Глава 27. Когда небо за окном озарилось предрассветными лучами, стало ясно, что заснуть этой ночью уже не получится

Когда небо за окном озарилось предрассветными лучами, стало ясно, что заснуть этой ночью уже не получится. Тяжело вздохнув, я поднялась с постели и спустилась вниз.
Слова Кэтрин не давали покоя. Рассказанная история казалась уж слишком простой. Что-то не вязалось, и я лихорадочно пыталась понять, что именно.
Разве могло все сложиться подобным образом? Получается, что наше единственное оружие против Клауса – результат счастливого стечения обстоятельств. Если бы Кэтрин не спасла цыганку, то ни о чем бы не узнала. Впрочем, никаких гарантий того, что ведьма сказала правду, не было. А значит, нам всем предстояло довериться словам давно умершей цыганской колдуньи.
– Не спится? – внезапно раздавшийся голос Кэтрин заставил меня вздрогнуть.
Я обернулась, едва не расплескав свежесваренный кофе.
– Думаю о том, кто из нас наивнее, – ответила я. – Ты, потому что поверила непонятно кому, или я, потому что поверила тебе.
Кэтрин хмыкнула.
– Иногда внезапно обретенный союзник оказывается гораздо полезнее старых друзей.
– Откуда ты знаешь, что цыганка сказала правду?
– У нее не было причин врать, – пожала плечами Кэтрин.
– Но что если она ошиблась? Что если убить Клауса невозможно, и мы только теряем время?
Кэтрин склонила голову набок и некоторое время пристально смотрела на меня.
– Юный информатор, о котором я рассказывала, – потомок той самой цыганской ведьмы. Все девочки их рода обладают большой силой, но дар этой малышки несколько иной. В ее венах течет знание, и только она способна пролить свет на вопросы, ответы на которые давно канули в бездну. Тайны дорого стоят, Елена, – Кэтрин горько усмехнулась. – Кто-то отдаст миллионы за них, а кто-то сделает все, чтобы прошлое осталось прошлым. Рассказывая мне о своей нерожденной праправнучке, цыганка рисковала не только жизнью девочки, но и безопасностью всего рода.
– Не слишком умно с ее стороны, – вырвалось у меня.
Глаза Кэтрин сверкнули.
– Я всегда плачу по счетам, Елена. А этой старой цыганке я задолжала.
Сделав большой глоток кофе, я задумалась.
Возможно, цыганке удалось рассмотреть в Кэтрин то, что не вижу я? Ведь она сочла ее достойной доверия, не так ли? Может ли Кэтрин быть лучше, чем хочет казаться?
«Не понимаю, как ты не видишь сходства», – вдруг вспомнились слова Стефана. Тогда он пытался мне доказать, что Кэтрин не так уж сильно отличается от Деймона, и только сейчас я впервые задумалась об этом всерьез.
– Когда живешь так долго, грани дозволенного стираются. Все твое существование превращается в одну сплошную череду событий. Скучную череду, Елена. Любое развлечение – на вес золота, – Кэтрин повела бровью и усмехнулась. – Не стоит винить меня в том, что тебе самой еще предстоит испытать.
– Я никогда не стану такой, как ты, – пообещала я скорее себе, чем Кэтрин.
Вампирша усмехнулась и уселась на диван.
– Мы с тобой одной крови, – протянула она, закидывая ногу на ногу. – И ты уже такая же. Если Клаус доберется до твоих близких, ты сделаешь все, чтобы ему отомстить. Месть впитается в твою кровь, станет образом жизни. Необходимость скрываться превратит тебя в виртуозную лгунью, а любая привязанность обернется приговором для тех, кого ты любишь.
Внезапная догадка пронеслась в голове, и я шокировано уставилась на Кэтрин.
– Ты поэтому бросила братьев, инсценировав свою смерть?
– Именно, – кивнула Пирс после небольшой паузы. – А ведь я любила их…
В груди резко кольнуло, когда Кэтрин употребила множественное число. Видимо, что-то изменилось и в лице – потому что вампирша с интересом изогнула бровь.
– Стефана я всегда любила больше, – добавила она с улыбкой. – Наблюдая за ним все эти годы, я даже поняла почему.
Сделав глубокий вдох, я смогла успокоить собственнический порыв и теперь выжидающе смотрела на Кэтрин.
– Он заставляет меня чувствовать, – пояснила она. – Бросает вызов, понимаешь? – Я кивнула. – Деймон слишком предсказуем, слишком… – Кэтрин задумалась. – Он всегда был для меня «слишком». Им было легко управлять, он поддавался на все провокации, тогда как Стефан делал эту игру интересной и непредсказуемой. Потому что сочетал в себе несочетаемое.
Я улыбнулась, вспомнив подобные мысли на счет Деймона.
– Почему ты выбрала Стефана, я понимаю, но зачем ты привязала к себе Деймона – нет.
Кэтрин неопределенно пожала плечами.
– А зачем ты, встречаясь с одним братом, давала надежду второму?
Я отвела взгляд. Кэтрин задала слишком сложный вопрос.
– Вот видишь, Елена, мы не настолько уж разные, – протянула она. – Не удивительно, что братья запутались. Но все хорошо разрешилось, не находишь? Ты не настолько порочна, как я, и не смогла бы принять Стефана таким, каким он является на самом деле.
В словах Кэтрин был смысл. Однако измена Стефана и обстоятельства, при которых я о ней узнала, отнюдь не внушали оптимизма.
– Я многое не знаю о нем, да?
– О да, – Кэтрин расплылась в коварной улыбке. – Ты бы видела его в шестидесятых.
– Нет уж, спасибо, – усмехнулась я в ответ и неожиданно поняла, что мы с Кэтрин сейчас болтаем, как старые добрые друзья. Улыбка резко сползла с лица. – Ты о Деймоне тоже многое не знаешь, – добавила я чуть резче. – Но я бы не советовала приближаться к нему ближе, чем на полметра.
Кэтрин гортанно рассмеялась.
– Ты мне угрожаешь? – с издевкой уточнила она.
– Нет, – таким же тоном ответила я, – всего лишь предупреждаю.
Несколько минут Кэтрин внимательно смотрела на меня.
– Тебе не о чем переживать, – наконец произнесла она. – Деймон давным-давно избавился от моих чар. Увы, – добавила вампирша и тут же рассмеялась. – Ты можешь не верить, Елена, но я люблю Стефана. Всегда любила. Играть с обоими братьями было забавно, но лишь одному из них я внушила чувства.
– Стефан всегда думал, что ему.
Пирс кивнула.
– Первые три дня в гробнице я уверяла его в обратном. Когда он наконец поверил, жутко психовал. Он понимал, что ты – лишь отражение меня, и не знал, куда себя деть. Поэтому решил пустить все на самотек, предоставив тебе возможность самой оступиться и упасть прямиком в объятия его брата. Малодушно, но вполне в стиле Стефана.
Некоторое время мы обе молчали. Утро давно вступило в свои законные права, но даже пение птиц за окном не могло отвлечь меня от мрачных мыслей.
Весь этот разговор был странным. Я не злилась на Кэтрин, хотя понимала, что должна бы. Не ненавидела Стефана, хотя следовало бы. В какой-то момент я просто отпустила прошлое, и сейчас не знала, правильно ли поступила.
– Нам нужно уехать, – нарушила молчание Пирс.
Я нахмурилась.
– Вот только не нужно так на меня смотреть, – скривилась Кэтрин. – Меня тут держит клятва, если ты забыла. Девчонка-информатор живет в Болгарии, ей сейчас около пяти лет, а значит, она уже способна ответить на мой вопрос. Так что настало время вернуться на родину.
– Вместе со Стефаном, разумеется, – усмехнулась я.
– Разумеется, – кивнула Кэтрин, и, вздохнув, добавила: – Я мечтаю прикончить Клауса уже пять веков, Елена, и, поверь, не упущу возможности это сделать.
Я промолчала. Потому что понимала: единственную, пусть и призрачную возможность убить Первородного упускать нельзя. В конце концов, Кэтрин действительно связана кровной клятвой и не сможет скрыться до тех пор, пока амулет у меня.
Осталось лишь убедить Деймона.
И проследить за тем, чтобы амулет никуда не исчез. А то, зная Кэтрин, можно ожидать чего угодно.

***

Они обещали вернуться за неделю до Рождества. И обязательно выйти на связь.
