Двигательный автоматизм

В указанной работе знаменитого психиатра мы находим некоторые данные, говорящие о получении известными композиторами музыкальной информации извне, т.е. о контакте с СПМ. Так, например: " Гофман (Эрнст Теодор Амадей, 1776–1822, нем. композитор, дирижер и писатель, известный у нас больше как сказочник. — Иг. N) часто говорил своим друзьям: " Я работаю, сидя за фортепиано с закрытыми глазами, и воспроизвожу то, что подсказывает мне кто-то со стороны" " (с. 17). " Мендельсон (Якоб Людвиг Феликс, нем. композитор, дирижер, органист, 1809–1847. — Иг. N) страдал меланхолией (обычно этот термин применяется при значительной выраженности депрессивного состояния. — Иг N) Уже в наше время сошли с ума Гуно (Шарль, франц. композитор, 1818–1893. — Иг. N) и Перголези (Ломброзо ошибся во времени, т.к. итал. композитор Джованни Баттиста Перголези жил в XVIII веке: 1710–1736. — Иг. N) Шуман (Роберт Александер, нем. композитор, 1810–1856, умер в психиатрической больнице. — Иг. N) уже на 24-м году сделался жертвою липемании (мрачное помешательство), а 46-ти лет совсем почти лишился рассудка: то его преследовали говорящие столы, обладающие всеведением, то он слышал не дававшие ему покоя звуки, которые сначала складывались в аккорды, а затем в целые музыкальные фразы. Бетховен и Мендельсон, как казалось, из своих могил диктовали ему различные мелодии. В 1854 году Шуман бросился в реку, но его спасли, и он умер в Бонне" (там же, с. 60–61).

Большой интерес для нашей темы представляет следующее наблюдение проф. Ломброзо, сделанное им в своей клинике. Больной, о котором он пишет, не только не знал нотной грамоты, но никогда не играл на музыкальных инструментах. И тем не менее в больнице этот " даровитый математик импровизировал на фортепиано арии, достойные великого композитора" (с. 113). Те из читателей, кто имеет музыкальное образование, поймут, что сесть за фортепиано и сыграть сложное фортепианное произведение, не имея многолетней специальной подготовки, — невозможно. Так же совершенно невозможно без минимальной, хотя бы, подготовки импровизировать нечто вразумительное, с музыкальной точки зрения, а тем более " достойное великого композитора", поскольку импровизация подразумевает не просто игру, а исполнение тут же, " на ходу" сочиняемого произведения. Таким образом, перед нами — яркий пример самореализации СПМ через человека в наиболее чистом виде, поскольку сам человек, в данном случае, выполняет лишь роль воспроизводящего устройства. К сочинению музыки он не имеет ни малейшего отношения, его пальцы движутся сами собой (явление двигательного автоматизма в составе синдрома Кандинского-Клерамбо), воспроизводя музыкальную пьесу, сочиненную существом параллельного мира.

Описание аналогичного явления было нами обнаружено в письме знакомого нам художника, который в 1970-е годы увлекался оккультизмом и йогой. Значительная часть этого письма помещена в разделе, посвященном живописной самореализации СПМ, но небольшой отрывок из него, касающийся музыкальной тематики, может явиться современным свидетельством правильности наблюдений проф. Ломброзо, которые были сделаны им за 100 лет до этого. Художник в своем письме вспоминает: " На одном из занятий под руководством гуру мы занимались прочисткой энергетических каналов. Все ученики лежали на полу в позе полного расслабления (" шавасана") и читали про себя великую мантру " Харе Кришна", ожидая подключения к " космической энергии". Вдруг одна из учениц плавно и легко поднялась, вынула из футляра скрипку (все мы находились в чужой, незнакомой квартире одного из учеников), затем прижала ее подбородком к плечу, взмахнула смычком и заиграла. Мы были глубоко поражены ее игрой, зная, что эта девушка начисто была лишена слуха и никогда ни на каких музыкальных инструментах играть не училась. Всем стало ясно, что произошло подключение к " космосу", и некая космическая, разумная сила, войдя в нее, полностью руководит телом девушки, которое ей сейчас не подвластно. Ничего не зная ни о происхождении этой силы, ни о последствиях такого подключения, мы были в полном восторге. Ура! Заработало! "

Таким образом, очевидно, что как у математика из психиатрической больницы, так и у девушки, балующейся оккультизмом, " способности" к игре на музыкальных инструментах и сочинению музыки возникли по одной и той же причине, то есть в результате контакта с СПМ. Именно в этом и кроется непонятная большинству психиатров причина того, что " сумасшедшие обнаруживают дарование в таких искусствах, которыми они прежде никогда не занимались" (см. Ц. Ломброзо, с. 100).

Интересны для нас и те факты, когда СПМ просто транслируют сочиненную ими музыку непосредственно в сознание людей, причем людей весьма далеких от музыкального творчества. Так, например, различные звуковые, словесные (вербальные) и музыкальные внушения (так называемые идеаторные автоматизмы Кандинского–Клерамбо) слышали во время полетов многие отечественные и зарубежные космонавты, в психическом здоровье которых трудно сомневаться. Геннадий Лисов в журнале " НЛО" (№ 45 от 8 ноября 1999 г.) приводит свидетельства советских космонавтов Ю. Гагарина, А. Леонова, А. Николаева и В. Волкова, которые слышали, находясь на орбите "...лай собаки. Обыкновенной собаки, может, даже простой дворняжки... А потом стал отчетливо слышен плач ребенка! И какие-то голоса. И снова совсем земной плач ребенка... Объяснить это невозможно. Почувствовать — да! ", — так описывал свои впечатления космонавт Владислав Волков.

Еще более необычным представляется свидетельство Юрия Гагарина (1934–1968), который, находясь на орбите в 1961 году, слышал " неземную музыку, очень похожую на ту, которая исполняется на электромузыкальных инструментах". Это свидетельство интересно тем, что до полета в космос Гагарин не слышал подобной музыки, поскольку в те годы в СССР мало кто еще даже знал о существовании таких инструментов. Сам Гагарин понял, как звучат электроинструменты, намного позже, на выступлении ансамбля Вячеслава Мещерина. Именно тогда он и осознал, что слышал нечто подобное в кабине космического корабля в 1961 году.