Эпилог. 7 страница

Мошенник когда-то в далеком будущем еще напишет мне в соц.сети предложение встретиться, будучи располневшим до невозможности, женатым и с ребенком, но так особо и не подросшим.

ШБ накачает мышцы еще сильнее, но начнет облысение, напоминая старого еврея.

Про остальных терпение.

КОЛЛЕДЖ.

I

Конечно, в школе ходило распространенное мнение об убогости ухода после 9 класса в средне-специальные учебные заведения, особенно в колледж нашего городка. Но начав учиться там, я почувствовала себя в элитной школе. У этого учебного заведения был свой спонсор – великая организация в нашей стране, в которой я потом проходила практику, поэтому ремонт там делался оперативно и без материального участия бедных студентов. В полной мере убедиться в богатстве своего колледжа мне удалось через несколько лет, придя в университет.

Колледж был периодом промежуточного состояния между школой и институтом. У нас уже были пары и преподаватели, но до сих пор остался классный руководитель, и мы должны были дежурить в его кабинете и по зданию в целом (давать звонки). Никогда не любила дежурства в любом случае, но пришлось привыкнуть. Именно в колледже мне впервые доверили такое важное дело, как нажатие кнопки звонка.

Я жила в трех минутах ходьбы от своего нового учебного заведения, что было даже ближе, чем школа. Моей маме особенно нравился этот расклад.

В моей группе было около 30 человек, среди которых были два моих бывших одноклассника: Сиреневый и… Палочкин, которого я теперь ненавидела. Его семья очень полюбила меня, частенько звоня мне за домашним заданием особенно в 7 классе, они говорили, что я очень красивая, а Палочкину ужасно не нравилось, что меня так превозносят, хотя со слов некоторых он тоже по мне тайно «тащился», если только это не была шутка. Бабушка Палочкина говорила моей матери, что мы им уже как родные и что Палочкин будет исправлять свою жизнь (может, она пыталась на что-то намекнуть этими фразами).

Из знакомых ранее в группе учились некоторые девушки и, естественно, Тракторист, который продолжал не замечать меня и не здороваться.

На первое сентября я смогла успокоиться, только когда увидела знакомых девчонок. Среди них была одна симпатичная немного полноватая блондинка с длинными волосами, назовем ее Копытце. Не спрашивайте происхождение этого прозвища! Мы договорились держаться вместе. Она оказалась тоже пугливой и за все переживающей, поэтому в актовом зале, слушая приветственную речь, мы с Копытцем сидели рядом и вместе боялись нового коллектива и учебы.

Меня сделали инспектором по санитарной части в группе, т.е. я должна была назначать дежурных. Но я всего боялась, поэтому мне очень не понравилась такая перспектива. Тем более, что я общалась только с определенным кругом лиц. Кроме Копытца, там числились еще две сестры-погодки с села (назовем их Юла и Анчоус) и две подружки из другого села (Сицилия и Корзинка). В моем назначении на пост сан.инспектора был виноват Сиреневый, который предложил мою кандидатуру, т.к. ему казалось это веселым. А я пришла домой и проревела полдня.

Из симпатичных парней я выделила неких М. и О. У М. немного вились волосы, он имел короткую стрижку, но не «ежика». При этом он очень быстро говорил, и иногда я даже не понимала его речь. Зато М. был очень обаятельным молодым человеком с красивой улыбкой и вообще симпатичным, немного выше меня, не толстый, но и не худой.

О. был высоким брюнетом с карими глазами и немного смуглой кожей. В будущем он станет умопомрачительно сексуальным, ну а пока он просто был очень прикольным одногруппником. О. учился на стипендию, но при этом очень любил безобразничать. Я думаю, это следствие его гениальности.

Если вам кажется, что здесь кого-то не хватает, то наберитесь терпения.

В колледже нам устроили прослушивание вокальных данных. За последние годы я много тренировалась петь в караоке, поэтому колледжному учителю по пению понравились мои способности. Из всей группы он выбрал меня и Копытце. Я была безумно счастлива. Теперь мне назначили хождение на бесплатные уроки вокала!

Я поделилась своей радостью на очередной прогулке с Петренко и Звездочкой. Теперь мы с ними виделись только вне учебы за исключением дней, когда их экономический класс приходил заниматься в колледж раз в неделю. Петренко настолько была рада, что попросилась ходить вместе с нами, а я была не против. У нее была закончена музыкальная школа по классу фортепиано, поэтому и в ноты она попадала.

