Глава xVI. Самая короткая глава этой книги

В нарядном будуаре Веры Антоновны сидел Новакович, почти расплющив

своим мощным телом хрупкий воздушный пуф, и говорил:

- Недоумеваю, за каким чертом Меценат не сам к вам явился, а послал

меня. Такая простая вещь... Говоря кратко - он просит у вас отпуск.

- Какой отпуск? Боже, как это все... утомительно.

- Для нас? Нисколько не утомительно. Он собирается ехать на Волгу - от

Рыбинска до Астрахани и обратно - и берет с собой Мотылька, Кузю и меня.

Вера Антоновна полузакрыла засверкавшие глаза и сонно спросила:

- Конечно, и Куколку берет?

- О нет! На что нам этот юродивый... Он забавен только в столице как

объект Мотыльковых затей. Так как же... даете Меценату отпуск?

- О, Боже мой... когда же я его удерживала! Пусть едет. Желаю вам

веселиться. Ох, как я устала!

Исполнив поручение, Новакович сидел и томительно молчал. Хотя был он

человек разговорчивый, но знал - с мраморной статуей не разговоришься.

- Да... такие-то дела, - пробормотал он, собираясь встать. - Так-то,

значит. Вот оно каково.

И вдруг странный вопрос Принцессы пригвоздил его к месту:

- Скажите, Телохранитель... Эта ваша знаменитая Яблонька - очень

красивая?

- О, описать ее красоту так же трудно, как...

Вдруг его взгляд упал на одно место огромного ковра, покрывавшего пол,

и фраза осталась незаконченной.

- Ну, чего ж вы замолчали? Говорите!

- Так же трудно описать Яблоньку, как...

- Ну?!

- Так же трудно... как...

- Боже, какой вы нудный!!

Но Новакович не слушал: он наклонил корпус и впился ястребиным взглядом

в часть пушистого ковра около кушетки...

- Так же труд... Боже мой, да вот ее кусок!.. Что это?

Быстрее молнии он упал на колени и поднял запутавшийся между бахромой

края ковра кусок фотографической карточки.

- С ума я схожу?! Ведь это часть лица моей... нашей любимой,

неповторимой Яблоньки! Глаз ее! Кусочек ее капризной нижней губки...

Принцесса! Что случилось?

Принцесса вдруг уткнулась лицом в подушку так быстро, что ее бурные,

как черный вихрь, волосы разметались во все стороны. Поглядывая одним

сверкающим глазом из этого водопада темных струй, она вдруг спросила сурово,

почти грозно:

- Вы ее любите, Новакович?

- Правду вам сказать? Больше света Божьего!

- Так и ступайте вон! Дурак вы! И вообще все вы дураки!

Плечи ее затряслись, она конвульсивно изогнулась, как раненая

королевская тигрица; она извивалась, заглушая подушкой еле слышные стоны.

" Истерика или нет? - спросил сам себя Новакович, вертя в руках обрывок

карточки. - Пожалуй, что нет. С жиру бесится наша Принцесса! Нет, на

истерику не похоже. Обыкновенный дождик без грома и молний. Что бы это

значило? "

- Уходите! Скорей!! Сейчас же... отсюда! Он пожал плечами и на цыпочках

вышел из комнаты.