XXXVIII 16 страница

Как и в прошлый раз, судьи не задавали ей вопросов. Они просто заглянули в ее мозг, вытащили мысли из ее головы и изучили их, как альбом со старыми фотографиями.

– Противодействовала Гее, – изрек первый судья. – Не допустила пробуждения Алкионея.

– Но именно она вырастила гиганта, – возразил второй судья. – Виновна в трусости и слабости.

– Она слишком юна, – покачал головой третий судья. – Жизнь ее матери висела на волоске.

– Моя мать… – решилась заговорить Хейзел. – Где она? Какова ее судьба?

Судьи посмотрели на нее, их золотые маски замерли в зловещих улыбках.

– Твоя мать…

Над головами судьей замерцал образ ее матери – Мари Левеск. Она замерла во времени, обнимая Хейзел под камнепадом рушащейся пещеры, глаза ее были плотно закрыты.

– Интересный вопрос. – Второй судья, казалось, задумался. – Разделение вины.

– Да, – сказал первый, – дочь умерла во имя благородного дела. Она предотвратила множество смертей, отсрочив возрождение гиганта. Она имела мужество воспротивиться очень мощной богине.

– Но она начала действовать слишком поздно, – печально заметил третий судья. – Ребенок может отправляться в Элизиум. А для Мари Левеск – вечное наказание.

– Нет! – закричала Хейзел. – Нет, пожалуйста! Это несправедливо.

Судьи одновременно наклонили головы.

«Золотые маски, – подумала Хейзел. – Золото всегда было для меня проклятием. Может быть, золото каким‑ то образом отравляет их мысли, поэтому их суд над нею никогда не будет справедливым».

– Берегись, Хейзел Левеск, – предупредил ее первый судья. – Ты хочешь взять на себя всю ответственность? Ты можешь возложить вину на душу матери. Это было бы справедливо. Тебя ждала великая судьба. Твоя мать изменила твой путь. Посмотри, чем ты бы могла стать…

Над судьями появилось еще одно изображение. Хейзел увидела себя маленькой девочкой, она улыбалась, пальцы у нее были покрыты краской. Потом изображение стало старше. Хейзел увидела, как растет – волосы у нее стали длиннее, глаза печальнее. Она увидела себя в тринадцать лет, она ехала по полю на жеребце. Сэмми скакал следом и смеялся: «Что ты так несешься? Неужели я такая уродина?» Потом она увидела себя на Аляске – она бредет домой из школы по Третьей улице, вокруг снег и темнота.

Вот она еще старше. Хейзел увидела себя двадцатилетней. Она была так похожа на свою мать: волосы сплетены в косички, золотисто‑ карие глаза весело сверкают. На ней белое платье – свадебное? Она улыбается так тепло, что Хейзел понимает: девушка смотрит на кого‑ то особенного – на того, кого любит.

Хейзел не почувствовала горечи, глядя на это изображение. У нее даже вопроса не возникло – за кого она выходит замуж. Вместо этого она подумала: «Моя мать могла бы выглядеть так, если бы избавилась от своей злости, если бы Гея не завладела ее разумом».

– Ты потеряла эту жизнь, – просто сказал первый судья. – Особые обстоятельства. Для тебя Элизиум. Для твоей матери наказание.

– Нет, – сказала Хейзел. – Нет, это была не ее вина. Ее ввели в заблуждение. Она любила меня. А в конце пыталась меня защитить.

– Хейзел, – прошептал Фрэнк, – что ты делаешь?

Она сжала его руку, побуждая молчать. Судьи не замечали его.

Наконец второй судья вздохнул.

– Нет определенности. Недостаточно добра. Недостаточно зла.

– Вина должна быть разделена, – согласился первый судья. – Обе души будут направлены в Поля асфоделей. Мне жаль, Хейзел Левеск. Ты могла бы быть героиней.

Она вышла в желтые поля, которые тянулись вдаль и терялись в бесконечности, и провела Фрэнка через толпу потерянных душ в рощу черных тополей.

