Глава 15. Война – при этом слове сердце словно сжалось в ком, а мысли в голове останавливались на одном предложении: воющая сирена – это война.

Война – при этом слове сердце словно сжалось в ком, а мысли в голове останавливались на одном предложении: воющая сирена – это война.

Страх – липкое, жуткое, скользкое слово. Оно появилось в мыслях, в тот момент, когда не смогла услышать свой голос и голос близкого человека, потому что все пространство вокруг заполнил острый звук воющей сирены. Этот звук напомнил о существах, которые клубились у моих ног, когда я умирала. Ожидание скользкое и неприятное слово как тени, на мгновение сковало разум, чувства даже тело.

Я зажала ладонями уши, чтобы мысли немедленно прекратили приходить к ужасному выводу или бродила туда–сюда по комнате, тем самым пыталась убежать от мысленного диалога с собой, но ничего не помогло. Страх не оставлял, а становился все больше. Он как ядовитый корень в моем сознании пускал корни все дальше и дальше в мозг.

Бабушка ходила следом. Она что–то пыталась сказать, но я ничего не слышала, только видела, что ее губы двигались как в немом кино. Она показывала рукой на дверь, а я качала головой и прижимала руки к груди от страха. Наконец, она схватила меня за локоть и показала рукой на открытую дверь. Спотыкаясь на ровном месте, к нам бежала бледная, напуганная и заплаканная Полянка. Она, так же как и я, была одета в ночную одежду, только подруга додумалась надеть поверх нее махровый халат. Девушка пробежала наш двор и упала на ступеньках, разодрала колено в кровь.

Мы с бабушкой поспешили ей на помощь, но стоило мне выйти на крыльцо, как я забыла о Полянке, о ее колене и о бабушке. Я увидела, что творилось за стенами нашего дома. Боялась ни я одна, а все жители улицы Белой Поляны. Сосед через дорогу дрожащими руками пытался зарядить ружье. Можно подумать, что его пули смогли пробить железную броню космических кораблей. Соседка из дома слева крестилась и плакала. Дед Полянки вышел на улицу. Он просто смотрел в небо, где расположились гладкие блестящие блюдца–корабли. Так делали многие жители нашей улицы, они выходили во двор и смотрели вверх. Немногие осмелились выйти за калитки домов во двор друг к другу.

Я не знаю, как долго мы стояли вот так, но отведя глаза от неба, я увидела, что мимо нашего дома проехала одна военная машина, потом вторая, третья. За ними размазывая снег на гусеницах, вошли танки. Я никогда не видела настоящих танков, только в кино. Тем временем мужчины в форме размахивали руками и пытались разогнать напуганных людей по домам. Сирена выла. Люди прижимались спинами к заборам, калиткам, стенам домов, но заходить в помещения боялись. Дети кричали, женщины плакали, мужчины были бледными и молчаливыми. Полянка жалась к плечу бабушки, а бабушка что–то говорила, говорила и говорила, но я не слышала ее слов.

Звук сирены резко прекратился, и наступила тишина. Вместе с неприятным звуком отступил и мой страх. Мои мысли пришли в порядок в голове, словно кто–то щелкнул пальцами и хаос перестал быть хаосом чувств и мыслей. На подгибающихся ногах я зашла в дом. Оперлась одной рукой о дверной косяк, вторую запустила в волосы.

– Скоро вернусь, – я удивилась, что слышу свой голос, после сирены было странно слышать хрипы из груди.

– Что? – поперхнулась словом Полянка, волочась следом за мной.

– Полина, побудь с бабушкой, пожалуйста. С военными вы в…безопасности, – сказать слово «безопасность» оказалось нелегко, – Мне нужно к…друзьям в дом на опушке леса. Идти со мной никому не позволю – это опасно. Я не могу всего рассказать, времени очень мало, но вы должны мне верить. Пожалуйста…

Я посмотрела на бабушку. Старая женщина слегка кивнула, а я чуть улыбнулась в ответ. Мы поняли друг друга без слов. Не поняла слова, только одна Полянка. Она глотала соленые слезы и схватила за рукав:

– Лидочка…

– Отпусти руку, забираешь время, – строго сказала я подруге, – если я останусь, Белую Поляну сравняют с землей. Я должна уйти от вас. Понимаешь?

