Картина 2

Кабинет директора. Скромное убранство. Стол, стул, кресло. Кипы бумаг на столе, два телефона. За столом сидит директор детского дома - Татьяна Николаевна. Она разговаривает по телефону.

Татьяна Николаевна. Да. Не может этого быть. Знаю, что наша вина. Ну, чья еще. Недоглядели. Я так не думаю. Да, за них некому заступиться, но это не причина халатности. Перестаньте, разве это первый случай. Вернется, как пить дать. Есть захочет, голод, как говорится не тетка.

Стучат в дверь.

Все, до связи. Меня ждут дела. На дачу? Не знаю пока. Надо говорите. Ну если надо. Войдите.

Стук продолжается.

Да войдите же. Войдите, кто бы вы ни были.

Стук.

Татьяна Николаевна вынужденно встает и подходит к двери и открывает ее. Входит молодой человек.

Татьяна Николаевна. Здравствуйте.

Вениамин Каземирович. У вас строители шумят. Я им говорю " потише", а они у виска крутят. Невоспитанные какие. Надо бы их наказать.

Татьяна Николаевна. Накажем, если надо будет. Это, значит, кто у нас прибыл? Интересный мужчина, опрятный и с хорошим парфюмом, и что самое главное - воспитанный. Во-первых, здравствуйте, воспитанный молодой человек. Где же ваше приветствие? Что нынче этично не здороваться? И шляпу, умоляю вас, снимите.

Вениамин Каземирович. Простите, я растерялся как-то.

Татьяна Николаевна. Откуда путь держите?

Вениамин Каземирович. Сначала я на поезде ехал, дорога, скажу я вам, была та еще, но попутчики веселые оказались и давали всем прикурить.

Татьяна Николаевна. Что, простите?

Вениамин Каземирович. Свою тальянку как зарядили и с самой Вологды не уснуть. А потом на перекладных.

Татьяна Николаевна. Да, ничего не скажешь. Приключение, достойно Робинзона.

Вениамин Каземирович. Лучше Одиссея. Не так одиноко. Я знаете, общение ой как люблю.

Татьяна Николаевна. Я заметила. Невооруженным глазом.

Вениамин Каземирович. Правда. Опять не стал слушать наставления Маэстро.

Татьяна Николаевна. Кто же этот, Маэстро?

Вениамин Каземирович. Друг и соратник, вместе на картошке познакомились. Помог мешок донести. Я первоначально думал, ничего не стоит взять два мешка и до машины.

Татьяна Николаевна. Самоуверенный смотрю.

Вениамин Каземирович. Что есть то есть. А он помог. Я не представился. Простите. У меня всегда так. Начну и...

Татьяна Николаевна. Ве-ни-а-мин Ка-зи-рович?

Вениамин Каземирович. Все правильно, только Ка-зе-ми-ро-вич.

Татьяна Николаевна. Простите, ради бога. Неразборчиво написано.

Вениамин Каземирович. Да, ничего. Как меня только не называли. И Козырычем, и Казаковым, и просто Казаком.

Татьяна Николаевна. Еще раз извините. Татьяна Николаевна, директор.

Вениамин Каземирович. И по совместительству, добрый человек (громко смеется). Очень приятно, очень.

Татьяна Николаевна. Почему вы так решили?

Вениамин Каземирович. По-моему, только бесконечно добрый человек может взвалить на себя такую тяжелую ношу управлять. Тем более, детьми, у которых нет близких.

Татьяна Николаевна. Да, я для них шеф. Они меня так называют, между собой. Говорят, что они не сироты, " у нас есть шеф".

Вениамин Каземирович. Не обидно?

Татьяна Николаевна. На обиженных возят, а здесь нужно быть в седле верхом. Как говорится если не ты, то тебя. Наша поговорка.

Вениамин Каземирович. Когда я подходил к крыльцу здания, то стал свидетелем интересной ситуации. Я вообще коллекционирую забавные случаи, неожиданные курьезы, разные инциденты. Думаю, когда-нибудь напишу об этом.

Татьяна Николаевна. Так что же там произошло?

Вениамин Каземирович. У вас там столпотворение такое, что похоже на праздник. Может, по-вашему, какое-то событие?

Татьяна Николаевна. С утра не намечалось. Окромя ЧП, форс-мажора и непредвиденных ничего не запланировано.

Вениамин Каземирович. Это еще не все. В кругу, который образовали и стар и млад стоял мальчик, и вот что я услышал. Он сказал " А вы будете за меня молиться? " и видимо адресовал всем, кто собрался, потому что глаза его бегали то туда, то сюда. И тогда все разом, я думал стекла задребезжат " Каждое утро и каждый вечер". Тогда он в ответ так тихо, едва слышно, почти шепотом " И я за вас". И сказал это с такой недетской серьезностью, что меня сильно поразило, и я долго оставался под впечатлением, а тут эти строители...

Татьяна Николаевна. Да, повезло еще одному. Надеюсь, не вернут, как часто происходит.

Вениамин Каземирович. Что? Неужели? Да как это может быть? Покажите мне хоть одного родителя, который посмел вернуть, я ему шею намылю.

Татьяна Николаевна. Не кипятитесь. Береги платье с нову, далее вы знаете. Молод вы еще. Мало видели на своем веку. Сколько вам? Двадцать?

Вениамин Каземирович. Двадцать один. Неделю назад исполнилось. По американским меркам, совершеннолетний.

Татьяна Николаевна. Тут у нас конечно не Америка, но условия барские. Отдельный кабинет, 3 раза в день питание и в вашем распоряжении лодка, чтобы плавать в магазин. Их у нас два. Поэтому без сопровождения в первый раз не советую плыть. С гидом или гидессой надежнее.