«О, Супчик!» - воскликнула я, не в силах сдержать эмоции, когда вышеуказанный персонаж проходил мимо, выйдя из кабинета, где у экономического класса был бух.учет. «О, < автор этой книги >!» - удивился Супчик в ответ, а у меня случилась истерика.

II

Копытце была натуральной блондинкой, но не гламурной, а колхозной, едва ли троешницей и очень наивной. В дневнике я шутила, что Копытце по утрам пьет тормозную жидкость вместо чая. Она встречалась с парнем не потому, что была в него влюблена, а просто чтобы был и покупал ей вкусную еду. Но зато я частенько ходила к Копытцу домой, когда мне было грустно и все доставало.

Наша Анчоус была тоненькой юной девой, без ярковыраженных женских достоинств, если вы понимаете о чем я. У нее совсем недавно началась первая менструация, и она активно начала интересоваться мальчиками. Для начала Анчоусу очень нравились М. и Тракторист, о чем она откровенно мне сообщила. Тракторист в свою очередь постоянно тискал другую нашу одногруппницу. Назовем ее Кометой. Она была маленькая ростом и худенькая, красила волосы до плеч в черный цвет, что ей очень шло. Спустя года два, конечно, все изменилось, она располнела, подстриглась и стала рыжей, а еще надоела всем своим бывшим поклонникам. Но первое время Комета была самой популярной девчонкой в группе, что меня сильно огорчало, т.к. я терялась где-то в тени.

Юлу, Силицию и Корзинку совершенно не интересовали наши одногруппники, потому что эти девушки были старше большинства на год, а меня даже на 1, 5. Из них самой симпатичной была Сицилия, она была небольшая ростом, блондинка, среднего ума девчонка, но деревню из девушки нельзя вывезти. Юла была худенькой и чуть выше меня, с немного грубыми чертами лица, но мне с ней было очень интересно секретничать на парах посредством записок, равно как и с Сицилией. С Корзинкой я почти не откровенничала.

Копытце не захотела ходить на пение, потому что ей мать советовала «не забивать голову ерундой». Когда я это услышала, я чуть было не подавилась чаем. Поэтому мы пошли вдвоем с Петренко. Было весело, нас учили контролировать диафрагму. В другой день учитель говорил мне, что у меня оригинальная манера исполнения, под меня трудно подобрать репертуар, и что у меня почти фальцет. Одна девчонка даже шутя добавила от себя: «Поешь по-своему, по-неземному». Но в основном учитель был занят постоянными репетициями концертов в актовом зале, и на наше образование у него не оставалось времени. «Вот караоке, пойте», - говорил наш «гуру» и уходил. А все те песни я уже знала наизусть, пев их постоянно у себя дома, поэтому мне вскоре стало скучно. Петренко тоже забросила занятия, а находиться одной среди каких-то людей мне было абсолютно невыносимо. И я тоже сдалась примерно через месяц.

Я очень сильно переживала по поводу того, что Трактористу я была не нужна, и я исписывала свои дневники страданиями:

«У меня такое чувство, что из моего сердца вырезали целый кусок чего-то такого, без чего я не могу жить. Я понимаю, что не люблю Тракториста, я даже ненавижу его за мнимую „крутизну“ и выпендривание перед другими. Я презираю каждую секунду своей жизни, которую потратила на воспоминания о нем. Мне жаль себя и свои мечты. Я разочаровалась в Трактористе и в самой себе из-за осознания своей дурости. Но какой бы я ни была, он не достоин меня. Тракторист – такая же серая масса, как и остальные. Очень неприятно осознавать, что влюбляешься в ничтожество, но ничего уже не изменишь. Осталось только помнить об этом. Это как раковая опухоль. Если вовремя ее не удалить, потом она разрастется, распространится и убьет меня.

Печально, что у меня никогда не было счастливой любви. Мне все время нужно кого-то забывать».

В группе нас заставили писать психологический тест, а потом внезапно меня пригласили на индивидуальную беседу. Психолог мне задавал странные вопросы: «Где ты живешь?», «Какие у тебя отношения в группе?» и прочее, а под конец сказал, чтобы я заходила, если почувствую необходимость.

