Улица одиннадцатая

О глаголющей душе и о том, каковы ее действия; о том, получают ли сии действия бытие при помощи и с участием тела, или же она может единолично производить действия без своего тела; о том, какова разница между ее действиями и какую конечную цель она в том достигает; о ее первом и втором совершенствах; и о том, как становится она полным пребывающим разумом

Прежде сказанного было достаточно, чтобы приблизительно показать, какова душа глаголющая. Сейчас же скажем следующее: будучи благодаря стяжанию знающей, могущей и живой субстанцией, она совершает многочисленные действия. Среди сих действий есть такие, что определены ее смесью, той, от которой изначально проистекает ее бытие; а есть и определяемые ее самостью в соответствии с ее стяжанием. При том благодаря уготованным душе и внедренным в ее тело орудиям осуществляются именно те действия, что определяются ее смесью. Как те, так и другие суть качества, производимые ею и приносящие пользу либо вред или самости ее, или телу.

Из тех действий, что имеются благодаря уготованным душе и внедренным в ее тело орудиям, одни существуют внутри, в теле ее, другие же – вовне, в материи.

Те действия, что осуществляются внутри, в теле ее, трояки. Одни из них связаны с уходом за телом и предоставлением замены отпавшим и утраченным частицам его. Таковые осуществляются всеми внутренними органами (желудком, печенью, легкими, селезенкой), а также и расположенными на поверхности тела (ртом, языком, глоткой и другими) и именуются питанием. Другие связаны с уходом за душой; таковые свершаются с использованием особо к тому предназначенных органов и частей (сердца, глаза, уха, языка, головы, рук, ног и тонких парных органов[153]) так, как повелевает вероисповедание. Притом преследуют цель оздоровить, выправить, укрепить и закалить душу, дабы привело сие к стяжанию добродетелей. Таковые действия называются поклонением. Третьи же связаны с уходом за телом и душою совокупно. Они суть перемещение с помощью ног, удаляющих от нежелаемого и приближающих к искомому.

{362}

Те действия, что осуществляются во внешней материи, двояки: одним претерпевающей материей служит тело, другим – душа.

Те действия, которым претерпевающей материей служит тело, двояки: одни из них совершаются в той материи исключительно для пользы души и ради ее стяжания, другие же приносят пользу телу и душе совокупно.

Те действия, что приносят пользу телу и душе совокупно, двояки: одни для своего свершения нуждаются как в телесных, так и в дополнительных, извне привлекаемых орудиях, другие же – в орудиях одного только тела. Действиями, которые для своего свершения нуждаются и в телесных, и в дополнительных внешних орудиях, являются все многоразличные ремесла и искусства – и низкие, и высокие: игра на барабане, флейте и лютне, ювелирное дело, вязание, ремесло плотников, поваров и сапожников; более высокие – торговля и портняжное дело, строительство и земледелие, ремесло каллиграфов, лекарей и геометров, особое искусство производить акциденции и тем выворачивать наизнанку сущности тел, искусство кудесников[154] и военное дело. Все эти ремесла и искусства невозможны без использования особых орудий: война – без меча или прочих военных орудий, письмо – без пера, чернил и бумаги (либо с оным схожего), искусство лекаря – без лекарств и применяемых им инструментов, геометрия – без циркуля и иных приспособлений, особое искусство, требующее настойчивости и упорства, – без реторты, перегонного куба и тому подобного. Те же действия, для коих потребны орудия одного только тела, многочисленны и носят разные названия: пощечина, удар по лицу, удар рукой, пинок, восхваление, хула, хватание искомого или удаление нежелаемого рукой либо приближение или удаление от оных при помощи ног и тому подобное. И от тех, и от других действий приходит польза как телу, так и душе: телу – потому что оно получает пропитание, возмещающее ему его утраты; душе – потому что она сохраняется благодаря сохранению тела.

Те действия, что свершаются в той материи исключительно для пользы души и ее стяжания, двояки. Во-первых, это получение с помощью пяти органов чувств тех знаний, коими пользуется одна душа без тела: постижение с помощью орудий зрения цветов и фигур, каковые распадаются {363} на множество форм (о чем мы говорили в «Приметах веры»); постижение с помощью орудия слуха звуков, каковые распадаются на приятные и дурные; постижение с помощью орудия вкуса различных вкусов, каковые бывают острыми, кислыми, сладкими и прочими; постижение с помощью орудия осязания, то есть кожи, шероховатости и гладкости, теплоты и холода, влажности и сухости. Во-вторых, это наслаждение, связанное со свершаемым при помощи тонких парных органов [дето]производством.

