Эпилог. 1 страница

Школа.

Пришло время пойти в школу. Для первого класса выделили место в детском саду, т.к. в самой школе не хватало кабинетов для маленьких детей. Подруга №1 поступила в престижный во всей параллели класс с углубленным изучением всех предметов, где учились дети врачей и прочей интеллигенции. Я пошла в совершенно ничем не примечательный класс, где как обычно отмалчивалась. Моей первой учительнице мое поведение было не по нраву, она была компанейской женщиной, и в ее голову постоянно приходили идеи, как нас расшевелить. Я долго присматривалась к своим одноклассникам, но мне понравилась только одна девочка, такая же скромная и молчаливая, как и я, но ее почему-то никто не обвинял в подобном поведении. Она в свою очередь наоборот сторонилась меня и старалась быть поближе к «звездам» класса, которые поначалу меня раздражали. К моим мечтам прибавились картины, как мы с девочками едем на телеге и поем песни в стиле «trance», которые слушал мой брат.

«Почему ты все время одна? Ребята, примем девочку в свою компанию?» - пыталась разобраться в моей социофобии учительница. Спустя минуты выяснений оказалось, что все хотят со мной дружить. Я оказалась в центре лишнего внимания, которое не спасло ситуацию, и я замкнулась в себе еще сильнее.

Учительница устраивала различные спектакли. В одном из них мне досталась роль седьмого лучика с репликой в четыре строчки. Нам придумали даже специальный танец, во время которого мы размахивали деревянными палками с ленточкой на конце. Мне очень нравились репетиции, проводившиеся на классном часу, а иногда и вместо какого-нибудь урока. Мама даже сшила мне желтый костюм, но предсказуемо, что у всех они были разными.

На этом портняцкие навыки моей родительницы не закончились. В этом детском саду был бассейн, в честь которого у нас проводился урок раз в неделю. Мать сшила мне купальник из подручных тканей, но он не понадобился. Нам объявили, что все будут купаться в трусах, но воспитательница очень строго оценила мамину самодеятельность. «Что это такое?» - грубо спросила она, дергая край моего бело-зеленого нечто. В тот день вообще с самого начала я не нашла общего языка с той женщиной. Ей не понравилось, что я не сложила свои вещи в пакет, а несла на плече, явно выделываясь. При этом девочке в красивом купальнице воспитательница ласково объяснила, что он ей не пригодится. В самом бассейне мы разбились на пары, но у нас было нечетное количество человек, поэтому я осталась одна. Я не умела плавать, но тогда много кто не умел. Одним из заданий было таскание друг друга за руки, и, плескаясь, я отчаянно делала вид, что у меня есть невидимый друг, который мне помогает.

В свободное время я продолжала смотреть мыльные оперы, начала самостоятельно играть в приставку и гуляла с Нэко. Прогулки с подругой №1 становились все реже и реже. Нэко пригласила меня на свой день рождения, а я в свою очередь пригласила потом ее. У нее мы ели печенье-орешки со сгущенкой, безе и в очередной раз смотрели «Русалочку» в любительском переводе, оставляющим за кадром половину сюжета (но который остался моим любимым, потому что напоминает мне о детстве). Нэко подсадила меня на этот мультфильм, поэтому у всех людей, у которых был VHS-проигрыватель, я просила включить именно «Русалочку» (как ни странно, кассета с этим мультфильмом была у всех). Ну а я не разжилась подобным богатством.

На моем седьмом дне рождения мы играли в приставку, на моем пианино, а еще я рассказывала Нэко о своих эмоциях при просмотре «Терминатора 2» и крутости Арни с его коронной фразы «Аста ла виста, бейби». «Он ТАК это сказал!» - восхищалась я, наигрывая главную тему фильма двумя пальцами на клавишах. Мы с Нэко продолжали обучение на скрипке, только все домашние задания я первым делом играла на пианино, после чего нехотя бралась за струнное устройство для пыток. Я не понимала, как правильно держать смычок и при этом не напрягать руку, и при любой попытке что-то сыграть на адском инструменте, от которого только образовывались страшные мозоли на пальцах левой руки, мне хотелось разбить свою скрипочку о дверной косяк и наблюдать, как в разные стороны разлетаются ее щепки.

