Глава восьмая. – клэрис, – выдохнула я, стараясь говорить спокойно, – Извини, мне нужно идти я перезвоню тебе позже

– Клэрис, – выдохнула я, стараясь говорить спокойно, – извини, мне нужно идти… я перезвоню тебе позже. – Она начала протестовать, но я уже сбросила звонок. Мои ладони были влажными, потому что я почти не сомневалась, что у моей двери стоял Блейн, и меня терзали противоречивые чувства относительно того, хотела я его видеть или нет.

Настойчивый стук повторился снова, и я, предварительно переведя дыхание, поспешила открыть дверь. Прошлой ночью Блейн недвусмысленно дал понять, что, несмотря на всю свою странную озабоченность моим благополучием, он не собирался идти в отношении меня ни на что большее. И теперь, после всего случившегося, я не знала, сумею ли скрыть от него свои эмоции, потому что во мне сталкивались смущение с благодарностью, и я не имела ни малейшего представления, что именно собиралась ему говорить.

Открыв дверь и увидев стоявшего на пороге Джеймса, я испытала невольный укол разочарования, но потом вспомнила о том, что говорила мне Клэрис, и мое разочарование сменилось настороженностью и еще злостью, потому что уволили меня именно из-за него. Возможно, Джеймсу не нужно было беспокоиться о том, каким образом заработать на свой обед, но у меня, к сожалению, таких привилегий не было.

– Чего ты хочешь? – поинтересовалась я ледяным тоном, застыв в дверном проеме.

Джеймс улыбнулся, и от той злости, которая сквозила в его улыбке, по моему позвоночнику пробежала дрожь. Он придвинулся ближе, но я упрямо продолжала стоять на месте, откинув голову назад, чтобы видеть его лицо.

– Слышал, тебя сегодня уволили, – протянул он, вскинув бровь, и в этот момент я почувствовала исходивший от него запах алкоголя.

– Да, спасибо тебе, – отрезала я, не уступая ему в холодности тона.

– Верно. Бизнесу не идет на пользу, когда по офису дефилируют шлюхи, вроде тебя, – презрительно скривил губы он. – Скажи мне, ему хотя бы какое-то усилие пришлось приложить, чтобы забраться тебе под юбку, или ты сама бегала за ним, как во время течки?

Кровь мгновенно схлынула с моего лица.

Я не могла поверить, что он говорил со мной в подобном вульгарном тоне, и вопреки всем своим усилиям сдержаться, почувствовала, как к моим глазам подступили слезы. Но уже через несколько секунд эти слезы сменились злостью, и я, замахнувшись, со всей силы влепила ему пощечину.

– Не говори со мной так! – выплюнула я дрожащим от злости и смятения голосом, совершенно не успев среагировать, когда его рука метнулась вперед, задев кулаком мою скулу и заставив мою голову откинуться в бок. От болевого шока перед моими глазами поплыло. Схватив меня за волосы, он потянул мою голову на себя, и я вскрикнула от боли.

– Блейн закончит с тобой уже через месяц, а потом вышвырнет, как мусор, которым ты в действительности и являешься, – прошипел он поверх моего уха. – И тогда ты пожалеешь, что предпочла его мне. А я, поверь мне, позабочусь о том, чтобы ты жалела об этом еще очень-очень долго.

Слезы боли жгли мои глаза, в то время как я тщетно пыталась убрать его руку с моих волос.

– Отпусти ее! – Раздавшийся позади нас жёсткий женский голос застал нас обоих врасплох, и Джеймс резко обернулся. В дверях соседней квартиры стояла Сиджи, державшая в руке оружие. От чувства облегчения, которое окатило все мое тело, я чуть не осела в сторону стены.

– Отпусти ее, – резко повторила Сиджи, и я была приятно удивлена тем, что ее рука уверенно держала Джеймса на прицеле.

Губы Джеймса дрогнули в пугающей улыбке, которая казалась на половину безумной. Он отшвырнул меня в сторону, и я с силой ударилась о дверной проем, морщась от болевого спазма, пронзившего мое плечо.

– Без проблем, – произнес он, пожав плечами. – Я с ней в любом случае уже закончил.

На этом он направился к лестнице, и мы обе, молча, смотрели, как он спускался вниз, не двигаясь до тех пор, пока не услышали, как его машина выехала со стоянки.

– Спасибо, – умудрилась выдавить я, взглянув на Сиджи, которая сразу же поспешила ко мне.

– Давай приложим немного льда ко всему этому, – произнесла она, помогая мне пройти в свою квартиру. Я была слишком подвержена эмоциональному и болевому шоку, чтобы как-то реагировать на то, что она буквально тащила меня в гостиную. Усадив меня на диван, Сиджи принесла с кухни пакет льда, обернутый в полотенце, и я, морщась от боли, прижала холодный компресс к саднившей щеке.

– Какого черта ему было от тебя нужно? – вскинулась она, и мои губы поджались. – Кто он вообще такой?

– Мой бывший босс, – ответила я, все еще находясь под впечатлением агрессивной конфронтации. Реакция Джеймса с трудом поддавалась объяснению. Он вел себя так, словно поймал меня на измене, и хотя я была крайне раздосадована на него из-за увольнения, я даже представить себе не могла, что он мог меня ударить.

– Вот сволочь, – скривилась Сиджи в презрительной гримасе. Ее взгляд прошелся по квартире теперь уже с нескрываемым любопытством. – Вау… здесь, похоже, неплохо поработали.

– Да-а, – согласилась я уклончиво. Мне сейчас не слишком хотелось думать о Блейне, поэтому я, поднявшись с дивана, прошла на кухню, чтобы бросить пакет со льдом в раковину. Моя голова раскалывалась настолько, что мне пришлось принять две капсулы болеутоляющего.

– Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? – окликнула я Сиджи из кухни.

– Конечно, – согласилась она.

Просмотрев незнакомое содержимое холодильника, я откапала бутылку холодного чая и разлила его по стаканам. Бутылочный чай, на мой взгляд, был крайне сомнительным удовольствием, но многим людям этот напиток нравился.