Среди всех предметов мне больше всего нравилась информатика. У нас ее преподавал зам. директора по ИТ, очень веселый мужичок, к тому же родственник Палочкина, но у них не сложились отношения из-за поведения юного хулигана. ИТ-учитель заметил, что я быстро печатаю, поэтому он на каждой паре пытался меня похвалить. Однажды он вдруг решил приготовить нам видео-презентацию о нашей группе, которая бы нам пригодилась, когда мы должны были посвящаться в студенты в актовом зале. ИТ-учитель рассадил всех за компьютеры, а меня назначил главной и заставил сидеть на месте преподавателя, делая умный вид. «Сниму тебя крупным планом. Ты вроде как их начальница», - сказал при всех ИТ-учитель, держа в руках камеру. На самом мероприятии в актовом зале я сидела в первом ряду за проектором и нажимала кнопочки. Мне было неловко, и я ощущала, что из-за подобных выпадов ИТ-учителя группа сильнее меня никак не полюбит.

Анчоусу понравился Палочкин. Не сумев заинтересовать ни Тракториста, ни М. (подходя к последнему и беря его под ручку), она продолжила мониторинг мальчиков, остановившись на моем бывшем однокласснике. Анчоус начала активно общаться с ним, а я, еще не догадываясь о чувствах своей одногруппницы, увидела Палочкина в новом свете. Он не грубил Анчоусу, не издевался (как часто делал Тракторист), а был даже… скромным и сдержанным. Я присутствовала при их разговорах незримым свидетелем, точнее, конечно же, зримым. Я поняла, что Палочкин не настолько безнадежен, как я думала довольно долгое время, потому что он частенько придирался ко мне. Если учительница в школе что-то говорила про мою внешность с эпитетом «красивая», Палочкин всегда с сарказмом произносил: «Да… красивая…», имея ввиду, что нет. Поэтому я боялась подумать, если в его семье еще обсуждают мою внешность. На 1 сентября бабушка Палочкина видела мою мать вместе со мной и ахнула: «Какая у Вас красивая дочь!», - а я представляла, как она это говорит при Палочкине, и он поливает меня дерьмом в ответ.

В общем, увидев своего бывшего одноклассника со сдержанной стороны, я поняла, что даже почти влюблена в него. У меня произошел когнитивный диссонанс, и мир перевернулся. Потом, правда, все прошло и нормализовалось, но тогда… это было открытие.

Анчоус предложила классному руководителю посадить мальчика с девочкой. «Выбирай себе кого-нибудь», - предложила мне одногруппница, а я решила, что доверюсь судьбе. Меня посадили с каким-то скучным молчуном, какой и я была для всех, а Анчоус, естественно, попросила себе Палочкина. Надо сказать, что ее идея долго не просуществовала, и каждый сел, как ему больше нравится. Зато Анчоус успела посидеть с Палочкиным хотя бы денек и забить мне весь мозг разговорами о нем: «Правда, он зайка? Мне так голос его нравится. Он такой симпатичный. Сегодня я захожу в кабинет, а он на меня смотрит».

III

Тракторист начал снова ко мне обращаться, чтобы списать, и называть меня по имени, а то он после моего звонка ему совсем игнорировал мое существование. Я считала, что его действия что-нибудь да значат, поэтому радовалась любой мелочи.

Я покрасила волосы в каштановый цвет, и все заметили, настолько я «расцвела» по мнению многих женщин в возрасте (ведь это типичное выражение великовозрастных дам).

В колледже наступил осенний бал, и я решила пойти туда в надежде услышать хорошие иностранные диско-песни. Таких было всего ничего, в основном одна ерунда. Я думала, она никому не нравится, и очень удивилась, когда на следующий день Анчоус начала с воодушевлением перечислять названия ужасных песен, игравших на балу, и восхищаться ими. Дискотека проходила в спортивном зале. Мы с девчонками сгруппировались кружком и танцевали. Анчоус осмелела и пригласила Тракториста на медленный танец. Он отбивался как мог, но у него не вышло, и пришлось танцевать. По окончании песни Тракторист быстро затерялся в толпе и примкнул к прочим парням. На самом деле все мечтали оказаться рядом с Кометой, но она выбрала в качестве жениха М., а Тракторист сильно расстроился, что теперь она обменивалась записками с его другом, а не с ним. Во время их танца я ужасно ревновала Тракториста к Анчоусу, с трудом сдерживая слезы, как в одной шведской диско-песне. Конечно, было заметно, что Тракторист совершенно не хотел с ней танцевать, но у нее хотя бы хватило смелости самой сделать первый шаг и рискнуть!

