и в США.

Следующая угроза, которую таит в себе глобализация, связывается с заметным увеличением разрыва в уровнях заработной платы квалифицированных и менее квалифицированных работников, а также с ростом безработицы среди последних.

В качестве четвертой угрозы отмечают перевод фирмами стран с высокой стоимостью рабочей силы части своих производственных мощностей в страны с низкой оплатой труда. Экспорт рабочих мест может оказаться нежелательным для экономики ряда государств.

Пятую угрозу связывают с мобильностью рабочей силы. Сегодня много говорится о свободном обмене товарами, услугами и капиталом и значительно меньше — о свободе перемещения рабочей силы. В связи с этим поднимается вопрос о влиянии глобализации на занятость. В отсутствие адекватных мер проблема безработицы может стать потенциальным источником глобальной нестабильности.

Важным источником напряженностей и конфликтов может стать также массовая урбанизация, связанная с глобальными демографическими, технологическими и структурными изменениями.

Глобализация с ее глубокими экономическими, технологическими и социальными преобразованиями несомненно повлияет на мировую экосистему. А это типичная проблема общечеловеческой безопасности. До сих пор вину за общий ущерб окружающей среде возлагают на развитые страны, хотя основной вред они причиняют все же себе.

Можно назвать несколько источников будущих конфликтов, которые возникнут в связи с использованием экосистемы. Борьба за водные ресурсы, вероятно, выльется в острые региональные конфликты. Будущее тропических лесов и последствия их вырубки уже стали предметом глубоких раздоров между государствами из-за расхождений в интересах и политических целях. В целом мир уже не может себе позволить бездумно расходовать ресурсы, нанося непоправимый вред среде обитания.

36. Современная мировая геополитическая обстановка отличается заметным усилением «китайского» фактора в мировой политике, которой сейчас присущи следующие черты:

- высокий динамизм изменений в международной структуре, заметно проявившийся с появлением в 21 веке таких организаций, как ШОС, БРИКС, группы «20», в которых Китай предстает страной, которая структурирует эту систему и занимает в ней лидирующие позиции;

- критическая нестабильность в мировой экономике и мировых финансах, положение Китая с его ежегодным стабильным ростом опять выглядит не только более выигрышным, но и доминирующим, а если сюда добавить увеличение доли КНР в МВФ, то Китай вообще оказывается единственной страной-бенефициантом;

В обобщенном виде китайские ученые разработали следующие положения, взятые на вооружение руководством.

идея «глубинных изменений в международной ситуации», которая объективно требует определенной перенастройки китайского внешнеполитического механизма;

идея создания «гармоничного мира». Данный концепт имеет как внешнеполитическую направленность – развитие гармоничных отношений КНР со странами ближнего и дальнего окружения, так и внутриполитическое содержание – формирование «гармоничного общества» в самом Китае;

идея «совместного развития» - по замыслу китайских политиков процессы развития и модернизации должны протекать «параллельно» во всех странах. В идеале, не должно быть «перекосов» или развития одних стран за счет других. Подобное, «совместное развитие», в свою очередь создает дополнительный эффект взаимной заинтересованности в партнерстве и сохранении стабильности;

идея «совместной ответственности» - здесь просматривается попытка Китая дистанцироваться от американской модели ответственности, половину которой (в рамках G-2) США хотели возложить на Китай;

идея «активного участия» - в данном тезисе содержится скрытый посыл о смене акцентов в китайской внешней политике, переходе к более активному позиционированию в мире как на двустороннем, так и в многосторонних форматах – в рамках ООН, ШОС, РИК (Россия – Индия – Китай), БРИКС, АСЕАН +1, АСЕАН +3, треугольника «Китай – Южная Корея – Японии» и др.