Все сии действия распадаются на две части: одни из них предписаны Богом и разрешены дражайшим Законом (да благословит Бог его возвестителя и род его!), другие же Всевышним воспрещены и Законом не позволены; первые суть похвальные, вторые – порицаемые.

Все нами упомянутое является материей для своего действователя, то есть свершение каждого из этих действий доставляет его душе и телу ту или иную, скорую или отдаленную пользу либо ее противоположность. в сих действиях участвуют и душа, и тело, и пользу либо вред сих действий делят они между собой.

А те действия, коим претерпевающей материей служит душа, двояки: одни свершаются с Божьей поддержкой (каковая разнообразна), другие же – благодаря полученным чрез научение знаниям о природном во всем оного многообразии.

Действия, свершаемые благодаря полученным чрез научение знаниям о природном во всем оного многообразии, двояки: одни свершаются чрез речь, другие – чрез внешних посредников. Что до свершаемых чрез речь, то таковы, к примеру, ораторское искусство, состоящее в том, чтобы благодаря ясному изложению и точному определению, используя созвучия слов и их рифмуя, друг на друга нанизывая и размер скандированием подчеркивая, на порядок их опираясь, приводя пословицы и примеры и выводя доказательства, наилучшим образом запечатлеть в душе слушателя желаемое; или же поэзия, слова по известным размерам соединяющая, дабы сообщить равно об истинном и ложном, чтобы превознести или опорочить, возблагодарить или охулить; или же заклинания и наговоры и все в этом роде, что вызывается негодованием для отмщения. А что до свершаемых чрез внешних посредников, то таковы, к примеру, талисманическое воздействие на душу чрез свершаемое с {364} подобиями физических носителей оной, для какового действия потребно знание подходящих сроков, расположения звезд, соответствий и равновесий, даваемое геометрическим искусством, делающим трудное простым; или же ясновидение (кихана), состоящее в том, чтобы воздействовать на душу, ориентируясь по всей целокупности природного[155]; или же отыскание по оставленному следу (кияфа), гадание по полету птиц (заджр) или кудесничество.

Действием, свершаемым чрез Божью поддержку, является исполнение посланнической миссии, от коей проистекают целокупное искусство управления, начертание законов вероисповедной общины и определение законоуложенных обрядов. Благодаря этому души, разобщенные в своеволии, взглядах, стремлениях и исповеданиях, сбираются в едином устроении под сенью предписаний и воспрещений. Сие хранит их от губительных мерзостей и ведет к стяжанию счастья. К оному прилепляются все общие и частные науки управления, с религией связанные. Мы утверждаем, что устроение их, ежели в оное вглядеться, равновесно действиям и предначертаниям Всевышнего, устроившего творение Свое с сиятельной мудростью, явленной в воздвигнутых строениях и взвешенных пропорциях, а также и в великолепном создании – человеческом существе. Подобного сей посланнической миссии никому из возжелавших не достичь, за исключением того, кого изберет Бог и наделит светом Своей поддержки и Своего вдохновения, благодаря чему тот постигнет правду и истину. Таковы пророки и посланники, и в этом же – различие между пророком и пророчествующим.

А посему обязательные [религиозные] законы и обряды, ведущие мир под сенью божественного управления и хранящие народы, суть как орудие мастера или члены существа, привлекающие полезное и отталкивающие вредное. Как в существе одним органам назначено быть более чувствительными (к примеру, лицо, руки, ноги, тонкие парные органы), так и в управлении ликам и дланям народов и прочим людям, то есть царям и их подданным, назначено занимать разные ступени в соответствии с их способностями. Как все органы созданы повинующимися сердцу, гнездилищу вдохновения и жизни, так что сообразуются они с его велениями, взглядами и запретами, так и в управлении заведовать делами людей назначено имаму, вместилищу {365} Божьего света, людям же действовать сообразно его усмотрению, так что весь порядок (амр) приходит к единству. Как в творении органы устроены сердцем и живы теплотой его, их достигающей, так и в делах управления благополучие и покой людей даются достигающими их повелениями устроителя их дел. Как в творении есть органы, приносящие пользу всему телу (к примеру, глаз, ухо и прочее), так и в божественном управлении есть назначенные передавать, оберегать и заботиться о вестях, дабы тем сохранялось все сообщество. Как в творении во всем теле кровь распределена меж внутренними и внешними работающими органами соответственно рангам их тонкости и плотности, так и в управлении имуществу исполнителей всеобщего веления назначено быть распределенным в большей или меньшей степени соответственно их рангам: между всадниками и пешими, слабыми и сильными, старцами и юношами.