На следующий день было мое пятнадцатилетие. Я приглашала Юлу и Анчоуса, но они сказали, что не могут прийти. Зато пришли Петренко, Звездочка и Копытце. Мне чего-то не хватало, поэтому мы с Петренко решили пригласить Сиреневого. Звонила она, т.к. я была на грани обморока, и вообще это была не моя идея, а моей матери. А Копытце звонила… Трактористу. Он заулыбался (наверное, едва сдерживая смех) и наврал, что уезжает. В общем, после этого случая до меня дошли такие слухи: «Она правда думала, что мы к ней на день рождения пойдем? К этой шалаве?». Самое смешное, что все лапали Комету, а шалавой была почему-то я. Не помню, кто именно произносил такие фразы и произносил ли вообще, но я поняла, что Пушкин был прав, и быть Татьяной Лариной – плохая затея.

Тогда, чтобы заглушить панику в душе, я залила ее вином, от которого под вечер заболела голова. Звездочка быстро нас покинула, потом Копытце, и мы с Петренко пошли гулять в сторону дома Тракториста. И, конечно же, мы его встретили! Он сделал вид, что нас нет (бедняга, только и оставалось, что отбиваться от глупых 15летних девочек: то Анчоус, то теперь я). Но тогда мне казалось, что у меня есть шанс. «Он прям заулыбался в трубку, слышно было. Наверное, ему было приятно», - говорила мне блондинка-Копытце, а я тешила себя иллюзиями и не могла остановиться.

После того случая Тракторист снова перестал обращаться ко мне и называть по имени. Было понятно, что я его спугнула, но только вряд ли это можно так назвать, ведь я просто ему не нравилась. «Палочкин, я тебе такое расскажу, ты долго ржать будешь», - вдруг как-то раз очень громко произнес Тракторист, находясь возле меня. А я только успела подумать: «Вот теперь еще и перед Палочкиным позор». Но дальнейшего не последовало.

Моя мама считала, что все проблемы с противоположным полом у меня из-за моей замкнутости (ну это и правда), поэтому она советовала мне самой первой заговорить с Трактористом. Я ответила, что лучше умру. «Ну так и останешься одна», - подытожила мать, и я была полностью согласна с этим утверждением. В моем пессимистическом микрокосме разыгралась картина будущего: я такая скучная, и все засыпают от моего молчания, глаза закрываются сами по себе.

Однажды на физике я была «матерью Терезой» и всем помогала. В итоге мои подопечные получили «4» и «3», а я – «2». Чтобы дать попытку реабилитироваться, преподавательница меня спросила устно, прозвенел звонок. Я пару раз посмотрела в тетрадь, после перемены ответила ей, а она заявила: «Ну это ты сейчас прочитала». Вообще у меня всегда были проблемы с учительницами по физике, почему-то у нас обоюдная нелюбовь друг к другу. Из-за физики я вновь расстроилась и даже думала, что меня отчислят, потому что я вечно делаю из мухи слона.

С нами учился еще некто Иванушка, о котором упоминалось в другой книге. Он был старше меня на год, колхозный блондин чуть выше меня с едва вьющимися волосами длиной несколько сантиметров. Если дать ему стрелы, он был бы похож на Купидона, хоть и довольно специфичного. Он иногда обращался ко мне с просьбами, но при этом не «быдлил» и всегда поддерживал. Вот и после «2» за самостоятельную по физике он утешал меня: «Я не верю. Этого на самом деле нет».

Из нормальных людей был еще полноватый брюнет, тоже немного выше меня (когда я говорю «немного», это может быть и 175, и 180). У него сильно вились короткие волосы, и это было мило. Назовем его Турок, потому что через пару лет он покинет нас и уедет в эту страну.

Оба эти человека нашли общий язык и стали кое-чьими друзьями, к чему я вернусь позже. Не моими друзьями, хотя мне удалось с ними пообщаться в будущем.

Мне пришлось ходить на физ.культуру, а в противном случае готовить рефераты. Хорошо, что девочки занимались отдельно, и мне не приходилось позориться перед парнями. Я была абсолютно физически неподготовлена, но на самом деле так было всегда, начиная с первого класса, поэтому я очень ненавидела эти пары.

IV

Копытце пообещала познакомить меня с одним «очень симпатичным» молодым человеком, рассказала мне его дату рождения, чтобы я могла все сверить по гороскопу. Я была воодушевлена и с нетерпением ждала встречи. Этот человек был знакомым ее парня.