– Ты отказалась от Элизиума, – удивленно сказал Фрэнк, – чтобы избавить от мучений мать?

– Она не заслужила наказания, – ответила Хейзел.

– Но… что теперь?

– Ничего, – ответила Хейзел. – Ничего – целую вечность.

Они шли дальше без цели. Души вокруг них непрерывно бормотали что‑ то, как летучие мыши, – потерянные и сбитые с толку, они не помнили ни своего прошлого, ни своих имен.

Хейзел помнила все. Может быть, потому, что она была дочерью Плутона, но она никогда не забывала, кто она или почему здесь.

– Память сделала мое существование здесь еще тяжелее, – сказала она Фрэнку, который по‑ прежнему двигался рядом с ней наподобие мерцающего алого лара. – Я столько раз пыталась пройти к дворцу моего отца… – Она показала на большой черный замок вдалеке. – Но так и не смогла добраться туда. Я не могу покинуть Поля асфоделей.

– А свою мать ты после этого видела?

Хейзел покачала головой.

– Она бы меня не узнала, даже если бы я ее нашла. Эти души… для них все вокруг как вечный сон, бесконечный транс. Это лучшее, что я могла для нее сделать.

Время здесь потеряло свой смысл, но по прошествии вечности они с Фрэнком сели под большим черным тополем. До них доносились крики из Полей наказаний. Вдалеке под искусственным солнцем Элизиума сверкали, словно изумруды в поблескивающем голубом озере, Острова блаженных. Белые паруса прорезали воду, и души великих героев грелись на берегу в вечной благодати.

– Поля асфоделей – ты не заслужила такого наказания, – сказал Фрэнк. – Ты должна быть среди героев.

– Это всего лишь сновидение, – сказала Хейзел. – Мы проснемся, Фрэнк. Это только кажется вечностью.

– Не в этом дело! – возразил он. – У тебя забрали твою жизнь. Ты должна была вырасти красивой женщиной. Ты…

Его лицо приобрело более темный оттенок алого.

– Ты должна была выйти замуж, – тихо сказал он. – У тебя была бы хорошая жизнь. Ты потеряла все это.

Хейзел подавила рыдание. Первое время в Полях асфоделей было не так уж тяжело, пока она оставалась одна. Рядом с Фрэнком ей было тяжелее. Но она исполнилась решимости не сетовать на судьбу.

Хейзел задумалась об изображении, на котором видела себя взрослой – улыбающейся и влюбленной. Она знала, что немного горя – и ее лицо изменится, она станет в точности такой, как Королева Мари. «Я заслуживаю лучшего», – всегда говорила ее мать. Хейзел не могла позволить себе так думать.

– Извини, Фрэнк. Я думаю, твоя мама ошибалась. Иногда, если ты разделяешь с кем‑ то свои проблемы, легче от этого не становится.

– Нет, становится. – Фрэнк сунул руку в карман куртки. – Вот… если уж мы заговорили о вечности, то я хочу показать тебе кое‑ что.

Он вытащил завернутый в тряпочку предмет размером с футляр для очков. Когда он развернул тряпочку, Хейзел увидела обгоревшую дощечку, мерцавшую алым светом.

Она нахмурилась.

– Что это?.. – И тут истина, неумолимая и страшная, как порыв зимнего ветра, открылась ей. – Финей сказал, что твоя жизнь зависит от обгоревшей дощечки…

– Так оно и есть, – кивнул Фрэнк. – Тут моя жизнь. В буквальном смысле.

Он рассказал ей, как появилась богиня Юнона, когда он был младенцем, и как его бабушка вытащила из камина эту деревяшку.

– Бабушка сказала, что я наделен дарами – какими‑ то талантами, доставшимися мне от нашего предка аргонавта. Это да еще то, что мой отец – Марс… – Он пожал плечами. – Я вроде бы очень сильный… Вот почему моя жизнь может очень быстро сгореть. Ирида сказала, что я умру, держа это и глядя, как она сгорает.

