Улица шестая

О телах небесных сфер, особенно же высшей сферы, о том, что тела сии – наипростейшие в царстве Природы, что они лишены изъяна, не погибают и не изменяются во всех своих состояниях и не приемлют никакой иной формы, кроме собственной

Поскольку всякое сущее как сущее наделено теми состояниями, коих оно достойно, и благодаря оным совершенно в бытии (ибо того требует божественное устроение, дающее всякой вещи то, что ей более всего подходит), небесные же тела наделены круговым движением, то есть наивысшим из движений, то отсюда мы заключаем, что тела эти удостоены сего наилучшего движения потому, что сами они – высшие и лучшие из тел, ведь иначе это не соответствовало бы божественному устроению, и достойного соответствия не получилось бы. Коль скоро сии тела – лучшие из тел и движение их – лучшее из движений и поскольку законы гласят, что чем меньше [у тела] движений, тем оно проще, высшее же тело, или первая небесная сфера, обладает только одним движением, в то время как нижерасположенные сферы – несколькими движениями, следовательно, она обладает простейшим телом из всех сфер и среди них – наилучшая.

Итак, все сферы суть благородные тела, лучшая же из них – высшая сфера, и она же – простейшая по своей телесности. Они таковы, что не могут испытывать никаких превращений, ибо устроение их исключает всякую возможность порчи. Ведь они суть первейшие орудия, первенствующие причины бытия запаздывающих вещей, ближайшие поддерживающие причины их бытия; с ними связано бытие {203} нижестоящего, и благодаря им оно есть. Промышляя о том, как без изъяна сделать сии орудия, с коими связано осуществление действий, неотъемлемых от бытия сущего, Мудрейший Мастеровой должен был создать их столь совершенными, чтобы гарантированы они были от всяких превращений и порчи, дабы не пришлось ему вновь к тому возвращаться. А не может быть так, чтобы Мудрейший Мастеровой пренебрег делом, коего требует от него мудрость; если же это невозможно, значит, он создал их без изъяна, а что создано безупречным, то не подвержено превращению и порче.

Кроме того, если допустить, что сии орудия испытывают превращения, переставая быть причинами бытия природного сущего, то это будет означать, что то, от чего они образовались таковыми, подверженными превращениям, ущербно, ибо не способно было сообщить им такое совершенство, которое сохраняло бы их неизменными без какого-либо посредника между собой и ими. Поскольку же сии тела, то есть орудия, существуют от царства Творения, и отсутствует какой-либо посредник между ними и Сотворенным, то есть Первым Сущим, а мир Творения есть мир совершенства, то исключено, чтобы нечто, получившее бытие от сего мира, было застигнуто переменами, проистекающими от собственной самости, ибо оно совершенно. Если же невозможны никакие изменения и превращения в них, поскольку они совершенны по своей самости, следовательно, они пребывают в том состоянии своей самости, в каком сотворены, а именно как причина бытия сущего.

Кроме того, если бы они относились к тому, что подвержено превращениям, то превращение происходило бы в них не сразу, но во времени, сначала в одном, затем в другом. Если бы превращение совершалось в них сначала в одном, затем в другом, то соответственно этому утрачивали бы свою силу их воздействия на порождения и они переставали бы выводить сущее к бытию настолько, насколько испытали превращение и утратили силу. Если же какое-нибудь их воздействие прекращается, то уходит в небытие и нечто из сущего, то, чья делавшая необходимым его бытие поддерживающая причина исчезла. Однако поскольку сущее таково, каково оно есть, не прибывает и не умаляется, то и причины его, благодаря коим оно есть, не могут испытывать превращения.