– Спасибо еще раз за помощь, – слабо улыбнулась я, вернувшись в гостиную и протянув ей стакан. – Честно говоря, я удивлена, что ты не спала в это время… Разве ты не говорила, что спишь днем, потому что работаешь ночью?

Сиджи сделала глоток, прежде чем ответить.

– Да-а, обычно, так и есть, но сегодня у меня возникли… некоторые проблемы со сном.

– И чем ты занимаешься, работая по ночам? – спросила я с любопытством. – И почему у тебя есть оружие?

– Я программист, – ответила она, крайне удивив меня этим. – Работаю на японскую компанию, поэтому приходится придерживаться их рабочего графика. А револьвер мне нужен для самозащиты. – Последнее она произнесла так, словно считала этот мой вопрос совершенно идиотским. После произошедшей сцены с Джеймсом я не могла с ней не согласиться.

– Это впечатляет, – произнесла я, совершенно не преувеличивая, потому что она, как минимум, казалось слишком юной для подобных вещей. – Почему ты, в таком случае, не переедешь в Японию, раз уж у тебя там есть работа?

Сиджи покачала головой:

– Без вариантов. Ты когда-нибудь видела то безумие, которое они там едят? Нет, спасибо. Я останусь здесь, в старых добрых Соединенных Штатах.

Опустив руку в карман черного жакета, Сиджи вытянула сигарету.

– Ты не против? – уточнила она, и я невольно поморщилась, потому что ненавидела сигаретный дым. Она поймала мой взгляд и с легким вздохом убрала сигарету назад в карман.

– Не слишком ли ты… молода, чтобы курить? – спросила я, потому что она, определенно, выглядела гораздо моложе меня.

В ответ Сиджи только повела плечами.

– Я программирую компьютеры с десяти лет и уже с шестнадцати живу самостоятельно, поэтому… полагаю, если я хочу курить, то я буду курить.

Ладно, с этим было трудно поспорить, и мне оставалось только уважать ее независимость.

– А чем занимаешься ты? – спросила она после некоторой паузы, и я заметно помедлила, прежде чем ответить, потому что, если оставаться до конца честной, на фоне ее талантов моя жизнь казалась абсолютно жалкой.

– Ну… этим утром меня уволили, – произнесла я неохотно.

– Это паршиво, – поморщилась Сиджи, и в ее голосе слышалось искреннее сочувствие.

– Да-а… но у меня все еще осталась моя вечерняя работа, поэтому, думаю, все не так уж и плохо.

Заговорив о работе, я вспомнила, что мне следовало пойти и проверить, остался ли все еще мой костюм в машине, потому что сейчас как никогда мне нужны были чаевые, которые я надеялась получить, обнажив немного своей кожи.

– И чем ты занимаешься по вечерам?

– Работаю барменом в баре «Дроп». – Меня начинала беспокоить мысль, не суждено ли мне было заниматься этой деятельностью всю свою оставшуюся жизнь, если учесть, что все мои попытки начать карьеру были полностью дезинтегрированы.

– Круто, – хмыкнула Сиджи, и то, что она действительно так думала, доказывало, насколько немного ей на самом деле было лет. – Ладно, я все-таки пойду… попробую поспать, – вздохнула она, поднявшись на ноги и поставив пустой стакан на ближайший стол. – Приятно было пообщаться.

– Взаимно, – кивнула я, проводив ее до двери. – И еще раз спасибо.

– Забудь об этом, – отмахнулась Сиджи с выразительной улыбкой, которая делала ее гораздо более дружелюбной, нежели она казалась изначально. На этом она удалилась в свою квартиру, а я, спустившись на улицу, забрала из машины бумажный пакет со своим костюмом и рюкзак Марка.

Открывая рюкзак, я чувствовала себя так, словно вторгалась на частную территорию. Оставалось успокаивать себя мыслью, что если учесть, что Марк уже умер, приватная жизнь для него потеряла свою былую актуальность…

Смущенная своими бестактными мыслями, я отбросила их в сторону и вытащила содержимое рюкзака, которое оказалось не таким уж и многочисленным: несколько бумаг, два ключа в связке и диск.

Так как листы оказались пустыми, я задумчиво повертела в руке диск, изучая его со всех сторон. К сожалению, у меня не было ни компьютера, ни плеера для того, чтобы его посмотреть...

Стоп.

Это раньше у меня не было плеера. Оглянувшись на новый телевизор, я подошла к нему, чтобы просмотреть его опции. Действительно, внизу под экраном находился встроенный дисковод. Вставив в него диск, я нажала на кнопку воспроизведения и отошла на пару шагов, чтобы полностью видеть изображение.

Мое дыхание перехватило, когда на экране появился Марк, который, очевидно, записывал сам себя, потому что он несколько секунд возился с камерой, но потом, казалось, добился необходимого результата и отодвинулся назад, чтобы объектив мог захватить его изображение. Переведя дыхание, он начал говорить.

– Если ты смотришь эту запись, Кэтлин, – произнес Марк, и мои глаза расширились, – значит, должно быть, я мертв. – Его лицо стало мрачным, но он продолжил говорить ровным голосом. – Я не могу сказать, что счастлив по этому поводу, но совершенно точно не удивлен, потому что в том, что я обнаружил, замешаны большие деньги и политика. Что мне хотелось бы знать теперь, так это – как из этого выбраться. – Он устало потер ладонью глаза, прежде чем снова взглянуть в камеру. – Мне очень жаль, что я тебя в это втягиваю, Кэтлин… но мне больше не к кому обратиться и некому довериться. Я не могу тебе сказать всего на тот случай, если запись попадет в неверные руки, но… пожалуйста, Кэтлин… пожалуйста, помоги мне.

Я тяжело сглотнула, и мой взгляд затуманился слезами. Это было жутко. Я с самого начала знала, что он не убивал Шейлу и не совершал самоубийства, но слышать страх и беспомощность в его голосе… от этого становилось совсем не по себе. Марк что-то знал и именно из-за этого его и Шейлу убили. Мое внимание снова переключилось на экран, в то время как Марк продолжил говорить:

– Я оставил то, что тебе нужно в своем доме. – После этого он продиктовал свой адрес, и я, поспешно схватив блокнот, записала координаты. – Информация спрятана, – предупредил Марк. – И я могу дать тебе только наводку, где нужно искать.