Фрэнк покрутил деревяшку в руке. Даже в своей призрачной форме он выглядел таким большим и крепким. Хейзел подумала, что он будет таким громадным, когда вырастет, – здоровым и сильным, как бык. Она не могла поверить, что его жизнь зависит от какой‑ то маленькой дощечки.

– Как ты можешь носить это с собой? – спросила Хейзел. – Ты не боишься, что с ней что‑ нибудь случится?

– Поэтому я и говорю тебе про нее. – Фрэнк протянул девушке деревяшку. – Я знаю, что прошу тебя о многом, но сохрани ее для меня, пожалуйста.

Голова Хейзел повернулась. До этого момента она воспринимала как данность присутствие Фрэнка в ее воспоминании. Она провела его с собой, с трудом рассказывая о своем прошлом, поскольку ей казалось, что он должен знать правду. Но теперь Хейзел задалась вопросом: не переживает ли Фрэнк на самом деле все это вместе с ней, или же она просто воображает его присутствие? Почему он доверяет ей свою жизнь?

– Фрэнк, – сказала она, – ты знаешь, кто я. Я дочь Плутона. На всем, к чему я прикасаюсь, проклятие. Почему ты доверяешь мне?

– Ты мой лучший друг. – Фрэнк вложил обгорелую деревяшку ей в руку. – Я никому так не доверяю, как тебе.

Хейзел хотела сказать ему, что он делает ошибку, хотела вернуть ему эту дощечку, но не успела – их накрыла какая‑ то тень.

– Кажется, это наш транспорт, – предположил Фрэнк.

Хейзел почти забыла, что оживляет свое прошлое. Над ней стоял Нико ди Анджело в неизменном черном плаще, на поясе у него висел меч стигийской стали. Он не заметил Фрэнка, но поймал взгляд Хейзел и, казалось, прочел всю ее жизнь.

– Ты другая, – заключил он. – Дитя Плутона. Ты помнишь свое прошлое.

– Да, – сказала Хейзел. – А ты живой.

Нико разглядывал ее так, словно читал меню, выбирая: заказывать ему то или иное блюдо или нет.

– Меня зовут Нико ди Анджело. Я ищу мою сестру. Смерть куда‑ то пропал, и вот я подумал… я подумал, что могу вернуть мою сестру назад, и никто этого не заметит.

– Назад к жизни? – спросила Хейзел. – Разве это возможно?

– Было возможно. – Нико вздохнул. – Но ее нет. Она решила возродиться для новой жизни. Я опоздал.

– Мне жаль.

– Ты тоже моя сестра. Ты заслуживаешь еще одного шанса. – Он протянул руку Хейзел. – Идем со мной.

XXX

Хейзел

– Хейзел! – Перси тряс ее за плечо. – Проснись! Мы в Сиэтле.

Она села, щурясь от солнечного света. Голова у нее кружилась.

– Фрэнк?

Фрэнк застонал, принялся протирать глаза.

– Мы только что… Я только что?..

– Вы оба отключились, – пояснил Перси. – Не знаю почему, но Элла сказала, чтобы я не беспокоился. Она сказала, что вы… разделяете?

– Разделяют, – подтвердила Элла. Она сидела на корме и чистила перья зубами, со стороны это не выглядело как эффективный способ личной гигиены. Гарпия выплюнула несколько красных перышек. – Разделять хорошо. Больше не будет отключений. Крупнейшее американское отключение четырнадцатого августа две тысячи третьего года.[17]Хейзел разделила. Больше не будет отключений.

– Да… – Перси почесал затылок. – Мы с ней так всю ночь разговаривали. Я до сих пор не понимаю, о чем это она.

Хейзел прижала руку к карману куртки и нащупала там кусочек дерева, завернутый в материю.

– Ты был там на самом деле… – Она посмотрела на Фрэнка.

Фрэнк кивнул. Он ничего не сказал, но по выражению его лица было ясно: Фрэнк имел в виду именно то, что говорил. Он действительно хотел, чтобы Хейзел сохранила эту деревяшку. Она не могла точно сказать, что чувствует: то ли гордость оттого, что ей оказана такая честь, то ли испуг. Никто никогда не доверял Хейзел ничего столь важного.

