Глава 3. Императорское ложе

Когда Питер открыл глаза, он лежал на кровати, застеленной пунцовым

шелком, а на желтом шелковом пологе красовалась большая буква " N" и над ней

-- корона. Здесь было мягко, сухо, тепло и даже хорошо, хотя все его кошачье

тельце ужасно болело.

Потолок в комнате был высокий, и почти до самого потолка громоздились

какие-то странные старинные вещи, покрытые слоем пыли, из-под которого

поблескивала парчовая обивка или золоченые украшения. Между кипами мебели

тянулась паутина, и пахло здесь чем-то затхлым.

Вчерашний страх накатил на Питера, и он стал было думать о том, что

никогда не увидит ни маму, ни папу, ни няню, как вдруг нежный голос

проговорил совсем рядом:

-- Слава богу, ожил!.. Я уж и не надеялась. Да, повозилась я с тобой...

Прямо над ним, обернув хвост вокруг передних лапок, сидела пестренькая

кошка с белой грудкой, белым пятнышком на мордочке и серо-зелеными глазами в

золотой оправе. Она была совсем тощая, мех да кости, но очень чистая: белая

манишка сверкала, как горностай, и Питеру стало за себя стыдно. У него

самого мех свалялся, даже виден не был из-под угольной пыли и запекшейся

крови, и никто не поверил бы, что еще недавно он был снежнобелым котенком,

тем более -- чистеньким мальчиком.

-- Простите, -- сказал он.-- Я уйду, как только смогу. Сам не знаю,

почему я здесь. Я вроде бы умирал на улице.

-- И умер бы, -- сказала кошка, -- если б я тебя не перетащила. Полежи-ка

тихо, я тебя вылижу.

Собственно, ему хотелось вытянуться как следует на шелку и заснуть, но

он вспомнил правила вежливости и ответил:

-- Ну зачем вам беспокоиться...

Однако она мягко прервала его и, придерживая лапой, тщательно вылизала

ему нос, потом между ушами, затылок, спинку, бока и, наконец, щеки. И ему

вдруг припомнилось, как очень давно, в самом начале, мама держала его на

руках. Он только учился ходить, и упал, и ушибся, а мама подхватила его, и

он уткнулся лицом ей в шею. Она его гладила, приговаривала: " Сейчас

пройдет... вот и все..." -- и на самом деле боль ушла, сменившись покоем,

уютом и радостью.

Так было и теперь, когда шершавый язык лизал его, снимая боль, как

резинка стирает карандаш. Что-то заурчало и задрожало у него внутри, словно

маленький мотор, и он заснул.

Оглядел он себя лишь тогда, когда проснулся. Мех был опять белый,

пушистый, и воздух уже не касался царапин и ран. Кошка куда-то делась. Питер

попытался встать, но не смог, лапки у него расползлись. Когда же он ел

последний раз? Вчера (или позавчера?) няня дала ему завтрак. Он просто

вспомнить об этом не смел, так он проголодался.

И тут он услышал тихий, нежный, мелодичный звук -- что-то вроде

" урру...". Он обернулся и увидел кошку. Вспрыгнув на кровать, она положила к

его лапам большую мышь и произнесла:

-- Она хорошая, свежая. Сейчас поймала.

-- Спасибо...-- забормотал Питер.-- Простите, я мышей не ем...-- Питеру

очень, очень не хотелось ее обижать.

-- То есть я их никогда не ел...-- поправился он.

-- Мышей не ел?! -- воскликнула кошка.-- Уж эти мне домашние кошечки!..

Да что там, сама такой была... Ничего, придется встать на собственные лапы,

и без сливок перебьешься... Ладно, ешь.

Питер закрыл глаза и откусил кусочек. К великому его удивлению, мышь

оказалась такой вкусной, что он и не заметил, как съел ее целиком, и только

тогда взглянул в раскаянии на торчащие сквозь мех ребра новой знакомой.

Но кошка не обиделась, хотя что-то ее тревожило. Она даже рот

приоткрыла, но ничего не сказала, отвернулась и лизнула себе бок.

Чтобы замять неизвестный ему промах, Питер спросил:

-- А где это я? То есть где мы?

-- Да у меня, -- ответила кошка.-- Я не всегда тут живу, сам знаешь,

какая наша жизнь... А не знаешь -- узнаешь. Это мебельный склад. Кровать уж

очень хорошая...

Питер вспомнил, как в школе они учили, что означают " корона" и буква

" N", и не смог удержаться.

-- На этой кровати спал Наполеон, -- сказал он.-- Великий французский

император.

-- Да?..-- равнодушно откликнулась кошка.-- Именно что великий, сколько

места занимал. Сейчас он на ней не спит, за все три месяца ни разу не был.

Так что живи, сколько хочешь. Тебя, наверное, выгнали. А кто тебя вчера

отделал?

Питер поведал ей о встрече с бурым котом, и она сильно огорчилась:

-- Да это сам Демпси! Кто же с ним спорит? Его во всех доках знают, он

самый сильный кот.

Питер решил немного покрасоваться.

-- Чего там, я просто устал, много бегать пришлось, а то я б ему...

Но кошка печально улыбнулась.

-- От кого же ты бегал? -- спросила она и прибавила, не дожидаясь

ответа: -- Ладно, сама знаю, по первому разу всего боишься. Кстати, как тебя

зовут? Питер? А я -- Дженни. Расскажи-ка мне о себе.