Безопасность и состояние законности в современной России

«Не всякий судит по праву, иной — и по нраву»

«Закон — что дышло, ^куда повернул, туда и вышло»

Русские народные пословицы

Для человека, который собирается в Россию, немаловажен вопрос личной безопасности. При колебаниях типа «ехать — не ехать» он часто кажется чуть ли не самым важным. Во-пер­вых, во всех СМИ любят поговорить «с подробностями» именно по поводу этой проблемы. Иногда кажется, что для западного журналиста найти что-то трагическое или отвратительное в рос­сийской действительности — это вопрос чести. Поэтому за­падный обыватель так напуган криминальным образом Рос­сии, что почти не в шутку спрашивает, обязательно ли ему нужно запастись для поездки в эту страну пуленепробивае­мым жилетом. Во-вторых, состояние законности в современ­ной России действительно вызывает опасения. Об этом открыто говорится не только на страницах газет, по радио и телевиде­нию. Впервые открыто об опасном положении в этой сфере сказано в докладе Генерального прокурора РФ перед Федеральным Собранием⁸¹.

В всем мире растет преступность, и рядовые граждане все чаще обеспокоены проблемой своей безопасности. Например, события во время предвыборной кампании весной 2002 г. во Франции — тому свидетельство. Однако в России эту общую тенденцию усилила специфическая ситуация последних 10 лет.

Данные доклада российского Генерального прокурора в ап­реле 2002 г. неутешительны. Вот только некоторые цифры из него: каждые 10 минут в стране происходит убийство, 4 грабежа и почти 40 краж\ в минувшем году жертвами преступников стали 2 млн граждан; по разным оценкам, за последнее десятилетие вывезено из России за рубеж чуть ли не 600 млрд долларов.

Самое печальное в этих цифрах — постоянная тенденция к их росту. Количество зарегистрированных преступлений в про­шлом году не снизилось, а наоборот, стало больше на 0, 5%⁸⁴; умышленных убийств тоже больше на 5, 5%. Все чаще преступле­ния становятся заранее спланированными, хорошо организован­ными. Вызывает тревогу и то, что преступные банды часто со­стоят из подростков, которые из-за возраста отделываются сим­волическими наказаниями.

Надо особо отметить, что по-прежнему большинство (чуть не 80%) убийств происходит на бытовой почве. Например, два «друга» по бизнесу выпили, разгорячились, заспорили и схва­тились за ножи — типичная для России ситуация, которую трудно вообразить в европейской стране. Варианты здесь разнообразны. Та самая «свобода духа» россиян (о которой мы ранее говорили с уважением), их глубокая разочарованность в действительнос­ти, недовольство и озлобленность, импульсивность, крайность в проявлении чувств (в сочетании с «подпольной» водкой пло­хого качества) делают свое «черное дело».

По мнению аналитиков, в обществе возросла агрессивность, и причина этого — результаты жесткой социальной ломки: после десятилетий всеобщей бедности население России вдруг стре­мительно разделилось на социальные слои, о чем раньше рос­сияне только читали в книгах и видели в кино. Человеческое сознание не всегда успевает адаптироваться к новым реалиям. Людям трудно смириться с тем, что кто-то на его глазах вдруг стремительно разбогател, причем не всегда легитимным спосо­бом. Отсюда рост социальной напряженности в обществе, а также изменение жизненных ориентиров, особенно у молодых людей. Не случайно 10% всех преступлений совершено несовершенно­летними подростками. Последние опросы общественного мне­ния впервые показывают, что появилась группа людей, для которых важны не столько традиционные российские ценности (напри­мер, «семья», «здоровье», «друзья» и «уважение окружающих» и т.п. (см. ч. II, гл. 3, § 2; ч. III, § 7), сколько личное благополучие, материальная обеспеченность. Причем совсем не обязательно, что эти ценности образуются в результате труда, легитимным образом.