Он, должно быть, шутил. Наводку? Серьезно? Мое сердце опустилось. Я никогда не была успешной в собирании пазлов.

Марк выразительно посмотрел в камеру, отчетливо произнося каждое слово:

– Думай, как контрабандист, Кэтлин.

На этом запись закончилась, экран сразу же стал черным, и я с минуту смотрела на телевизор, пытаясь понять, как последние слова Марка должны были мне помочь. Контрабандисты прятали товары… Марк, в свою очередь, тоже что-то прятал в своем доме… На этом моя логическая цепочка замыкалась, совершенно не неся никакой смысловой нагрузки. Я провела рукой по волосам, испытывая полнейшую безысходность.

Ладно, неважно, что я ничего не могла понять. Мне в любом случае необходимо было пойти в его дом и попытаться найти то, о чем он говорил, потому что я не могла повернуться спиной к просьбе Марка помочь ему и Шейле, точно так же как в свое время не могла отвернуться от своей умиравшей матери. Это было просто не в моем характере.

Взяв ключи, которые Марк оставил в рюкзаке, я вырвала страничку из блокнота с его адресом, схватила свою сумку и вышла из квартиры, замкнув за собой дверь.

Уже за рулем я подумала, что хотя бы один плюс в моем увольнении все же был: у меня появилось время на то, чтобы попытаться во всем разобраться. Подозрение, что я очень скоро могла закончить точно так же, как Марк и Шейла, заставляло мои ладони конвульсивно сжимать руль с такой силой, что мои костяшки побелели.

Марк жил в другом конце города в благополучном спальном районе, дворы которого были креативно украшены жителями в честь празднования Хэллоуина. Решив, что оставлять машину непосредственно перед домом Марка было не слишком разумно, я припарковалась на противоположной улице и прошла через двор к внутренней двери.

Только со второй попытки подобрав подходящий ключ, я перевела дыхание и осторожно повернула ручку двери, чтобы пройти на кухню. В доме стояла зловещая тишина, и я, застыв на мгновение, прислушалась, чтобы удостовериться, что кроме меня в доме никого не было. Не услышав ничего подозрительного, я засунула ключи в задний карман брюк и осторожно прошла вглубь дома, интерьер которого оказался типично холостяцким: функциональным, но не слишком уютным. Все это время я не переставала мысленно повторять то, что сказал мне Марк: думай, как контрабандист. Эта фраза все еще оставалась для меня бессмысленной, и я совершенно не представляла, что именно искала.

Сомневаясь, чтобы Марк мог спрятать что-либо на кухне, я прошла через коридор к лестнице и поднялась наверх. В его спальне с первого взгляда ничего примечательного не оказалось. В небольшой комнате располагались только кровать, шкаф и настенная лампа.

Открыв дверцы шкафа, я отодвинула одежду с полок в поисках скрытого сейфа, встроенного в стену, но ничего подобного не обнаружила. Присев на корточки, я заглянула под кровать и даже подняла матрас. Ничего. Пытаясь сохранять хладнокровие, я методично выдвинула все шкафчики прикроватной тумбочки, постукивая по стенкам, как это делали в фильмах, но полки оказались плотными и явно не скрывали двойного дна.

После часа поисков я, в конечном итоге, решила, что в спальне ничего интересующего меня не было, поэтому перешла в соседнюю комнату, на которую Марк, по всей видимости, израсходовал большинство своей тяги к декорированию, потому что весь ее интерьер был буквально насыщен научно-фантастического атрибутикой. Я смотрела телевизор не меньше, чем все остальные, но многие вещи здесь были мне неизвестны.

На полках вдоль стен плотными рядами стояли множество фигурок, изображавших разнообразные сцены. По углам комнаты вместе с различной литературой по программированию лежали груды компьютерной техники. С потолка на прозрачной леске свисал огромный космический корабль, и мне пришлось пригнуться, чтобы не задеть его головой.

У меня не было ни малейшего представления, с чего здесь можно было начинать поиск, но я спинным мозгом чувствовала, что своей наводкой Марк пытался навести меня именно на эту комнату.

Бегло взглянув на часы, я обнаружила, что в моем распоряжении оставалось не слишком много времени. Мне нужно было попасть в «Дроп» к шести, а до этого успеть переодеться дома. Поэтому, стараясь подавить в себе извечную тягу к чистоплотности, я начала методично перекидывать компьютерное оснащение и трясти книги в надежде, что одна из них окажется полой, как это было в фильме «Побег из Шоушенка».

Ничего не обнаружив, я принялась отодвигать от стен полки, с которых дождем сыпались на пол аккуратно расставленные фигурки, но все мои усилия оказались тщетными.

Еще через час мне хотелось кричать от безысходности и разочарования. Это казалось безнадежным делом, потому что Марк, однозначно, переоценил мои дедуктивные способности. Сев на пол посреди устроенного бардака, я прерывисто выдохнула в осознании собственного бессилия. Очевидно, я не умела мыслить, как контрабандист.

Через пару минут поднявшись на ноги, я больно ударилась головой о космическую тарелку и громко выругалась. Этот большой корабль постоянно мне мешал, и я, в раздражении потянувшись за ним, схватила его обеими руками и резко сорвала с потолка, собираясь зашвырнуть им в стену, как вдруг замерла, внимательно всматриваясь в то, что держала в руках.

Меня нельзя было назвать большой поклонницей фантастики, но даже я смотрела «Звездных воинов» в достаточном количестве, чтобы знать сагу вдоль и поперек. Разглядев тарелку вблизи, я не сомневалась, что держала в руках модель космического корабля «Тысячелетний сокол». Боже. Ну, конечно! Хан Соло был контрабандистом! И где именно он прятал свою добычу?.. В своем корабле!

