Гость и Бог

Идеологический фон гостеприимства составляет так называемая теофания — мифологическое представление о том, что Бог в человеческом облике ходит по земле. Согласно адыгской пословице, имеющей многочисленные параллели у других народов, «гость — посланник Бога». 49 Осетины до сих пор встречают появление гостя словами: «Гость — Божий гость». По-другому в русской пословице: «Гость в дом, а Бог в доме» (имеются в виду иконы).

Каждый знакомый и тем более незнакомый посетитель мог оказаться посланником Бога или самим Богом, принявшим человеческий облик. Русский фольклор наполнен рассказами о том, как Христос ходил по земле. «Раз как-то принял на себя Христос вид странника-нищего и шел через деревню с двумя апостолами», — начинается одна из подобных легенд. Мотив Бога-гостя, отмеченный в греческих и ведийских текстах, восходит, по-видимому, к общеиндоевропейской эпохе. 53 В этом случае, как и во многих других, православие дало нравственно-религи озную санкцию архаическому институту.

Сакральностью гостя обусловлен целый ряд деталей гостеприимства, которым обычно не уделяется должного внимания. Такова, например, безымянность гостя. Во многих традициях не принято спрашивать незнакомого путника о том, кто он и куда направляется, какова цель его приезда. Через определенный обычаем срок он сам может рассказать об этом, но может так и уехать, не назвавшись.

Образы Бога или его посланников могли принимать на себя в определенных случаях и участники ритуалов. Характерен в этом отношении обряд «полазник» — так называют первого посетителя, который приходит в дом на Новый год или на Рождество, причем этим посетителем может быть как человек, так и животное (корова, конь, овца и др.), которое для этого случая специально вводят в дом. Обряд известен славянским народам, населяющим Карпаты и Балканы (украинцы, поляки, словаки, сло венцы, сербы, хорваты, болгары), а также ряду других народов Европы (венгры, румыны, греки, албанцы). 54 Так, например, у украинцев Карпат человека, взявшего на себя роль «полазника», «ожидают с интересом, а иногда и со страхом: от него зависит, будет год счастливый или несчастливый. Если пришедший добрый, хороший,

удачливый, то в доме будет богатство, здоровье, счастье, удача; если же человек несчастливый или больной, то и в дом с его приходом придут неудача, болезнь». 55 В том факте, что в роли полазника положительно оцениваются иноверец, иноплеменник, ребенок, проявляется отношение к нему как к посланнику из иного, божественного мира. 56

У южных славян полазником мог быть и сам хозяин дома. Н. И. Толстой систематизировал описания обрядов, в которых хозяин исполняет роль Бога, пришедшего разделить с домашними их трапезу. 57 Например, на Грод- ненщине во время «дзядов» хозяин трижды обходил избу с буханкой хлеба в руках, а жена сидела у окна и спраши вала: «Кто там идзе?». — «Сам Бог!». — «Цо несе?». — «Боски дар». После этого хозяин возвращался в хату, все молились и садились ужинать. 58 Сходным образом у литовцев под Новый год празднично одетый хозяин трижды обносил специально испеченный каравай вокруг дома. Обойдя в третий раз, он стучал в дверь, а хозяйка спрашивала изнутри: «Кто это пришел?». — «Это просится в ваш дом Бог с караваем хлеба». Хозяйка приглашала его войти. Тогда хозяин входил, клал хлеб на стол, а сам, сев на самое почетное место за столом, благословлял семью, дом и желал всего хорошего. 59 В подобных обря дах выражение «хлеб — дар Божий» получает вполне кон кретный смысл: Бог в своих руках приносит людям хлеб.

В обрядовых песнях и заговорах славянских народов широко представлена традиция в самые ответственные моменты призывать на помощь добрых (иногда и злых) духов или высших божеств. 60 Так, в свадебных песнях украинцев в дом приглашаются Бог, Спас, Пречистая матерь Божья, ангелы, Воскресенье, Святой Крест, в белорусских дожиночных песнях — Бог, Спорыш, Рай. Спорыша приглашают сесть в красный угол за накрытым столом. 61 В Витебской губернии первый сжатый сноп приносили в дом и ставили в красный угол, причем хозяйка заранее мыла божницу, лавки и стол, который покрывала белой скатертью для приема «нового госцика». 62

В восточно- и западнославянских песнях, сопровожда ющих колядование, популярен мотив «встречи гостей». Согласно песенным текстам, помимо самих колядников, в гости к хозяевам дома приходят Господь, Божья матерь, святые, ангелы, зимние праздники (Рождество, Новый год, Крещение), а также солнце, месяц и дождь. 63 Ср., напри мер, в белорусской колядке:

Засщлай сталы, кладз1 nipari, Засшлай сталы усе цясовыя, Кладз1 nipari усе пшашчныя, Во прыдуць к табе госщ любыя, Госщ любыя — сам Гасподзь з неба, Сам Гасподзь з неба з трымя янгольмк Першы янголж — ясна сонычка, Друг1 янгол1к — свецел месячык, Трэщ янголж — дробны дожджычак. 64

Л. Н. Виноградова обратила внимание на то, что важнейшим элементом в обряде колядования является угощение колядовщиков или одаривание их хлебом, причем в наиболее архаических формах обряда, по-види мому, колядовщики символически изображали умерших родственников, которые приходят в гости с того света. Во всяком случае угощение колядовщиков имело ритуали- зованный характер и предполагалось, что полученная ими пища достанется «умершим родственникам, которые воспринимались как опекуны семьи, способные повлиять на урожайность полей, благополучие в хозяйстве и на счаст ливый приплод скота». 65 В связи с этим в произносимых колядниками текстах кормление гостей прямо связывается с дальнейшим преуспеванием хозяев. 66

Ритуал гостеприимства дает очень удобную и продук тивную модель, позволяющую строить взаимоотношения с самыми разными представителями иного мира, не только мифическими, такими как Бог и духи предков, но и вполне реальными: с природными стихиями, болезнями, которые мыслились как антропоморфные существа, и даже с промысловыми животными.