– Что ты такое говоришь… – прошептала Полянка.

– Поля! – крикнула я, но она больно схватила за локоть и как сумасшедшая повторяла:

– Там опасно, опасно…ты не должна идти…мы не знаем, кто они…

– Я знаю кто они: это тени. За смоляными стенами космических кораблей хорошо подготовленные и осведомленные военные. Я должна добраться до моих друзей раньше, чем они доберутся до меня.

– Не понимаю…я… ты рассказывала раньше, а я не поверила, – побледнела Полянка и еще сильнее схватила за руку, – Почему не настояла на своем?! Я могла помочь!

– Как??? Ты ясно сказала, что я сумасшедшая! Бабушка, Поля, мне надо идти.

– Да, иди. Я все понимаю, – быстро произнесла бабушка, – И не волнуйся за Полину, я за ней присмотрю.

– Я могу помочь, – сказала Полянка, но локоть отпустила.

– Ты можешь помочь, – нервно сказала я, времени было все меньше и меньше, – ты можешь помочь тем, что останешься с бабушкой. Если вы будите вместе, я буду спокойна за вас. Берегите себя и если посторонние будут спрашивать то, говорите, что я ушла искать…мм, Мира, – я быстро одела джинсы, а на майку куртку.

– Лида? – строго спросила бабушка.

– Да?

– В место, куда ты идешь – там тебя защитят?

– Даю слово, что – да, – быстро ответила я и пошла из дома прочь.

Идти я старалась ритмично быстро, но бежать, как делали многие, я не стала. Вжимая голову в плечи, пробиралась через толпы людей, которые спорили с военными, задавали вопросы или же глупо махали руками перед лицом людей в форме. Меня пару раз остановили и спросили, куда иду. Я ответила, что в церкви у озера остался мой друг Мир, иду к нему. Многие пропускали вперед, некоторые просили вернуться в дом, но видя на моем лице настойчивое выражение, отступали.

Большинству людей в форме было не до девушки в легкой куртке. У них были дела серьезнее, чем какая–то влюбленная девица в поисках своего друга. Они пытались остановить панику людей, медленно переходящую в хаос. Однако толпа была неуправляемой: одни семьи в панике собирали вещи, чтобы убежать от страха. Другие заколачивали ставни, чтобы спрятаться внутри домов. Некоторые, а их было очень мало, ничего не делали – наверно, они надеялись, что им помогут люди в форме, но что–то мне подсказывало, что от людей в форме было мало толка.

Страх, отчаянье, паника – все это было только мне на руку. Так я могла пройти незамеченной, правда остановливалась несколько раз возле домов, которые были в огне. Рядом с пожарищами по дороге бегали люди с ведрами воды, но бледные военные мало что могли сделать. Я даже хотела помочь, но вспомнив, что в любую минуту Серая Тень и ее свора могли схватить, продолжала путь дальше.

Выбравшись из Белой Поляны, перешла на бег. Обогнула по проселочной дороге посадки леса, часть озера и взяла путь напрямую к лесному дому. Утопая в снегу, цепляясь курткой за кусты боярышника, бежала я. Силы хватило, чтобы перелезть через железный забор. Упав на снег, я вытащила из кармана медальон.

Ко мне из дома бежал Мир.

– Ты умница, Лида! Только подумал забрать тебя из деревни, там больше небезопасно! – Мир забрал из моих рук медальон и прикрепил его снаружи калитки. Железо будто ожило, по металлу прошлась волна электрического тока, – Так лучше. Он защитит нас от кораблей. Люблю подарки от богов.

– Нет, я пришла, чтобы сказать, что нам нужно забрать бабушку и Полю из Белой Поляны. Мы должны уехать в более безопасное место.