№5

С помощью моей матери под конец года я смогла подружиться с одной своей одноклассницей, жившей напротив меня в многоквартирном доме. Вместе с ней в мою жизнь вошло еще несколько человек, поэтому всех их я назову условно подруги №5. Они мне показали игру «Резиночки», которая поглотила все мое время. Ко мне иногда заходила Нэко, которую я тоже подключила к этому развлечению. С подругами №5 мы так же играли в песочницу. Я даже отдала им свои лучшие игрушки, лишь бы они не уходили из моего двора. Пару раз я была дома у девчонки напротив и смотрела на свой двор с ее балкона. Мне было весело с ними, но Нэко была моей близкой подругой, с которой я даже могла поделиться тайнами.

В школе мне нравились самые несносные мальчики, самые драчливые и строптивые. Они нравились не только мне, но наученная горьким опытом, я не делилась своими симпатиями среди тех, с кем немного начала общаться.

VI

Мама, работая в киоске по продаже церковных книг, познакомилась с женщиной, обладающей какими-то сверхестественными способностями а-ля энергетическое зрение. Моя мать, конечно же, заинтересовалась таким экземпляром, поэтому они быстро подружились. Эта женщина предсказала мне, что в будущем у меня будут проблемы с левой стороной. «Какой ужас, там же сердце!», – воскликнула моя бабушка, схватясь при этом за свое сердце. Правда, экстрасенсорные способности новой знакомой исчезли через несколько лет, а моя мать постеснялась спросить, куда именно. У этой женщины было двое детей женского пола: одна старше меня на 5 лет, другая младше. В первый раз придя к ним в гости (мама, естественно, потащила меня туда), я застала дома трехлетнего ребенка, ходящего без трусов и сверкающего голым задом. Девочка любила лакать акварель прямо из палитры красок, а еще гладить всех котов, забирающихся в окно их квартиры на первом этаже. Сложно поверить, но именно эта девочка стала моей Младшей Подругой, с которой в будущем мы провели очень много времени в чатах, тролля и становясь затроллеными.

Поскольку моя мама была вовлечена в религию, к ней в киоск часто обращались люди с вопросами об организации похорон. Она бесплатно помогала советами, а за это ее приглашали на поминки, куда она частенько брала и меня, отпрашивая с занятий. В итоге на похоронах я была чаще, чем на днях рождения, а на поминках было много вкусной еды, больше половины которой моя мать не могла позволить на свою нищенскую зарплату. Иногда ей даже приходилось занимать деньги на хлеб насущный из пожертвований, но она все честно возвращала на место, когда выдавали получку.

А потом я побывала на похоронах своей прабабушки, которая скончалась после нескольких месяцев мучений и ночных криков.

Каждый год в августе у меня наступало пищевое отравление от чего угодно (кукурузы, гороха, киселя, рябины), и меня клали в больничный бокс на полмесяца вместе с матерью. Я мучилась под капельницей, а мне не хотели давать сильные препараты в виду моего малого возраста, и все же рано или поздно приходилось рискнуть. Больничную еду было невозможно есть, но больше всего я страдала от отсутствия телевизора. Нас редко навещала моя бабушка, которая рассказывала мне новости об очередной Марии, влюбленной в Дона Педро. В принципе, сюжет мыльных опер за две недели моего отсутствия не продвигался совсем, а даже если и были попытки, то совсем небольшие. В очередной раз я попала в один бокс с сестрой моей Младшей Подруги, мы обе съели калину, сорванную во время прогулки нашими семьями.

Наконец, моя двоюродная сестра начала жить в нашем доме в одной комнате с бабушкой. Дед ночевал в зале и приезжал только на зиму, остальное время проводя в деревне и сажая там картошку. Я продолжала спать на одной кровати с матерью в отдельной комнате, и там же стоял диван моего брата. Не выдержав такого ужаса, я переселилась на свободный диван в зале. Храпящий дед меня нисколько не смущал.