Угрожающие масштабы приняла наркомания. Количество пре­ступлений, связанных с торговлей наркотиками, с каждым го­дом растет. Наркотики стремительным потоком хлынули в Рос­сию из Афганистана через Таджикистан, и сейчас, пожалуй, не найдется ни одного населенного пункта, даже в глухой провин­ции России, где этот яд не был бы знаком. А милиция арестовы­вает только мелких дилеров или потребителей наркотиков, но пока не известны случаи осуждения организаторов наркобизнеса.

Количество преступлений, конечно, впечатляет. Однако го­раздо хуже то, что постепенно граждане России теряют веру в способность государства найти виноватых, еще меньше верят в возможность справедливого наказания или возмещения ущерба. На прямой вопрос «Доверяете ли вы прокуратуре?» 90% граждан твердо ответили: «Нет»*². Не больше доверия испытывают они и по отношению к милиции. Часто люди не сообщают о преступ­лениях в милицию, которая до сих пор не избавилась от идеоло­гической установки покончить с преступностью и часто направ­ляет свои усилия не на защиту гражданина, а ета то, чтобы в «отчете» перед начальником были хорошие «цифры». Существует практика сокрытия милицией неочевидных преступлений. В ре­зультате — колоссальная разница в отношении к милиции (по­лиции) рядового гражданина Европы или Америки и России. Пред­ставим простейшую ситуацию: ночь, вы потеряли дорогу, заб­лудились в незнакомом городе. Вы обратитесь в этом случае к полицейскому? В Европе — однозначно да, без проблем. А в Рос­сии? Сомнительно... Доверие к милиции со стороны рядовых граждан утрачено.

Традиционная слабость российских правоохранительных ор­ганов — коррупция. Мздоимство чиновников появилось не сей­час и даже не при советской власти, а уходит корнями вглубь веков. Еще в николаевской России на места сажались «отцы края» (губернаторы) или «отцы города», которым давалось полное право «кормить себя» самим, т.е. наживаться на публичной должнос­ти с помощью «поборов» с населения. (Вспомним гоголевского «Ревизора»!) Время, когда государственный центр раздавал дол­жности «на кормление», прошло безвозвратно, но традиционный стереотип поведения чиновников остался: взятки, дорогие подарки, присвоение чужого имущества чиновниками не толь­ко не наказывалось, а воспринималось как что-то «нормаль­ное», «естественное».

Вековая традиция неуважения к закону усилилась еще боль­ше с практикой советской власти: начиная с лозунга большеви­ков «грабь награбленное» и кончая хозяйственно-бюрократичес­ким бедламом советской затратной экономики. Со старых вре­мен русским известна пословица: «Не подмажешь— не поедешь». И никто с этим не спорил. О чем бы ни шла речь (судебное ре­шение, справка или нотариальная копия документа и т.п.), на каждом шагу русскому человеку привычно было не спорить и «искать справедливость», а промолчать и заплатить: так тратит­ся меньше нервов, дело идет быстрее и безопаснее. Так шло ве­ками. Так продолжается и сейчас, пожалуй, даже в больших мас­штабах, поскольку за последние 10 лет численность чиновников в России увеличилась в 1, 8 раз*³. Так сказать, наглядное свиде­тельство известной аксиомы Паркинсона: «Всякий начальник стремится к увеличению числа своих подчиненных».

Фонд «Информатика для демократии» провел исследование, которое показало, что почти половина населения страны и 60% бизнесменов считают, что «взятка — необходимая часть нашей жизни», Время от времени в газеты проникает информация о коррупции в верхах, и тогда все громко возмущаются. Чаще, однако, люди пред­почитают закрывать глаза на бытовую коррупцию, воспринимая ее как тараканов в старой квартире: неприятно, а что поделаешь? Куда бы вы ни обратились, вам придется с этим столкнуться. Ас­сортимент взяток безграничен, но есть лидеры. Например, объем взяток в «бесплатной» медицинской помощи — $600 млн в год, по­ступление в престижные учебные заведения — $520 млн, улажива­ние дел с автоинспекцией или милицией — $465 млн, восстанов­ление справедливости в суде — $275 млн, а получение или оформ­ление жилья — $123 млн. В общем минимальные затраты населения России на бытовые взятки в год составляют около $3 млрд. На са­мом деле сумма может быть выше в 3—5 раз⁸⁴.