– Постойте. – Перси был неприятно удивлен. – Вы, ребята, хотите сказать, что отключились совместно? Теперь вы будете вырубаться на пару?

– Нет, – сказала Элла. – Нет‑ нет‑ нет. Больше не выключаться. Новые книги для Эллы. Книги в Сиэтле.

Хейзел окинула взглядом водный простор. Они плыли по большой бухте по направлению к зданиям в центре города, построенного на склонах холмов. На самом высоком прилепилась необычная белая башня с «летающей тарелкой» на вершине – словно из старых фильмов про Флэша Гордона, [18]которые любил Сэмми.

«Больше не будет отключений?» – подумала Хейзел. Она уже успела свыкнуться с ними и теперь не могла даже представить, что избавится от этого мучения.

Откуда Элла знает, что это кончилось? Но Хейзел и в самом деле чувствовала: что‑ то изменилось… она как‑ то тверже стояла на земле, словно больше не пыталась жить в двух временных периодах одновременно. Все мышцы ее тела расслабились. Ощущение было такое, словно она скинула с себя свинцовый скафандр, который не снимала несколько месяцев. Присутствие Фрэнка во время этого ее отключения действительно помогло. Хейзел восстановила свое прошлое вплоть до настоящего момента. Теперь ей нужно было беспокоиться лишь о будущем… если только у нее есть будущее.

Перси направил лодку к причалам в центре города. По мере их приближения Элла начала возбужденно ерзать в своем книжном гнезде.

Хейзел тоже отчего‑ то забеспокоилась. Она не могла понять почему. День стоял яркий, солнечный, и Сиэтл выглядел красиво – с бухточками и мостами, лесистыми островами, здесь и там виднеющимися в заливе, и снежными вершинами вдалеке. И все же у нее было такое чувство, что за ней наблюдают.

– А зачем мы сюда заходим? – спросила она.

– У Рейны здесь живет сестра. Рейна просила найти ее и показать это. – Перси предъявил друзьям серебряное кольцо на шнурке.

– У Рейны есть сестра? – переспросил Фрэнк, словно эта мысль ужаснула его.

Перси кивнул.

– Рейна явно считает, что ее сестра может прислать подмогу в лагерь.

– Амазонки, – пробормотала Элла. – Страна амазонок. Ммм. Элла лучше будет искать библиотеки. Элла не любит амазонок. Свирепые. Щиты. Мечи. Острые. Ой.

Фрэнк потянулся за своим копьем.

– Амазонки? Типа воины‑ женщины?

– Понятно, – кивнула Хейзел. – Если сестра Рейны еще и дочь Беллоны, то я понимаю, почему она стала амазонкой. Но… безопасно ли для нас являться сюда?

– Нет‑ нет‑ нет, – сказала Элла. – Лучше взять книги. Не надо амазонок.

– Мы должны попробовать, – сказал Перси. – Я обещал Рейне. И потом «Рах» уже никуда не годится. Я его так быстро гнал.

Хейзел посмотрела под ноги. Между досок на дно просачивалась вода.

– Ого‑ го.

– Да. Нам придется либо чинить лодку, либо найти что‑ то новое. В настоящий момент я удерживаю ее лишь силой воли. Элла, ты знаешь, где мы можем найти амазонок.

– А они, ммм, – нервно проговорил Фрэнк, – разве не убивают мужчин на месте, стоит им их увидеть?

Элла посмотрела на городские причалы, теперь находящиеся всего в нескольких сотнях ярдов.

– Элла найдет друзей потом. Элла сейчас улетает.

Гарпия вспорхнула в воздух и улетела.

– Так‑ так… – Фрэнк подхватил красное перышко, кружащееся в воздухе. – Воодушевляет, нечего сказать.

Ребята причалили к пристани и едва успели выгрузить из лодки вещи, как та задрожала и рассыпалась на части. Большая часть лодки затонула, остались только доска с нарисованным глазом и еще одна с буквой «Р» – они покачивались на волнах.

– Да, думаю, чинить ее мы не будем, – констатировала Хейзел. – Что теперь?