На самом деле у нас с дедом было много общих интересов. Он был простым деревенским мужиком из села, населенного выходцами из западной части соседней славянской страны, что отразилось на местном гОворе. Его отец пережил первую мировую и вроде бы даже смог сбежать из плена вместе с товарищами. Дедушку в молодости тоже призвали на войну, но не успев туда доехать, наступил мир. Возвращаться в родное село без перспектив ему не хотелось, поэтому он остался работать в городе, недалеко от которого, как оказалось, жила моя бабушка. Она была младше моего деда на 10 лет и рано вышла за него. Когда моя мать училась в школе, они покинули один из самых крупных городов страны и перебрались поближе к деревне деда, чтобы он мог навещать своих стареньких родителей каждые выходные. Бабушка с дедушкой так и прожили вместе всю жизнь, но, конечно же, не обходилось без выяснения отношений и драмы. Мой дед в зрелости переболел туберкулезом, который успешно вылечили, но по определенным медицинским причинам он оглох и носил слуховой аппарат, который время от времени раздавал противный писк. С дедушкой и бабушкой я любила играть в домино и карты. В плохую погоду, когда не было желания идти к подругам, бабушка так же играла со мной в игрушки, например, в «Я монах в синих штанах, пришел за краской». Точные правила я не помню, вроде бы для этого нужна компания людей, но у нас по сценарию в эту игру играли резиновые животные. Мне было очень интересно. Бабушка так же готовила для меня бюджетные «пирожные»: ломтики батона со сливочным маслом и домашним вареньем, разрезанные на маленькие порционные квадратики.

Зимой дед доставал лыжи и санки с чердака. Пока я была недостаточно взрослой, он возил меня на санках по городу, что было немного опасно, ведь дедушка плохо слышал, а санки плелись сзади. Мало ли что могло случиться. Но тогда было небольшое количество автомобилей на дороге. Став постарше, я надевала лыжи и каталась по двору, проделывая лыжню, а потом старательно попадая в нее. Я могла часами кружить по саду, напевая любимые песни под нос.

На новый год мы редко покупали настоящую елку, в основном наряжали ее синтетический аналог. Но дед не терялся и после праздников тащил с мусорки свежевыброшенных колючих красавиц, ставя самую прекрасную из них в большой сугроб во дворе. Елка и правда оживляла обстановку и скучный белоснежный покров земли. Чаще всего на ней оставался разноцветный «дождик», что делало новый год бесконечным для меня. Я водила хороводы вокруг елки, играла вместе с подругами в новогоднюю ночь.

Дед часто возил меня на голубятню на задворках, чтобы я покаталась со снежного холма. Я постоянно падала с санок, поэтому дедушка где-то раздобыл пластмассовый розовый блин с нарисованным зайчиком, предназначенный специально для спусков с горы. Мне все равно не нравилось, что на голубятне я была не в одиночестве, а кругом толпились орущие дети, мешающие мне наслаждаться зимними привилегиями в полной мере. Поэтому дед постарался и построил мне горку во дворе, пусть и недостаточно высокую, зато свою собственную, и залил ее водой. Спускаясь по ней, каждый раз я рисковала врезаться в дерево, но творение деда оценили моя подруга №1 и Нэко. Мы спускались вниз по очереди и пытались даже делать это вместе, но на спуске было слишком мало места для нас троих одновременно, что не уменьшало нашу радость.

Я начала интересоваться музыкой моей сестры, которая слушала популярные девчачьи песни. Особенно мне понравился певец по имени Ш., хотя я не могла разобрать ни слова из того, что он пел. Весь интерес к нему сначала возник из-за жалости к его недугу, когда о нем рассказала Сестра, но больше всего я полюбила этого певца, когда увидела его по телевизору в шортах, лисьих шкурах и шапке-ушанке. Он был слишком необычен, чтобы просто переключить канал. Конечно же, мои чувства были настолько сильны, что я сразу назвала их любовью, о которой были оповещены все мои подруги, но ни в коем случае не родственники. Тогда у меня не было своего магнитофона и своих кассет, поэтому мне приходилось довольствоваться случайно услышанными песнями в комнате у Сестры, по радио либо из телевизора.

Однажды я шепотом пела песню этого певца, бегая по дому, как вдруг случайно я поскользнулась на ковре и упала на угол стула частью глаза, близкой к переносице. С тех пор у меня начало падать зрение, и уже через полгода из-за этого самого глаза мне прописали первые очки, а затем зрение упало и на другом глазу.