Можно указать отрасли экономики, из которых коррумпи­рованные «сети» получают особенно обильную «смазку»: это экспорт нефти и газа, металлов, электроэнергетика, железно­дорожные перевозки, связь, оборонный заказ, продовольствен­ное снабжение армии, оптовая торговля. Безусловно, коррумпи­рованными являются также производство и торговля водкой, бензином, производство и распространение медикаментов. В некоторых регионах «лидерами» являются рыбная отрасль, лесоза­готовки и лесоторговля, добыча и обработка золота, алмазов, производство цветных металлов.

Самые «развращенные» сферы коррупции — это здравоохра­нение и образование, что особенно утяжеляет жизнь в тех семь­ях, где растут дети и есть больные родственники. Трудно прихо­дится средним бизнесменам и мелким предпринимателям. Сред­ний размер взяток в сравнении с коррупцией в верхах может показаться не таким уж и большим: «всего» $2—4 тысячи. Но взяточники не пропускают мимо себя ни одного бизнесмена, и дороже всего последним «стоит» контроль и надзор. Выдача раз­ных разрешающих справок и покрытие погрешностей в налогах составляют приблизительно 60% всего коррупционного рынка. Всего же издержки «неформального воздействия государства на бизнес» составляют до 15% ВВП, т.е. около 1, 4 трлн рублей⁸⁷.

Самые высокие взятки — на таможнях. Рядовой таможенный чиновник запросто может «захотеть» от вас от $4 тыс. и выше. Абсолютные лидеры коррупции из контролирующих органов — налоговая (18, 3%) и пожарная инспекции (5, 9%), а также сани-тарно-эпидемическая служба (5, 6%)⁸⁷.

Интересно разделение коррупционного рынка между ветвя­ми власти: исполнительная власть — 98, 97%; законодательная власть — 0, 17%; судебная власть — 0, 86%⁸⁴. Так что упреки в ад­рес законодательной и судебной власти в том, что они ^огрязли в коррупции и мешают становлению правового государства, ли­шены оснований. На деле, как видим, их роль — лишь тень про­извола исполнительной власти. Главные «лидеры» здесь, конеч­но, чиновники, которые навязывают бизнесу, особенно мелко­му и среднему, свои условия игры. Причем они берут взятки не обязательно только деньгами. За свою услугу чиновник может потребовать устроить сына или жену на «хлебное место» в про­веряемой фирме, может попросить «поделиться» акциями или сделать крупный взнос в созданный им «благотворительный фонд», или оформить на него дорогую квартиру. Стоимость подобных подарков — от десятков тысяч до миллиона долларов.

Разумеется, давление коррупции на развитие молодого рос­сийского бизнеса не повышает его успешности. Коррупция уси­ливает монополизм, ослабляет конкуренцию, облегчает жизнь «своих фирм», но не делает их более прибыльными в перспекти­ве, поскольку заставляет действовать по принципу: извлечь мак­симальную прибыль сейчас, немедленно, а там «хоть трава не расти».

Существует определенная зависимость между уровнем эко­номического развития страны, демократии и коррупции в ней: чем более развита экономика и демократия, тем скорее снижа­ется коррупция. Сейчас в России, в период ослабления институ­тов власти, коррупция «правит балом». По утверждению Гене­рального прокурора РФ, милиция располагает информацией о коррумпированности «самых высших лиц», но она даже не пыта­ется с ними бороться. 70% дел по взяткам возбуждены против врачей, педагогов, сотрудников хозяйственных организаций, т.е. наиболее беззащитных и небогатых граждан. А вот представители органов государственного управления и высшие чиновники со­ставляют среди схваченных «за руку» коррупционеров не более 1%: их просто не осмеливаются ловить⁸⁷. Причины часто в том, что сама милиция, прокуратура и суды коррумпированы. Другая серьезная причина — неразвитость российского рынка и эконо­мического законодательства. Коррупция своеобразным способом помогает преодолеть излишнюю «зарегулированность» экономи­ки, доставшуюся стране от советской системы.