Однако до Рождества оставалось три дня, а от Кэтрин и Стефана не было ни слуху, ни духу. Стоит ли говорить, что нас с Деймоном это изрядно нервировало?
Сальваторе негодовал. И я прекрасно понимала, почему он бесится – Кэтрин не оставила адрес девочки-информатора, потому что якобы знала лишь примерное местоположение деревни, в которой та жила.
Призрачная надежда одолеть Клауса таяла с каждым днем ожидания. И я начала обдумывать другие варианты.
Например, сбежать.
Забрать всех близких и поселиться где-то далеко-далеко.
Звучало заманчиво, но в то же время я понимала, что это не выход. Земля слишком мала для того, чтобы скрыться от Клауса.
Что же тогда делать? Надеяться, что он прекратит искать Двойника и никогда не явится в Мистик-Фолс? Сон Бонни исключал этот вариант.
Оставалось найти способ защититься от Клауса. И Деймон предложил весьма простой, но действенный метод: заковать Первородного в цепи, замуровать в цемент и сбросить на дно океана. И все бы ничего, вот только никто из нас не знал, как обезвредить Клауса хотя бы на время. Бонни надеялась, что силы, которую она получила от ведьм своей линии, будет достаточно. Деймон же рвался в бой, несмотря на все мои попытки его утихомирить.
За это короткое время мы научились неплохо контролировать свои способности. Я могла черпать силу у Деймона, а он – у меня. Наши ауры стали ярче – Бонни не раз об этом говорила. Правда, переносить расставания, даже короткие, стало значительно сложнее. Когда он отдалялся больше, чем на пару километров, я готова была лезть на стену от жжения в венах. Будь я обычным человеком, наверняка бы расплавилась от подобной пытки. Но я давно им не была, поэтому, стиснув зубы, ждала возвращения любимого вампира. Ведь ему было не слаще, чем мне.
Я возобновила посещение занятий. Благодаря постоянным тренировкам, помощь Деймона уже не требовалась – я отлично справлялась сама. Кэролайн всегда находилась рядом, на случай непредвиденного срыва, но в целом это было лишь мерой предосторожности.
С Тайлером, кстати, у них все складывалось замечательно. Как и у Бонни с Джереми, что не могло не радовать. Наши отношения с Бонни, увы, тоже не изменились, я лишь надеялась, что когда-нибудь мы сможем преодолеть эту пропасть.
Дженна смирилась с тем, что я живу у Деймона. Она частенько заглядывала к нам в гости, время от времени косясь на вампира недобрым взглядом, но предусмотрительно оставляла язвительные комментарии при себе.
Несмотря на наши переживания по поводу Клауса и молчание Стефана с Кэтрин, жизнь текла своим чередом. Я практически забыла о том, что Деймон скрывает от меня нечто важное. Пока он сам об этом не напомнил.
– У меня для тебя есть сюрприз, – подмигнул он как-то вечером. – Но такая новость требует особой атмосферы. Канун Рождества вполне подойдет.
Я и так плохо спала все эти дни, а уж после подобного заявления тем более. Деймон лишь хитро улыбался и терпеливо блокировал все мои попытки пролезть в его сознание. Я знала, что эта новость – нечто важное, то, что Деймон скрывал несколько месяцев, упорно выясняя все детали и перепроверяя информацию. Мое нетерпение просто зашкаливало – настолько, что я решила прибегнуть к типично женскому методу.
Усадив вампира на старинный резной стул, я крепко связала его руки веревкой. Это не было для него сильной преградой, но давало мне некоторый простор для действий.
Деймону нравилась наша маленькая игра. Он прекрасно понимал, что я попытаюсь выудить из него желаемую информацию, но ни капли не сомневался в своей выдержке.
А стоило.
Потому что я была полна решимости.
Мастерски манипулируя той частью сознания, в которую Деймон мне позволил попасть, я показывала ему весьма откровенные сцены с собственным участием. Мы давно выяснили, какая именно фантазия заводит обоих. Ему нравилось смотреть, как я пью кровь человека, а мне нравилось мысленно позволять себе это делать. Но сейчас я пошла дальше: разрешила воображаемому парню поцеловать себя. Пульс Деймона резко подскочил: несмотря на то, что он понимал нереальность картинки, порыв ревности сдержать не смог. Когда я ответила на поцелуй, мой вампир гортанно зарычал. Тогда я прогнала видение прочь и вернула нас обоих в реальность. Наклонившись к связанному вампиру, я резко притянула его за волосы и поцеловала. Дразня. Насаждаясь этим. Ловко расстегнув пуговицы на рубашке Деймона, я принялась вырисовывать узоры на его груди – языком. Затем отстранилась и начала медленно снимать с себя одежду.
Деймону понравился мой импровизированный стриптиз. Его глаза вспыхнули, уголок рта дернулся, венка на шее напряглась. Я продолжала медленно двигаться, покачивая бедрами, до тех пор, пока дыхание вампира не сбилось. Из одежды на мне остались лишь черные чулки – остальное разлетелось по комнате.
Когда я сползла вниз, присев перед ним на колени, Деймон резко втянул воздух. О да, ему нравилось, когда я так делала. А мне нравилось доставлять ему удовольствие. Я провела рукой по его ноге, подобралась к ширинке и погладила весьма явную выпуклость сквозь ткань брюк. Зацепив ногтем бегунок молнии, потянула ее вниз, и в этот момент отчетливо услышала шум двигателя во дворе.
Дженна. Она решила навестить нас.
Добродушно рассмеявшись в ответ на тихое ругательство Деймона, я быстро развязала ему руки и уже хотела метнуться наверх, когда он крепко прижал меня к себе и властно поцеловал. Если бы не звонок в дверь, мы вряд ли бы остановились. Но пришлось срочно успокаиваться.
Деймон сделал несколько глубоких вдохов и уселся на диван, согнув ногу в колене и запрокинув ее на другую ногу (в другой позе он сейчас просто не мог сидеть). Я хихикнула и поспешила наверх, попутно собирая разбросанную по полу одежду.
– Открыто, – громко крикнул вампир, когда я оказалась в комнате.
Дженна тут же толкнула тяжелую дубовую дверь и, хмурясь от царящего в доме полумрака, прошла в холл.
– Я только что заезжала в школу, но Елены там нет, – строго произнесла тетя. – Когда мы с тобой обсуждали условия ее проживания здесь, ты обещал, что прогулов не будет.
Вот, значит, о чем они разговаривали тогда.
Деймон совершенно не растерялся. Впрочем, на моей памяти не было ситуаций, в которых он бы не нашелся с ответом.
– Дело в том, что… – принялся придумывать на ходу вампир, но тут же осекся. Напряглась и я.
К дому подъехала еще одна машина, и на этот раз я не смогла определить, кто в ней находился.
– Елена, – протянул вдруг Деймон. – Стефан.
Я осторожно выглянула из-за двери – как раз в тот момент, когда немного озадаченная Кэтрин убрала руку Стефана со своей талии.
Дженна выглядела весьма удивленной.
– Так вот, – нашелся Деймон. – Я как раз хотел рассказать о поездке Елены и Стефана в соседний штат.
– Наверное, я чего-то не понимаю в этой жизни, – нахмурилась тетя, буравя Стефана тяжелым взглядом. – Как ты можешь, Елена, после всего, что он тебе сделал?..
– А что в этом такого? – пожала плечами Кэтрин. – У нас со Стефаном все замечательно, – добавила она со смешком.
– Елена хочет сказать, – поспешил исправить ситуацию Деймон, – что нашла в себе силы простить моего глупого братца, и теперь они весьма мило общаются.
Стефан прокашлялся. Кэтрин хмыкнула.
– Да, мы дружим, – усмехнулась она.
– Вот видишь, – расплылся в ангельской улыбке Деймон, – все хорошо.
Дженна принялась тереть пальцем висок.
– Угостить выпивкой? – заботливо предложил Деймон.
Едва не согласившись, Дженна вовремя себя одернула.
– Я, собственно, заехала для того, чтобы лишний раз увидеть свою племянницу и пригласить вас всех – раз вы теперь так хорошо «дружите» – на рождественский ужин.
– Как это мило с твоей стороны, – невинно улыбнулась Кэтрин. – Мы все, – она подчеркнула последнее слово, – непременно придем.
– Вот и славно, – кивнула все еще ошарашенная тетя. – Тогда до встречи в воскресенье.
