Правда и ложь

Шли месяцы. Аллегра вернулась к размеренной жизни в Нью‑ Йорке. Картина прибыла с сопроводительной запиской от Ренни: «Спасибо за прекрасный вечер! До новых встреч!» Аллегра порвала лисок в клочья, а холст отправила на чердак, пока Чарльз не заинтересовался покупкой. Осенний светский сезон был в полном разгаре. У обоих нашлась масса дел. Аллегра погрузилась в благотворительность, также она присматривала за ремонтом городского особняка в Верхнем Ист‑ Сайде, руководила различными комитетами, из которых состояло сообщество вампиров. «Бессмертная рутина!» — часто думала она. Большая часть собственной деятельности казалась Аллегре декоративной и пустой. Возможно, она мало чем отличается от легкомысленных и пустоголовых светских львиц Красной крови, шествующих сквозь года под флагом филантропии. Она пыталась выбросить Бендикса из головы, и временами ей это удавалось. Юноша делал то, что ему и надлежало. Он женится, обзаведется детьми и будет счастлив. Аллегра не нужна ему. Она принесла бы ему лишь отчаяние и безумие. Как хорошо, что Бену хватило сил выжить после роли фамильяра!

Однажды ясным октябрьским днем Аллегра направлялась домой после посещения Хранилища. Вдруг она заметила белый автофургон, перегородивший боковой вход на Сто первую улицу. Фургон походил на машину «Скорой помощи», но Аллегра не увидела на нем названия какой‑ либо больницы. Хотя улица была вполне спокойной, ей требовались две полосы для бесперебойного движения, и вокруг уже собрались зеваки. Люди с любопытсвом глазели, не вывезут ли тело на каталке. Они вынюхивали кровь и бедствия. Алчный интерес отталкивал Аллегру. Но она и сама начала волноваться. Может, с Чарльзом или Корделией что‑ то случилось? Аллегра пробралась через толпу и вошла через парадную дверь с чувством растущей тревоги.

Дома все было как обычно. Корделия обсуждала меню ужина с персоналом, Чарльз сидел в кабинете и бурно дискутировал с Форсайтом Ллевеллином. Юноша пытался убедить гостя переехать в Нью‑ Йорк и войти в конклав. Аллегра недолюбливала Форсайта и предпочла, чтобы Чарльз поменьше полагался на него. Ллевеллин слишком странно посматривал на нее, что заставляло Аллегру нервничать. Он словно знал о девушке какую‑ то темную историю или секрет, неведомый ей самой. В нынешнем цикле Чарльз сблизился с Форсайтом. Но Аллегра помнила, что отец всегда терпеть не мог Ллевеллина. Лоуренсу бы это точно не понравилось.

Когда она вошла в комнату, спорщики на мгновение умолкли.

— Чарльз, что за фургон на улице? Он случайно не наш? Машина перекрыла улицу. Вокруг сгрудилось много народа.

— Форсайт, уберешь? — попросил Чарльз.

— Да‑ да, конечно! — отозвался тот, вскакивая с кресла. Аллегре показалось, что он нервничает.

— Что происходит? — спросила она у Чарльза, когда Форсайт вышел.

— Ничего особенного, — отозвался чюноша. — Тебе не стоит волноваться, дорогая.

Больше он ничего не добавил. Аллегра начала злиться:

— Ты снова что‑ то от меня скрываешь! Ты знаешь, я терпеть этого не могу!