Как предначертано существу иметь поганые, всему телу вредящие, к болезни и гибели ведущие смешения (ахлят), излечиваются же от оных либо изгнанием их из тела, очищая его от сих смешений, если таковое возможно, либо, если не изгоняются они, усмиряют их иным способом, дабы исцелилось тело, так и в управлении должно, когда появятся носители порчи и вреда, в теснину тьмы народ ввергающие, пресекать их умерщвлением, либо кнутом или пряником, и дать им то, что отвратит их от порчи (как «вновь обращенных»[156]), дабы установить всеобщее спокойствие и удалить порчу. Как в творение внедрено желание улавливать животных, кои не суть люди, но близки оным по смеси, и подкрепляться мясом их, так и в управлении должно принуждать к совместному житию население «дальних концов земли»[157], кое схоже с живущими под дланью Всевышнего, и использовать его себе в помощь. Как органы поражаются разными болезнями и различно излечиваются – рассекаются либо прижигаются железом, или смазываются целительной мазью, либо лечатся вдыханием запаха лекарства, либо применением горького или сладкого лекарства и тому подобное, так и в управлении надлежит следовать разными путями в исправлении разных людей (глупцов, умников или слуг) и отвращении от желанной им порчи, воспитывая их так, как они того заслуживают: осыпая ли ударами, заточая ли в узилище, подвергая порицанию либо хуле или же не давая свершить искомое.

{366}

Как в творении одному органу назначено властвовать над другим не иначе как чрез сердце, так и в управлении не должно никому ни над кем иметь силу либо приказывать иначе как с санкции повелителя. Как в творении назначены существам ночь и день, время для отдыха и время для поиска пропитания, так и в управлении положено людям время, отдаваемое поклонению (каковое есть вечное питание жизни), и время для земных забот. И так следуя далее, дойдешь до всего, что соответствует обрядам и законам. Возжелавший управлять да зажжет свет своего управления от Божьего света; а никакое управление, когда божественному приказанию не следует, не может быть полным, но ведет к одному только произволу да притеснению, губя все живое и мертвое.

Таковы те действия, что свершаются с помощью орудий либо внутри тела, либо вне его.

А что до действий, свершаемых душою самостно, без нужды в орудиях, что не суть она сама, то таковые происходят от нее после совершения действий смешанных, для коих необходимы уготованные ей для улавливания знаний орудия, после того, как она в том займет более высокую, нежели была у нее прежде, ступень. Когда же случится ей иметь интимную беседу (мунаджат) с Всевышним Творцом своим, – каковой не может быть прежде, нежели возложит она на себя бремя повелений в божественной общине и господнем управлении и, скопив в познании, поклонении и отправлении установленных ритуалов формы сенсибельного (кои, бывши разумеемыми потенциально, стали для нее разумеемыми актуально), не станет она актуальной, – тогда под влиянием оной возгорятся в ней светы снисканного Царства: будет обладать она тем светом святой чистоты, что делает ненужным внешний, чрез научение и стяжание приходящий свет, к коему нет доступа иначе, как чрез употребление орудий и уловление [знаний]. А возгорается он в ней из-за близости ее к Первой Причине, к Творению и Первой Эманации. Тогда обретает она сходство и соотнесенность с вне[природными] Разумами благодари прежнему своему стяжанию. Тогда действует она, не встречая ни в чем препятствий, не нуждаясь в помощи членов своего тела.

Среди сих действий одни суть начала ('ава'иль), другие же – концы ('авахир). Начала – это те, что сопутствуют получаемому из опыта знанию; так мы узнаем, к примеру, {367} что десять минус два будет восемь или что три плюс три дают шесть, или что единица меньше десятки. Концы же – те, кои имеет она чрез установление равновесия и взаимного соответствия, комбинируя и извлекая материи, оказавшиеся в ее самости благодаря стяжанию. Например, она узнает, что легко и просто поднять тяжелую вещь, если делать это на отдалении с помощью специальных инженерных орудий типа рычажных весов и гирь, кои, как известно, будучи малы, уравновешивают многократно свой вес. Или же так называемое самовращающееся колесо: она с помощью производимых расчетов представляет, каким оно может быть, затем в самой себе ищет и находит то, что укрепляет ее уверенность в его вращении, затем все это осуществляется актуально в доступном чувству орудии и оказывается правильным, согласным с произведенным действием; или же объятие поддерживающих причин, поддерживаемых следствий, чтойностей, противоположностей и соотнесенностей. Во всем этом ей не нужно прибегать к использованию орудия.