Я знала, что просто не могла в этом ошибаться, поэтому жадно начала искать способ открыть тарелку, которая была тщательно закупорена. Схватив из ближайшей свалки тяжелую и совершенно для меня неопознанную железяку, я начала бить ею по пластику до тех пор, пока корпус корабля не треснул. Разломив его пополам, я обнаружила там небольшой прямоугольный предмет, который был меньше, чем моя ладонь, и всего на пару миллиметров толще.

Я вытащила его наружу, разглядывая со всех сторон. Это было очередное компьютерное устройством, и если я не ошибалась, то оно очень сильно походило на жесткий диск.

Засунув его в карман жакета, я вышла в коридор и тут же замерла на месте, потому что снизу послышались голоса.

Мужские голоса.

Лихорадочно оглядевшись по сторонам, чтобы понять, куда отступать, я, не тратя времени, нырнула в ванную, плотно закрыв за собой дверь. Забравшись в душевую кабину, я поблагодарила Бога за то, что у Марка вместо стеклянных дверей висели черные непроницаемые занавески. Пытаясь стоять и дышать так тихо, как это вообще возможно человеку, я прислушалась.

Мужские голоса становились все громче, но я не могла разобрать, что именно они говорили. Через несколько секунд дверь в ванную неожиданно распахнулась, ударившись о стену, и я чуть не вскрикнула от испуга. Голоса теперь стали более разборчивыми, потому что доносились непосредственно из коридора на втором этаже.

– Не знаю, что мы опять здесь делаем, – произнес мужчина зло и отрывисто. – Мы уже обыскали это место.

– Очевидно, недостаточно хорошо, – возразил второй голос, который показался мне смутно знакомым, но я не могла понять откуда.

– Слушай, Джимми, только из-за того, что ты ураганом прошелся по квартире той девчонки, мы не стали ближе к тому, что тебе нужно. Ты думаешь, это находится здесь? Тогда найди.

– Фрэнк направил меня проследить за тем, чтобы ты завершил то, что начал, а не для того, чтобы делать за тебя работу.

Теперь у меня не оставалось ни малейших сомнений, кому принадлежал этот голос, и если я до этого была испугана, то теперь прибывала в состоянии полнейшего ужаса. Это был Джимми Сильвер. К сожалению, за те два раза, когда мне выпало несчастье с ним встретиться, я очень хорошо помнила, каким бесчеловечным и жестоким он мог быть, поэтому инстинктивно продвинулась еще глубже в душевой и прижалась к стене, с трудом осмеливаясь дышать. Мне даже думать не хотелось, что они могли со мной сделать, если вдруг обнаружат мое присутствие в этом доме.

– Прояви себя хотя бы немного полезным, пока я не решил, что ты нам более интересен мертвым, чем живым, – бросил Джимми с высокомерной издевкой в голосе. К моему облегчению, они двинулись дальше по холлу, и я жадно втянула в легкие воздух. Мое сердце колотилось так, словно вот-вот собиралось вырваться из груди, и я, чувствуя головокружение, попыталась замедлить дыхание.

– Какого дьявола здесь случилось?! – Они, по всей видимости, зашли в кабинет и обнаружили тот погром, который я там устроила. Я закрыла глаза и начала молиться в надежде, что они решат, будто тот, кто это сделал, уже давно из дома убрался.

– Похоже, кто-то оказался лучше тебя, – холодно констатировал Джимми, и до меня донесся удар о стену, сопровождаемый хрипом, а потом кто-то прошел мимо ванной в сторону лестницы, и через какой-то интервал времени я услышала, как внизу открылась и закрылась входная дверь.

Даже, несмотря на то, что в доме стояла гробовая тишина, я не двигалась, потому что опасалась, что они проверяли, не выйдет ли из дома кто-нибудь еще. Взглянув на часы, я засекла время и начала ждать, полагая, что тридцати минут для перестраховки было вполне достаточно, но уже где-то через четверть часа начала чувствовать странный запах, очень похожий на дым.

Выбравшись из-за занавесок, я выбежала в коридор и почти тут же остановилась, тихо вскрикнув, прежде чем успела закрыть рукой рот.

На полу лицом вверх лежал мужчина, и хотя его глаза оставались открытыми, сомневаться не приходилось, что он умер. Его горло было вскрыто от уха до уха настолько глубоко, что оставалось загадкой, как его голова все еще соединялась с шеей. Под телом мужчины растеклась алая лужа крови, и мое горло сдавил рвотный рефлекс, на который у меня в тот момент совершенно точно не было времени.

Едкий дым поднимался по лестнице, и я начала кашлять, вытирая слезившиеся глаза. По всей видимости, Джимми поджег дом. Вот почему он задержался перед уходом. Опустившись на колени так, чтобы не задеть мертвое тело, я попыталась вглядеться вниз через пелену слез.

Спустившись по лестнице на первый этаж в надежде выбраться из дома через входную дверь, я поняла, что было уже слишком поздно. Жар и дым оказались настолько интенсивными, что мне пришлось отступить назад.

Вскарабкавшись на второй этаж, я пыталась лихорадочно думать, что делать дальше. В спальне и в кабинете было несколько окон, а во внутреннем дворе должно было расти хотя бы одно дерево. Это, скорее всего, могло оказаться моей единственной возможностью выбраться.

Поднявшись на ноги, я рванулась в кабинет, и, захлопнув за собой дверь, постаралась проморгать слезы. Пройдя к окну, я попыталась открыть ставни, но они отказывались поддаваться. После нескольких бесполезных попыток я в отчаянии огляделась по сторонам и, схватив двумя руками наиболее увесистую компьютерную деталь, со всей силы ударила ею по стеклу, на котором сразу же расползлась паутина трещин. После третьего удара стекло разлетелось на большие осколки, образовав обширное отверстие.

Во дворе действительно росло дерево, но оно находилось в нескольких метрах от окна, и мне нужно было прыгнуть, чтобы до него добраться. Посмотрев вниз, я старалась не терять самообладание, понимая, что если промахнусь, то, как минимум, сломаю себе ногу.

Максимально пригнувшись, я пролезла через окно и, оттолкнувшись от ставней, прыгнула к дереву.