Когда машина Дженны отъехала, Кэтрин громко рассмеялась.
Стефан, наоборот, надулся.
– Может объяснишь, что ты ей наговорил? – потребовал он.
– А может это вы с Кэтрин объясните, где шлялись три недели?! – попер в ответ Деймон.
– Почему сразу Кэтрин? – пробурчала вампирша, подходя к барной стойке.
– Вы обещали выйти на связь, – я присоединилась к разговору.
– Не получилось, – огрызнулся Стефан.
Деймон скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что ждет ответа.
– Судя по всему, мы оторвали вас от пикантного занятия, – хмыкнула Кэтрин, пальцем приподнимая мой бюстгальтер. Тот упал за диван, и я его не заметила, когда поспешно собирала вещи.
– Не меняй тему разговора, – нахмурился вампир.
– Да что ж все такие серьезные? – закатила глаза Пирс. – Если я скажу, что у нас все получилось, и через неделю в город прибудет целый грузовик с кольями, вы перестанете быть такими занудами?
Деймон оживился. Мои глаза заблестели.
– Расскажи подробнее, – нетерпеливо попросила я Кэтрин.
Вампирша весьма неутонченно плюхнулась в кресло и закинула ноги на журнальный столик.
– Пусть Стефан рассказывает, – кивнула она в сторону Сальваторе, – я устала и хочу выпить.
Мы с Деймоном одновременно переведи взгляд на Стефана.
– Что тут рассказывать? – недовольно начал он. – Первая неделя ушла на поиски нужной деревни. Несколько дней Кэтрин обхаживала несносную цыганскую девчонку, пока та, наконец, во время игры в куклы по нашему тщательно спланированному сценарию не показала на карте место рождения Клауса.
– Ты играла в куклы? – со смесью недоверия и восхищения уточнила я у Кэтрин.
– Чего не сделаешь ради блага друзей, – съязвила она, отпив особенно большой глоток виски из стакана.
– Это оказалось в Великобритании, – продолжил Стефан. – Нужному нам дубу около двух тысяч лет, и растет он на закрытой заповедной территории. А выкрасть целое дерево не так уж просто, поэтому…
– Зачем целое дерево? – возмутился Деймон. – Прихватили бы пару веток – и дело сделано.
– Нет уж, дорогой, – покачала пальцем Кэтрин. – Мне нужны тысячи кольев, сотни тысяч кольев, которыми я вооружу целую армию вампиров и благодаря которым смогу наконец отправить Никлауса в ад.
– Никлауса? – уточнила я.
– Да, это его настоящее имя, – кивнула Пирс. Ее взгляд вдруг потерял фокусировку – видимо, она вспоминала что-то. В этот момент я поняла, что Кэтрин связывает с Клаусом не только многовековая ненависть, но и личная драма в прошлом.
– Так вот, – снова заговорил Стефан, – нам повезло. Мы нашли владельца заповедной местности и уговорили его сотрудничать.
Пирс хмыкнула.
– Кэтрин уговорила, – недовольно пробурчал Стефан. – Пока мы тут с вами разговариваем, несчастный дуб кромсают на колья. Примерно через неделю они будут доставлены сюда. Разделим их пополам, и на этом наше сотрудничество окончено.
– Что значит окончено? – округлил глаза Деймон.
– А то и значит, – резко ответил Стефан, – что мы уедем, а вы не станете препятствовать. Клаус может появиться много лет спустя, и мы не собираемся все это время ждать его, словно наживка на крючке.
– Теперь я буду на него охотиться, – глаза Кэтрин маниакально блеснули.
Почувствовав недовольство Деймона, я поспешила его успокоить.
– Вполне честно, – мягко произнесла я. – Имея колья, мы и сами справимся в случае чего.
– Не переживай ты так, брат, – добавил Стефан с иронией, которая, впрочем, больше походила на черный юмор. – Мы будем заезжать в гости.

***

Я заворожено вглядывалась в тонкий серп Луны. Вечерний ветерок приятно холодил кожу, а едва моросящий дождь забавно щекотал лицо.
Деймон подошел сзади, обнял меня за плечи и усмехнулся.
Он понимал мое состояние. И радовался вместе со мной.
Ведь сегодня праздник. Да и повод веселиться у нас тоже имеется.
Через несколько дней прибудет оружие против Клауса, и, надеюсь, в моей жизни станет на одну заботу меньше.
К тому же, именно сегодня Деймон обещал рассказать свой секрет. Выведать заранее его не удалось, поэтому грядущий вечер я ждала с особым предвкушением.
– Пойдем, иначе опоздаем, – вампир протянул мне руку.

Усадив меня в машину Стефана и загадочно улыбнувшись, Деймон пообещал присоединиться к нам чуть позже. Я нехотя согласилась, и когда автомобиль тронулся, постаралась снова настроиться на нужный лад.
– Подыграй мне, – попросила я Стефана, когда мы подъехали к дому, – раз уж Дженна думает, что мы снова друзья, пусть так и будет.
– С удовольствием, – мягко улыбнулся вампир, и прежде чем я успела самостоятельно выбраться из машины, галантно приоткрыл мне дверь.
Кэтрин мы предусмотрительно оставили в особняке, несмотря на ее «живописные» предложения разыграть перед Дженной возвращение злобной близняшки. Я лишь надеялась, что Пирс шутила, иначе бурного выяснения отношений нам не избежать.
– Елена! Я так рада тебя видеть! – радостно воскликнула Дженна, заключая меня в объятья. – И тебя, Стефан, тоже.
Сняв верхнюю одежду, мы уселись за празднично сервированный стол и принялись болтать о разных пустяках, совершенно ничего не значащих ни для кого из нас. Я кожей ощущала напряженность – по всей видимости, тетя не могла понять моей возобновившейся дружбы со Стефаном. Но портить праздник ей не хотелось, поэтому она усиленно делала вид, что все в порядке.
Мне как никогда сильно захотелось во всем признаться Дженне. Обнять ее, откровенно поговорить по душам за чашечкой крепкого чая, как мы часто любили это делать, поделиться тревогами... Но я не могла позволить себе такую слабость, так как знала, что впоследствии пожалею об этом.
– Елена, – Стефан настороженно посмотрел в мою сторону. Казалось, он знал, о чем я только что размышляла. – Все в порядке?
Я кивнула и быстро натянула на лицо улыбку.
– Скоро придет Бонни, – ловко сменил тему разговора Джереми. – Собраться сегодня всем вместе было отличной идеей.
– Рождество все-таки, – поддержала его Дженна.
Я вздохнула. Семейные праздники навевали невеселые воспоминания, а красиво украшенная елка, величественно возвышающаяся в центре гостиной, только усиливала чувство ностальгии.
«Говорил же, что елку надо поставить», – раздался в голове знакомый голос. И тут же за спиной послышалось чуть небрежное «Всем привет!».
– Смотрите, с кем мы столкнулись у порога, – добавил Деймон. Я обернулась, встречаясь глазами с некогда лучшей подругой. Бонни смотрела на меня всего несколько мгновений, после чего поспешно перевела взгляд на Джереми. Ее лицо сразу посветлело, стало радостнее, на губах заиграла улыбка. Да, Джереми определенно хорошо на нее влиял.
Дженна хлопотала вокруг вновь прибывших гостей. Видимо, сегодня ей хотелось проявить себя настоящей хозяйкой. Она даже выглядела соответствующе – длинное классическое платье светлого цвета, ниточка жемчуга на шее, завитые и собранные на макушке кудри. Словно сошла с обложки глянцевого журнала конца шестидесятых.
Ощутив движение прямо перед собой, я, даже не поднимая взгляд, знала, что это Деймон уселся за стол – прямо напротив меня. На его лице играла все та же загадочная улыбка, а в руках обнаружился миниатюрный футляр.
Дыхание резко перехватило.
Не хочет же он?..
Подмигнув, вампир заявил, что как только все соберутся за столом, прозвучит важное объявление.
Дженна напряглась и поспешно налила себе бокал вина.
Спустя пару минут появился Рик – с огромным букетом и без стука в дверь. Ему не требовалось приглашение – он практически жил в этом доме. Пока Дженна определяла букет в вазу, а Рик по-хозяйски разливал выпивку гостям, подтянулись и Кэр с Тайлером. Я почувствовала, как Деймон насторожился, но несмотря на то, что присутствие оборотня его нервировало, он сумел взять себя в руки.