И вот однажды вечером Копытце вызвала меня на улицу. Уже было достаточно прохладно в конце ноября. Мы пошли греться в чьей-то подъезд, и когда меня представили подошедшему странному человеку, оказалось, что это совсем не тот, кого она обещала. Я внимательно осмотрела своего нового знакомого. Назовем его Грузчик. Он подрабатывал на рынке грузчиком с малых лет, был старше меня на год, а еще у него не было переднего зуба. Я ужаснулась. Подруга хотела оставить меня наедине с Грузчиком, а я не знала, как ей сказать, что не хочу этого. Грузчик был высокий ростом, нормального телосложения, но в пуховике и ужасной шапке все смотрятся отвратительно, а еще, естественно, я начала представлять кошмары первого поцелуя с человеком без зуба. Копытце со своим парнем ушли, а мы с Грузчиком остались стоять. Грузчик заметил, что я замерзла, и обнял меня. Мы стояли в обнимку, а я боялась показаться невежливой. Он задавал мне какие-то вопросы про времяпрепровождение, я что-то отвечала и постоянно смотрела на часы. «Домой пора?» - наконец, поинтересовался Грузчик. Проводив меня до калитки, наступило время прощания. «Хотя бы в щечку…», - чуть ли не умолял меня мой собеседник. Я подумала: «Так и быть», - и поцеловала его. «А еще?» - обнаглел Грузчик. Я поцеловала и в другую, и он меня, на этом мы распрощались. Я решила убить Копытце.

На следующий день я видела Грузчика в колледже (он там учился на курс старше). Я быстро спряталась в кабинете, чтобы он меня не заметил. Девчонки живо заинтересовались, что происходит. А Грузчик увидел Копытце и спрашивал про меня. Вечером он даже пришел ко мне и позвал гулять, а я сказала, что не сделала уроки. Перед этим он не дозвонился мне на домашний и звонил парню Копытца 32 раза, а Копытце сказала не брать трубку. Потом он рассказал своему другу, что я разбила ему сердце.

К тому времени я больше начала обращать внимания на М. Он помогал мне по физкультуре, когда мы занимались вместе. М. подавал мне мяч, переживал за меня и восклицал: «Ну чуть-чуть не долетел!». А сам он вполне серьезно встречался с Кометой. Он был очень обаятельным, и я теряла голову так, что не могла ответить ничего остроумного на реплики М. У нас еще совпадали музыкальные вкусы, у него они тоже были разносторонние, и я много раз слышала у него из мобильного телефона свои любимые песни.

Однажды один из преподавателей назвал меня солнцем, когда я проходила между рядами одногруппников. Всех почему-то насмешило подобное обращение, как будто это сарказм. На самом деле даже самые скромные мальчики приставали к Комете, слегка ударяя ее по пятой точке. Я начала считать, что это высшее признание авторитета.

Я приходила домой и снимала стресс, дерясь с подушкой и слушая радио. Еще мне очень часто хотелось расцарапать себе лицо, потому что оно все равно не привлекало моих любимцев, а внимания я удостаивалась только от невзрачных грузчиков и людей в возрасте (фотографов, преподавателей, маминых знакомых любого пола). Я хотела довести себя до ручки, чтобы не было пути назад, но знала, что никогда не осмелюсь.

Душевное спокойствие еще обостряли домашние выяснения отношений. Однажды нам задали контрольную работу на дом, и мне взялась помогать моя мать, ничего при этом не умея. Зато она заставила меня переписать все без помарок, вырвав листы с зачеркиванием, хотя в учебных заведениях я никогда не беспокоилась по поводу моей неаккуратности, и на оценку это не влияло. Я пыталась объяснить матери, что она заставляет делать ненужную работу, а она в ответ только кричала и говорила, что я ее не уважаю. «Или ты сама перепишешь, или я своей рукой все перепишу!» - злобно угрожала она. Я потратила на контрольную целый день, испортив себе кучу нервов. Это была тригонометрия, а ее у нас в семье не знал никто. «Я заставлю тебя слушаться меня!» - завопила моя мать нечеловеческим голосом, когда я билась в истерике от беспомощности, и ударила по спине рукой. Мать не первый раз бралась помогать мне по поводу учебы, но лучше всего у нее это получалось до 7 класса. В 9 классе она рисовала за меня схемы по черчению, орала, что я ничего не соображаю, а когда я принесла чертежи учителю, оказалось, что они все неправильные. Но учитель питал ко мне какие-то странные чувства, поэтому рисовал «пятерки» просто так, единственной из класса, за что некоторые меня еще больше ненавидели. Кто-то пытался сдать мои чертежи, исправив на них фамилию, но они же были неверные, поэтому план не удался. «Почему у тебя пять в четверти?» - вопрошали все, а я только пожимала плечами.