Мои пальцы успели ухватиться за ветку, но под весом моего тела мышцы рук сковало от боли, и я чуть не сорвалась вниз. Рывком, обхватив ногами ветку, я подтянулась ближе к стволу, в процессе чего тонкие ветки зацепились за мои волосы, и я дернула головой, чтобы освободиться. Так как лазила я по деревьям с подросткового возраста, то у меня не заняло много времени, чтобы спуститься на землю. В тот момент, когда мои ноги достигли твердой поверхности, раздался оглушительный грохот, сопровождаемый треском лопавшегося стекла, и я без оглядки бросилась к своей машине.

Вернувшись домой, я сразу же направилась в ванную. От меня разило едкой гарью, ладони кровоточили от саднивших порезов, а свитер с брюками были испорчены без всякой надежды на восстановление.

После душа я поспешно высушила волосы и заплела их в две косы, перетянув белыми резинками в точности, как это было у Бритни.

Во время плетения я невольно вернулась мыслями к подслушанному разговору Джимми с убитым, и мои руки застыли в волосах. Он сказал: «квартира той девчонки». Ладно… теперь, по крайней мере, я точно знала, кто разворотил мою квартиру в поисках рюкзака Марка.

Заклеив пластырем царапины на руках и несколько более глубоких порезов на ногах выше колен, я натянула латексные перчатки, чтобы ненароком не запачкать кровью чей-нибудь стакан.

Изучив свое лицо в зеркале, я обнаружила, что на скуле наливался заметный кровоподтек, который медленно подбирался к глазу и который к завтрашнему дню обещал выглядеть совсем жутко. Фантастика. Этим вечером оставалось рассчитывать только на густой слой макияжа и плохую освещенность в баре.

Высыпав содержимое бумажного пакета, который отдала мне Тиш, я закусила губу в нерешительности. На кровати лежали черный топ, белая блузка, школьная мини-юбка и длинные гольфы. Все это не являлось ужасающе откровенным, но, определенно, оголяло больше, чем мне бы хотелось для того, чтобы чувствовать себя комфортно.

Тем не менее, взглянув на часы, я понимала, что у меня не оставалось времени на чрезмерную разборчивость. Быстро переодевшись, я завязала блузку в узел под грудью и закатала рукава. Мне не нужно было изображение, чтобы знать, как Бритни носила этот костюм, тем не менее, у меня не хватало духу заставить себя взглянуть в зеркало, чтобы оценить, насколько отражение в зеркале было похоже на оригинал. Моя грудь была заметно больше, чем у Бритни, и это смущающе подчеркивалось довольно откровенным вырезом, но у меня не оставалось времени на то, чтобы что-то с этим сделать. Вдев в уши серебряные кольца, я взяла со стола жесткий диск Марка и направилась к квартире Сиджи.

Когда она открыла дверь, ее рот открылся.

– Ты, должно быть, шутишь, – сухо произнесла она, оглядев мой костюм, но я взмахнула рукой, чтобы ее прервать. Она, в любом случае, вряд ли являлась поклонницей Бритни.

– Это для работы, – пояснила я, переходя на то, что меня действительно волновало: – Послушай, мне нужна твоя помощь.

– Слушаю, – осторожно произнесла она, и я протянула ей жесткий диск.

– Один мой друг… отдал мне это. Можешь помочь мне разобраться, что это такое?

Сиджи перевернула диск в руке, оглядывая его со всех сторон.

– Конечно, – пожала плечами она. – Без проблем.

Чувствуя укол вины, я подумала, что мне все-таки следовало ее предупредить.

– Послушай, – выдохнула я, – что бы ни было на этом диске, думаю, это, может быть… опасным. Из-за этого, вероятно, убили двоих человек.

Сиджи посмотрела на меня так, словно я была не в себе.

– Я не пытаюсь тебя испугать, – вздохнув, предупредила я. – Просто… хочу, чтобы ты знала, во что именно ввязываешься, прежде чем посмотришь этот диск.

Она несколько минут смотрела на меня, молча, и одна из ее бровей взлетела вверх.

– Похоже, что ты действительно говоришь серьезно, – наконец произнесла она. – Просто… не обижайся, но в это трудно поверить, вот и все. – Положив диск в карман, она вытянула сигарету и, поджигая ее, все еще изучала меня, словно пытаясь решить, верить мне или нет.

– Пожалуйста, будь осторожней, – попросила ее я, – никому не говори об этом. Я загляну к тебе, когда вернусь домой, хорошо?

Сиджи выдохнула дым и кивнула.

– Хорошо. До встречи.

Попрощавшись с ней, я поспешила к своей машине и уже через двадцать минут припарковалась возле бара.

К этому времени заведение уже было заполнено людьми, и Скотт явно нуждался в моей помощи. Одетый в белую форму офицера ВВС, он напомнил мне один из моих самых любимых фильмов о летчиках «Топ Ган».

– Как раз вовремя, – резко бросил Скотт, обернувшись, и я почувствовала легкое удовлетворение, потому что его взгляд оценивающе прошелся по моему костюму, и он тихо присвистнул. – Вот черт, Кэтлин. Выглядишь так, что тебя хочется съесть.

Пройдя на свое рабочее место, я быстро поместила сумку на полку под барной стойкой. Что ж, по крайней мере, теперь я знала, что выглядела хорошо, даже, несмотря на то, что мне казалась, будто моя грудь вот-вот выпрыгнет из выреза.

– Кэтлин!

Оглянувшись, я увидела Тиш в облике Мадонны. На ней был парик платиновой блондинки в стиле Мерлин Монро, высокие шпильки на платформе и сетчатые чулки.

– О, мой Бог! – воскликнула я, рассмеявшись. – Где ты нашла этот наряд? Выглядишь потрясающе.

– Спасибо, – усмехнулась она, подмигнув. – У меня есть кое-какие запасы в гардеробе. Кстати, ты тоже выглядишь классно, Кэтлин. Чувствую, сегодня мы выудим немало баксов из карманов.

Я очень надеялась на то, что она была права.