Когда все, наконец, уселись за стол, Деймон прокашлялся и величественно поднялся.
В его глазах плясали хорошо знакомые мне бесенята. Вампир определенно что-то замышлял, но я не могла понять, что именно. Вряд ли этот футляр оказался в его руке случайно. И, если честно, я не знала как реагировать. Мозг отказывался анализировать происходящее, полностью заглушенный пульсацией крови в висках.
– Когда двое людей любят друг друга, – начал свою речь Деймон, – рано или поздно они подходят к следующему шагу в отношениях. И этого не стоит бояться, ведь нет ничего прекраснее союза двух любящих сердец…
Мне поплохело, Дженна судорожно схватилась за бокал с вином и отпила огромный глоток.
– Я счастлив объявить вам, что скоро стану… – Деймон выдержал театральную паузу, – …шафером.
Наслаждаясь всеобщим удивлением, он усмехнулся и передал Рику бархатистый на ощупь футляр. Поднявшись с места, Аларик подошел к Дженне и опустился на одно колено.
Тетя всхлипнула, бормоча что-то типа «нельзя же так людей пугать», и посмотрела на Рика сверкающими от радости глазами.
– Дженна Саммерс, – официальным тоном произнес Аларик, доставая кольцо, – согласна ли ты…
Громкий стук в дверь разрушил красоту момента.
– Разве мы ждем кого-то еще? – нахмурилась Дженна.
– Нет, – уверил ее Деймон, тут же поднимаясь с места.
Липкий страх пополз по венам. Все мои инстинкты забили тревогу. Каким-то шестым чувством я понимала, что за дверью – опасность. И впервые молилась о том, чтобы там оказалась всего лишь Кэтрин.
Когда с нашей стороны реакции не последовало, дверь резко распахнулась. На пороге стоял мужчина в длинном черном пальто. Его светлые глаза пронзали холодом, алые губы кривились в зловещей усмешке.
Ему не нужно было представляться – настолько очевидным все было.
– Клаус… – с ужасом прошептала я.
Деймон моментально бросился ко мне, но тут же упал, хватаясь руками за голову. Чувствуя его боль, я стиснула ладонями виски и заскулила.
Бонни метнула в Клауса поток силы, но Первородный лишь пошатнулся, после чего беспрепятственно переступил порог дома с торжествующей улыбкой на губах.
Стефан зарычал и накинулся на незваного гостя, но тут же был отброшен в сторону, словно тряпичная кукла.
– Судя по всему, я вовремя, – расплылся в улыбке Клаус. – Спасибо за приглашение, Дженна, – с наигранной вежливостью склонил он голову.
Тетя ошарашено моргнула, не понимая, что вообще происходит. Почему вдруг Деймон со Стефаном бьются в агонии, а ее племянница скулит от боли, почему все замерли, словно увидели призрака, и, наконец, почему этот незнакомец утверждает, что она его пригласила.
Следом за Клаусом в дом вошло еще несколько человек. «Ведьмы», – догадалась я. От этих девушек исходили мощные потоки энергии – неприятной, темной энергии. Я понимала, что они сейчас попытаются сделать, поэтому, собрав остатки собственной силы и потянувшись мысленно к Деймону, резко бросилась на одну из них, и, прежде чем кто-либо успел сориентироваться, свернула ей шею. Я никогда не делала этого раньше, но опыт Деймона помог синхронизировать движения и провернуть все настолько быстро, насколько возможно. Спустя долю секунды я уже сжимала в руках шею второй ведьмы. Но внезапный крик со всех сторон заставил меня остановиться.
Третьей ведьме хватило сил обезвредить вампиров и оборотня. Деймон сопротивлялся особенно рьяно – из его ушей и глаз текла кровь, и я, словно в подтверждение, почувствовала что-то липкое на своей шее.
Клаус одной рукой прижал Дженну к себе, а другой схватил Бонни за горло. Джереми и Рик безвольно болтались у стены – в паре метров от пола. Это, видимо, постаралась та самая ведьма, шея которой сейчас находилась в моих руках.
Я крепче сжала ее, предупредительно зарычав. Клаус зацокал языком и покачал головой.
– Отпусти ее, Елена, и мы спокойно поговорим.
Я едва осознавала себя от боли Деймона и не знала, как лучше поступить.
Тогда Клаус сильнее сжал шею Бонни, отчего та дернулась всем телом и захрипела.
– Не надо! – закричала я, отпуская ведьму.
Довольно улыбнувшись, Клаус небрежно отбросил Бонни в сторону. По слабому сердцебиению подруги, я поняла, что она еще жива.
– Я предлагаю тебе выбор, – с улыбкой произнес Первородный. – Если ты согласишься на мои условия, никто не пострадает. В противном случае, последствия будут плачевны.
В подтверждение своих слов Клаус выпустил клыки и нагнулся к шее Дженны.
– Что тебе нужно? – спросила я, пытаясь не упасть. Сознание то и дело норовило отключиться.
– Всего лишь обещание, – ответил вампир, чем изрядно меня удивил. – Видишь ли, с недавних пор у меня появилась более интересная цель, нежели приостановка проклятия. Я оставлю в покое тебя и твоих друзей, но взамен ты дашь мне небольшое обещание.
Не бывает так просто. Я понимала, что в этом непременно кроется подвох, вот только не могла сообразить, какой. Деймон что-то мысленно кричал, но из-за всей этой боли – его и своей – я не могла разобрать ни слова.
– У тебя есть время подумать, – снисходительно произнес Клаус, – до тех пор, пока в твоей тете остается кровь. Потом я начну убивать остальных, – добавил он, оскалившись.
В эту же секунду в шею Дженны вгрызлись клыки вампира. Словно в замедленной съемке я смотрела на пытающуюся вырваться тетю и слышала пророческие слова Бонни: «могила…», «высеченное на надгробье имя Дженны…». Вот тетя обмякла, прикрыв остекленевшие глаза. Стук ее сердца стал редким и прерывистым – я понимала, что еще немного, и она умрет.
– Я согласна, – неожиданно спокойно произнесла я. Деймон снова попытался достучаться до меня, передать образы, слова, но я отрезала его от себя. Если Клаусу от меня нужно что-то, я дам ему это. А потом, когда у меня будут колья, способные убить этого монстра, я найду его и собственноручно прикончу.
– Вот и славно, – подмигнув, Клаус усадил обмякшую Дженну на стул. С какой-то странной отрешенностью я наблюдала за багровым пятном, расползающемся по светлой обивке, и думала о том, что за все хорошее в этой жизни приходится платить. Похоже, настал и мой черед.
– Видишь ли, мне стало известно о вашей связи с одним из братьев Сальваторе. Возможно, ты не понимаешь, насколько ценной она может быть, – Клаус мечтательно задумался. – Зато я понимаю, Елена. И предлагаю сделку.
К нам приблизилась одна из ведьм. В ее руке блеснул медальон, поразительно похожий на тот, что когда-то я носила на шее. Догадаться, чего от меня хотят, было несложно.
Я прокусила запястье и взяла медальон в окровавленную руку. Ведьма тут же выдернула его назад и принялась шептать смутно знакомое заклинание.
– Однажды я приду в твой дом, и ты отдашь мне то, что я попрошу. Повтори! – потребовал Клаус.
Я сделала то, что он хотел. Воспаленный мозг понимал, что это ошибка. Но выбора все равно не было.
– Если кто-нибудь попробует мне помешать или когда-либо попытается вернуть утраченное, ты собственноручно его убьешь, – продолжил вампир, наслаждаясь собственной гениальностью. – Повторяй!
Я снова подчинилась. Кровь на амулете начала шевелиться и наконец втянулась внутрь. Первородный довольно заулыбался и вальяжной походкой направился к открытой настежь двери. Ведьмы по-прежнему сдерживали присутствующих.
– Ты не пожалеешь, – обернулся ко мне Клаус. – Это выгодная для нас обоих сделка.
На миг из его улыбки исчезла маниакальность, а лицо стало неожиданно открытым и приятным. А потом вдруг глаза полезли из орбит. И появились синие капилляры на коже.
Я ошарашено наблюдала за смертью своего злейшего врага и не верила в реальность происходящего. Болевые галлюцинации? Вполне возможно.