Вениамин Каземирович. Прямо Венеция - город на воде, ей богу.

В комнату без стука вбегает Малой. Он сильно растрепан и на ходу приглаживает волосы ладошкой.

Малой. Извините. Здрасьте. Мы решили, долго думали. Идем искать.

Татьяна Николаевна. Кто решил? Так, Семен выйди и подожди за дверью. И вообще, разве сейчас не тихий час? Нарушение порядка?

Малой. Но это очень важно. Какой к дьяволу сон? Он же пропадет.

Татьяна Николаевна. Во-первых, не ругайся. Что за день, со всеми, как вы любите выражаться ликбез. И кто пропадет?

Малой. Вена. Ну, Веня. Ночью это произошло, на него кинулись все, а мы защищали, как могли, но силы оказались не равны и он того. Как бы глупость какую не сделал. Помните, только месяц прошел с того кошмара в туалете.

Татьяна Николаевна. Возвращайся в палату. Ложись и делай вид, что ничего не произошло. Излишнее волнение в массах нам не нужно.

Малой. Но ведь, мы ему нужны. И мне кажется, я знаю, где он. За лесом есть катакомбы, со времен войны остались, в них блиндаж что надо, на славу сделан: с кухней и отхожим местом. Не исключено, что он там. Больше и некуда.

Татьяна Николаевна. Ну что Вениамин Каземирович, добро пожаловать в дом терпимости.

Малой. Ну что пошли! Я пока друзьям крикну.

Татьяна Николаевна. Никаких друзей. Все, Семен. Один показываешь это место, не надо делать из этого громкое событие. Давайте как только кто-нибудь сбежит, или по-вашему слиняет после драки будет всем народом искать с фонариками, собаками и ремнями, чтобы после наказать за провинность.

Малой. Но вы поймите, мы едины.

Татьяна Николаевна. И что? Я едина с вами, как и вы со мной, так и всеми остальными. Это не зоопарк, где все по разным клеткам. Во всяком случае, пока.

Малой. Но мы...мы, мы же вместе, с пяти лет. Почти кровное родство. Да так и есть.

Малой садится на стул и опускает голову.

Вениамин Каземирович. Я понимаю. Когда знаешь, что тебя ждут, а сам ты в одиночестве размазываешь сопли по щекам и боишься шелохнуться...Знакомое чувство.

Малой (оживленно). Да, вот же. Я же говорю. Вы знаете. Вот он понимает. Послушайте. Нас трое. Кафка поэт, о него всегда можно получить духовный заряд, вы слышали как он читает стихи? А? Вы не слышали?

Вениамин Каземирович. Еще не успел.

Малой. Да вы просто обалдеете от такого могучего человека. А Вена наш мозг. Ходячая энциклопедия, он столько знает. Как в " Пудре" - фильме про мальчика-альбиноса, помните, он знал наизусть все книги, которые стояли на полках в доме. Я же подобно клею в наших отношениях. Всегда собираю всех воедино, и я уверен вот вырастем мы, потом кто знает куда судьба нас

забросит, и как вы думаете, кто сделает первый шаг. Не сомневайтесь, моя персона.

Татьяна Николаевна. И как это вяжется с совместным походом на катакомбы?

Малой. Вы еще не поняли? Ну а вы? Вы же поняли, да?

Вениамин Каземирович. Конечно.

Малой. Ну вот. 2: 1. Договорились? Буду ждать у песочной бочки.

Не дождавшись ответа, Малой выбегает и хлопает дверью.

Татьяна Николаевна. И так каждый божий день. Ну что Вениамин Казирович?

Вениамин Каземирович. Каземирович.

Татьяна Николаевна. Точно. Это ж как надо запомнить то.

Вениамин Каземирович. Зовите меня Веной. В смысле, Веней. Да, лучше Вениамином.

Татьяна Николаевна. Я запомню, Вениамин Каземирович. Во как!

Татьяна Николаевна подходит к окну, хочет его закрыть

А вот и наш пропащий, вернулся. Идет, как ни в чем ни бывало. И встречает Семен своего друга. (С улицы слышится " Не наказывайте его сильно") Надо же, действительно, как родные братья. Трогательно. Ну что, трубим отбой. А наказать все же придется. Я же шеф, а правила шефа глаголят порой и суровую истину.

Вениамин Каземирович. Пороть будете?

Татьяна Николаевна. Побойтесь бога. Эти древние методы давно не действуют, хотя порой желание возникает наказать ремнем, как сидорову козу. Но сегодня лучший способ внести вклад в развитие ребенка - это понимание. Да, именно понимание.

Вениамин Каземирович. Мой руководитель говорит, что понимание - это и есть та любовь, настоящая, без примесей. Я с ним согласен.

Татьяна Николаевна. Теперь я хочу, чтобы и мои слова были для вас значимыми. Ол Райт?

Вениамин Каземирович. А вы современная.

Татьяна Николаевна. А как же иначе? Здесь иначе скиснешь. А мы живем весело, веселее некуда.

Вениамин Каземирович. Я обучаем

Татьяна Николаевна. Оно и видно. Сюда отправляют самых матерых. Посмотрим на вашу хватку.

Вениамин Каземирович. Я справлюсь.

Татьяна Николаевна. Знакомимся с инструкциями, персоналом, ну и нашими клопиками.

Вениамин Каземирович. Так уж и клопики?

Татьяна Николаевна. Любя и не так назовешь.

Затемнение.