Похоже, ее слова задели Чарльза:

— Вовсе нет! Просто…

Аллегра от досады прикусила щеки изнутри. Она знала, почему он так себя ведет. Все из‑ за одного происшествия во Флоренции времен Ренессанса. Тогда она совершила ужасную ошибку и могла все погубить. Она никогда не справится с последствиями. Никогда не простит себя. Воспоминание останется с Аллегрой на всю ее бессмертную жизнь. Хуже всего то, что она даже не знает всех деталей того случая. Конечно, она была в курсе содеянного, но не уверена, что история закончилась благополучно. Чарльз заявлял, что ничего не скрывает от Аллегры и она имеет точные сведения. Сама девушка иногда пыталась подсмотреть, не отыщется ли чего‑ нибудь важного в потайных уголках памяти Чарльза, но безрезультатно. Либо юноша хорошенько запрятал мысли, либо действительно говорил правду. Аллегра не знала, что хуже.

Чарльз вздохнул:

— В любом случае ситуация под контролем. Но, если ты спрашиваешь, я расскажу. Несколько молодых вампиров Сан‑ Франциско подхватили человеческую заразу. В фургоне фамильяр, умерший от заболевания. Нужно, чтобы врачи изучили Красную кровь.

Аллегра приподняла бровь:

— Ты прекрасно осведомлен, что вампиры не болеют, как люди!

— Возможны исключения, — парировал он.

— Чарльз, ты должен понимать, что это невозможно! Не мели чушь! — Аллегра скрестила руки на груди. — Скажи, что находится в фургоне!

— Ты обвиняешь меня во лжи? — спросил Чарльз спокойным и одновременно напряженным голосом. Аллегра заметила боль в его темно‑ серых глазах.

Она понурилась.

— Нет… Ты знаешь, я в тебе не сомневаюсь, — ответила она, идя на попятную. — Просто очень странно…

— Согласен. Именно поэтому мы решили присмотреться к необъяснимому случаю повнимательнее. — Чарльз кашлянул. — Аллегра, почему ты так беспокоишься? После поездки в Калифорнию ты сама не своя. Что случилось? Мне не хочется лезть в твои дела. Я думал, ты сама расскажешь, если стряслось что‑ нибудь серьезное.

Аллегра покачала головой. Она и хотела бы рассказать ему, но не желала скандала. Внезапно девушка поняла, что снова отдалилась от Чарльза.

— Я видела Бена, — призналась она, собравшись с духом и готовясь встретить неодобрение Чарльза. — Не думай, ничего такого… он женится… — выдохнула Аллегра. — Но дело не в этом. Я имею в виду… ты понимаешь…

Чарльз отнесся к известию спокойно. Он лишь задумчиво кивнул.

— Прости, что расстроил тебя. Я знаю, ты переживаешь.

У Аллегры словно гора с плеч свалилась. Она присела рядом с близнецом и прижалась лбом к его руке.

— Тебе нехорошо? — мягко спросил Чарльз.

— Нет, теперь нормально. Просто… встреча с ним меня напугала. После того, что произошло в прошлый раз…

Она и забыла, насколько они близки. Чарльз — ее лучший друг, с которым она делилась всеми тайнами. Она доверяла ему. Только он знал Аллегру лучше всех. Они оба словно две стороны одной монеты. Они вместе проходили через циклы бессмертного существования. Бессчетные воспоминания уходили в самую глубь времен, к тому мигу, когда они впервые заключили узы крови. Ей нечего скрывать.

Чарльз привлек Аллегру к себе:

— Не бойся.

Вернулся Форсайт, вертя в руках ключи.

— Готово. Я нашел отличную стоянку на Риверсайд.

Чарльз неохотно выпустил Аллегру из объятий.

— Дорогая, ты не могла бы ненадолго оставить нас? Нам следует уладить одно дело.

Аллегра закрыла за собой дверь. Теперь, признавшись Чарльзу, она почувствовала себя лучше. Чарльз действительно никогда не обманывал ее. Но умолчание — не лучше лжи. Аллегра ничего не могла с собой поделать. Она была уверена, что история с фургоном — явно не из простых. Чарльз что‑ то скрывает от нее, и Аллегре необходимо это выяснить.