Когда тело Клауса упало, глухо ударившись о порог, многое прояснилось. Из спины вампира торчал огромный кол, больше напоминающий обломанную ветвь дерева. А позади стояла улыбающаяся во весь рот Кэтрин.
Ведьмы бросились врассыпную, а я, все еще шокированная происходящим, даже не подумала им помешать. Кэтрин, видимо, была окрылена счастьем, и сочла преследование неуместным.
Первыми восстановились братья. Мы быстро напоили Дженну и Бонни кровью, и подождали, пока остальные – Кэролайн, Тайлер, Рик и Джереми – придут в себя.
– Вам многое придется объяснить, – еле слышно прохрипела Дженна. Рик сжал ее руку и пообещал непременно все рассказать. Я кивнула в знак согласия и осторожно обняла тетушку. А потом и всех остальных ребят.
– Что это было, черт возьми? – не унималась Дженна.
– Хороший вопрос, – кивнул Стефан.
– Не могла же я вернуться домой без сувенира, – усмехнулась Кэтрин.
– Но как ты узнала?.. – удивилась я.
– Считай это женской интуицией, – ответила вампирша. – Кстати, Елена, предлагаю сделку.
Я поперхнулась невидимой соринкой.
Ухмыльнувшись, Кэтрин подошла к Клаусу и вырвала из его руки амулет. Затем помотала им передо мной.
– Справедливый обмен, верно?
– Верно, – согласилась я, доставая из сумочки медальон с кровью Кэтрин.
Мы обменялись смертоносными безделушками, и я пообещала себе непременно уничтожить амулет при первой возможности.
Смех приятно разбавил напряжение. Несмотря на то, что все чувствовали себя, словно выжатые лимоны, было решено вернуться к рождественскому ужину. Два трупа в гостиной смущали лишь Дженну, но и она довольно быстро к ним привыкла. Рик нашел упавшее кольцо и пообещал повторить предложение через пару деньков.
И только Деймон выглядел непривычно подавленным. Все это время он стоял у окна и усиленно отгораживал меня от своих эмоций. Я подошла к нему и уткнулась лицом в шею, жадно вдыхая родной аромат.
Вампир вздрогнул и прижал меня к себе – настолько сильно, что захрустели позвонки.
– Прости… – прошептал он.
– За что?
– За то, что не уберег. За то, что не смог помешать Клаусу. За то, – его лицо передернулось от боли, – что оказался настолько слабым.
– Не смей так говорить, – одернула я его. – Мы выжили, разве не это главное?
Он лишь сильнее прижал меня к себе.
– Просто ты не понимаешь, что именно Клаус хотел забрать, – выдохнул Деймон.
– Объясни, – насторожилась я.
По телу вампира прошла дрожь.
– Нашего ребенка, Елена, – тихо произнес он.
Я застыла на месте, словно парализованная. Все еще не веря собственным ушам, попыталась проникнуть в сознание Деймона. Теперь там не было барьеров, и я знала, что он говорит правду.
Он собирался рассказать все вечером. Хотел сделать приятный сюрприз, который хранил много недель. Тщательно проверял факты, чтобы не обнадеживать меня впустую, и все это время надеялся, что правильно понял небольшую приписку в одной из книг.
А сегодня едва меня не потерял. И неважно, что погиб бы следом, – Деймон корил себя за то, что не сказал. Не зная правды, я опрометчиво согласилась на условия Клауса, кровью поклялась отдать ему самое дорогое.
Я сглотнула ком в горле.
Нет, сейчас я не буду думать о том, что случилось бы.
Все закончилось хорошо. Клаус мертв. Медальон у меня.
А еще…
Еще…
– Господи, Деймон! – я обхватила его шею руками. – У нас будет ребенок!
Из рук Дженны выскользнула тарелка, которую она, видимо, несла для Кэтрин. Звон разбитого фарфора тут же привлек внимание остальных.
– Тебе не кажется, что это слишком для одного вечера? – тетя стала оседать на пол.
– Спокойно, – поддержал ее под руку Аларик. – Я тебе все объясню. – Он мягко направил Дженну наверх по лестнице. – Они вампиры, но хорошие, и говорят не о настоящем, а о будущем. В ближайшие годы ты вряд ли станешь двоюродной бабушкой, поэтому… – его голос постепенно затихал, и я перестала вслушиваться.
Деймон получил мысленный пинок – ведь Рик узнал эту новость раньше меня самой.
В голове крутилось море вопросов. Как скоро? Как много? Какими они будут, наши дети? Одно я знала наверняка – из Деймона получится замечательный отец.
Внезапно возникший образ темноволосой девчушки с голубыми глазами приятно согрел сердце.
Я сморгнула слезы и потянула Деймона за обеденный стол.
Несмотря на пережитый сегодня ужас, это Рождество было лучшим в моей жизни.

Эпилог

Когда ты вампир, время течет иначе. Дни превращаются в годы, а те – в десятилетия. Стареют люди, меняются политики, появляются новые технологии, а ты… ты остаешься прежним.
Я застыла на отметке «семнадцать», хотя, на самом деле, сейчас мне сорок три. Но биологический возраст – ничто для вампира. Я ощущаю себя все той же молодой девушкой, которая, разве что, стала значительно мудрее. Это люди устают от жизни, ведь все их существование ограничено довольно скромным промежутком времени. Вампирам же некуда спешить; мы можем позволить себе смаковать отдельные мгновения и при этом «пропускать» целые года. Отрезок нашей жизни исчисляется столетиями, вечностью. Возможно, когда-нибудь я тоже устану, но сейчас хочу лишь одного – всегда быть рядом со своей семьей.
…За эти годы многое произошло.
Кэролайн сменила фамилию и вместе с законным мужем отправилась путешествовать. Тайлер, благодаря своей сверхъестественной сущности, выглядел на пятнадцать лет моложе положенного возраста, Кэр же осталась прежней, разве что сменила цвет волос на более радикальный – рыжий. Темперамент этой парочки зашкаливал даже сейчас, спустя столько лет, и я от всей души радовалась за друзей.
Мы часто виделись, правда, чем больше времени проходило, тем тщательнее приходилось выбирать места для встреч. В Мистик-Фолс я не появлялась более десяти лет, хотя порой видела родной город во сне…
Джереми превратился в потрясающе красивого мужчину средних лет. И я гордилась тем, что пережитые горести его не сломали. Озорной блеск в глазах брата был тому подтверждением. Но больше всего мне нравилось наблюдать за Джереми, когда он смотрел на своих сыновей. В такие моменты я благодарила судьбу за то, что та оказалась к нему благосклонной. Бонни рьяно оберегала свое семейство от всего сверхъестественного – видимо, с лихвой «наелась» его в прошлом. И я не могла ее винить, лишь грустно улыбалась, когда получала очередную открытку на рождество. Для Бонни Гилберт я давно стала пережитком прошлого, малознакомой тетушкой Еленой для ее сыновей, безвозвратно утраченной подругой… Но я-то помнила. И все еще чувствовала пустоту в сердце.
Бонни перестала колдовать, хотя, подозреваю, старший племянник – пятнадцатилетний Кристофер – потихоньку этим занимался. Генетика парня была ядерной смесью, и я ни на йоту не сомневалась – он еще задаст родителям жару. А уж когда подрастет девятилетний Бэн, Бонни точно придется вспомнить парочку заклинаний, дабы утихомирить мальчишек.
Стефан и Кэтрин тоже сохранили свои отношения. Если, конечно, тот бурный коктейль эмоций можно так назвать. Наслаждаясь обретенной свободой и отсутствием необходимости скрываться, Кэтрин веселилась на полную катушку, чем изрядно выводила Стефана из себя. Наблюдая за бесконечными романами своей пассии, Сальваторе лишь скрипел зубами. Когда терпеть становилось невмоготу, он устраивал бурные выяснения отношений, крушил мебель и топил горе в крови. Но Кэт настолько хорошо держала его под каблуком, что рано или поздно Стефан прекращал буйствовать и снова становился меланхоличным парнем с грустным выражением лица.
Мы с Деймоном настолько «впитались» друг в друга, что порой я не понимала, где его мысли, а где мои. Ему по-прежнему нравилось меня провоцировать, а я за эти годы в совершенстве отточила свое мастерство играть на его нервах. Мы редко ссорились по-настоящему, но очень любили спорить. Бурное примирение после этого нравилось нам особенно сильно.