– Ничего не выйдет. Флот теней повсюду. Это зараза вторглась во все воздушное пространство земли. Я прогуглил, ни где небезопасно.

– Тогда почему не нападают?

– Лев заключил перемирие с Серой Тенью, – объяснил мне Мир.

– Как это так? Не поверю, чтобы Лев заключил перемирие – это не в его характере. И где Лев?

– Ну, это уже другой разговор…

– Рассказывай! – горло сдавил спазм, и пришлось откашлять кашель, чтобы продолжить дальше разговор, – я рисковала собой и близкими, не для того, чтобы ты врал!

– Тихо–тихо, Лида, – Мир помог подняться со снега, – давай мы зайдем в помещение? Ни к чему знать посторонним, что этот дом обитаем. – Когда мы прошли в комнату, я уселась на шкуры возле камина. Мир сел рядом, – Полине и бабушке будет безопаснее в деревне. Флот не нападет пока не найдут тебя.

– То есть? – я пожала плечами в знак того, что не поняла его слова.

– Лев заключил сделку с Серой Тенью: он отдает тебя, тени не нападают на планету.

– Что? – вот тебе и раз.

– У него был какой–то план. Возможно, хотел выманить предводителя теней в ловушку. Сейчас он на переговорах, но я не уверен, что идет разговор. Возможно бой…

– Отдать меня этим существам?! Вы в своем уме?! Это дикость и варварство! – вот тебе и два.

– Разумные корабли – это фишка теней, – пояснил Мир, – они очень мощные, но без Серой Тени паразиты всего лишь существа – ты правильно сказала. Ими нужно управлять, как механизмом. Без предводителя они не смогут сдержать даже собственный хаос, не то, чтобы напасть. Так устроено их общество.

– Почему они ищут меня? Хотя знаю…– от всего, что произошло, разболелась голова. Я мысленно порадовалась боли, хоть что–то во мне осталось от человека – боль. – Все уверены, что во мне бог льда и огня.

– Именно, Зима, однако нам лучше побыть под защитой медальона.

– Зима… Не уверена, он ли это? Понимаешь? Я пыталась с ним поговорить, но …Слушай Мир, а возможно ли такое: установить связь через подсознание, то есть через сон?

– Ну, с точки науки – нет. Это больше теория, но сейчас я уже ничего не знаю, – пожал плечами Мир.

– Пока не замечала ничего необычного в своем поведении, но мне снятся любопытные сны. В них вижу Зиму. Мы много беседуем.

Мир поднес ладони к губам и сложил их как монах: – У тварей были странные планы на Землю. Непросто завоевать планету, а использовать ее, но они боятся Зиму. Существу, спящему в тебе, удалось убедить всех, что он нечто. Делай выводы.

– Ты не веришь, что он бог?

– Боюсь в это верить.

– Почему?

– Потому что, если легенда станет настоящим, и тогда, – Мир заговорил еще тише, – и тогда фундамент из знаний многих обитаемых планет просто рухнет. Не все верят в богов и не все используют религию, как главную опору, ведущую к морали.

– Без Льва не обойтись. Где он?

– Последний раз он ушел по следу Серой Тени.

– Ты же не хочешь сказать, что…– голос сел, Льва было жалко.

– Прошел почти день, может он поблизости, – лгать у птички не получалось, он не верил, во что говорил.

– Что если Лев погиб?

– Лида, Лев жив… – но я перебила Мира:

– А что если нет? Что тогда делать? Я вот, например, не знаю, как использовать «свою волшебную силу». Понятия не имею, как махать «волшебной палочкой» и «руководство по применению» мне никто не оставил.

– Ничего, – сухо сказал Мир, – ничего, все будет лучше, чем сегодня. Просто будь тут, со мной. Но, – Мир заговорил, растягивая слова, – понимаю, что жестоко вот так говорить: но если Лев погиб, тебе придется поставить точку в судьбе планеты.

Жалко было Льва, страшно стало за бабушку и Полянку, а еще я ненавидела тварей, что сделали из моей жизни хаос, но отступать было некуда.

Я заплакала.