Грехи воинов

Тоска по родине, а отсюда намерение о побеге или самый побег от службы

Святый Давид «воста рано (в самых молодых летах) и mече в полк» (1Цар.17, 20, 22). Сохранять нежную память о родине и родных, в особенности о детях и жене, воину следует и весьма полезно. Живя такими воспоминаниями не только при вступлении в военную службу, но и до самого окончания службы, он тем более может предохранить себя, если женатый, от неверности супружеской, а если холостой—от нецеломудрия и других грубых пороков. Но напрасно молодой воин до того предается тоске по родине и родным, что усвояет себе мысль бежать или в самом деле бежит от службы. Или напрасно не хочет только помириться с воинскою повинностью, которою доселе были обременены некоторый лишь сословия, и которая теперь сделалась общею.—Войска в государстве необходимы, если не для защиты государства от врагов внешних, которые не часто вооружаются (и дай Бог, чтоб никогда!), то для успокоения общества от внутренних врагов, как например, от злодеев по дороге, а особенно от преступников, которые в каждом городе содержатся под арестом и которых не всегда безопасно выпустить на свободу. — Служба воинов благословляется Самим Богом, потому что Господь Бог «научает руки верных своих на ополчение, персты их на брань» (Пс.133, 1). По новым же законам каждый, кто призывается к очереди и кому выпадает жребий не пустой, но указывавший дорогу в полк или роту, —каждый должен ясно сознать в своем назначении волю Божию и никого не может завинять в том, что пришлось ему служить. — Вступая в службу, воин дает клятвенное обещание на верность ее, и должен побояться—быть клятвопреступником.—Да если же он и убежит, то побег его будет бесполезен, потому что вскоре же откроется. Затем, побег его будет опасен для последующего времени: как известно по опыту, бежавшие от службы однажды сильно соблазняются бежать и в другой и третий раз.

Неверность по службе из-за корысти, или подкупа

«Сребренники довольны даша воином... Они же приемше сребренники, сотвориша якоже научеми быша» (Мф.28, 12, 25). И ныне иные из воинов прельщаются на денежный подарок часто самый малый. Для чего же? Чтоб дать возможность преступнику, заключенному в тюрьме, убежать или же пронести к тем же заключенным запрещенные веши, например, вино, или дозволить недозволенные свидания. Другие из военных служителей, взяв с виноватого деньги, выпускают его из своих рук, как бы судьи какие, вместо того чтоб привести его же как им поручено, к полицейскому или другому начальнику: отпустив же виноватого, они говорят, что не могли его найти или удержать. Третья, стоя у приема людей в военную службу, из-за подарка стараются освободить от военной повинности тех, которые подкупили их. Когда и оружие тупо, тогда уже не чем поражать врага. Неверный воин, которого можно подкупить в каждом случае, хуже и тупого оружия. Это уже не воин, а отдающийся без борьбы всякому, кто только покажет ему монету.

Ложь нижних воинских чинов

«Верен и истинен... и воинственный» (Апок.19, 11). Верность в услуге, правда на словах и точность в исполнении того, чего закон требует, что исполнить поручает высшее начальство, —вот отличительные качества людей военного звания! Между тем иные нижние воинские чины верно и точно выполнят разве то, у чего стоит и на что смотрит их начальник, вообще лицо, могущее взыскать с них за неисполнение. Во всем прочем они лгут и на словах и на деле; лгут—или потому, что не дорожат каждый по себе мнением и доверием общества; или пользуясь тем обстоятельством, что во множестве своих товарищей пообещавший что либо сделать, о чем либо донести весть, и затем обманувший, не будет узнан и изобличен; или, наконец, по такой надежде, что будет кому другому вместо него исполнить неисполненное им дело. Особенно ложь и неисполнительность нижних чинов на деле самой службы, и пред высшими начальниками, — виновны. При отправлении и каждой службы, а тем болee военной, человек находится в напряженном состоянии. Тут каждый неисполненный наказ, каждая остановка, каждое противоречие тревожат, раздражают: тут не до слов и рассуждений, а нужно без замедления вести течение дела. Оттого то и гражданские и военные законы строги за препятствия лицам, отправляющим свою службу.

Чрезмерная требовательность к хозяевам, дающим квартиру, а затем неблагодарность к ним

В первом случае воины нарушают древнее наставление, относящееся к ним: «довольна будете оброки вашими» (Лк.3, 14). Хозяева, дающие квартиру, и без того себя стесняют, между тем как это не наймы, оплачиваемые ими деньгами, а жертва их отечеству; особенный же прием и угощение они имеют, кроме солдат, предложить другому кому, например, родственникам. — Во втором случае припоминается противный поступок двух израильских воинов, о которых говорится в Священной Истории. Некто Раав доставила в своем доме двум воинам безопасный приют. За это они «изведоша (ее самое)... и все родства ея, и вся елика быша ей» (Нав.6.22), в то время, как все соседи и сограждане ее подверглись нападению. Не тем отплачивают хозяевам за странноприимство те из нынешних солдат, которые, уходя с квартиры, произносят бранные слова на хозяев, чернят у них ворота и т. под.