И пусть никто не говорит, что то, чего форма запечатлевается, является-де уловленным и представляемым, а представляемо то, что ощущаемо, ощущаемое же постигается только с помощью орудия. Неправота сего взгляда доказывается тем, что оказавшиеся в душе формы сенсибельного не суть тело, когда могли бы служить орудием: форма уже отделилась (от материи ощущаемого.– А.С.), отпечатавшись в самости души, и благодаря воссиявшему в ней знанию стала с ней единым, сенсибельное же осталось, как и было, вовне. Так же точно все, что окажется вблизи камфары, заимствует от нее подобие ее запаха, и получается, что в запахе всего этого – подобие камфары, хотя ни в чем из того самой камфары нет. Кроме того, душа сама по себе разговаривает и размеривает, берет и дает, воспрещает и приказывает, взмывает ввысь и опускается долу, погружается в пучину и выходит на поверхность, смотрит и видит, чему достаточным свидетельством и доказательством служат видимые человеком во сне действия ее, коих истолкование верно. Все сии действия свершаются без помощи орудия, ведь орудия, застыв, остаются с ее телом, она же парит и странствует по городам и весям.

Вот что следует вкратце сказать о действиях, дабы проторить дорогу к пониманию в сем вопросе. Каждое из {368} них от любого отличается. Между действием души на пользу своего тела и действием ее для уловления знаний разница та, что действием на пользу тела является то, которое осуществляется при помощи уготованных внутри тела орудий для приема и переваривания пищи; прекращение этого действия несет ущерб частицам тела, ведет к гибели оного и его распаду, то есть смерти. А действием для уловления знаний является то, которое осуществляется при помощи воздвигнутых для души орудий на внешней поверхности тела (глаза, уха, носа, языка и [органа] осязания); прекращение этого действия ведет к остановке работы органов чувств, то есть ко сну. Далее, между действием ее по уловлению знаний с помощью орудий и самостным воздействием на имеющиеся у нее формы познаваемого разница та, что при свершаемом с помощью орудий действии отсутствие сенсибельного ведет к прекращению действия, ибо орудиям присуще воздействовать на внешнее сенсибельное, и если вне их нет того, в чем они могли бы произвести свою работу и ощутить, то и действия от них не происходит. А что касается самостного действия, то даже если само ощущаемое скрыто от чувств, то форма [его] (каковая есть полученный его отпечаток) в самости [души] имеется, и ничто не препятствует ее действию, именуемому представлением. И вот это действие осуществляется и непрестанно длится, а то с исчезновением ощущаемого прерывается и прекращается. Таково сие свершающееся в самости [души] действие. С ним душа поднимается над рангом чувственной, ибо сие не есть чувство, но запечатление форм, знание и овладение вершиной сходства и соотнесенности со святейшим.

Предельная цель души в сих действиях – объять то, что скрыто от чувств и вне[природно], и в знании и утверждении единства (тавхид) достичь той степени, когда ни одно сущее не ускользнет от ее познания, дабы [непознанным] остался лишь Тот, от Кого произошло все сущее. У того порога остановится она в изумлении, не в силах равняться [с Ним] и искать объятия, и покорно признает свою немощь, истинно познав, что путь искомого объятия закрыт и что все сущее распределено по ступеням, и хотя достигла она высот величия, мощи и объятия, а все же бытие ее не самостно, и не чрез себя саму она пребывает, но чрез Него, Всевышнего, Единственного Бога. Сия {369} предельная цель есть для нее второе совершенство, так же как быть представляющей (каковая степень есть совершенство чувственной души и ее предельная цель, о чем уже говорилось) является ее первым совершенством. Мы говорим – первым совершенством, ибо сей степени сначала у нее не было, стала же тогда, когда поднялась она к ней с прежней своей степени. Сия есть первая степень, кою достигает она стяжанием, за оной же, дабы прийти к своей конечной цели, предстоит одолеть ей немало ступеней, на каждую поднимаясь благодаря достигающему ее свету обретения, стяжая знание, свершая деяния и следуя законоположенным путем общины. Так день за днем стяжает она необходимое, дабы придать своей субстанции обильность и благородство, пока не обратится в незыблемый разум, не достижимый для козней дьявола и гибельных соблазнов проклятого супостата. Так же и дерево вначале бывает хилым ростком, который легко погубить, растерев меж пальцев либо затоптав, если прежде того само не погибнет от жары и безводья; но день за днем притягивает оно материи, в коих изыскивает для себя силу, крепнут его ветви и ствол, и вот оно уж несгибаемо утверждено на земле. Таковы же и некоторые минералы, например, ртуть: ее, это слабое, летучее при нагревании, студенистое дрожащее тело, берет мастер и соединяет с другим, любимым ею минералом, и тот обволакивает и связывает ее, закаляет и укрепляет. Если же кто пройдет принятым в вероисповедной общине путем исправления души, то через некоторое время станет уж не таким, каким был изначально, но сильным, способным воздействовать на тела, стойким к пламени, тогда как прежде встречи с ним боялся. Так же и с молоком, что дают животные: когда пастух кладет в него сыворотку, оно благодаря ей свертывается и связывается; так молоко становится незыблемо-твердым телом, бывши до того текучим и податливым. Вот и она (душа.– А.С.), как сие перечисленное, поднимается к своему пределу, стяжая знание и деяние, в том и в другом обретая благородство, могущество, сиятельность, мощь и пребывание. Все сие единоподобно: «В творении Милостивого не увидишь нестройности»[158].

