Глава ведантистского монашеского ордена за чтением писаний

Помещение здесь перевода ведийской Ишавасъя уп. среди упанишад йоги может показаться выходящим за тематические рамки работы, однако на это есть свои основания.

Во введении мы уже отмечали, что ведийская культура давно слилась с йоговской в неразрывное единство. Изучение и повторение священных текстов является одним из разделов нийамы восьмичленной Йога даршаны. Видение цели и опора на авторитет необходимы для практики, ибо избавляют от ненужных метаний, сомнений, заблуждений и слепых столкновений. Последовательное осуществление йоги должно привести к совершенному всеобъемлющему Знанию, а без мировоззрения приемы йоги вырождаются до фокусничества, терапии или просто средства «держаться в форме».

Также упоминалось, что «поздние» йоговские упа-нишады тоже относят себя к Ведам, чаще всего к Атхар-ваведе, и следуют образцам ведийских и средних упанишад. Ишавасъя уп., вероятно, была идеальным образцом для таких «поздних» стихотворных упанишад, как Амритабинду и Теджабинду, и некоторых «мировоззренческих» частей больших по объему упанишад, к которым присоединялись, возможно, со временем технические детали.

Иша, или Ишавасъя уп., называемая так по ее первым словам (подобно псалмам в христианстве), — одна из важнейших ведийских упанишад. Она составляет последнюю из 40 глав (adhyaya) Белой (sukla) Яджур-веды, одной из брахманских школ Веды. Но в большинстве собраний и списков упанишад, включая и наиболее известное собрание Муктика, она стоит первой, почему и называется иногда «первой» упанишадой. Отчасти этот «титул» обусловлен ее великим духовным значением, а отчасти — тем фактом, что это единственная упанишада, отдельно входящая в самхиту, что является причиной еще одного ее названия — Самхита уп.

Иша принадлежит к школе Ваджасанеи, т. е. последователей риши Яджнявалкьи Ваджасанеи. Первые 39 глав этой самхиты составляют мантры, связанные с жертвенными обрядами ново- и полнолуния masa), построения алтаря (agnicayana), царского посвящения , жертвоприношения коня и др.

Шукла Яджурведа, ныне сохраненная в двух редакциях: Мадхьяндина и Канва, имеет в своем составе знаменитую Шатапатха брахману («Брахману ста путей») в 14 разделах, в которой приводятся многочисленные мифологические сюжеты и толкования жертвенных обрядов. Завершаются они знаменитой Брихадараня-кой с одноименной важнейшей упанишадой. В традиционной классификации Шатапатхе брахмане и соответствует Иша, а пять ее заключительных мантр — повтор стихов в основном прозаической Брихадаранъяки уп. (5.15.1-4), которую современная наука считает более древней. Эти мантры и доныне используются при погребальных обрядах в индуизме и содержат молитву умирающего и провожающих его в один из двух путей — путь богов или путь предков. Второй половины ст. 15 и первой ст. 16 до слова «тот» (tat) нет в тексте самхиты. Но для традиционного мышления неважно, какая из упанишад цитируется в другой, главное — есть общая мировоззренческая основа — шрути, «услышанное» откровение, частью которой является та или иная самхита или упанишада. И хотя существуют различия текстов Ваджасанеи Самхиты и упанишады, истолкованной Шанкарачарьей (в рецензии самхиты Мадхъян-дина порядок стихов 9-11 и 12-14 обратный), они незначительны, несмотря на многие столетия, прошедшие от ее создания.

Стихотворные упанишады (особенно важнейшие) считаются мантраупанишадами, а Ишавасья, одна из древнейших, — мантраупанишадой в особенности, так как каждый ее стих называется мантрой, что приравнивает ее к гимнам самхит. Отметим также, что мантр Ишавасьи — 18, столько же, сколько книг в Махабха-рате, глав в Бхагавадгите и главных пуран.

Ишавасья как последняя часть Яджурведы как бы заключает ее описанием Высшего Знания. Поэтому эту упанишаду многие ученые Востока и Запада считают семенем чистой индийской философии в целом и веданты в частности, видя в ней развитие идей Высшей сущности, Парабрахмана, философии Брахмавидья и пр. Поэтому она известна еще под именем Веданта уп.