У меня начало колоть сердце и кружиться голова. На Копытце совсем нельзя было положиться. На неделе, когда мы дежурили по кабинету, она два раза не явилась на учебу, и мне пришлось убираться одной. Когда на химии нам сказали раздать реактивы для лабораторной, я почувствовала, что мне плохо, и чтобы ничего не уронить, попросила Копытце раздать все, как нам сказали, но она не смогла из-за своих умственных способностей. «Ну у нас и дежурные!» - возмущалась престарелая лаборантка.

По пути домой я встретила Петренко и Звездочку и попросила их довести меня до калитки, т.к. даже за три минуты дороги моя голова опять успела закружиться.

«Это потому, что ты ничего не ешь!» - утверждала моя мать на мои жалобы по поводу головокружений. Она купила кальмаров, сделала салат, и у меня правда все прошло.

Перед сном мать продолжила предсказывать мне будущее: «С таким характером ты не будешь нужна ни одному мальчику. Та, кто позволяет себя обзывать, не может быть красивой. Палочкин это изучил, и поэтому возмущается на любую фразу о твоей хорошей внешности». Я заревела, а она добавила: «Ночной плач ни к чему хорошему не приводит. Возникнет истерия, и тебя положат в психушку. Ты такая же, как твой отец!». На следующий день я на 5 часов ушла к Петренко, а когда вернулась, меня ждала новая порция гадости: «Что ты так долго ходишь? Звонила Копытце. Вдруг приехал тот парень, с которым она хотела тебя познакомить? Хочешь свой шанс упустить? Мне надоели твои постоянные слезы!».

Я ненавидела выходные, ведь мне приходилось находиться в одном доме с матерью и братом. Последний часто говорил мне: «Ненормальная», - по любому поводу. Ему не нравилось, что я приглашала на день рождения своих подруг домой, что они звонили мне на домашний. «Опять эта мразь звонит», - говорил он. Частенько на телефон так же раздавались и странные звонки: когда мы брали трубку, там молчали. Моего брата тоже это бесило, и он матерился.

Когда я пыталась объяснить, что с любой точки зрения кричать и психологически давить – неверные методы, моя мать приводила в пример свое детство: «Мой брат бил меня постоянно, оскорблял и заставлял ему прислуживать, а когда моя мать видела, что мы там „балуемся“, она не разбиралась, кто виноват, а наказывала обоих ремнем. Вот я сначала от брата получала, а потом еще и от матери. Я же тебя не бью!». Мне и правда физически было совершенно не больно, и я быстро поняла, что убедить ее в чем-либо – бесполезное занятие, она всегда найдет себе оправдание.

Но я быстро забывала плохое, выплескивая подробности в дневник, и мне становилось легче. В пятнадцать легко думать о светлом будущем, ведь вся жизнь впереди. Правда, подростковые перепады настроения частенько играли со мной злую шутку. Временами я была на грани, и казалось, что ничего не спасет меня.

«Я останусь старой девой. Все встречаются, а у меня вечно невзаимные чувства. В этом жизненном театре я никогда не найду то, чего бы хотела. А не покинуть ли мне спектакль до его завершения? Нет, я не хочу представлять, что будет после».

V

Однажды к нам пришла классная руководительница и объявила, что к нам в группу переходит новый парень из далекого северного города. Вообще сформировали две группы по нашей специальности, поэтому мы все учились вместе только по странному стечению обстоятельств и не более.

Дома моя мама частенько любила накручивать мои волосы на бигуди, что произошло и в тот день. Вообще это смотрелось старомодно, а мой стиль одежды не предполагал моду середины XX века. Но для сельской местности все было хорошо.

Новенького мальчика мы назовем, конечно же, Дж. У него была немного «попсовая» прическа: удлиненные русые волосы, челкой падающие на глаза. Я очень любила гОтов, но Дж. на них не был похож. Первое время он ходил в линзах (как потом выяснилось). У него на лице было много родинок, из-за чего Анчоус посчитала его родственной душой и сразу же влюбилась. Комета сразу же начала ее подкалывать (у них были странные счеты), они даже вышли на разборки в коридор.