Примерно в то же время я начала вести свои собственные записи в форме дневника, но они были достаточно скудными и редкими. Самая первая из них не датируется, там рассказывается о моей прогулке с подругой №1 и Нэко. Я отредактировала слог восьмилетней девочки для наилучшего восприятия и предоставляю отрывок из моей жизни на ваш суд:

«Однажды мы пошли с подругами гулять. Мы пошли на задворки, где встретили маленьких белых барашков, неспешно прогуливающихся в полном одиночестве среди пятиэтажных домов. Животные живо заинтересовались нашим появлением, что меня только испугало. Барашки заблеяли и дружелюбно побежали на ошеломленных нас, выставляя свои безрогие лбы вперед себя. Это не предвещало ничего хорошего, поэтому мы с девочками бросились врассыпную, кто куда. Но каждый из наблюдательных барашков выбрал для себя определенную цель, так что я не осталась без кучерявого преследователя. Я отчаянно убегала, задыхаясь, и не чувствовала ног. Я бежала, как в последний раз, как будто от этого действительно зависела моя жизнь. Сказать по правде, я действительно не знаю, что бы произошло, если бы барашек меня догнал. Он был еще совсем юным, но и я тоже. Наконец, я добежала до задней калитки двора Нэко, едва ли успев закрыть ее на крючок. Барашек остановился, непонимающе смотря на меня в упор, но быстро нашел себе новое развлечение. Уходить он не торопился, зато вместо этого встал на задние копытца, облокотившись передними на деревянный забор, и начал объедать листья на растущей во дворе вишне, ветки которой частично распространялись за пределы забора. Наконец, барашек покинул поле битвы, а я вышла из калитки и пошла к подругам, с которыми мы активно начали обсуждать испытанные эмоции. Нэко и подруга №1 нашли хозяйку этих баранов, которая успокоила их и сказала, что бояться совсем нечего. Как назло, кудряшки встретились нам еще раз, снова принимаясь за свои старые фокусы с догонялками. „Уберите барашка! “ - завопила я, вновь набирая скорость. Мои подруги уже научились немного управлять этими животными, поэтому смогли сдержать упрямого мини-барана ласковыми поглаживаниями».

Моя Сестра в то время была подростком, склонным к мыслям о жизни и депрессиям. Ее душевные состояния часто становились темой семейных разговоров. Однажды в гости приехал мой отец, с которым мы пошли на улицу ковыряться в сугробах. «Представляешь, Сестра отказывается употреблять пищу, говорит, что у нее депрессия!» - рассказала я папе, надеясь, что он поддержит пустяковость этой «болезни». В ответ на мою реплику его взгляд устремился куда-то вдаль, и мой отец медленно, задумчиво и с расстановкой изрек: «У меня тоже депрессия». Словно не замечая его состояния, я продолжала свою мысль: «Но какая может быть депрессия, когда такая погода!! Когда солнышко светит, когда такой красивый снег лежит!! Неужели никто этого не видит?» - и в доказательство своей теории я поднимала вверх горстки снега из сугробов и осыпала ими своего грустного папу. Эх…

VII

Ранней весной мы с подругой №5 пытались построить пещеру в моем саду, но вместо того чтобы вырыть ее в большом сугробе, мы принялись лепить ее, будто снеговика. Конечно же, у нас ничего не получилось, но планы были грандиозными.

Моего брата забрали в армию на два года. Рано утром мы всеми вышли из дома, я пошла в школу, а остальные отправились на армейские сборы. «Вот братик уходит в армию, когда придет, ты уже почти вырастешь, - ностальгически задумалась мама. – Попрощайся с ним». «Ну пока!» - сказала я, развернулась и весело побежала по ступенькам в школьный двор. Моих родственников очень насмешил этот случай, а я искренне не понимала, что еще им от меня было нужно, неужели я что-то не так сделала?

Вместе с классом мы поехали в соседний большой город на спектакль в кукольном театре. С собой моя мать дала мне только леденцы, чтобы меня не тошнило в автобусе, т.к. морская болезнь преследовала меня на суше. Пока все прочие дети покупали пирожные в буфете, я облизывалась и дразнила свой желудок кислотой от «Взлетных» конфет. Карманных денег у меня не было, иногда их не было даже и у взрослых родственников, поэтому мне не приходилось жаловаться на судьбу.

В другой раз мы пошли в поход, спустившись к самой реке с холма. Вокруг было полно улиток, которых мои одноклассники таскали за собой. Мать дала мне с собой два блинчика с начинкой из вареного яйца и зеленого лука, мои любимые. Я всегда мало кушала, поэтому мать решила, что двух блинов мне вполне хватит. На природе оказалось все совсем по-другому. В то время, как прочие девочки устроили целый пикник с раскладыванием покрывала на траве и кучи корзинок с бутербродами поверх него, я скромно съела один блинчик за другим, держа их в полиэтиленовом пакете, что совсем не утолило жажду обжорства. Я немного отвлеклась, только когда мы начали играть в резиночки и в мяч. Я нарвала диких цветочков и нашла ракушку, которую, конечно же, забрала с собой.