Перси поглядел на крутой холм в центральной части города.

– Будем надеяться, амазонки нам помогут.

Поиски продолжались уже несколько часов. Они нашли несколько великолепных горьких шоколадок в кондитерской. Купили кофе – такой крепкий, что голова у Хейзел стала как гудящий гонг. Потом присели на выносных столиках кафе и поели отличных сэндвичей с лососиной, приготовленной на гриле. Один раз они увидели Эллу – она мелькнула между высоких башен, в когтях обеих ног она держала по книге. Но амазонки им не попадались. Каждую минуту Хейзел чувствовала, как неумолимо бежит время. Сегодня было 22 июня, а до Аляски еще далеко.

Наконец Хейзел и ее спутники двинулись в южную часть города, на площадь, окруженную небольшими зданиями из стекла и кирпича. И тут девушка ощутила нервный зуд. Она оглянулась, уверенная, что за ней наблюдают.

– Здесь, – сказала она.

На стеклянных дверях офисного здания слева от них было написано единственное слово: «АМАЗОН».

– Да нет, – возразил Фрэнк. – Нет же, Хейзел. Это что‑ то современное. Это такая интернет‑ компания. Они продают всякие вещи в Интернете. И к амазонкам отношения не имеют.

– Если только… – Перси вошел в дверь.

У Хейзел появилось нехорошее предчувствие касательно этого места, но они с Фрэнком последовали за Перси.

Холл был похож на пустой аквариум – стеклянные стены, отливающая черным глянцем дверь, несколько растений для разнообразия и больше ничего. У задней стены наверх и вниз вела лестница из черного камня. В середине помещения стояла молодая женщина в черном брючном костюме с длинными каштановыми волосами и микрофоном в ухе – отличительной принадлежностью охранника. На беджике у нее было написано: «КИНЗИ». Улыбалась девушка по‑ дружески, но глаза ее напомнили Хейзел полицейского в Новом Орлеане, который дежурил во Французском квартале по ночам. Они как бы смотрели сквозь тебя, словно прикидывали, кто может напасть следующим.

Кинзи кивнула Хейзел, словно не замечая парней.

– Чем я могу помочь?

– Гм… – сказала Хейзел. – Мы ищем амазонок.

Кинзи кинула взгляд на меч Хейзел, потом на копье Фрэнка, хотя Туман должен был скрывать и то и другое.

– Это главный корпус компании «Амазон», – осторожно начала она. – У тебя с кем‑ то назначена встреча или…

– С Хиллой, – вмешался Перси. – Мы ищем девушку по имени…

Кинзи среагировала так быстро, что глаза Хейзел почти не уловили ее движения. Она ногой ударила Перси в грудь, отчего тот отлетел через весь холл к стене. Потом выхватила из воздуха меч, сбила Перси с ног, ударив его плоской стороной меча, а потом прижала острие к его подбородку.

Хейзел слишком поздно выхватила свой меч. Еще с десяток девушек наводнили помещение, стремглав сбежав по лестнице. Они окружили ее, держа мечи в руках.

Кинзи посмотрела на Перси.

– Правило номер один: мужчины не открывают рта без разрешения. Правило номер два: вторжение на нашу территорию карается смертью. Хорошо, что ты увидишь царицу Хиллу. Она и решит вашу судьбу.

Амазонки конфисковали оружие у всех троих и повели их вниз по лестнице. Хейзел сбилась со счета – столько лестничных пролетов они прошли.

Наконец они оказались в такой громадной пещере, что она могла бы вместить десять школьных зданий со спортивными полями и всем прочим. Лампы дневного света на потолке заливали все вокруг резким белым светом. По всей пещере, напоминая собой водные горки, крутились ленты конвейеров, по ним во всех направлениях двигались короба. Вдаль тянулись ряды металлических стеллажей, уставленных клетями с товарами. Гудели подъемники, жужжали роботы‑ манипуляторы, складывавшие картонные коробки, упаковывавшие грузы, снимавшие и ставившие грузы с конвейеров. Некоторые из стеллажей были так высоки, что забраться туда можно было только по лестницам и мосткам, которые расчертили потолок, как театральные колосники.