Главная же причина «равнодушия» к коррупции — это, ко­нечно, устоявшиеся веками стереотипы в сознании людей, сла­бость контроля со стороны спецслужб, а также наличие «тене­вой экономики».

Что такое «теневая экономика»? Например, недавно Счетная палата РФ проверила, какие платят по России налоги по водке. Результат вызвал шок. Оказывается, что в год в стране продается 185 млн декалитров водки, а выпивается — 215 млн декалитров. Как можно выпить больше, чем сделано? Очень просто: разница — это подпольное производство. Есть и другие впечатляющие циф­ры: например, за год из России было вывезено на 1 миллион тонн нефти меньше, чем ввезено в страны, где эта нефть продавалась⁸⁵.

Эти цифры говорят о том, что часть российской экономики находится «в тени», давая возможность ухода от налогов. По оценкам Социологического центра Российской академии госслужбы⁸⁶, за последние 10 лет теневой сектор (т.е. не контролируемый госу­дарством) вырос в пять раз и сейчас достигает 50% всего объема производства в России. Конечно, это не только российская бо­лезнь. Подобное известно любой экономике, однако в Европе «те­невой сектор» составляет всего 6—8% от общего производства.

Главное даже не масштабы, а своеобразное положение «тене­вой» экономики в стране, что заставляет власти мириться с ней, закрывать на нее глаза, делает борьбу с ней бесперспективной. На Западе бизнес либо «черный», либо «белый», третьего не дано.

Если предприятие зарегистрировано, оно «белое». Если же рабо­тодатель использует нелегальную рабочую силу или торгует оружием и наркотиками, то в официальных реестрах такого производства нельзя найти. Оно «черное». В России же так называемый «серый» бизнес практически неотделим от легального, любое предприя­тие обязательно имеет «серый» компонент. И на простой вопрос любому руководителю в России «Может ли ваше предприятие в настоящее время успешно вести бизнес, не нарушая законов?», 81% опрошенных отвечают отрицательно, а положительно — только 15%⁸⁵. То есть почти каждый предприниматель так или иначе нарушает законы страны, причем не всегда добровольно.

Вся российская жизнь пронизана стремлением уйти от на­логов и статистики, сокрыть произведенное. Не следует думать, что данные о «теневой» экономике в России засекречены. Ког­да Госкомстат рассчитывает свои показатели, то всегда имеет ввиду и теневой сектор, и для этого у него существуют свои методики. То есть о теневом бизнесе известно всем, но это со­всем не значит, что власть вот-вот соберется с силами и по­кончит с ним.

Казалось бы, теневая экономика невыгодна прежде всего простым гражданам России. Например, производители уклоня­ются и не платят налоги, а в результате бабушки получают ми­зерную пенсию, в школе не хватает учебников, а в больнице — лекарств и т.д. Однако аналитики считают иначе: «Теневой сек­тор позволяет выжить населению России. Доходы тех, кто рабо­тает — крайне низкие, а теневая экономика как раз предлагает дешевые товары и услуги. Кроме того, здесь есть широкие воз­можности для заработка. Менее богатые слои населения стремят­ся к благосостоянию, не имея возможности сделать это легаль­но. Если убить этот сектор, то жизнь населения станет совер­шенно невыносимой. Поэтому в интересы государства не входит скорая расправа с ним. На что-то приходится закрывать глаза, чтобы снять социальную напряженность и не загонять людей в угол».

Аналитики Социологического центра подсчитали⁸⁶, что треть расходов российской семьи идет мимо официальной кассы. При­чем чем ниже заработок людей, тем больше расходов приходит­ся на теневые услуги. В целом «серый оборот» в расчетах россий­ских семей достигает 40 млрд долларов в год — столько же, сколько и бюджет всей страны. И в ближайшие 10—15 лет, считают спе­циалисты, вряд ли что-то изменится⁸⁷.

Комфортнее всего «серый» бизнес чувствует себя в пищевой промышленности, в торговле и сфере услуг — т.е. там, где не нуж­ны большие производственные площади, громоздкие станки и большое количество людей. Эти сферы хозяйства — самые рис­кованные, но зато и самые прибыльные.