Когда-то я говорила, что на изучение всех граней его души уйдет не одно столетие. Так вот, это было ошибкой. Сейчас я знала Деймона, как себя саму. Чувствовала его, понимала и принимала именно таким, каков он есть. Казалось, Деймону уже нечем меня удивить. Но он все равно это делал, заставляя влюбляться в собственного мужа снова и снова.
Ах да, теперь я Елена Сальваторе. Впрочем, фамилия никогда не имела значения. Я попала в плен к этому мужчине давным-давно, и каждый день благодарю небеса за это.
Наши чувства не утратили своей остроты даже спустя столько лет, а после появления на свет крохотного создания с небесно-голубыми глазами перешли на совершенно новый уровень.
Я помню тот день, как сейчас. Восьмое августа две тысячи восемнадцатого года. Жаркая выматывающая погода. И тяжелые, дьявольски изнурительные роды.
Деймон шутил, что наша дочь – вся в меня, потому что упрямство заложено в нее генетически. Сначала она провела в моей утробе намного больше положенного, затем отказалась рождаться естественным путем. Опытный хирург, конечно же, решил проблему, но, учитывая то, что наркоз на вампира не действует, а двухдневные схватки вымотали мой организм до предела, к концу операции пришлось откачивать еще и Деймона. Бедный врач едва не потерял ассистентку, которая «согласилась» накормить моего муженька, но все, слава богу, закончилось хорошо.
Деймон отходил от моих родов еще дольше, чем я. Для него это стало настоящим стрессом, и он до сих вздрагивает, вспоминая об этом.
Но маленькая дочь, которую мы так любили и ждали, стала более чем достойным утешением.
Конечно же, мы долго спорили над тем, как ее назвать. Излюбленные женские аргументы «рожала я – значит и имя выбирать мне» тут не действовали. Ни одно имя не казалось достаточно подходящим, но, в конце концов, выход нашелся.
– Давай назовем ее Дейлен, – однажды вечером предложил Деймон, качая малышку на руках. И я, как ни странно, согласилась, потому что мне действительно понравился этот вариант. Дочка была плодом нашей с Деймоном любви, частичкой нас самих, и, нарекая ее подобным «смешанным» именем, мы хотели передать ей самое лучшее, что в нас есть.
Все эти годы Деймон тратил массу сил и времени на поиск какой-либо информации о нашей связи. Ее приходилось собирать по крупицам, выискивать в различных источниках и даже легендах. Мы узнали, что в мире очень мало подобных пар, а детей, рожденных вампирами, – еще меньше. Не исключено, что наша дочь – единственный первородный вампир за последнее тысячелетие. Увы, подобные случаи нигде не документировались, поэтому сказать наверняка не представлялось возможным.
На то, чтобы забеременеть, у меня ушло семь лет. После того, как Деймон рассказал о подобной возможности, я буквально бредила ребенком. И не раз отчаивалась, когда ничего не получалось. Но чем больше времени мы проводили вместе, чем больше пытались, тем ближе подходили к цели.
Природа хорошо знает свое дело. Вампиры не могут иметь детей, потому что технически мертвы. К тому моменту, когда я забеременела, мы с Деймоном практически «ожили». Вампирские способности и потребности остались, но вместе с тем мы дышали, наслаждались обычной едой, могли находиться под солнцем без защитных амулетов и вообще – чувствовали себя как никогда прекрасно. По словам Бонни, наши ауры светились, словно рождественская елка, а во время моей беременности Беннет вообще не могла находиться со мной в одном помещении – слишком жгло кожу и пекло глаза.
Когда родилась Дейлин – именно такое имя прижилось в итоге – все пропало. Бонни перестала видеть ауры, а мы не могли больше находиться на солнце без защиты. Зато дочь могла.
Она питалась, как и все вампиры. Причем с самого рождения. Вместо молока в моей груди была кровь – густая, темно бордовая, необычная на вкус. К году у Дейлин выросли зубки, а вместе с ними и клыки. Примерно до десяти лет удавалось подавлять в ней потребность кусать, но чем старше дочь становилась, тем острее вставал этот вопрос. В конечном итоге, проблему помог решить Рик. Он позволял внучке – ему нравилось так ее называть – иногда себя кусать. Дейлин делала это чисто, всегда выбирая вену на сгибе руки, и, по словам Рика, никакой боли он не испытывал. Когда Дейлин исполнилось пятнадцать, она вежливо отказалась от подобной кормежки, стала чаще пропадать со школьными друзьями, и время от времени я чуяла исходящий от нее аромат человеческой крови.
Деймон жутко психовал по этому поводу, я же вспоминала себя в школьные годы и настойчиво подавляла в нас обоих порыв контролировать каждый шаг дочери. С самого рождения мы объясняли Дейлин, насколько необычный она ребенок. Несмотря на вспыльчивый темперамент, доставшийся от отца, и упрямство, унаследованное от меня, дочь была уравновешенной и рассудительной. Проблем с самоконтролем у нее никогда не возникало, она не походила ни на одного знакомого мне вампира, а в шесть лет уже прекрасно понимала, как нужно вести себя с людьми. Поэтому мы со спокойной совестью позволили ей посещать школу. А потом, когда поняли, что подросшая дочь иногда пьет кровь людей, убедились в том, что она никому не вредит и тщательно заметает за собой следы.
…Лишь одно омрачало наше счастье.
За два года до рождения Дейлин умерла Дженна. Я не понимала, как можно пережить то, что пережила она, и погибнуть в автокатастрофе. Но судьба, как уже выяснилось, преподносит не только приятные сюрпризы. Это стало сильным ударом для всех нас. Рик осунулся и постарел на глазах, и только благодаря поддержке Деймона не скатился в пропасть. После рождения Дейлин он с удовольствием нянчился с ней, а когда, спустя год, мы решили уехать из Мистик-Фолс, попросил разрешения присоединиться.
С тех пор мы живем все вместе, в огромном особняке на южном берегу Нью-Йорка. В мегаполисе легче затеряться.
Поначалу мы часто навещали Мистик-Фолс. Я часами сидела на кладбище, рассказывала родителям и Дженне, похороненной рядом, о Дейлин, о жизни друзей, о том, что происходит в мире. Но потом окружающие начали задавать вопросы, интересоваться, как мне удается выглядеть так молодо, и нам пришлось на время приостановить свои визиты. Только Рик каждые полгода наведывался на кладбище, принося на могилы по две красные розы. А я с нетерпением ждала того времени, когда снова смогу беспрепятственно поселиться в родном городе, рядом с близкими…
Легкий стук каблуков по мраморному полу вернул меня в реальность.
– Мам, – раздался за спиной мелодичный голос, и я обернулась.
Дейлин стояла в нескольких шагах от меня – ее глаза искрились, на губах играла улыбка, иссиня черные волосы мягкими волнами ниспадали на плечи. В руках дочь держала несколько конвертов.
– Это билеты в оперу, – объяснила она, внимательно наблюдая за моей реакцией.
– Ты же не любишь оперу, – усмехнулась я.
Впрочем, сомнений относительно того, какой вечер нам предстоит, не возникало.
Несколько месяцев назад моя девочка влюбилась. Однажды она вернулась домой взволнованная, с горящими глазами – и я сразу поняла, в чем дело.
Деймон отреагировал не так спокойно. Несколько разбитых бутылок виски и огромная вмятина в стене стали тому подтверждением. Считая, что Дейлин еще слишком юна для серьезных отношений, он даже рискнул наложить отцовский запрет на свидания.
Но я-то прекрасно понимала дочь. Поэтому напомнила Деймону о том, что была на год младше Дейлин, когда с ним познакомилась.
– Я уже взрослая, пап, – с улыбкой уточнила дочь. – И очень тебя люблю.
Ей не нужно было прибегать к внушению, чтобы уговорить Деймона, хотя Дейлин, как оказалось, может влиять на разум других вампиров. Она и так прекрасно знала, как вить веревки из любимого папочки. И, должна отметить, у нее это получалось гораздо лучше, чем у меня.
В итоге Деймон перестал возражать, но когда выяснилось, что избранник нашей дочери – вампир, потребовал немедленного знакомства. Дейлин пообещала познакомить нас в день своего рождения. И Деймон, поддавшись на мои уговоры, согласился.