Например, у народов Севера разыгрывалось своеоб разное приглашение в гости животного, убитого на охоте. Чукчи приносили шкуру убитого полярного медведя с головой, шеей и плечами, а также определенные части, срезанные с туши кита, в шатер, и клали их на почетное место на стороне хозяина дома и вели себя по отношению к ним как к самым уважаемым гостям. «Кит» и «медведь» оставались на соответствующем месте в течение пяти суток, и все это время с ними обращались осторожно и с почтением. Мужчины и женщины дарили зверям свои ожерелья, «медведю» их надевали на шею, а оже релья, предназначенные «киту», клали возле него. Чтобы гость «не чувствовал себя одиноким», его ни на минуту не оставляли одного. Пока «кит» или «медведь» находи-

лись в шатре, запрещались громкие звуки и разговоры, так как они могли «потревожить покой гостя». Дети тоже в эти дни не должны кричать и капризничать, и если ребенок закричит, то сейчас же кто-нибудь начинал бить в бубен, чтобы загладить неприличное поведение по отно шению к гостю. 67 Пребывание медведя в клетке вплоть до его ритуального убиения во время медвежьего празд ника изображается в предании айнов как житье в гостях у человека. 68 По сообщению Павла Алеппского, в середине XVII в. охота на тюленей на Белом море происходила следующим образом: когда тюлень сидел на льду, охот ник, подкравшись к нему, говорил: «Гость пришел навес тить тебя!», и уже потом бил его копьем. 69

Согласно поверьям, один из способов обезопасить болезнь — умилостивить ее и представить гостем. Вырази тельный рассказ записан у башкир. Увидев на бане болезнь в образе сороки, башкирка поклонилась ей и пригласила помыться в бане, приготовила ей воду, веник и проч. Болезнь помылась в бане, и все коровы этой башкирки остались живы и здоровы. Когда через несколь ко лет появилась та же болезнь, все жители затопили бани и попросили гостью пожаловать к ним. Весь скот в деревне остался здоровым. Характерно, что «готовить баню и зазывать гостью нужно без молитвы, а то болезнь испугается и не придет мыться, рассердится и погубит скот». 70 О попытке навязать болезни поведенческую стратегию гостя говорят и русские названия лихорадки гостья, гостьюшка; украинская болезнь гостець (собственно «доб рый, милый гость» или «гостек, маленький гость»; ср. польское gosciec) представлялась в образе маленького демонического существа, которое живет в костях чело века и начинает причинять боль, если его оскорбят. 71

Свернутую, зародышевую форму гостеприимства пред ставляют собой различные ритуальные кормления. В конечном счете и они призваны установить дружеские отношения между человеком и существами из чужого, враждебного мира. Так, например, у славянских народов широко распространены ритуальные приглашения на рождественский ужин умерших родственников, животных, птиц или природных стихий (мороза, ветра, тучи). Их присутствие желательно и необходимо в ритуально отме ченное время для поддержания нормальных отношений с иным миром, причем в формуле приглашения специально оговаривается, что в другое время они не должны прихо-

дить; например: «Мороз, мороз, идзи куцци есьци, а у Пет-роуку не идзи». Основная цель подобных приглашений заключается в том, чтобы предотвратить нежелательное поведение приглашаемого персонажа в будущем. 72

Гостем называют покойника, причем его отправление на кладбище может осмысляться как возвращение домой. Известная идея «Я уже дома, а ты еще в гостях» варьи руется во многих эпитафиях. В народной традиции мета фора хождения в гости организует всю сферу отношений между живыми и миром мертвых. Тема «гощения» активно разрабатывается в русских и литовских похоронных плачах, причем для ее аранжировки определяющее значе ние имеет оппозиция «свой — чужой». С одной стороны, покойник уже не является «своим» в доме, и поэтому его называют гостем, например в зачинах литовских плачей: «О матушка гостийка, о моя матушка путешественница»; «О сестрица моя, о моя гостюшка». 73 С другой стороны, покойник, пока он остается в доме, еще «чужой» по отно шению к кладбищу и тому миру, где находятся умершие прежде него — значит, он собирается к ним в гости. Как отмечает Л. Г. Невская, «собираться в гости» в плачах обозначает смерть и синонимично выражению «собираться в дорогу», например: «...уж куды ты сурядилася, / Уж куды да ты сподобилась? / В котору путь-дороженьку, / В какие гости незнакомый, / Незнакомый да нежелан ный?». 74 Далее, в поминальных обрядах покойника пригла шают прийти на время в гости к себе домой, а после поминок выпроваживают обратно на кладбище. И, нако нец, посещение могилы умершего тоже изображается в плачах как хождение к нему в гости. 75

Гостем из иного мира мог представляться и нищий. Поэтому угощение его приобретало ритуализованный характер и сближалось с кормлением предков в поминальных обрядах. В России середины XIX в. в празднич ные дни и в дни всеобщего поминовения «добрые селяне иных мест не дожидаются даже просьбы Божьего чело века, но заранее оставляют на окнах разное кушанье, не объедки, не остатки, а начатки трапезы». 76

Однако в целом образ нищего и семантика милостыни имеют более сложный характер.