Иногда я ходила в гости к своей Младшей Подруге. У нее тоже была игровая приставка, только с улучшенной графикой. Я попробовала поиграть в небезызвестную игру про зайца из зарубежного мультфильма. Меня поразило огромное количество уровней, которые существовали во вселенной той игры, и красивые пейзажи. С тех пор я начала мечтать найти аналог этой игры для своей приставки, но тогда я не понимала, насколько отличаются возможности наших устройств. Конечно же, вместе с мамой мы покупали разные картриджи с играми про зайца, которые частично исполнили мою мечту, и все же им было далеко до той самой игры, в которую я была почти что влюблена. Я могла играть в приставку в чужом доме часами, а Младшая Подруга обижалась на то, что я совсем не уделяю ей внимание.

«Лето началось. Вчера был дождь. Пока писать нечего, ведь еще утро. Я немного поиграла в тряпошную лису по мотивам одной современной сказки чешского писателя. Извозила ее одежду в непросохшей после дождя земле. На улице хорошо пахнет, свежо.

Через месяц мы поедем в деревню. Там будет многое. В деревне очень хорошая речка. Накупаюсь! Буду стирать себе одежду. Сегодня пришлось постирать наряды для моих игрушек, штаны для зайца и юбку для лисы. Мне понравилось стирать.

Наверное, буду этот дневник писать в автобусе, если буквы корявыми не получатся.

Я поиграла в песочнице. Я намочила песок водой, и он получился похож на цемент. Из этого песка я сделала беседку и дом с окнами.

Подружки не хотят со мной дружить. Мне скучно без них. В деревне подруг у меня совсем не будет. Я вообще несчастливая.

Тополиный пух уже полетел благодаря веточке, которую я забросила на клен. А веточка была тополиная! Теперь кругом валяются эти пушистые грозди, похожие на маленьких собачек-щенков. Такие мягкие-мягкие!

Когда кладешь плиточки в воду, они пищат и пузырятся».

Прим. плиточки – куски от строительной плитки.

№6

Не выдержав одиночества, я помирилась с подругами и обнаружила, что их ряды пополнились. Иногда в пару других домов на нашей улице приезжали незнакомые мне девочки на каникулы к своим бабушкам. Я назову их подруги №6. Проводить время стало гораздо веселее. Мы начали играть в карты в основном в дурака, но были не против и разложить какой-нибудь пасьянс на желание. Я всегда загадывала одно: «Поехать в столицу и увидеть там своего любимого певца». Одна из подруг №6 была старше нас на 3 года, уже умудренная жизнью, и она показала нам множество способов играть в карты. В основном мы собирались в беседке у Нэко, но иногда сидели на крыльце у ее соседки, которое было буквально в двух шагах и даже никак не загорожено забором.

В то время моя мама научила нас поджигать тополиный пух. Не знаю, чем думал взрослый человек, когда показывал детям этот прием избавления от летнего снега, но все прочие взрослые были настроены критически к нашему новому увлечению. Мы жгли пух повсеместно, под крики недовольных соседей, ведь так и до пожара недалеко. У нас отбирали спички, но мы всегда находили еще. Нам отказывались продавать их в магазинах, ссылаясь на возраст, и уверения Нэко, что спички нужны ее деду для курения, совершенно не помогали. В нашей компании началась настоящая пиромания. А я даже успела обжечь себе палец.

Спустя неделю тополиный пух сбавил обороты, и мы переключились на более мирные развлечения. Мы ходили по задворкам (теперь мне частично разрешалось там присутствовать), находили чьих-то щенков. В другой день видели красивую радугу. Подруга №6 узнала, что я влюблена в своего любимого певца, и рассказывала мне всякие сплетни про него, которые вычитала в желтых журналах своего большого города, а я только слушала с открытым ртом.

Нэко с соседкой придумали легенду, что в их общей стенке в доме есть дыра, ведущая из одного туалета в другой, через которую можно ходить в гости. «Нэко, помнишь, как ты перелезла через дыру, а там как раз моя бабушка купалась!» - весело рассказывала соседка, а Нэко ей поддакивала, улыбаясь. Конечно, все это было неправда, но они очень натурально друг другу подыграли, вселив во всех присутствующих уверенность насчет правдоподобности своих историй.