Когда дочь родилась, мы с корнем вырубили ближайшее дерево, после чего сожгли прекрасную, но смертоносную для Дейлин березу дотла. Пепел развеяли над океаном, и только тогда успокоились. Теперь нашей девочке ничего не грозило. Ее ничто не могло убить – ни солнце, ни огонь, ни даже кол в сердце. Она была невероятно быстрой и восстанавливалась в считанные секунды, а по силе превосходила любого из нас.
Ей ничего не угрожало. А, следовательно, нам не стоило переживать из-за того, что парень Дейлин – вампир. В этом даже были свои плюсы.
Но от разбитого сердца не была застрахована даже она, и поэтому я, как и любая мать, беспокоилась о своей девочке. И, конечно, жутко хотелось познакомиться с мужчиной, который сумел завоевать расположение моей дочери.
Сегодня, как раз, такая возможность представится.
Уловив направление моих мыслей, Деймон прервал телефонный звонок с деловым партнером из Вашингтона, и молниеносно спустился к нам.
– Значит опера? – потер он руки в предвкушении. – Отлично.
– У вас два часа на сборы, – сообщила дочь и тут же страдальчески закатила глаза. Она прекрасно понимала, почему стены нашей спальни огорожены двадцатисантиметровыми звукоизолирующими материалами.
– Не хочу знать, что вы там будете делать, но, пожалуйста, не опаздывайте.
– Не опоздаем, – прокашлялся Деймон.
Вручив билеты, Дейлин пообещала встретить нас прямо в опере.
«Когда она успела стать такой взрослой?» – с легким сожалением подумал Деймон, глядя в след удаляющейся дочери.
«Дети всегда растут быстро», – мысленно ответила я, прижимаясь к мужу.
Он повернулся ко мне и нежно поцеловал. Я вернула поцелуй и тут же с улыбкой отстранилась – иначе мы точно не успеем собраться.
Когда, спустя полтора часа, мы ехали в черном порше – новом любимце Деймона – я думала о том, каким же окажется избранник Дейлин. Она рассказывала о нем, как о невероятном, галантном, заботливом мужчине, который умеет удивлять и восхищать, который обладает тем самым мужским шармом, что сводит женщин с ума. Глаза Дейлин светились любовью, когда она вспоминала о нем, и в эти моменты я невольно улыбалась вместе с ней.
Ловко припарковавшись возле Метрополитен-оперы в Линкольн-центре, Деймон помог мне выбраться из машины. Узкое красное платье, которое я выбрала для сегодняшнего вечера, стесняло движения, но так удачно подчеркивало изгибы фигуры и оттеняло мои глаза и волосы, что я готова была терпеть.
Деймон смотрел на меня с восхищением, впрочем, как и многие другие мужчины. Это внимание приятно щекотало ему нервы; осознавать, что твоя женщина, жена, способна получить любого, но хочет лишь тебя, особенно приятно для мужского самолюбия. Но Деймон не был бы собой, если бы при этом не испытывал ревность. Такой уж он противоречивый, мой любимый вампир.
Впрочем, у меня тоже было предостаточно поводов для ревности. Но я давно привыкла к тому фурору, который Деймон производил одним лишь своим появлением. Будь он в тапочках и домашнем халате, девицы все равно изошли бы слюной.
– Вы невозможны, – усмехнулась Дейлин, внезапно появившись перед нами. Передвигалась она настолько быстро, что человеческий глаз этого попросту не замечал.
– Я же просил не делать так на людях, – полушепотом проворчал Деймон.
– Да ладно тебе, пап, – отмахнулась она. – В толпе никто не заметит, либо сочтет обманом зрения.
– Ты сегодня особенно прекрасна, – я ласково провела рукой по волосам дочери.
Темно-синее платье оголяло ее плечи, а туго затянутый корсет подчеркивал стройную талию и высокую грудь. И несмотря на то, что платье доходило до пят, выглядела Дейлин весьма соблазнительно.
И это, кончено же, совершенно не нравилось Деймону.
– Готовы? – уточнила дочь.
Мы кивнули и направились следом за ней.
– Восьмая ложа восьмого августа? – присвистнул Деймон, когда мы поднялись на нужный ярус. – Весьма символично.
Но всю символичность момента я «оценила» позже – когда мы отодвинули портьеру и вошли внутрь. Огромная, всепоглощающая волна ярости накрыла меня в эту же секунду. Шок, неверие, ужас – далеко не полный список того, что я испытывала, глядя в глаза своему давнему кошмару.
– Клаус? – прорычал Деймон.
Как?! Как, черт возьми, такое возможно?
– Рад тебя видеть, Деймон, – улыбнулся вампир.
Услышав его голос, я окончательно уверилась в том, что это не галлюцинация.
– Что с тобой? – Дейлин удивленно перевела взгляд на мои пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в ее руку.
Как объяснить дочери, кто такой Клаус? Ведь я никогда не рассказывала о нем, навсегда вычеркнув из памяти ужасы прошлого. Чудовищная ошибка с моей стороны.
– Объясните, наконец, что происходит! – потребовала Дейлин.
Хотела бы я знать, родная, зачем этот монстр обвел тебя вокруг пальца и подстроил нашу встречу.
– Как ты выжил? – процедил сквозь зубы Деймон, присаживаясь в кресло.
Его мозг работал с лихорадочной скоростью, пытаясь понять, что нужно Клаусу. Еще тогда, в далеком две тысячи десятом году, мы так и не смогли придумать логичную версию поведения вампира.
Одно было очевидным – Клаус не зря собрал нас здесь. Он знал, что присутствие нескольких сотен свидетелей заставит Деймона вести себя сдержанно. У Клауса были месяцы на то, чтобы попытаться навредить Дейлин, но либо у него ничего не вышло, либо… либо он замышлял нечто иное.
Боже, почему мы не можем общаться с дочерью мысленно? Я бы, не задумываясь, показала ей картинки из прошлого и предупредила об опасности.
– Ник? – требовательным шепотом позвала Дейлин, и Клаус, прервав зрительный поединок с Деймоном, перевел взгляд на нее.
Постойте…
Я уже видела такой взгляд однажды – перед тем, как Кэтрин всадила кол в его спину. Только сейчас в глазах Клауса была еще и нежность. А тот факт, что все это предназначалось моей дочери, поверг в ужас.
Вдруг погас свет. Заиграли тревожные аккорды, и зал взорвался аплодисментами. Представление началось.
Я вздрогнула.
Дейлин потянула меня за руку, и мы присели в кресла. Дочь выглядела удивленной и немного испуганной – не такой реакции на своего жениха она ожидала.
– Как ты умудрился выжить? – повторила я вопрос Деймона.
Говорила я тихо, но громче и не требовалось. У всех в этой ложе был безупречный, нечеловеческий слух.
– Вы не учли одной детали, – снисходительно ответил Клаус. – Впрочем, это не имеет значения.
Я увидела воспоминание Деймона – вот он и Рик закапывают усохшее тело вампира на пятиметровую глубину. Черная земля бьется о лицо Клауса, а чуть погодя, когда Деймон резко ударяет ногой по выкопанной горке почвы, все тело вампира утопает в черноте. Ярко алые губы и кончик носа уходят под землю последними, а орудие нашего спасения – заостренная ветвь белого дуба – летит следом.
Но Клаус прав – чего-то мы не учли. Я должна была понять, что пророческие сны ведьм всегда сбываются. Когда восьмого мая стояла перед надгробьем с именем Дженны… Когда восьмого августа восемнадцатого года разрывалась от мучительной боли во время родов… Когда в этот же день восемнадцать лет спустя появился Клаус… Я должна была догадаться, что мы что-то упустили. Судьба предупреждала меня загодя, а я ее игнорировала.
– Мы это исправим, – пообещал Деймон Клаусу ледяным тоном. – За то, что ты притронулся к моей дочери, я всажу кол тебе в глотку и…
– Папа! – перебила его Дейлин. – Ник не сделал мне ничего плохого.
– И никогда не сделаю, – заявил вампир.
От подобной наглости перехватило дыхание. Он смотрел в глаза моей дочери – и врал.
– Я ведь мог бы внушить вам, – пожал плечами Клаус. – Но я не стану. Вам нужно кое-что знать обо мне, – добавил он после паузы. – И тебе, дорогая, тоже.
Я почувствовала, как Дейлин напряглась.