Хейзел вспомнил киножурналы с новостями, которые она видела ребенком. На нее всегда производили сильное впечатление заводы, сооружавшие самолеты и пушки для войны, – сотни и сотни всяких военных штук сходили с конвейера каждый день. Но тут она видела что‑ то совершенно другое – здесь всю работу делали компьютеры и роботы. Из людей здесь были только женщины‑ охранницы в черной форме, ходившие по мосткам, и несколько мужчин в оранжевых комбинезонах, напоминавших тюремную робу: они ездили на погрузчиках по проходам, подвозили новые паллеты с коробками. Шеи мужчин перехватывали металлические ошейники.

– У вас тут рабы? – Хейзел понимала, что говорить опасно, но она пришла в такое негодование, что не могла молчать.

– Мужчины? – Кинзи фыркнула. – Они не рабы. Они просто знают свое место. Ну, шевелитесь.

Они все шли и шли – у Хейзел даже ноги заболели. Она решила, что их ведут в самый конец склада, но тут Кинзи открыла большие двойные двери и провела их в другую пещеру, размерами не уступавшую первой.

– Царство Мертвых и то меньше, – посетовала Хейзел, что, возможно, не отвечало действительности, но так подсказывали ей ноги.

Кинзи самодовольно ухмыльнулась.

– Ты восхищаешься нашей производственной базой? Да, наша система дистрибуции охватывает весь мир. Чтобы ее создать, потребовались годы и большая часть нашего состояния. Но теперь мы наконец стали получать доходы. Смертные даже не догадываются, что финансируют царство амазонок. Вскоре мы будем богаче любого народа смертных. И тогда – когда слабые смертные будут во всем зависеть от нас – начнется революция!

– И что вы собираетесь делать? – проворчал Фрэнк. – Запретить свободную торговлю?

Одна из охранниц ударила его в живот рукоятью меча. Перси хотел было ему помочь, но две другие охранницы наставили на него мечи.

– Вас здесь научат вести себя как следует, – сказала Кинзи. – Вот такие мужчины, как ты, и уничтожили мир смертных. Общество может быть гармоничным только в том случае, если им руководят женщины. Мы сильнее, мудрее…

– Скромнее, – подсказал Перси.

Охранницы попытались ударить его, но он быстро пригнулся.

– Прекратите! – не выдержала Хейзел.

И, как ни странно, ее послушались.

– Нас будет судить Хилла? – спросила Хейзел. – Вот и ведите нас к ней. Мы попусту тратим время.

– Пожалуй, ты права, – кивнула Кинзи. – У нас есть и более важные проблемы. И время… время и в самом деле очень важно.

– Что ты этим хочешь сказать? – спросила Хейзел.

Одна из охранниц фыркнула.

– Мы могли бы отвести их прямо к Отрере. И таким образом завоевать ее благосклонность.

– Нет! – прорычала Кинзи. – Я, скорее, сама надену железный ошейник и сяду за погрузчик. Царица – Хилла.

– До сегодняшнего вечера, – пробормотала другая охранница.

Кинзи схватилась за меч. На секунду Хейзел показалось, что амазонки сейчас передерутся, но Кинзи, казалось, взяла себя в руки.

– Хватит, – сказала она. – Идем.

Они пересекли дорожку, по которой двигались погрузчики, прошли по лабиринту конвейерных ремней, поднырнули под ряд рук‑ манипуляторов, упаковывавших коробки.

Большинство товаров казались вполне обычными: книги, электроника, детские подгузники. Но у одной из стен стояла боевая колесница с большим штрих‑ кодом на боку. К дышлу была привязана бирка с надписью: «ПОСЛЕДНИЙ ЭКЗЕМПЛЯР. СРОЧНО ЗАКАЗЫВАЙТЕ! (НА ПОДХОДЕ НОВЫЕ)».