Мне наконец-то был куплен нормальный купальник морского переливающегося цвета, так что я без стеснения могла ходить на речку. В нашем городке было две возможных реки: одна с большим течением, другая мелкая во многих местах, но рядом с последней было стрельбище, где учили каких-то курсантов. Но чтобы приблизиться к любой из них, необходимо было спуститься с высокого и иногда крутого холма. Я иногда ходила плескаться на мелкую речку вместе со своим отцом на выходных. Я не умела плавать, зато у меня был спасательный круг в форме тигра, на который я залазила как на водяной матрас.

В очередной раз была договоренность взять с собой на речку пару моих подруг. Подруга №6 была достаточно взрослой, чтобы пойти без сопровождающих, а Нэко пошла вместе с бабушкой. Бабушка Нэко наблюдала за своей внучкой, сидя на крутом берегу. Из нас троих на тот момент плавать умела только подруга №6. Вдруг Нэко слишком глубоко нырнула. Ее бабушка перепугалась, но я не видела, что произошло дальше, т.к. была занята своим надувным тигром. Услышав смех, я повернулась и увидела бабушку Нэко, сидящую на песке на мелководье. Она тоже веселилась. Вероятно, она побежала спасать внучку, да неудачно поскользнулась. А с Нэко все было в полном порядке.

В тот день мы просто поплескались в воде и собрались уходить. Вверху на подъеме с низины реки мы увидели дядечку в неприметной походной одежде, который стоял на верхней границе оврага и что-то помечал в своей тетради. Наш путь лежал прямо рядом с тем местом, где он стоял. «Вы археолог?» - любопытно спросила подруга №6, делая попытки заглянуть в тетрадь незнакомца. «Геолог», - коротко поправил дядечка. Мы с Нэко переглянулись, никогда не слышав таких умных слов, какие узнали с помощью нашей старшей подруги.

VIII

Наконец, наступил тот долгожданный момент, когда я поехала в деревню. Нас всего было трое: я, бабушка и Сестра. Дед уже ждал нас в деревенском доме, а мать собиралась ехать на присягу к брату, который служил недалеко от столицы, после чего она должна была присоединиться к нашему пребыванию в селе. Я просилась поехать с матерью, но она была категорически против. Она сама не знала, где будет ночевать, к тому же я плохо переносила транспорт. А я мечтала оказаться в столице, ведь где-то там по ее улицам ходил мой любимый певец! Конечно же, по всем законам жанра я должна была его случайно встретить. Самое сложное – просто поехать туда! Но мои мечты оставались лишь мечтами.

Дорога до деревни была полна приключений. Мы встали в 5 утра. Всю ночь перед этим я плохо спала и предвкушала далекую поездку. Спустя десятилетие было проще ездить в соседний город на автобусе, а в описываемый период он был неимоверно дорогим, и мы по старинке пользовались поездами. Моей бабушке было трудно ходить, поэтому мы непременно ждали местный автобус, который должен был отвезти нас на вокзал, вместо того чтобы пойти пешком, что случалось в прошлые года. Там нужно было дождаться электрички. Поезда с самого раннего детства вызывали у меня романтические ассоциации. Платформа, люди с сумками, гудок паровоза… Я бы ездила только на поездах, если бы они ходили повсеместно. Тем более, что там меня не укачивало. «Кресла как в самолете. Сейчас взлетим», - шутила моя сестра, когда мы устроились в вагоне. Буквально проехав несколько станций, мы направились к выходу, и волшебство железной дороги закончилось. Затем мы пересели на трамвай, а потом на троллейбус, который уже привез нас к автовокзалу. Отстояв огромную очередь на все направления по области, мы наконец купили билеты на автобус, который был призван через 2, 5 часа мучений доставить нас в долгожданную деревню.

Тогда разница в атмосфере мне казалась значительной. Может, я была гораздо ближе к поверхности Земли из-за своего небольшого роста, поэтому вся пыль попадала мне в легкие? В моем маленьком городке воздух казался мне нормальным. Приезжая в крупный город, я чувствовала, что готова задохнуться от газов, кроме того что я едва ли что-то видела сквозь столбы пыли. Зато когда я наконец доехала до деревни, измученная морской автобусной болезнью, едва ли вдохнув свежайший сельский воздух, его нельзя было сравнить даже с оным в моем городке. В селе воздух был идеально чист. Я даже не говорю про запахи скошенной травы вглубине огорода. Я говорю про состояние воздуха в целом. Последний раз я бывала в деревне в десятилетнем возрасте, поэтому я не могу сравнить сегодняшнее состояние атмосферы села с местами, где я обитаю. Я расскажу поподробнее о своей последней поездке, когда придет время, но уже через несколько лет после описываемых событий разница в концентрации выхлопных газов между моим городком и большим городом совершенно перестала ощущаться.