КНР стремительно расширяет географию своих национальных интересов. Так, если раньше термин «добрососедство» в китайской политологии трактовался как отношения КНР с 14 сопредельными государствами, то сегодня все чаще встречается его расширительное толкование – «большое соседское окружение Китая». В данное понятие, входят не только приграничные страны, но и государства всей Центральной Азии, Южной Азии, Юго-Восточной Азии, Западной Азии и АТР, включая США, Австралию, Новую Зеландию. И терминологически, и политически, здесь явно просматривается тенденция расширения географических рамок китайской региональной внешней политики.

Расширение происходит не спонтанно, а согласно некоей китайской «глобальной повестке», которая находится в стадии разработки, постоянно дополняется новыми пунктами. Но уже сегодня можно обозначить часть этой повестки:

борьба Китая с мировым финансовым кризисом и формирование новой мировой финансовой архитектуры;

более активное участие КНР в противодействии нетрадиционным вызовам и угрозам;

активный экономический и политический выход Китая на рынки стран Латинской Америки, Африки, Центральной (постсоветской) Азии и др.;

вхождение КНР в проекты географически отдаленные от нее, но в глобальном плане перспективные и важные – проект освоения Арктики, северного морского пути, участие в реализации энергетических и транспортных проектов в районах Ближнего Востока, Тропической Африки, Латинской Америки и др.

активное участие в новых международных структурах – ШОС, РИК, БРИКС.

37. Одним из вызовов новой глобальной реальности начала XXI века является модернизация Организации Объединённых Наций, сохранение её целостности, роли уникалного универсального интегрирующего механизма. Для успешного реформирования ООН необходимо дать оценку ряду политических тенденций последнего десятилетия.

Несмотря на многие предсказания начала 90-х гг., структура мировой политики после окончания " холодной войны" усложнилась, стала более рыхлой, непредсказуемой, противоречивой. В некоторых аспектах вопросы безопасности не только не потеряли былую злободневность, но и обострились. В то же время, современный этап глобализации открыл новые возможности и горизонты для совершенствования среды человеческого существования. Однако, как подтвердила практика, не существует автоматических механизмов, некоего вальрасовского равновесия, для направления мирового развития по оптимальному пути. Исполнение этой задачи требует большой политической воли, совершенствования регулирующих и контролирующих функций международных институтов управления, и в первую очередь ООН. Если глобализация и доказала свой безальтернативный характер, то одновременно выявила и свою широкую вариабельность.

Наблюдения говорят о том, что роль ООН после окончания " холодной войны" должна не уменьшаться, а возрастать. Глобализация уплотняет мир до невиданных ранее пределов. В отсутствии смирительной рубашки " холодной войны" диапазон потенциальных трений, но и общих точек соприкосновения, расширяется. Открывающаяся эпоха многополюсного мира наследует такие черты предшествующей политической организации, как претензия великих держав на концентрацию власти и влияния на мировой арене, а с другой стороны, сохранение, появление новых форм центробежных тенденций. По-прежнему множество политических, экономических, культурных интересов оказывается невозможно подчинить одному центру силы или одной системе ценностей. В таком случае неустойчивый процесс беспрерывного сталкивания, совпадения, адаптирования интересов одних субъектов мировой политики с интересами других с новой силой требует существования эффективной системы международного регулирования.

В этих условиях ООН остаётся единственной общепризнанной глобальной структурой мира, которая способна всеми доступными в международном праве средствами служить интересам мирового сообщества. Её разрушение таит в себе массу опасностей, её модернизация и демократизация может принести явные плоды.

Ошибочно изображать ООН созданием биполярного мира, не приспособленным к новым вызовам международной безопасности. Создание ООН предшествовало " холодной войне". Объединённые Нации были построены на фундаменте непреходящих ценностей национального суверенитета и прав человека. Принципы, заложенные в Устав ООН могут во всё возрастающей степени служить интересам людей в момент, когда мир всё дальше уходит от ядерного противостояния и вступает на территорию многополярности. До тех пор, пока ООН вновь не утвердит себя как безальтернативная высшая инстанция международного права, правила поведения старого/нового мира останутся прежними - право силы вместо силы права.