Наконец они оказались в пещере поменьше, которая одновременно походила на погрузочную зону и на тронный зал. Вдоль стен стояли металлические стеллажи высотой в шесть этажей, украшенные военными знаменами, размалеванными щитами и головами драконов, гидр, гигантских львов и диких кабанов. По обе стороны от входа застыли погрузчики, модифицированные для военных целей. На каждом сидел мужчина в ошейнике, но на платформе сзади у гигантского арбалета стояла амазонка. Вилки каждого погрузчика были заточены и по форме напоминали громадные мечи.

На стеллажах в этой пещере разместились и клетки с животными. Хейзел глазам своим не поверила: черные мастифы, гигантские орлы, помесь орла со львом, кажется, это называлось грифоном, и красный муравей размером с автомобиль.

Она в ужасе воззрилась на погрузчик, въехавший в зал с клеткой, в которой сидел прекрасный белый пегас. Погрузчик быстро поехал дальше, а пегас протестующе заржал.

– Что вы делаете с этим бедным животным? – спросила Хейзел.

– С пегасом? – Кинзи нахмурилась. – Ничего с ним не случится. Кто‑ то, видимо, его заказал. Стоимость поставки и обработки груза высока, но…

– А он‑ лайн пегаса можно купить? – спросил Перси.

Кинзи сердито посмотрела на него.

– Ты, конечно, не можешь, самец. А амазонки могут. У нас последователи по всему миру. Им необходимо снабжение. Сюда!

В конце склада находилось возвышение, сооруженное из книжных штабелей: стопки вампирских романов, стены из триллеров Джеймса Паттерсона, и трон, изготовленный приблизительно из тысячи экземпляров какой‑ то книги, называвшейся «Пять привычек женщин с повышенной агрессией».

У основания ступенек горячо спорили несколько амазонок в камуфляжной форме, а молодая женщина – царица Хилла, как решила Хейзел, – сидя на троне, наблюдала и слушала.

Гибкой и стройной, как тигрице, Хилле, наверное, перевалило за двадцать. Ее одежду составляли черный кожаный комбинезон и черные ботинки. У нее не было короны, на зато талию перехватывал необычный ремень из переплетенных золотых цепочек, напоминающих ходы лабиринта. Хейзел удивилась, насколько Хилла похожа на Рейну – чуть старше, но те же черные волосы, те же темные глаза и то же напряженное выражение, словно она пыталась решить, какая из этих амазонок заслуживает смерти.

Кинзи посмотрела на спорящих и фыркнула с отвращением.

– Агенты Отреры распространяют свою ложь.

И тут Хейзел остановилась так резко, что охранницы у нее за спиной споткнулись. В нескольких футах от трона царицы две амазонки охраняли клетку, в которой находился прекрасный конь – не крылатой породы, но величественный и мощный жеребец медовой масти, с черной гривой. Его пронзительные карие глаза посмотрели на Хейзел, и она могла поклясться, что увидела в них нетерпение, словно жеребец говорил ей: «Я давно тебя жду».

– Это он, – пробормотала Хейзел.

– Он – кто? – спросил Перси.

Кинзи раздраженно нахмурилась, но когда увидела, куда смотрит Хейзел, выражение ее лица смягчилось.

– Да, красавчик. Правда?

Хейзел моргнула – уж не галлюцинация ли перед ней? Именно за этим конем она гонялась на Аляске. Она не сомневалась… но это было невозможно. Ни один конь не может прожить так долго.

– А он… – Хейзел едва могла контролировать свой голос. – Он продается?

Охранницы рассмеялись.

– Это Арион, – терпеливо сказала Кинзи, словно понимая восторг Хейзел. – Он бесценное сокровище амазонок. Его может востребовать только самая отважная наша воительница, если ты веришь в пророчества.

– Пророчества? – переспросила Хейзел.

– Не бери в голову. – На лице Кинзи появилось страдающее и едва ли не смущенное выражение. – Нет, он не продается.

– Тогда почему он в клетке?

Кинзи состроила гримасу.

– Потому что… он непослушный.

Словно подтверждая это, жеребец ударил головой о дверь клетки. Металлические прутья задрожали, и охранницы нервно отступили.