Согласно Шанкарачарье, комментарий которого оказал огромное влияние на последующие толкования упанишады, Ишавасья описывает два пути стремящихся к истине: один — для тех, кто привержен пути знания, а другой — для тех, кто не достиг еще внутренней необходимости вступления на благородный путь совершенствования с помощью отказа от желаний. Человеку знания (джнянину), или первому типу, соответствует саньясин, свободный от выполнения всех жертвенных обрядов. Повтор выученных текстов упанишад, размышление над ними и созерцание истинной природы Атмана — единственные действия, занимающие его. Остальным же остается смириться с тем, что древние римляне выражали формулой «Прочь, непосвященные!». Столь резкая противоположность двух путей — знания и труда — многими позднейшими мыслителями (ярчайший из которых Рамануджа) смягчалась, и сейчас, пожалуй, преобладают толкования, примиряющие знание и действие как два вида духовного совершенствования: активный и пассивный, причем активный путь — это путь знания, а пассивный — действия.

Но различными течениями Веданты понимание Ишавасьи не ограничивается: эта упанишада авторитетна для всякой религии или философского учения, не отвергающих Веды.

Ишавасья является, пожалуй, самой известной, наиболее часто переводимой и комментируемой упанишадой и на Западе. Первый ее перевод на английский был сделан в 1816г. Известны по крайней мере три перевода на русский. Но вряд ли когда-нибудь наступит такой момент, когда можно будет честно заявить, что Ишавасья понята окончательно и ее понимание соответствует тому смыслу, который прозревал ее творец-рмшм.

Упанишада сложена на позднем ведийском языке. Из-за многозначности ведийского языка, из-за краткое-

ти и образности многих идей, заложенных в этой упани-шаде, большинство ее стихов весьма трудно столь же многозначно передать на другой язык, и различные ее толкования иногда настолько удаляются от текста, что служат просто поводом для пропаганды своих взглядов (например, западного прабхупадовского кришнаизма).

Волей-неволей любой самый, казалось бы, дословный перевод и объективная трактовка будет преломлением — личностью, мировоззрением, временем и т. д. — некого истинного смысла упанишады, который и выражен словами, и как бы скрывается за ними. Не говорят ли мантры 9-10 упанишады об этом смысле, ином, чем ведомое, ином, чем неведомое? Надо признать, что это неизбежно, и не торопиться объявлять то или иное понимание единственно верным, от какого бы почитаемого учителя оно ни исходило. По мере изучения упанишады становится яснее, что смысл ее, выражаемый текстом, лежит где-то за границей логического понимания, а объяснения, которые ему даются, являются отражением состояния сознания объясняющего.

Поэтому упражняющемуся в йоге было бы полезно время от времени читать упанишаду и размышлять над ее содержанием. Смысл будет раскрываться постепенно, по мере духовного роста, и становиться все более ясным и своим.

В качестве предваряющего краткого изложения упанишады предлагается перевод с санскрита заключительного отрывка из исполненного в традиционной манере комментария Сатьянанды Каулачарьи Бхашья бху-мика.

«Первой мантрой о созданном Благом преходящем (мире) тебе поведано, так что не нужно кому-либо желать удовольствий или услад. Узнав это, самопознавший, Самого (Атмана) видя везде, делает дело, не запутанный этим делом, при жизни свободным бывает, знанием дела вражду в себе побеждает. Таково второй мантры содержание. В третьей мантре показаны, в противоположность самопознавшим, при жизни свободным, отрицатели (истины), люди-самоубийцы, которые в мире ином тотчас по смерти воплощение на земле получают, ужаснейший путь обретают, начиная с формы червя и мошки. После описания пути отрицателей кратко изложена двойная сущность Самого (Атмана), бессвойственного и со свойствами, все дела покрывающего. Пятой мантрой та двойная сущность шире раскрыта. В шестой и седьмой мантрах говорится о недвойственном видении и чистом сознании при жизни свободных самопознавших. В восьмой мантре рассказывается о самом горнем, выделяющемся безразличием к свойствам, сущности мысли, что выступает как Ишвара, джива и тело. С девятой по 14-ю мантру включительно говорится о двух состояниях очищения сознания малознающих, но не отрицающих (истины). Здесь в начале девятой и 12-й мантр сказано, что „в слепую тьму попадают" удовлетворенные действием избегания действий, а не избегающие действий вновь возвращаются стезей предков. В 11-й и 14-й мантрах говорится, что совмещающий знание и действие, наделенный лучшими свойствами, служащий Благу без желаний возвращается вновь стезей богов. С 15-й по 18-ю мантру включительно просьбой умирающего, идущего стезей богов, показан высший путь познания Божества и понимания природы Самого (Атмана)».