Картина 2. Кабинет директора. Татьяна Николаевна обедает

Кабинет директора. Татьяна Николаевна обедает. Одновременно разговаривая по телефону.

Татьяна Николаевна. Ага, да. Не может быть. Это все только тебе, или. Да, что я. Надо бы, конечно, поверить в себя. А то замоталась немного. Спустить пары, как говорится. Может мне бросить все это к такой-то бабушке, и уехать в страну восходящего солнца. А что, мнение 43% женщин. Да, я не отношусь и к 98%, которые думают, как бы им провести праздник - с семьей или без семьи. Что? Да какая семья? Была бы я разве на этом месте в этот час. Знаешь, так выспаться хочется. Чтобы лечь, уткнуться в пуховую подушку и ни о чем не думать. А я ведь уже давно не сплю глубоко. Так чтобы утром зевнуть, потягиваясь к потолку и голова чиста-ая. На первой стадии сна порядок, а как только во вторую скатываюсь - глаза открываю, сердце бьется, таблетка валидола под язык и пытаюсь повторить. А там та же история, и к утру красные глаза и онемевший от мяты язык. Да. Нет, ты что, это я так язык свой разминаю и полы протираю. Ага. Ты живешь правильно, кто бы сомневался.

Раздается стук.

Да, да.

В кабинет входит Малой. Он проходит в кабинет не спеша, словно его толкают на что-то страшное.

Малой. Здрасьте, Татьяна Николавна.

Татьяна Николаевна. Здравствуй, Семен. Проходи. Чего у двери стоишь?

Присаживайся. Вот, угощайся, лимонные дольки.

Малой. Да нет спасибо. Я сыт.

Татьяна Николаевна. Ты ли это? Это на тебя не похоже. Семен отказывается от сладкого - все снег пойдет.

Малой. Не пойдет. Я действительно, не хочу.

Татьяна Николаевна. Может, воды.

Малой. Нет, не нужно.

Татьяна Николаевна. Что там работники наши, за дверью?

Малой (очнувшись). Кто?

Татьяна Николаевна. Как чувствуем себя, богатырь ты наш?

Малой. В порядке я, только это...не думаю я, что мне надо уезжать отсюда.

Татьяна Николаевна. Он не думает. О чем же думает Семен?

Малой. Я больше здесь нужен. Неужели вы не понимаете мое значение здесь? Я же незаменим. Так? Ну скажите.

Татьяна Николаевна. Незаменимый ты наш. Правда твоя, конечно. А я хочу, чтоб у тебя появилась настоящая семья.

Малой. Так ведь есть у меня. Вы - моя семья. Кафка, Вена и это мой дом. Я как вырасту, тут помогать вам буду, а потом вы меня директором назначите, а сами на заслуженный отдых. Вам же легче.

Татьяна Николаевна (смеется). Мою, значит, судьбу распланировал, а со своей, я понимаю, не хочешь жить дружно. Тебе нужна мать, услышь меня, прошу - мама, которая будет любить тебя и вкладывать в тебя все.

Малой. Я и здесь " все" получаю.

Татьяна Николаевна. Разве это все? Не смеши меня. Скажи мне, когда ты в последний раз наедался? Так, чтоб в голове наступило прояснение, чтоб не было постоянного голодного обморока. Что это за ночное блуждание по коридору, или мы не помним? Не помнишь, голову опустил? Разведка на кухню называется. Только вот замки нынче вешают, не как раньше проволочку заматывают и все. Нынче и сигнализация стоит. Российского производства, не всегда срабатывает, но лучше чем ничего. Знаю я о твоих проделках в столовой - друзьям своим подкладываешь, у них другие таскают, а ты сам недоедаешь. Поэтому голодный постоянно. И что это правильно? Нормальная жизненная политика. К черту ее. Ведь что вы здесь получаете - кроху от того, что должны. Каждому понемногу. Каждый немного одет, немного сыт и немного счастлив. Я хочу, чтобы каждый был счастлив не наполовину, не на 60 процентов, а на все 100. У тебя появилась эта чертовски привлекательная возможность. Кивай головой и вперед.

Малой. За цыганской звездой...

Татьяна Николаевна. Как ты сказал?

Малой. Сергей Львович поет часто. Я его все песни выучил. Когда он утром приходит будить нас, то перед тем как произнести во всю гортань " подъем", он напевает " утро туманное, утро седое".

Татьяна Николаевна наливает из графина воду в два стакана и потягивает один Малому. Тот берет и отпивает глоток.

А когда моется в душе, я знаю он когда трет спину, яростно трубит что-то героическое на мотив " Бери шинель, иди домой". Часто собираются недоброжелатели и вешают табличку с надписью " Не беспокоить, пою, могу сорвать кран, ой голос". А " звезду" он поет, когда ему хорошо, даже очень. Мне будет его очень не хватать.

