Алмаз Бендикса

Гигантские секвойи — истинное чудо, одни из самых великолепных и величественных растений, когда‑ либо украшавших Землю. Аллегра помнила времена на заре Вселенной, когда они только появились, и хотя бы один раз за несколько циклов обязательно старалась наведаться в лес. Какое наслаждение вдохнуть воздух, похожий на райский! Поэтому «Секвойя‑ бар» стал одним из ее любимых мест в Сан‑ Франциско. Аллегра рада была увидеть, что он не изменился, оставаясь все тем же просторным помещением с длиннущей стойкой. Легенда гласила, что ее сделали из ствола секвойи. Бар сменил множество владельцев. Поскольку располагался он на крыше отеля «Утес», то считался достаточно новым и модным, чтобы Чарльзу пришло в голову туда заглянуть. Близнец Аллегры являлся стойким приверженцем традиций и терпеть не мог новодела типа пластиковой мебели в стиле Людовика XIV, а ее‑ то в «Секвойя‑ баре» хватало в избытке.

Аллегра нашла Бена за самым дальним столиком. Она робко опустилась на стул, стоящий у стены. Дважды она убегала от него и столько же раз возвращалась.

— Прости за утро. Мне не стоило уходить так внезапно, — сказала Аллегра.

— Я понимаю, что тебя к этому подтолкнуло, — весело сказал Бен. Он, похоже, избавился от неловкости. Маска выпускника престижной школы снова вернулась на прежнее место вкупе с кривой усмешкой. — Что будешь пить? — спросил он.

— Мартини.

— Консерватор! — Бен жестом подозвал официантку и сделал заказ.

Они взглянули друг на друга через столик. Тяжелое молчание снова повисло между ними, как и в мастерской. Наконец терпение Аллегры иссякло.

— Бен…

— Ножки, подожди. Прежде чем говорить, позволь мне объяснить. Я хотел, чтобы ты увидела картины, потому что они посвящены тебе. Но я создал их много лет назад, сразу после того, как ты покинула меня.

Бен подался вперед и хотел добавить что‑ то еще, но к ним непринужденно подсела девушка — красивая брюнетка из художественного салона.

— Привет, милый, — сказала она, поцеловав Бена в губы.

— Аллегра, это — Ренни. Ренни, ты уже знакома с Аллегрой, — произнес юноша, приподняв брови.

— Ренни и Бенни, — хихикнула брюнетка. — Рада видеть вас снова. Бен сказал, что будет в «Секвойе». Зря вы не сообщили в галерее, что являетесь его давней подругой. — Девушка лучезарно улыбнулась Аллегре и жестом собственницы коснулась плеча Бена.

Аллегра приветливо кивала обоим. На некоторое время она лишилась дара речи, и для нее стало большим облегчением, когда Ренни, извинившись, отошла поболтать с друзьями, которых заметила в другом углу бара.

Они посмотрели ей вслед. Затем Бен повернулся к Аллегре:

— Не пойми меня неправильно. Ренни не видела картин в мастерской. Мать давно хотела, чтобы я куда‑ нибудь сплавил старые работы, но мне нужно было, чтобы ты их увидела. Но, как я и говорил, они написаны сразу после Эндикотта, когда ты исчезла.

— Прости, пожалуйста.

— Ничего страшного! — Бен отмахнулся. — Ты изменила меня. Я это чувствую. Иногда я просыпался и… просто не мог дышать без тебя. Но когда я начал рисовать, мне понемногу стало легче.

— Теперь у тебя все в порядке, — бодро произнесла Аллегра.

— Да. — Бен изучающе взглянул на девушку. — Я не хотел, чтобы ты в Нью‑ Йорке переживала из‑ за меня. Я желал одного: чтобы ты узнала, какой ад я прошел. Но я в порядке, я выжил. — Он покраснел. — Прости за мелодраматизм, но именно поэтому я пригласил тебя в мастерскую.

Аллегра одарила его ослепительной улыбкой.

— Я очень рада. По‑ моему, Ренни — чудесная девушка.

— Так и есть. Умная и действует успокаивающе. — Бен кашлянул. — Весной у нас свадьба.

Аллегра кивнула и пригубила мартини, протолкнув ледяной напиток в горло. Она не могла упрекать Бена за женитьбу, особенно учитывая ее будущие узы с Чарльзом.

— Я подумал: чего еще ждать? Верно? Когда встречаешь человека, с которым тебе хочется провести жизнь, зачем медлить? — Бен вздохнул. — Ренни мне подходит.

— А твоей семье? — не удержавшись, поинтересовалась Аллегра и подумала: «Она им нравится? Или, может, твоя мать предпочла бы видеть меня на месте Ренни?»

Бен ухмыльнулся:

— Мать не в особом восторге. Она думает, стоило бы подождать.

Аллегра постаралась не выказывать слишком явного согласия с миссис Чейз. У нее сложилось ощущение, будто Бен слишком торопится. В чем же дело?

— Но я не хочу ждать.

— Тем лучше. — Аллегра допила мартини. — Очень рада за тебя. За вас обоих.

Ренни вернулась к столу и уселась рядом с Беном.

— Я что‑ то пропустила?

— Поздравления. Бен сообщил мне хорошие новости. — Аллегра мило улыбнулась, глядя, как Бен целует невесте руку. Она невольно обратила внимание на кольцо Ренни — бриллиант размером с метеор. Его обладательница счастливо рассмеялась и помахала пальцами, пустив по залу россыпь бликов.

— Не правда ли, он чуть великоват? — спросила она у Аллегры тоном заговорщика. — Я сказала Бену, что мне не нужно кольцо, но он настаивал. Алмаз Бендикса. Сам Альфред ван Клиф сделал его в свое время для прабабушки Бена.

— Прекрасная работа. — Аллегра подозвала официантку: — Пожалуйста, самого лучшего шампанского. У нас праздник.

Бен выглядел довольным и смущенным одновременно, а Ренни сияла. Им быстро подали большую бутылку в серебряном ведерке. Бен, исполняя роль хозяина застолья, откупорил шампанское и наполнил три бокала пенящейся искристой жидкостью. Бодряще холодный, терпкий и дымчатый напиток был великолепен. Аллегра сама не понимала, как ей удалось весь вечер улыбаться. Небольшим мрачным утешением послужило одно — после нескольких бокалов Ренни пожаловалась, что «Секвойя» кружится у нее перед глазами.

Когда счастливая пара принялась целоваться прямо за столом, Аллегра решила, что завтра утром она позвонит в службу. Чарльз, как всегда, прав. Она сама не знала, почему понадобилось несколько лет, чтобы понять все, но теперь надо идти дальше. Бен ее обогнал.