Всё большее признание получают идеи эволюционности, неотрывности принципов преемственности и модернизации в деле адаптации мирового сообщества к процессам глобализации. Время как политических романтиков, так и " реалистов" прошло. Преемственность в международной политике должна заключаться в сохранении универсальных и региональных организаций, основанных после второй мировой войны, в первую очередь ООН. Одинаково важен принцип модернизации для укрепления их легитимности, демократичности и эффективности. В отличии от многополярной модели мира начала 20 века, новая многополярность должна основываться на культуре мира, а преследование национальных интересов не выходить за рамки международного права. Решение этой задачи не меньше, чем в прошлом, требует применения мощного механизма сотрудничества для налаживания плодотворного взаимодействия между различными центрами силы. ООН является единственной существующей международной структурой глобального охвата, способной обеспечить верховенство права в международных делах цивилизованными средствами.

38. Современная форма государственности связана с понятием суверенитета. Первоначально это понятие означало неограниченную власть монарха осуществлять свою волю внутри страны и представлять государство за его пределами (или, выражаясь современным языком, определять его внутреннюю и внешнюю политику) и отражало стремление правителей преодолеть местническую раздробленность и освободиться от подавляющего государство господства церковной иерархии. В современной системе межгосударственных отношений понятие государственного суверенитета имеет два основных аспекта внутренний и внешний. Речь идет, с одной стороны, о свободе государства избирать свой путь экономического развития, политического режима, гражданского и уголовного законодательства и т.п., а, с другой, о невмешательстве государств во внутренние дела друг друга, об их равенстве и независимости.

Различают внешний и внутренний суверенитет. Внешний суверенитет означает, что государство контролирует территорию внутри своих границ и никакое другое государство не может контролировать эту территорию или войти на нее. Внутренний суверенитет означает, что государство должно контролировать все формы внутренней жизни страны. Внутренний суверенитет связан с возможностью государства распоряжаться своей территорией и ресурсами, а также с изданием законов и принуждением подданных к их исполнению. Внешний — с возможностью проводить независимую политику, устанавливать дипломатические отношения с другими государствами, объявлять им войну и заключать мир.

Понятие суверенитета позволяет отличать государственные формирования от негосударственных, или протогосударствен-ных. Там, где обнаруживается властный центр, способный к принятию окончательных решений, суверенитет очевиден, а государство носит унитарный характер, например, Франция. В конфедерациях, напротив, такой центр отсутствует, либо решения принимаются от случая к случаю, либо идет борьба группировок, которые могут только временно удерживать позицию окончательного решения. Типичные примеры конфедераций, носящих протогосударственный характер, — Ахейский cоюз (Древняя Греция), Конфедерация Новой Англии (1643 г.), Американская Конфедерация (1781 г.), Северо-Германский союз (1867 г.), Швейцарская Конфедерация (до 1867 г.).

Суверенитет делят на позитивный и негативный, что связывается обычно с идеями негативной и позитивной свободы. Свобода принадлежит индивиду, суверенитет — государству. При негативной свободе индивида человек не подвергается влиянию со стороны других. Это «свобода от»: от вмешательства со стороны других, от их давления. При этом человек для обладания негативной свободой должен осознавать себя свободным и быть на определенном уровне самоидентификации. Позитивная свобода — это «свобода в»: способность быть хозяином самому себе в своих действиях, выборе, реализации своих целей. Позитивная свобода предполагает, что часть индивидов, которые могут быть свободными, не обладает ресурсами для ее реализации (образование, способности, деньги) и, соответственно, не в состоянии прочувствовать преимущества позитивной свободы. В качестве негативного суверенитета стали признавать свободу от внешнего вмешательства, а под позитивным суверенитетом — свободу удовлетворять нужды населения. При этом, как и в случае с негативной свободой, негативный суверенитет предполагает, что субъект осознает себя именно как субъект. Если этого осознания нет, нет четкой самоидентификации. В этом случае можно говорить о незрелости субъекта для восприятия даже негативного суверенитета.