{203}

Кроме того, будь они подверженными превращению и порче, то превращения, то есть порча, настигали бы их либо изнутри, со стороны их материи, либо извне, от соседствующей противоположности. Однако превращения не могут привходить к ним со стороны их материи, ибо та не относится к сложенным из противоположностей вещам, каковыми являются материи сущего в подлунном мире, а также потому, что она представляет собой нечто чистое и единое, наподобие формы своей, и ее не может настичь порча от движения, так как движение ее круговое и однородное, в нем нет различий и противоположностей. Превращения не могут также привходить к ним извне, вследствие соседства с противоположностью, ибо горизонт их однороден и с ними совместим, а соседствующие с ними тела не воздействуют на них, но подвергаются их воздействию. Если же ни то, ни другое невозможно, а превращения привходят только этими двумя путями, значит, они превращений не испытывают.

Кроме того, превращения настигают потенциально сущие вещи при движении к совершенству, коего ищут они, будучи его лишены, когда стремятся они к конечной цели своей, а именно к актуальности, к достижению такого предела в принятии [форм] и перехода из состояния в состояние, у которого остановятся они и уж больше испытывать превращений не будут. Между тем движение сих тел есть не движение к искомому, отсутствующему у них совершенству, но именно движение совершенства, связанного с воздействием на другое и сообщением того, что имеют они ему сообщить и передать чрез себя. Если же движение сих тел есть движение совершенных, но не движение к совершенству, то самости их превращений не испытывают.

Итак, небесные тела суть высшие и наипростейшие, не могущие испытывать ни порчи, ни превращений.

Они, далее, не могут принять никакой формы, помимо той, что имеют, ибо они столь совершенны, что не нуждаются в приращении совершенства. А именно: форму принимает только материя, а то, что для сих сущих является материей, уже занято формой, которая в ней распространилась и довела ее до той черты, где она ничего, кроме оной формы, не приемлет (таково свойство тел: они доходят в принятии [форм] до такой черты, где ничего другого уже не приемлют). Если же сии тела охвачены формой настолько, насколько та может охватить, то после нее они иной формы не принимают.

{205}

Кроме того, формы привходят в материю лишь от воздействующего, когда воздействует оно на такую материю и дает ей форму. Однако сии тела выше того, чтобы быть материей для воздействующего, ибо они изначально получили совершенство при творении и эманации, и они сами суть воздействующие. Если же они сами суть воздействующие, то они не могут в будущем претерпеть воздействия; а коль скоро они не могут претерпеть воздействия, принимая другую форму, значит, они вообще не принимают форм.

Все сие подтверждают состояния сущего, взвешенные на весах вероисповедных. Коль скоро Писание есть высшее из служащего действию сущего в мире религии, следовательно, небесные сферы, и прежде всего высшая сфера как телесная, суть высшие и наипростейшие из движущихся тел. Коль скоро Писание являет образец безупречности, лишенный всякого изъяна, следовательно, небесные сферы, и прежде всего высшая сфера как телесная, безупречны и исключают всякую порчу и превращения. Коль скоро глаголющий и его замещающие выше нижестоящих земных границ, следовательно, небесные сферы как формы и тела выше нижерасположенных тел. Коль скоро глаголющий и его замещающие свершают восславление и действие их есть акт совершенных, не ослабевающий и не прекращающийся, следовательно, движение небесных сфер не прерывается, и действие их, когда они выводят [в бытие] природные порождения, есть акт совершенных. Коль скоро глаголющий и его замещающие не принимают в своем совершенстве никакой иной формы, нежели та, что у них имеется, и не отходят от сформированной ими религии и поклонения, следовательно, небесные тела не приемлют иной, нежели у них имеющаяся, формы. Коль скоро Писание и Закон составлены совершенными, не нуждающимися ни в приращении, ни в умалении, следовательно, тела небесные в своем совершенстве не нуждаются ни в том, чтобы какая-либо форма дала им приращение, ни в том, чтобы какая-либо форма умалила их.

Таковы сии высшие небесные тела: «Создание небес и земли больше создания людей; но многие из людей не знают этого»[90]. Да славится Создатель их; нет бога кроме Него, к Нему взываю и на Него уповаю: Он о рабах Своих зоркий попечитель, лишь Он, Мудрейший, Сильнейший, Величайший, Всевышний дарует крепость и силу.

{206}