Заняв свое место за стойкой, я краем глаза проследила за Джилл с Дидре. Они обе выглядели очень эффектно в образах поп-див, и я не сомневалась, что по окончанию вечера Ромео останется доволен своим персоналом.

В течение последующего часа посетителей становилось все больше, и у меня уже едва хватало времени для того, чтобы смешивать коктейли настолько быстро, насколько это вообще было возможно. Большинство посетителей приходили в костюмах, очень удачно вписывавшихся в сегодняшний дресс-код. Со всех сторон постоянно поступали запросы что-нибудь спеть или станцевать для посетителей, но все мы, к счастью, были слишком заняты, чтобы соглашаться на нечто подобное.

Ромео к началу вечера установил на сцене караоке, которое пользовалось невероятной популярностью у публики, и порой становилось настоящим испытанием для слуха, когда подмостки занимали люди, совершенно не умевшие петь, но при этом выпившие в достаточной степени, чтобы верить, что они невероятно талантливы.

Уже было значительно после девяти, когда я услышала, как из толпы, окружавшей барную стойку, меня окликнули по имени. Оторвав взгляд от трех бокалов, по которым разливала мартини, я увидела Клэрис и ее бой-френда Джека. Они сумели каким-то образом протиснуться к бару, и я, поставив бокалы на поднос, поспешила в их направлении.

– Привет, Клэрис! – потянувшись через барную стойку, я быстро ее обняла, сожалея, что так и не смогла закончить с ней разговор этим утром. – Что вы здесь делаете?

– Дети собирают сладости с бабушкой, – сообщила она, подмигнув, – поэтому мы решили заглянуть сюда, чтобы повидаться с тобой.

– Фантастика, – улыбнулась я. – Что я могу вам предложить?

Клэрис заказала ром с колой, а Джек пиво, и я уже расставляла перед ними стаканы, когда улыбка Клэрис померкла.

– О, мой Бог, – выдохнула она, глядя поверх моего плеча. – Не могу в это поверить.

Я оглянулась через плечо, но не поняла, на что именно она смотрела.

– Что? – спросила я, нахмурившись. – Что-то случилось?

Ее губы поджались:

– Блейн. Помнишь, я говорила тебе о его девушке из «Фейсбук»?

Я кивнула. Это был его последний разрыв отношений, и я помнила, как мы с Клэрис смеялись по этому поводу.

– Так вот… этот идиот здесь. Вместе с ней.

Теперь уже мне совсем не хотелось оборачиваться. Мне не хотелось его видеть, но… не сдержавшись, я все-таки бросила взгляд через плечо, просматривая толпу до тех пор, пока не увидела их. Невзирая на тусклость освещения, Блейн и его спутница выделялись среди посетителей, как два маяка. Блейна вообще было трудно пропустить, потому что он был выше большинства посетителей, и его манера держать себя всегда выделяла его среди толпы. Что касается девушки… скажем так, она оказалась очень красивой. Ее длинные золотистые волосы струились мерцающей тяжелой волной по спине, обнаженной вырезом потрясающего платья фейри, которое, должно быть, стоило целое состояние. На лице девушки мерцала соответствовавшая костюму маска, скрывавшая ее глаза, и она держала Блейна за руку, что-то шепча ему на ухо.

Чувствуя, как спазм сдавил мой желудок, я отвернулась, обнаружив, что Клэрис смотрела на них, как разъяренная львица, желавшая защитить свой прайд. Мои губы дрогнули в фальшивой улыбке.

– Ничего страшного, Клэрис. Ты же помнишь – все это только сплетни. Я не с ним.

Клэрис взглянула на меня с сомнением, и я знала, что она мне не поверила. Мое неумение лгать в таких ситуациях, как эта, было крайне обременительным. Нет, конечно, между мной и Блейном ничего не было, но мне так же никогда раньше не приходилось быть с кем-то близкой на том уровне, на котором это случилось с ним прошлой ночью, только для того, чтобы на следующий день увидеть его с другой.

Мое сердце болезненно сжималось, и мне пришлось с усилием отодвинуть эти чувства в сторону. В конце концов, неважно с кем пришел сюда Блейн. У меня совершенно не было времени об этом думать. Поступавшие потоком заказы не дали мне возможности закончить разговор с Клэрис и Джеком, потому что было трудно оставаться дружелюбной и любезно общаться с клиентами, когда приходилось по большей части концентрироваться на передвижении стаканов со стойки на поднос и обратно. Тем не менее, мы со Скоттом неплохо поддерживали темп, и никому из клиентов не приходилось жаловаться на недостаток с нашей стороны внимания.

– Я слышала, ты имеешь виды на Блейна.

Я подняла взгляд от очередного бокала, в который наливала пунш, и увидела перед собой спутницу Блейна, стоявшую у бара. Она возвышалась надо мной, как минимум, на голову и вблизи казалась еще более красивой, чем на расстоянии. На ее фоне я невольно начала чувствовать себя клёпкой-коротышкой со школьными косичками и гольфами по колено.

– Извините? – переспросила я, повысив голос, чтобы перекричать пронзительных певцов, занимавших караоке-подиум.

– Ты можешь забыть о нем, – произнесла она, подавшись ближе ко мне. – Блейн, возможно, и опустился до тебя на ночь или две… – она оглядела меня так, словно я была жвачкой, прилипшей к ее туфлям, – но он всегда возвращается к кому-то… его собственного класса.

Мои руки сжались в кулаки, и ногти впились через перчатки в ладони.

– К кому-то вроде тебя, разумеется? – уточнила я сухо.

Она улыбнулась без тени юмора в надменной улыбке.

– В особенности, к такой, как я.

Окинув меня последним презрительным взглядом, она развернулась и растворилась в толпе.

– Ты в порядке? – услышала я позади себя вопрос Скотта. Не произнеся ни слова, я взяла две стопки и наполнила их текилой. Пододвинув соль и нарезанный лайм на середину стойки, я протянула спиртное Скотту.

– Поддержишь? – спросила я, и он хмыкнул.

– Только если позволишь выпить с твоего тела.