Татьяна Николаевна. А в гости к нам наведываться не будешь? Каждый праздник ждем тебя. Новый год и летом в июне минимум.

Малой. Я слышал о том, что у каждого человека в жизни есть две программы, по которым он может и даже должен жить. Программа максимум, где вы - самый настоящий президент с крутыми полномочиями, а это и дом, и отдых где хочу и конечно хавки полный троллейбус. Ну и соответственно программа минимум. Здесь ты скромненько выбираешь, отсекая все лишние углы. Хочется, конечно, максимум, но обстоятельства зверские.

Татьяна Николаевна. Брось, кто их создает, Мы, человеки, двуногие существа с руками и умной головой, в которой чертовски много мыслей.

Малой. Я тоже нормальный как все. Думаете я какой-то особенный со сверхжеланиями? Чушь. Я просто хочу быть как все. Не хочу отличаться от других сверстников. Чем я отличаюсь от мальчишки на том берегу. Все то же самое, только родных кот наплакал. Знаете, что я хочу? Снова родиться, но только в нормальном роддоме, нормальным, без этого (показывает на глаз) и чтобы меня вынесли к матери, а та прижала бы меня к себе и проговорила " сынок". А потом пришел отец, и мы поехали домой, где у меня собственная комната и пахнет пирожками. Просто? И сложно. Как морковка - съешь ее, а голод не проходит. Сколько лет я ем эту морковку и не могу наесться. Сколько еще можно?

Татьяна Николаевна. Когда я впервые оказалась на этом островке, то первый месяц не могла понять, что я здесь делаю. Когда лодка подплывала к причалу, хотя какой тут причал, так две доски на двух пенечках и большой валун, в голове пульсировало " назад, или нет, стоп" и лодочник, который сидел на веслах, приговаривал " не нравится мне это небо, надо бы веники нарезать", а мне слышится " не нравится мне она, надо ее зарезать". Глупо, наверное, но когда доплыли, я ему рассказала, он почему-то не смеялся, а сделал " хмы-хмы" и ладно помог донести сумки.

Пауза.

Малой. Давайте, поступим так.

Татьяна Николаевна. Давай.

Малой. Мне нужно два дня.

Татьяна Николаевна. Хоть три. Но с документами полный порядок, так что можно прямо сегодня в новую жизнь. Но если хочешь.

Малой. Только два дня. Новая жизнь никуда не убежит, правда?

Татьяна Николаевна. Не волнуйся, я ее в клетку посажу.

Малой. Только не в клетку.

Татьяна Николаевна. Хорошо, сам распоряжайся тут. Я сейчас.

Татьяна Николаевна выходит. Малой подходит к окну и наблюдает за тем, как друзья во дворе делают акробатическую стойку. Он смеется и показывает жестами, что они молодцы и пытается сам встать на руки. В этот момент входят Татьяна Николаевна и Катерина. Директор остается у двери, а Катерина медленными шажками приближается к Малому.

Катерина. Здравствуй, Семен.

Малой (замечает их). А, здрасьте.

Катерина. Меня зовут Катя. Надеюсь, что ты меня будешь звать мама Катя или просто мама.

Малой. Я еще не привык. Может, тетя Катя на первых порах.

Катерина. Может. А я сделаю все, чтобы тебе было хорошо у нас.

Малой. Договорились. Только я сказал, мне два дня нужно, чтобы... Ну, вы понимаете.

Катерина. Я столько ждала. Каких-то два дня, смешно произносить, можно стерпеть. Семен, я тут тебе костюм купила. Надеюсь, подойдет. Одень его.

Малой. Может не надо.

Катерина. Может. Фрукты хочешь? Я тут колбасу принесла.

Малой. Может не надо.

Катерина. Может.

Татьяна Николаевна. Ничего, Семен. Ничего, Катерина.

Татьяна Николаевна подходит к окну.

Татьяна Николаевна. Нет, ну вы посмотрите. Опять Сергей Львович на участок ребят потащил. Ну, я ему задам.

Директриса выходит. В комнате остаются двое - Катерина и Малой и тишина, которая заканчивается чихом Малого.

Катерина. Будь здоров!

Малой. Спасибо. Пыль здесь.

Катерина. Я говорила Татьяне Николавне, тут надо бригаду, убраться так, что комар носа...

Малой. Да нет. Дело то в другом. Я всегда, когда очень волнуюсь, меня на чих пробивает. Такая у меня философия организма.

Катерина. А я когда волнуюсь, икать начинаю. Так что мы даже чем-то похожи. Да, сы...Семен.

Занавес.