Хейзел безумно захотелось освободить этого коня. Никогда в жизни она еще не испытывала такого сильного желания. Но на нее смотрели Перси, Фрэнк и десяток амазонок, поэтому она попыталась скрыть свои эмоции.

– Просто хотела узнать, и все, – выдавила она. – Давайте пойдем к царице.

Спор двух амазонок становился все горячее. Наконец царица увидела приближающуюся Хейзел и остальных и резко скомандовала:

– Хватит!

Спорящие амазонки тут же замолчали. Царица дала им знак отойти в сторону и поманила к себе Кинзи.

Кинзи подтолкнула Хейзел и ее друзей к трону.

– Моя царица, это полубоги…

– Ты! – Царица вскочила на ноги.

Ее горящие гневом глаза уставились на Перси.

Перси пробормотал что‑ то на древнегреческом – Хейзел была абсолютно уверена, что монахиням в академии святой Агнессы эти слова не пришлись бы по вкусу.

– Пюпитр с зажимом для бумаг… – сказал он. – SPA‑ салон. Пираты.

Для Хейзел все это не имело смысла, но царица кивнула. Она сошла с возвышения из бестселлеров и вытащила кинжал из‑ за пояса.

– С твоей стороны было большой глупостью явиться сюда, – сказала она. – Ты разрушил мой дом. Из‑ за тебя моя сестра и я стали изгнанниками и пленниками.

– Перси, – с опаской поинтересовался Фрэнк, – о чем говорит эта дама с кинжалом?

– Остров Цирцеи, – отрывисто сказал Перси. – Я только сейчас вспомнил. Кровь горгоны – может, она начинает исцелять мою память… Море чудовищ. Хилла… она встретила нас у пристани, привела к своей хозяйке. Хилла служила колдунье.

Хилла обнажила идеально белые зубы.

– Ты хочешь сказать, что у тебя амнезия? Знаешь, я вполне могу тебе поверить. Иначе бы ты не заявился сюда.

– Мы пришли с миром, – вступила в разговор Хейзел. – Что такого сделал Перси?

– С миром? – Царица подняла брови, разглядывая Хейзел. – Что он сделал? Этот самец уничтожил школу волшебства Цирцеи!

– Цирцея превратила меня в морскую свинку! – возразил Перси.

– Извинения не принимаются! – отрезала Хилла. – Цирцея была мудрой и щедрой госпожой. У меня была комната и стол, хороший страховой полис, включая дантиста, любимый леопард в качестве домашнего животного, бесплатные снадобья – всё! А этот полубог со своей подружкой, с этой блондинкой…

– Аннабет. – Перси постучал себя по лбу, словно подгоняя воспоминания. – Все верно: я был там с Аннабет.

– Ты выпустил наших пленников – Черную Бороду и его пиратов. – Царица повернулась к Хейзел. – Тебя когда‑ нибудь похищали пираты? Приятного мало. Они сожгли наш SPA‑ салон – ничего не оставили. Мы с сестрой несколько месяцев провели у них в плену. К счастью, мы были дочерьми Беллоны. Мы быстро научились сражаться. Если бы мы не… – Дрожь прошла по ее телу. – В общем, пираты научились нас уважать. В конечном счете, мы добрались до Калифорнии, где… – она помолчала, словно переживая мучительное воспоминание, – наши с сестрой пути разошлись.

Она приблизилась к Перси, встала лицом к лицу с ним и уперла острие кинжала в его подбородок.

– Конечно, я выжила и процветаю. Я стала царицей амазонок. Так что, наверное, я должна быть тебе благодарна.

– Не за что, – сдавленно пробормотал Перси.

Царица погрузила нож чуточку глубже.

– Не бери в голову. Я, пожалуй, убью тебя.

– Постой! – завопила Хейзел. – Нас послала Рейна! Твоя сестра! Посмотри на кольцо у него на шнурке.

Хилла нахмурилась. Она опустила нож к ожерелью, кончик уперся в серебряное кольцо. Кровь отхлынула от ее лица.