Его взгляд снова прошелся по мне, задержавшись на низком декольте, и некоторые из посетителей, слышавшие его предложение, начали бросать громкие поощрения. Выпив свою рюмку, я скованно улыбнулась Скотту, понимая, что он, определенно, оценил мой сегодняшний вид, как, впрочем, и многие другие представители мужского пола, окружавшие бар. Возможно, мне следовало немного расслабиться и получить от этого хоть какое-то удовольствие.

– Почему бы и нет? – наконец, выдохнула я, протягивая ему соль. Ухмылка Скотта стала шире, и одобрительные возгласы со стороны наблюдавших заметно усилились.

Приблизившись ко мне вплотную, Скотт неторопливо поместил рюмку с текилой поверх выреза моего топа, и я, потянувшись, сняла с него зеркальные очки, чтобы видеть его глаза. Скотт подмигнул мне, и на этот раз я улыбнулась ему по-настоящему, потому что его харизме было очень трудно сопротивляться.

– Где ты хочешь, чтобы была соль? – спросил он поверх моего уха, когда его руки легли на мою талию. Несмотря на то, что я ценила его внимательность к моим предпочтениям, мне, по большей части, было все равно.

– Решай сам, – ответила я, и его взгляд снова упал к моему вырезу, после чего он подался вперед, но вместо того, чтобы почувствовать касание его языка поверх своей груди, как я этого почти ожидала, Скотт лизнул изгиб между моей шеей и плечом. Холодный воздух сразу же обжег чувствительную кожу, и я почувствовала легкое покалывание соли, когда он лизнул меня снова. И на этот раз меня уже пробрала дрожь.

Подцепив ртом рюмку, Скотт залпом выпил текилу, после чего я поместила лайм между зубами, и его губы тут же встретились с моими, чтобы забрать цитрус. Толпу сотрясла продолжительная сессия одобрительных восклицаний и свиста.

Скотт притянул меня к себе в быстром объятии, и мы оба широко друг другу ухмыльнулись. После этого я развернулась, чтобы вернуться к своим обязанностям, но тут же застыла на месте, и моя улыбка на губах померкла.

Блейн смотрел на меня с лицом, которое было вырезано из гранита, и злость в его глазах в буквальном смысле вызывала у меня желание бежать и прятаться.

На какой-то момент перестало существовать все, кроме наших столкнувшихся взглядов. Но уже через несколько секунд пронзительный смех вывел меня из транса: мое тело напряглось, и глаза сузились, посылая ему недвусмысленный вызов. Я не являлась ребенком, и если Блейн не хотел меня, то существовали другие, кому я была интересна.

Развернувшись на каблуках, я решительно направилась в противоположную часть стойки и начала принимать заказы не на своей территории. Скотт озадаченно посмотрел на меня, но, ничего не спросив, молча, перешел на мое место.

На протяжении всего оставшегося вечера я решительно отказывалась искать взглядом Блейна и продолжала работать с приклеенной к губам улыбкой. Через некоторое время возле меня собралась группа подвыпивших студентов, которые, видимо, решили, что теперь я буду позволять распивать спиртное со своего тела каждому присутствовавшему. Подавляя досаду, я постаралась спровадить их без лишней грубости, перейдя к заказам других посетителей. К счастью, ребята быстро поняли намек и без труда нашли себе другие объекты, достойные их внимания.

Вскоре возле барной стойки нарисовалась Тиш, облокотившаяся на стойку с видом, по которому сразу было понятно, что она находилась на пределе своих сил. Наши глаза встретились, и в этот момент я знала, что мы думали с ней об одном и том же: эта ночь никогда не закончится.

– Налей мне чего-нибудь, Кэтлин, – попросила она устало. – Мне нужен допинг.

Я послушно наполнила две рюмки бурбоном, подумав, что после той недели, которая у меня выдалась, я могла позволить себе расслабиться. Мы в унисон отправили жгучую жидкость в рот, после чего Тиш сделала глубокий вдох и, приклеив к губам улыбку, нырнула в толпу.

Наконец, после того, как вечер, казалось, растянулся на целую вечность, народ начал постепенно редеть. Взглянув на часы, я обнаружила, что было уже больше часа ночи. Через несколько минут Скотт сигнализировал официанткам, чтобы они принимали последние заказы, после чего люди начали расходиться гораздо активнее, и я могла перевести дыхание.

К этому моменту я уже успела выпить еще пару рюмок спиртного и теперь начинала по-настоящему чувствовать присутствие градусов в своей крови. Через полчаса в заведении осталось не больше десятка посетителей, и мы почти закончили закрывать смену. Скотт созвал всех вокруг барной стойки для финального праздничного тоста. Надо было отдать должное, весь персонал выложился по полной, и вечер по-настоящему удался. Я заработала больше двухсот долларов чаевых, и это не считая того процента, который должны были нам со Скоттом отдать официантки.

Медленно потягивая мартини, который налил мне Скотт, я пыталась не забывать, что мне все еще предстояло ехать домой, невзирая на пошатнувшуюся координацию.

– Эй, Кэтлин, – окликнула меня Джилл, подмигнув, – ты ведь собираешься нам сегодня спеть, правда?

Я отрывисто рассмеялась:

– Да-а, конечно. Как будто я недостаточно устала за сегодня.

– Я понимаю, что устала, но… ты ведь полностью для этого одета и все такое, – запротестовала она. Все остальные тут же к ней присоединились, пытаясь меня уговорить.

– Ну, соглашайся, Кэтлин, – продолжала Джилл. – Ты ведь не можешь просто так взять и проигнорировать караоке, верно?

Ладно, возможно, она была права. Караоке взывало ко мне на протяжении всего вечера. Возможно, в каждой девушке в глубине душе таилась своя дива, мечтавшая вырваться наружу.

– Ну, хорошо, хорошо, – сдалась я, отмахиваясь от их аплодисментов с ухмылкой. Допив свою «порцию смелости», как любила называть нечто подобное моя мама, я поднялась на сцену.