– Много лет назад я собирался убить твою мать, – начал Клаус. Глаза Дейлин шокировано округлились, но вампир тут же поднял руку, жестом призывая к молчанию. – Наверное, ты знаешь, что принадлежишь к роду Петровых, в котором каждые пять веков на свет появляются девочки-двойники. Елена – второй двойник, Кэтрин – первый, – Дейлин кивнула: эту историю она знала хорошо – нам ведь нужно было как-то объяснить сходство. – Кэтрин умело скрывалась от меня много столетий, поэтому, когда я узнал о втором двойнике, решил бросить все силы на его поиски. Но мир огромен, и найти нужную мне девочку оказалось не так-то просто.
– Но зачем? – недоуменно спросила Дейлин.
Клаус вздохнул.
– Кровь двойника способна разрушить проклятье Солнца, наложенное на вампиров.
– Но зачем это тебе? – возразила Дейлин. – Ты ведь такой же, как и я.
Клаус посмотрел на нее со смесью удивления и восхищения.
– Не думал, что ты в курсе.
– Я сразу это почувствовала, – пожала она плечами.
– И почему-то забыла об этом упомянуть! – вспыхнул Деймон. – Ты хоть понимаешь?..
– Пусть говорит, папа.
Деймон мысленно выругался, но замолчал. Ему самому было интересно услышать, как же этот гаденыш смог выжить.
– Мои люди искали двойника по всей стране, и когда один из них – Элайджа – не вышел на связь, я почуял неладное. Выяснилось, что Елена успела стала вампиром, и я уже намеревался забрать ее хотя бы для временной приостановки проклятия, но Деймона укусил оборотень. Наблюдая за тем, как отчаянно твоя мать пытается спасти отца, я не мог поначалу понять, что именно меня сдерживает. А потом вспомнил. Своих родителей.
Клаус вдруг затих.
– Они были удивительными людьми… вампирами, – поправился он. – Но суровые времена не оставили моей семье шансов. Из-за давней видовой вражды, мать была растерзана стаей оборотней, а отец не смог пережить ее смерти. Я поклялся во что бы то ни стало уничтожить этих тварей – всех до единой, а для этого нужно было снять проклятие Солнца с вампиров, закрепив проклятье Луны на оборотнях. Только так мы могли выиграть эту войну, и, конечно, мне хотелось иметь собственную армию.
– Амбициозно, – язвительно прокомментировал Деймон.
Дейлин бросила на отца осуждающий взгляд. Несмотря ни на что, она сочувствовала Клаусу – это читалось по ее лицу.
– Много лет я был одержим жаждой мести. Они отняли у меня семью, и должны были заплатить за это. Но неожиданно приоритеты изменились.
На сцене прима распевала особенно грустную песню, музыка нарастала, плавно подводя нас к кульминации. Словно по заказу Клауса.
– Когда я понял, что между твоими родителями возникла та самая связь, поначалу не поверил, – продолжил вампир. – Потому что за время моего существования ни разу не встречал подобного.
– И тогда ты решил выкрасть нашего ребенка! – ощетинился Деймон.
Дейлин вздрогнула, словно от пощечины.
– Это правда? – дрожащим голосом спросила она у Клауса.
– Да, – ответил тот, смотря ей в глаза. – Но сожалею об этом.
Не удержавшись, я фыркнула.
– Я заставил Елену дать кровную клятву и планировал забрать тебя сразу после рождения.
От одной мысли, что именно этот извращенец мог сделать с моей дочерью, стало дурно.
– Не нужно так на меня смотреть, – усмехнулся Клаус, заметив мою реакцию. – Я не настолько испорчен. Просто так было проще.
– Кому проще? – глаза Дейлин вспыхнули. – Мне без семьи? Или тебе?
Клаус неопределенно пожал плечами.
– Я не причинил бы никому вреда, Дейлин. Особенно им, – он кивнул в нашу с Деймоном сторону. – Мне нужна была лишь клятва, которая позволяла забрать тебя и исключала любое преследование. И пусть я навел страху в тот вечер – просто потому что привык так действовать, но намерения мои были чисты.
– Чисты? – Деймон округлил глаза. – Теперь это так называется?
– Откуда ты знал, что у нас будет дочь? – спросила я.
– Ты же Петрова, – ответил Клаус, игнорируя выпад Деймона. – У них всегда рождаются девочки.
– Что было потом? – не выдержала Дейлин.
– А потом меня убили, – хмыкнул вампир. – И даже закопали в лесу. Но есть один нюанс, который твои родители не учли. И я, пожалуй, воздержусь от его оглашения.*
Я дала себе слово, что непременно выясню, о чем он говорит.
– Выбравшись из своей импровизированной могилы, я залег на дно и принялся наблюдать. Спустя восемь лет родилась ты, – голос Клауса потеплел.
– Почему же ты не забрал меня?
– Потому что моя клятва была разрушена, – ответила я на вопрос дочери.
– Но ведь Ник мог просто прийти и забрать меня, не так ли? – не унималась Дейлин. – Он первородный, вы не смогли бы помешать.
– У нас есть целый грузовик кольев, – с нескрываемым удовольствием произнес Деймон, глядя прямо в глаза Клаусу. – В следующий раз я залью тебя цементом и брошу на дно океана, как когда-то планировал.
Клаус рассмеялся. Тем самым раскатистым смехом, который я так хорошо запомнила.
– Сначала убедись, что в шкатулке лежат нужные побрякушки.
Я не сразу поняла, о чем он. А когда догадалась – вспыхнула от ярости.
– Ты уничтожил колья? – вырвалось у меня.
– Причем давно, – подтвердил вампир, довольно улыбаясь.
– Значит, вы не смогли бы его убить, – для чего-то повторила Дейлин. – А вот он мог навредить, но не сделал этого. Почему, Ник? – она посмотрела на него с надеждой.
Именно в этот момент я поняла, что битва за дочь проиграна еще до начала боя.
– Ты должна была расти счастливой, – объяснил Клаус. – С ними тебе было лучше. Но сейчас, – добавил он с улыбкой, – ты выросла. И вправе сама решать.
– Что решать? – дочь затаила дыхание.
– Я наблюдал за тобой последние годы, но именно ты подошла ко мне на той вечеринке. Помнишь? – Она кивнула. – Признаю, я много чего натворил за время своего существования. Но ты первая, ради кого мне захотелось измениться. Нам суждено быть вместе, Дейлин. Мы рождены для того, чтобы найти друг друга.
Это было настолько красиво сказано, под аккомпанемент нежной оперной песни, что при других обстоятельствах я бы растрогалась.
Но именно Клаус – Клаус! – сейчас намекал моей дочери черт знает на что.
– Отвали от нее, ублюдок! – прорычал Деймон.
– Может вы не знаете, – Клаус решил разыграть свой последний козырь, – но первородные вампиры – совершенно иной биологический вид. Новая раса, если хотите. И пока что мы с Дейлин единственные ее представители. О других мне, по крайней мере, неизвестно.
Возможно, я бы и задумалась об эволюции и прочей чепухе, если бы речь не шла сейчас о моей дочери.
Объявили антракт, и я, схватив Дейлин за руку, пулей вылетела на улицу.
– Не верь ему, милая!
– Я люблю его, мама, – просто ответила она. – Не знаю, как реагировать на то, что он сказал, но понимаю, что мои чувства не изменились.
Я отказывалась в это верить.
– То, что есть у вас с папой… Я всегда мечтала о таком же. Меня потянуло к Нику словно магнитом, когда мы впервые встретились. И я знаю, чувствую, – Дейлин всхлипнула, – он лучше, чем кажется. Пожалуйста, мамочка, дай ему шанс.
Смотря в эти бездонные, наполненные слезами голубые глаза я неожиданно осознала, что понимаю чувства дочери.
Когда-то я поверила в Деймона, и именно благодаря этой вере он стал таким, каков есть. Что если вера Дейлин в Клауса сделает лучше и его?
Ведь жизнь – это риск. Ставки в ней высоки, падения болезненны, а взлеты… ради них мы, собственно, и живем.
Я лишь надеялась, что решение, которое примет дочь, убережет от ее боли.
Иначе – обещаю – Клаусу не поздоровится.
У Кэтрин наверняка найдется пара-тройка припрятанных кольев, не так ли?

__________________________________________
*Речь идет о том, что кол нельзя было вынимать. То есть, фактически первородного вампира не убить в принципе – его лишь можно обезвредить с помощью дерева, которое было ближе всего к нему в момент рождения