Января.

Первое утро нового года. Просыпаемся мы вместе, как по команде. Несколько сладких минуточек просто валяемся, нежимся в объятиях друг друга – не хочется вставать. Но нам уже пора, меня ждут дела, а ей родители уже звонили, беспокоятся – как там поживет их дочурка, попавшая в лапы профессионального соблазнителя?

Хотя какое там, блин, соблазнение…

Встаем, убираемся в комнате. Странное это ощущение – утро после праздника. Отгорели бенгальские огни, отзвучали поздравительные речи, отгремел бой курантов и… что же осталось?

Как-то пусто на душе. Нет, мы улыбаемся друг другу; мы оба рады, что так встретили этот новый год, вот только улыбки какие-то грустные, а в ее глазах светится еще что-то затаенное, чего я никак не могу понять.

Что же это было, дорогая? Если будешь читать эти строки – пожалуйста, ответь…

Вещи собраны, посуда вымыта. Пора уходить, но… Не помню, как именно мы вновь оказываемся в объятиях друг друга. Я обнял ее тогда или она меня? В общем-то, какая разница…

Я целую ее снова. Она по-прежнему отстраняется, но делает это уже как-то неуверенно и словно бы нехотя. Такое ощущение, что сопротивляется она уже только машинально, по привычке. И эта странная грусть в ее глазах…

Я глажу ее по волосам. Целую. На этот раз она отвечает, причем с желанием и как-то… самозабвенно, что ли… закрывает глаза, запрокидывает голову. И вообще, сегодня утром она уже не такая, как вчера ночью, что-то неуловимо изменилось. Но что?

Уже не слушая ее отговорок, я стаскиваю с нее кофту и всё, что под ней. Она пытается сопротивляться, но я не обращаю внимания на эти вялые попытки, тем более, что сопротивление какое-то неуверенное.

У нее на груди родинка. Ма-а-аленькая. Точнее, даже 2 родинки – одна совсем крошечная, вторая чуть побольше. Я целую ее в эту родинку, она закатывает глаза и уже не пытается сопротивляться. Кончиками пальцев провожу по спине (у нее очень нежная кожа в районе лопаток и выше – до плеч), от чего она тихо млеет. Мы снова целуемся, долго, страстно, безудержно. Я продолжаю ласкать ее грудь, снова, как и ночью, меня обжигает ее горячее дыхание и отчего-то кружится голова. Мои руки забираются ниже…

- Нет… не надо… пожалуйста…

Она снова пытается сдержать меня, убирает мои руки, отстраняется. На этот раз сопротивление не притворное, и я на время ослабляю натиск, снова ласкаю ее до тех пор, пока дыхание не становится жарким и прерывистым, а поцелуи – жадными и страстными. Похоже, в какие-то моменты она сама теряет голову и набрасывается на меня. Мои пальцы вновь опускаются ниже… Она еще пытается меня остановить, но я чуть ли не силой прорываюсь туда, под тонкую ткань красных кружевных трусиков.

А там оказывается все давно и совсем мокро! Да так, что ни о каком «не хочу!» речь даже не идет. Вот притворщица, блин! Надо же так долго мучить и меня, и себя. А ведь я почти поверил…

Мои пальцы проникают глубже, в приятную теплоту. Мисс Притворщица запрокидывает голову и закусывает нижнюю губу, стараясь сдержать стон. У нее это не очень получается. Она вновь кусает мне ушко, забирается язычком внутрь. Безумно приятно! Но при моей попытке стянуть с нее, наконец, последние остатки одежды, она словно спохватывается, резко убирает мои руки, отталкивет меня…

- Нет… не надо… Лучше пойдем… поздно уже…

Она права. Действительно, уже поздновато. Во всех смыслах. И время уже поджимает, и… если уж что-то хотел, то надо было раньше, ночью… А сейчас уже поздно… Слишком поздно…

Я на мгновение обнимаю ее и закрываю глаза.

…………………

…………..

Мы одеваемся и уходим. Сравнительно ранее утро. На улицах пустынно, лишь изредка попадаются навстречу отдельные прохожие. Так странно… Вчера здесь было столько народу, все куда-то торопились, бегали, суетились. А сегодня город словно вымер. Вот оно какое, утро после праздника – тихое, задумчивое, опустошенное. И даже как-то грустно немного. Лишь только мы, как два сумасшедших, весело топаем по дороге, взявшись за руки, не в силах сдержать улыбки на лицах.

Почему нам тогда было весело? Почему мы смеялись над всем подряд тем тихим пасмурным утром посреди безлюдных улиц? Не знаю… Это было похоже на маленькое безумие. Мы просто вместе сошли с ума. Ну, бывает такое…

Вот и вокзал. Тут наши пути расходятся. Мне надо ехать в Дзержинск, а ей – к себе домой. Скорей всего, мы больше не увидимся.

- Спасибо тебе! За эту маленькую сказку, за эту замечательную новогоднюю ночь.

- Не за что. Ничего особенного и не было. Это тебе спасибо.

- Пока?

- Пока…

Легкий прощальный поцелуй. Нам обоим уже пора.

Я гляжу ей вслед и вижу, как она, пройдя несколько шагов, оборачивается и машет мне рукой. Потом ее заслоняют идущие люди…

Людей здесь и правда почему-то больше. То ли из-за того, что вокзал рядом, то ли народ потихоньку просыпается и начинает выползать на улицы. Ведь начинается новый день. Первый в этом году.

С НОВЫМ ГОДОМ…

P.S. Нет, мне не было грустно после той ночи, и я нисколько не был расстроен или разочарован, что все закончилось именно так. Напротив, пребывал в отличном настроении и считал, что у меня была очень необычная и интересная новогодняя ночь. Скорее, меня расстроило то, что было ПОСЛЕ нее. Но об этом я напишу потом. В послесловии.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Что-то я совсем уже запуталась. Что же там такого могло быть дальше? И причем тут Лёлька? Почему на нее это так повлияло?

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------