Принцип суверенитета национальных государств приводит к неоднозначным последствиям в международных отношениях. Во-первых, каждое государство вынуждено так или иначе сочетать в своей внешней политике достаточно противоречивые функции (увеличение территорий, влияния, ресурсов, союзников, защита, отказ от выгод в пользу укрепления мира и солидарности в межгосударственных отношениях). Во-вторых, каждое государство стремится к обеспечению собственной безопасности. При этом увеличение безопасности одного из государств может рассматриваться как небезопасность для другого и вызывать с его стороны соответствующие реакции от гонки вооружений до «превентивной войны». Наконец, в-третьих, если все государства-нации равны, то «некоторые из них равны больше, чем другие». Действительно, формально юридическое равенство государств с точки зрения международного права не может отменить того обстоятельства, что они различаются по своей территории, населению, природным ресурсам, экономическому потенциалу, социальной стабильности, политическому авторитету, вооружениям, наконец, по своему возрасту. Эти различия резюмируются в неравенстве государств с точки зрения их национальной мощи. В зависимости от возможности государств защитить свой суверенитет, вытекающие из неравенства их национально-государственной мощи.

39. Определенное обострение этой проблемы пришлось на последнее десятилетие ХХ в. Прежде всего, это было связано с распадом СССР и социалистической системы, когда ослабление центральной власти в государствах Восточной Европы и СССР не только вызвало вполне прогнозируемую реакцию оппозиционных общегосударственных сил, пытавшихся осуществить демократические реформы, но и привело к цепной реакции, связанной с реализацией сепаратистских проявлений отдельных территориальных организаций.

Центральным вопросом при анализе проблемы соотношения принципа территориальной целостности государства и права наций на самоопределение является соотношение суверенитетов непризнанных самоуправляющихся частей государства (непризнанных государств) и государств, на фактической территории которых они находятся.

Вряд ли есть смысл однозначно ответить на вопрос о правомерности или противоправно-сти сецессии без учета конкретных исторических, политических, юридических и иных обстоятельств. Причем такие обстоятельства интерпретируются сторонами сецессионных отношений, как правило, в свою пользу. Так, В.А.Макаренко, указывая в качестве аргументов права на сецес-сию последствий прошлых аннексий; самозащиты от агрессора; дискриминацию в распределении, считает, что каждый аргумент за отделение должен обосновывать права сепаратных групп на данную территорию. Естественно, центральная власть государства выступает против сецессии. По его мнению, аргументы против сецессии сводятся к следующим: преодоление анархии и исключение политических торгов, подрывающих принцип большинства.

Представляется возможным выделить три варианта таких проявлений. Во-первых, ситуация с договорным разрешением конфликта между стремящимся к отделению регионом и центральной властью – «завершенная сецессия». В результате появляется новое государство. Здесь примерами могут выступать отделение Эритреи от Эфиопии, а также выход в 1991 году Литвы, Латвии и Эстонии из состава СССР. Во-вторых, «стабильное функционирование непризнанного государства». Это выражается, с одной стороны, в неспособности центральной власти восстановить верховенство на всей своей территории, а с другой – в непризнании или частичном признании в качестве субъекта международного права региона, стремящегося к отделению, который эффективно контролирует свою территорию и население. Здесь можно указать на ПМР, Абхазию, Южную Осетию, Косово. И, наконец, в-третьих, стремящиеся к отделению регионы могут оказаться по тем или иным причинам не способными получить международное признание.

Наиболее мягкий вариант отношения государства к отделению его составной части предполагает наличие законодательно закрепленного механизма сецессии. Наиболее прогнозируемым итогом здесь представляется «завершенная сецессия». При этом возможны два в равной степени вероятных результата сецессионного процесса.