Мне же Дж. особо не понравился при первой нашей встрече.

Однажды я пришла в колледж в новой юбке с большим разрезом сбоку, через который открывался вполне эротичный вид, а Палочкин, увидев это, съязвил, что мне ничто не поможет перестать быть страшной. Комета хихикнула (они всегда так действовали).

Спустя пару недель на информатике не осталось свободных компьютеров, и я решила подсесть третьей к Турку и Дж. Последний немного подровнял кончики волос так, что прическа стала более оформленной, что сделало его симпатичнее, как мне показалось. А еще я заметила, что он похож на вампира, когда улыбается.

Я была счастлива, что сдала зачет по физике на «4», а мою мать все равно это не устроило. Я сдавала в два этапа: на первой паре не успела, поэтому пришла после пар со всеми, кто тоже не успел. Естественно, я подготовилась по билету, но преподавательница, видимо, очень не хотела мне ставить выше «3», поэтому завалила дополнительными вопросами. «Могла бы подготовиться и на пять сдать в таком случае», - говорила мне мать, учитывая, что она никогда не просила меня быть отличницей. Она до сих пор считает, что дополнительные вопросы задают по теме в билете, а не по всему курсу. «Какое право имеют задавать вопросы, не имеющие отношения к билету?» - каждый раз искренне удивлялась моя мать, когда я рассказывала ей о любом экзамене. Но тут же обнаруживался комплекс всезнайки и самой умной.

В колледже меня завалил учитель по ОБЖ, который был помешан на истории и заставлял всех учить важные для страны даты. В зачете все равно у всех были хорошие оценки, просто он очень любил играть на нервах. Я очень сильно не хотела терять свою стипендию, которая оставалась единственной радостью в жизни.

Меня снова вызвали к колледжному психологу. Он сказал мне, что я холерик (хотя когда я проходила тест на уроке психологии в университете, у меня вышло, что я одновременно и меланхолик, и холерик). Что я очень ответственная, вспыльчивая, неуравновешанная, с быстроменяющимся настроением, долго помню обиды, но мне надо быть снисходительнее к людям.

Таинственные звонки на домашний не прекращались. Если я брала трубку, там сразу вешали ее, а если мать – то раздавалось молчание. Наверное, звонили моей маме!

Однажды я услышала, как Тракторист обсуждает меня. Он говорил, что я сама себе на уме, никому не доверяю. А все потому, что я не сдала зачетку вместе со всеми, а понесла сама. Просто у нас по истории преподавательница была немного алкоголичкой. Я уличила момент и подсунула ей зачетку, в которую она поставила мне «отлично». А в ведомости стояла «3», поэтому я пришла к ней с зачеткой сама, чтобы разобраться в ситуации. После недовольства Тракториста преподавательница у всех на глазах в ведомости исправила мою «3» на «5», я ее поблагодарила и ушла. У присутствующих был шок.

На экзамене по математике у меня списывал Дж., мы с ним общались. К сожалению, все подлизывались ко мне только тогда, когда я была нужна по учебе.

Я снова пошла на дискотеку в колледже, на этот раз зимний балл. Там ничего не изменилось с осени. Все так же Тракторист и компания танцевали с Кометой и прочими, а меня пригласил на медленный танец какой-то страшный незнакомец со старших курсов. Пришлось танцевать. Но потом он пригласил Анчоуса, поэтому все нормально. Никаких особенных привилегий мне не выпало. Дж. и компания, естественно, не пошли на этот ужас.

На зимних каникулах я опять вспомнила про ММ и любила его. Я называла это явление «каникулярным синдромом», потому что мне было больше нечем заняться, ни с какими мальчиками я не виделась.

Новый год я встречала дома у Младшей Подруги. Конечно, обещанные костюмы я ей не сшила, зато из картона сделала черную маску, почти как у Зорро, покрасив ее черным лаком для ногтей. Я была полностью в черном одеянии, в юбке и кофточке с расклешенными рукавами. Мы сходили с ума вместе с Младшей Подругой и ее маленькой двоюродной сестрой. Мы жгли бенгальские огни прямо в квартире. А потом Младшая Подруга меня укусила за руку, я обиделась и ушла домой.