– Мне нужен бэкап, – предупредила я, взглянув на девочек. Тиш и Джилл с готовностью взбежали на подмостки, приглушенно хихикая. Скотт и Дидре прошли поближе, оперевшись на один из ближайших столов, чтобы наблюдать за выступлением из первых рядов. Несколько посетителей, еще оставшихся в баре, задержались, чтобы посмотреть, что происходит, и я быстро оглядела присутствовавших, чтобы убедиться, что среди них не было Блейна или кого-то другого, кто мог меня знать.

Просмотрев список песен, я нашла ту, которую хотела спеть: «Токсик». Это один из тех хитов Бритни, который задевал во мне особую струну. Когда полилось ритмичное вступление, Тиш с Джилл радостно подпрыгнули.

– Люблю эту песню! – воскликнула Джилл, и они обе остановились позади меня. Я взяла в руки микрофон и начала петь, совершенно не следя за текстом, бегущим по экрану. При этом в моей крови было достаточно спиртного, чтобы чувствовать себя на сцене в наивысшей степени расковано. Бросившись в омут с головой в песню, я даже продублировала некоторые характерные танцевальные движения Бритни. Джилл с Тиш охотно меня в этом поддержали, не оставляя никаких сомнений относительно того, что завтра мне будет страшно об этом вспоминать. Хотя, казалось, Скотт и другие мужчины, оставшиеся в баре, были в восторге, сопровождая наше выступление одобрительными возгласами и свистом.

Мы закончили под дикие аплодисменты со стороны немногочисленной публики, и Скотт снова несколько раз хлестко просвистел. Смеясь, мы спрыгнули со сцены, прибывая в совершенно приподнятом настроении.

Я была рада, что они подбили меня на выступление, заставив меня для разнообразия повеселиться. Последние несколько дней я чувствовала себя так, словно весь мир лежал на моих плечах, и мне было приятно просто отключиться от всего и побыть немного молодой и беззаботной, пусть даже и на несколько минут.

Заметив упавшую возле углового стола маску, я свернула, чтобы ее подобрать, и в этот момент ко мне приблизился один из посетителей. Подняв голову, я оступилась и вполне вероятно упала бы, если бы его рука не удержала меня на ногах.

– Это было впечатляющее выступление, – произнес Кейд, притягивая меня к себе. Снова во всем черном он смотрел на меня все с той же снисходительной усмешкой, и в моем нетрезвом состоянии его глаза казались еще синее, а ресницы еще длиннее, чем я помнила. – Днем самоучка-детектив, а ночью – поп-принцесса, – мягко поддел он, притягивая меня ближе. Его руки обхватили мою талию, и я почувствовала прижатое к своему телу доказательство его одобрения, которое против воли вызвало в моей крови ответную реакцию.

Склонившись, он приблизил свои губы к моему уху, и я, вздрогнув, закрыла глаза.

– Я знаю, где ты сегодня была, Принцесса.

Я мгновенно протрезвела, и мои глаза шокировано распахнулись. За целый день я посетила только одно место, которое имело значение, и это был дом Марка. Попытавшись освободиться, я, запинаясь, выдавила:

– Не знаю… о чем ты говоришь. Я весь день провела дома.

– Я как раз пытался определиться, пойти за тобой или позволить тебе сгореть дотла, когда увидел, что ты выбралась из окна. – Его глаза пронизывали меня, и его улыбка исчезла. – Я хочу то, что ты сегодня нашла.

– Кэтлин, тебе нужна помощь? – озабоченно окликнул меня Скотт, выйдя из-за барной стойки. – Этот человек тебя беспокоит?

Я взглянула на Кейда, который на секунду покачал головой, взглянув вниз. Мои глаза опустились к краю его кожаной куртки, и я заметила мерцание металла в районе пояса. Мои глаза дернулись вверх, чтобы встретиться с его взглядом, и у меня даже на секунду не возникло мысли, что он мог шутить.

– Я бы не стал звать его, если бы был на твоем месте, – мягко предупредил Кейд.

Я кивнула и, стараясь сохранять признаки уравновешенности, прокричала:

– Со мной все в порядке, Скотт. В любом случае… спасибо!

Скотт остановился, но его взгляд все еще оставался прикованным ко мне, когда он возвращался к барной стойке.

– Очень хорошо, – одобрил Кейд. – Теперь давай посмотрим, сможешь ли ты следовать дальнейшим моим инструкциям. – Пока он говорил, его руки переместились, отвлекая меня касаниями к моей обнаженной спине чуть выше пояса юбки. Словно в тумане, мой мозг с трудом следил за тем, что он говорил. – Встреть меня завтра вечером в «Монумент–сёркл».

– Завтра вечером я должна работать, – выдохнула я отрывисто, пытаясь думать.

– Я подожду, – возразил он, вскинув бровь. – Пока я единственный, кто знает, что это находятся у тебя. – Он сделал паузу, после чего добавил: – Но ситуация может измениться.

Я подумала о Джимми, который несколько часов назад убил еще одного человека, и моя голова закружилась.

Кейд склонился так, что его лицо оказалось всего в сантиметрах от моего.

– Думаю, делу не повредит еще одно фееричное шоу, – пробормотал он едва слышно. Его глаза упали к моим губам, и уже через секунду он целовал меня, а я была слишком ошеломлена, чтобы делать хотя бы что-нибудь. Его язык сталкивался с моим, и мои пальцы судорожно сжимали его куртку. В отдалении сквозь шум в ушах я слышала, как кто-то по-волчьи продолжительно присвистнул.

Наконец, Кейд меня отпустил, заставив меня жадно вдыхать воздух, и каким бы в этот момент ни было выражение моего лица, оно явно его позабавило, потому что Кейд тихо рассмеялся и снова склонился над моим ухом.

– Мне нравятся твои косы, – пробормотал он, и его теплое дыхание заставило меня вздрогнуть.

После этого он ушел, а я, пытаясь прийти в себя, вернулась к стойке и, забрав сумку, попрощалась со Скоттом.

Дидре уже ушла, Тиш с Джилл тоже были на выходе, и когда я проходила мимо них, Тиш подмигнула мне, вызвав у меня слабую ответную улыбку. Она, без сомнения, думала, что я спешила уйти, чтобы продолжить празднование с Кейдом.

Она не могла ошибаться сильнее.