Во-первых, это осуществление сецессии – выход региона из состава государства. Одним из примеров здесь выступает выход Черногории из единого государства Сербия и Черногория в 2006 году. При этом государство-член, который реализует право сецессии, не наследует международной правосубъектности единого государства, которое продолжает представлять оставшаяся в союзном государстве часть.

Во-вторых, возможен вариант прекращения сецессии – реализации государством своего права на территориальную целостность. В качестве примера неудавшейся попытки реализации сецессионного процесса можно привести два референдума в канадской провинции Квебек, в рам-ках которых ставился вопрос о провозглашении ее независимости.

Принципиально важно учесть также, является ли стремление к сецессии истинным выражением интересов большинства народа субъекта или это стремление правящей номенклатуры, этнократии установить свою безраздельную власть, своекорыстный сепаратизм. На практике сецессия иногда отвечала взглядам всех трех сторон, как это было в Малайзии: федерации, выходящего из нее субъекта (Сингапур) и остающихся в ней субъектов.

Иногда положения о сецессии встречаются в конституциях унитарных государств, имеющих автономию Вариант «стабильного функционирования непризнанного государства» следует рассматривать, прежде всего, во взаимосвязи с признаками государства. Здесь ключевыми являются такие признаки, как территориальность, суверенность, население. Активные проявления сецессионных требований оказывают существенное влияние на перераспределение содержания этих признаков между центральной властью и стремящимися к самоопределению регионами. Так, из структуры государственной территории исключается регион, на который фактически не распространяется юрисдикция центральной власти. И наоборот, стремящийся к независимости регион приобретает признак территориальности. В противном случае не будет иметь смысла заявление о стремлении к государственной обособленности от основного государства.

Суверенитет, как и территория, имеет неделимую юридическую природу. В этом смысле стремящийся к самоопределению регион зачастую в большей степени соответствует понятию «государство», чем «метрополия», поскольку из суверенитета последнего исключается верховенство на территории региона, стремящегося к независимости. Население такого региона, как представляется, также в большей степени обладает политико-правовой связью с регионом, нежели с центральной властью «метрополии».

Третий вариант – «подавление стремления к суверенитету» – в достаточной степени зависит от соотношения правовой основы и силовых возможностей центральной власти и самоопределяющегося региона в пользу центральной власти. Именно здесь следует говорить о восстановлении права государства на территориальную целостность в рамках реализации неделимости государственного суверенитета.

Прежде всего, это ситуация нарушения государственного суверенитета противоправными действиями самоопределяющегося региона. В таком случае восстановление территориальной целостности государства осуществляется либо правовым, либо силовым путем. Силовой вариант предполагает либо использование военных ресурсов государства, либо вмешательство вооруженных сил третьих государств или межгосударственных организаций.

Ярким примером использования вооруженных сил ООН при подавлении стремления сепаратистски настроенного региона к суверенитету являются события вокруг провозглашения в 1960 году независимости Республики Катанги и ее выхода из состава Республики Конго.

Таким образом, исходя из вышеизложенного, представляется необходимым сделать следующие выводы:

1. Центральным вопросом при анализе проблемы соотношения принципа территориальной целостности государства и права наций на самоопределение является соотношение суверени-тетов непризнанных самоуправляющихся частей государства (непризнанных государств) и государств, на фактической территории которых они находятся.

2. При осуществлении сецессии могут быть восстановлены либо право самоопределяющейся территории, если оно было утрачено изначально в результате насильственных действий цен-тральной власти, либо право государства на территориальную целостность, если законодательство государства не содержит права на сецессию какого-либо территориального образования.

3. В случае нарушения государственного суверенитета противоправными действиями са-моопределяющегося региона восстановление территориальной целостности государства осуществляется либо правовым, либо силовым путем. Силовой вариант предполагает либо использование военных ресурсов государства, либо вмешательство вооруженных сил третьих государств или межгосударственных организаций.