За сим вослед весы вероисповедные утверждают, что поскольку актуально-сущие научающие границы религии имеют в пророческом призыве разные ранги, так что одни, как, например, заветник, научают с помощью как бы {370} орудия, другие же, как, например, глаголющий, – без оного, следовательно, действия души распадаются на определенные смесью (каковые свершаются при помощи орудий) и определяемые душой и свершаемые без орудия. Поскольку научающие упорядочены так, что, во-первых, одни (к примеру, имам) хранят явную [сторону] Законоуложения (каковая обеспечивает физическое устроение общины) и к оному призывают, другие (к примеру, врата) научают явной [стороне] Закона (каковая есть явное поклонение), третьи же (как, например, худджи) научают явной и скрытой [сторонам] поклонения совокупно, следовательно, свершаемые с помощью орудия действия души, во-первых, бывают или внутри тела, ради сохранения его физического облика (шахс), или же связаны с совокупной пользой души и тела; и, во-вторых, одним из них (например, примыкающему и проповеднику, каковые научают явной и скрытой [сторонам] Законоуложения) известно истолкование явной [стороны] Законоуложения, из чего вытекает осведомленность о циклах и числе границ Божьей религии с начала и до конца века (дахр), другим же (как, например, извещающим проповедникам, каковые научают рангом Разумов и вне[природных] границ, известны ранги приближенных ангелов, из чего вытекает знание единобожия, следовательно, действия души, во-вторых, свершаются либо в душе, либо в теле.

Поскольку извещающие проповедники способны устанавливать равновесность, из коей божественные знания проистекают без научения, следовательно, душа способна действовать без орудия. Поскольку разница между научением явному, связанному с деянием, и научением скрытому, связанному со знанием, состоит в том, что прекращение научения правилам явного поклонения ведет к гибели людей общины, ибо ослабевают и исчезают ее обряды, а прекращение научения истолковательным знаниям отрывает знания от души и ведет к глупости небрежения (гафля), следовательно, между действием души на пользу своего тела и действием ее по уловлению знаний разница та, что прекращение первого ведет к гибели ее физического носителя, а прекращение второго – к глупости и незнанию. Поскольку между действием по улавливанию знаний и самостным действием души разница та, что первое связано с сенсибельными вещами, которые могут отдалиться от органов чувств и перестать быть ощущаемы, и с этим их исчезновением {371} прекратится и действие, второе же связано с имеющимися в самости [души] формами, и ничто не препятствует душе совершать сие действие в своей самости, следовательно, разница меж истолковательными знаниями, связанными с явной [стороной] Законов, и разумными знаниями (аль-ма'ариф аль-аклийят) та, что сенсибельное превращается и переменяется в разных истолкованиях, разумное же незыблемо.

Таковы следствия из рассмотрения сущего; для внимательного мыслителя не скрыты и другие, кои умножат его знания и дадут ему твердую уверенность. Слава Богу, Творцу небес и земли, в единую нить великое и малое связавшему; да благословит и приветствует Бог величайшего посланника Своего, сиятельного господина нашего Мухаммеда, повелителя правоверных Али бен Аби Талеба и имамов из рода их.