В принципе, Аллегра никогда не слышала, чтобы вампир страдал от человеческого недуга. Конечно, простыть или подцепить грипп они вполне могли, но обладали невосприимчивостью к серьезным заболеваниям. Изначально вампиры созданы из того же вещества, что и Красная кровь, за исключением одного принципиального отличия. Когда цикл завершался и подходило время отдыха, «смерть» являлась для Падших обычным крепким сном, который длился вплоть до пробуждения сангре азул в новой оболочке. Проблемы вроде рака или сердечно‑ сосудистых заболеваний не существовало.

Неужели Чарльз солгал? Лишь от одной мысли Аллегре стало грустно. Она доказывала, насколько они отдалились друг от друга. Аллегра не доверяла ему, но Чарльз в этом не виноват.

Девушка решила успокоиться и переоделась в спортивную одежду. Она любила пробежки в парке — после них голова становилась ясной.

— Я пошла! — крикнула девушка, но никто на ее слова не отреагировал.

Аллегра трусцой спустилась с холма. Она планировала пробежаться вдоль излучины реки, до пруда с лодками. По пути попалось несколько бегунов, пара роллеров, велосипедисты и молодые мамаши, катившие модные прогулочные коляски. На обратном пути к дому Аллегра неожиданно наткнулась на фургон. Форсайт припарковал его на углу Риверсайда и Девяносто девятой улицы. На мгновение она заколебалась, но любопытство и скептицизм победили. Девушка направилась к фургону. Улица пустовала, а открыть замок не составило особого труда. Аллегра отворила заднюю дверцу и тихонько забралась внутрь.

На полу лежал черный мешок, в таких обычно перевозят трупы. В нем, по словам Чарльза, находилось тело злополучного фамильяра.

В памяти Аллегры всплыло воспоминание, когда она была венатором во Флоренции. Тогда ее звали Томазия. Она вместе с другими членами команды ночи напролет скакала по крышам, охотясь на Серебряную кровь, оказавшуюся отрезанной по ту сторону Врат. Венаторы переловили и перебили всех Кроатанов, остававшихся на Земле (во всяком случае, они полагали, что ни одного больше нет на свете). Аллегра, как и Чарльз, надеялась, что Голубая кровь в безопасности. Но позже случилось то происшествие в Роаноке. Они потеряли целую колонию. Корделия с Лоуренсом считали, что Серебряная кровь не была разбита до конца. Они опасались за ковен и подозревали измену. Чарльз не обращал на их заявления никакого внимания. Он твердо верил в силу Врат. Но что, если Лоуренс с Корделией правы, а Чарльз ошибается?

А здесь… Что же находится в мешке?

Аллегра расстегнула молнию. Сердце лихорадочно билось. Она сама толком не понимала, что делает. Ей доводилось видеть безжизненные тела вампиров, подвергшихся полному Потреблению. Она слышала собственными ушами, как Серебряная кровь говорит голосами погибших друзей, выпитых и превратившихся в часть чудовища. Их бессмертные души оказались навеки заперты в ловушке, прикованы к демонской сущности. Но случай Роаноке стал последним. Чарльз даже решил, что пропавшая колония ушла в подполье, хотя пришпиленная к дереву записка утверждала обратное. С той поры любые упоминания о Серебряной крови вычеркнуты из исторических хроник. Чарльз не желал, чтобы старые страхи отравляли их жизнь в Новом Свете.

А теперь… Возможно ли это?

Аллегра не хотела озвучить свои страхи.

Наконец она раскрыла мешок.

Там была человеческая девушка. Кожа приобрела сероватый оттенок. На шее — два крошечных шрама. Она действительно служила фамильяром.

Что за болезнь ее постигла? Аллегра замерла… Умереть такой молодой и одинокой… Как жаль! Жизнь Красной крови слишком коротка.

Аллегра застегнула мешок. Она боялась признаться себе в том, что ожидала обнаружить здесь невозможное — мертвого вампира. Какое облегчение! Чарльз все‑ таки сказал правду.