В деревне была двухкомнатная хата со ставнями на окнах и печкой посередине. На участке находилась так же летнее неотапливаемое жилище «времянка», летняя кухня с газовой плитой, душевая кабина, затянутая строительной пленкой, старый сарай с проломленной соломенной крышей, колодец типа «журавль» и туалет. За туалетом начинался необъятный огород, неизвестно где заканчивающийся. Окна из спальни в хате выходили на миленький небольшой палисадник, заросший цветами «Золотые шары». Перед самим двором расстилалось огромное поле из дикой мягкой травы, по которой хотелось ходить босиком и даже валяться в ней, чем я и занималась с превеликим удовольствием.

В сарае с высокой крышей было очень необычное освещение по вечерам, когда солнце проходило сквозь солому, находившуюся на крыше. Когда мой дед родился, из перечисленных выше построек существовал лишь этот сарай, где и жили мои предки. В описываемый момент времени сарай был на грани разрушения. Он окончательно прекратил свое существование спустя несколько лет.

Мне нравилось наблюдать закат, поднимаясь по ступенькам лестницы, ведущей на чердак хаты. Ступеньки были достаточно широкими, и на них можно было сесть, если ты маленькая худенькая девочка. Оттуда сверху открывался живописный вид на далекие горизонты, за которыми скрывалось золотое солнышко.

На деревенской речке моим спасательным кругом была надутая камера от колеса дедушкиного мопеда. Иногда он катал меня на нем, создавая невообразимый шум на полсела от двигателя, а мне нравилось чувствовать, как ветер дует мне в лицо. В основном мы передвигались на велосипедах, и – о, ужас! – я не умела и так и не научилась кататься на двухколесном коне! Поэтому мы привязывали к раме валик из тряпки, чтобы было удобнее сидеть, и таким образом я ехала на речку, пока дед крутил педали. Сидеть сзади и смотреть в спину мне было совсем не комфортно, даже на мопеде я сидела впереди деда.

Дед возился со мной в речном мелководье, а Сестра выбирала другие места для купания, более глубокие. На камере от мопеда мне было гораздо удобнее путешествовать по воде, чем на тигре, хотя пару раз я чуть было не утонула в обоих случаях.

Однажды мы с бабушкой пошли в гости к каким-то родственникам – местным жителям, у которых была всякого рода деревенская живность. «Дай коровке сена, не бойся», - уговаривала меня женщина, а я смотрела на нее круглыми глазами, переводя взгляд на корову. Подсунуть руку этому огромному жующему чудовищу? Оно ж меня по пояс могло заглотить вместе с вкусным сеном и даже не заметило бы! Поэтому я сделала вид, что покормила корову, когда женщина отвернулась. Там же меня заставили ходить за ручку с девочкой, болеющей простудой, от которой я моментально заразилась, и мое пребывание в деревне уже не казалось таким замечательным.

Скоро приехала моя мать, и мы уехали домой. Настоящий великолепный незабываемый трэш ожидал меня в будущем году, в год моего последнего посещения деревни, а пока что… я просто вернулась домой после очередной смены обстановки.

IX

У нас с подругами была своего рода особая валюта: разноцветные шарообразные пульки из игрушечных пистолетов, разбросанные в любых местах. Мы называли их «бусинками». На их поиск мы могли потратить целый день и даже не считать его потерянным. Мы ходили по тротуарам и внимательно смотрели на обочины или в траву. «Оооо, бусинка!» - периодически восклицала одна из нас, наклоняясь за очередной пулькой. Наиболее ценными считались бусинки необычных и редких цветов. Надо заметить, что в качестве валюты использовались именно пульки из пистолета, настоящие же бусинки с дырочками для нитки не представляли никакого интереса для нас. Время от времени мы проводили ревизию и, можно сказать, «мерились письками»: у кого бусинок больше, та и считалась наиболее богатой. Иногда за них мы продавали незначительный мусор, не имеющий практической ценности.