Вместо охранения покоя и имущества жителей, разрушение всего этого воровством всякого рода

«Никого же обидите», сказано воинам (Нав.6, 22). Войска для того, между прочим, и существуют, для того жители города или селения тратятся на содержание их, чтоб они готовы были во всякое время защитить последних от насилия и потерь: это стража, охраняющая внешний покой и достояние частных лиц. Таким образом, извращают и унижают свое служение те из солдат, которые при всяком случае стараются только похитить или разрушить собственность мирных жителей. По дорогам и в лесах они крадут, пользуясь с одной стороны своей силой, а с другой—скромностью жителей, которые из опасения их мщения, страшного опять по силе же их, не преследуют их ни жалобой, ни оружием. В местах купли и продажи крадут с хитростью и обманом, прикрываясь, между прочим, своею шинелью, по которой не отличишь их один от другого (Лк.3, 14). Пусть бедно их содержание. Но оно искони было таким. За то от них не требуется никаких повинностей и имущественных пожертвований; довольно с них, если они с самопожертвованием служат царю и отечеству. Что же им приобретать лишнее, да еще путем кражи и грабежа? От лишнего они должны удаляться, чтоб в случае призыва к какому либо перемещению или дальнему путешествию могли без затруднения выполнить это требование воеводы, — высшего своего начальства (2Тим.2, 4).

Грубое пьянство, и в пьянстве любодейство

«Сотвори Олоферн (военачальник) пир... и пи вина много зело... И бяше желателен зело, еже снитися» с Иудифью (Иудиф.12, 10.20, 16). Такое же чрезмерное пьянство и стремление к любодейству допускают и ныне некоторые из нижних воинских чинов. Не имея средств для пьянства, они продают казенные вещи и чрез то подпадают преследованию суда. А в опасении преследования бегут и скрываются, так что причиною их побегов от службы доселе главным образом было пьянство да расстрата казенных вещей. Затем, так как о вине сказано: «в нем же есть блуд» (Есф.5, 18), то пьянствующий солдат доходит и до любодейства, которое допускает он с особенною безнравственностью: в кумовстве и с насилием, и опять злоупотребляя своею внешнею силою. Холостая жизнь или разлука с законною женою и бездомовность соблазняют воина к пьянству и любодейству, но не извиняют его в этих пороках; потому что с соблазнами нужно бороться, и особенно тому, который носит на себе оружие для борьбы, хоть и другого рода.

Жестокосердие при отправлении воинских обязанностей

«Воины игемоновы,., прияша трость и бияху по главе» (Мф.27, 27.30) Иисуса Христа. А затем, когда Господь наш нес крест на голгофу и от изнеможения падал под тяжестью креста, — они (как известно по преданию) толчками принуждали Его нести тяжесть. Одно воспоминание такого примера дает понять вину греха воинов, о которых ведем речь. Так и ныне одни из военных начальников легко присуждают преступника (большею частью, однако, не как действительные судьи, а в частном только разговоре), —присуждают к смертной казни: между тем закон допускает смертную казнь только для самых крайних случаев и христианин не может без ужаса представить ее себе. — Другие без нужды бьют и ранят осужденного преступника, например, когда он во время путеследования в ссылку бежит от них, а потом будет схвачен. Если беглец уже безоружен: (следует ли делать ему тяжкие побои? Между тем, стража мстить ему за то, что он своим побегом подвергал ее ответственности за недосмотр. Третьи обращаются с заключенными в темнице не иначе, как поднимая свою руку при малейшем противоречии их или замедлении исполнить что, а также не доверяют и болезни узника.—Еще иные теснят безоружных и пленных во время войны или в плену. Наконец, не имеют пощады и друг к другу в случае какой либо вины, т.е. высшие начальники к средним, средние к низшим, а низшие к тем, которые еще ниже их по чину. Служба военная требует одной строгости, а не жестокости, порядка и подчиненности (дисциплины), а не строптивости на каждом шагу. Православный воин показывает себя между врагами львом, а между своими—агнцем. Он стремится к осуществлению такой мысли: «раскуют мечи своя на орала и копия на серпы» (Ис.11, 4).

Рассеянность мыслей и чувств в отношении к церкви, святыне, к исповеди и св. причащения

«Яко добр воин Иисус Христов» (2Тим.2, 3). Слово Божие внушает брать пример с воинов даже другим лицам относительно бодрствования духа. Военная жизнь, с одной стороны, действительно, подстрекает к рассеянности множеством сотоварищей и еще тем, что среди самого служебного дела, как например, в карауле, дает много свободного времени. Но, с другой стороны, она тем более побуждает прибегать к Богу с молитвой, и быть богобоязненным. Так, не говоря о войне, которая составляет исключительное явление, —офицеры и вообще воинские чины должны быть во всякое время готовы пожертвовать своею жизнью на службе, например, обращаясь иногда с самыми ожесточенными преступниками в замке или укрощая народное волнение. Затем, воин живет, обыкновенно, на чужой стороне, терпит много нужд, находится в строгом подчинении у своего начальства и судится за преступления особенными военными законами, которых отличительный характер — строгость. Какие же все эти побуждения ему помнить Бога, приходить часто в церковь, подкреплять свою веру прикосновением к святыне, например, к св. мощам и чудотворным иконам, при молебнах—ко кресту и евангелию, очищать и успокаивать свою душу покаянием и освящать ее, равно как и тело, тайнами Христовыми! В этом то смысле и можно отнести к воинским чинам урок, оставленный им древними воинами: «верою победиша царствия» (Евр.11, 38). И русские воины древних времен, например, не иначе отправлялись на войну, как приобщившись святых таин, а во время сражений носили с собой иконы и кресты, которые с благоговением целовали, после победы же торжественно благодарили Бога: все «ударили челом пред св. Богородицею с радостью великою и со слезами, воздавая ей хвалы», сказано о них по случаю одной победоносной войны (Полн.собр.р.летоп.1, 151). И так безответны пред своею совестью и пред Богом те воинские чины, которые всегда рассеянно и с сухостью относятся к церковным богослужениям, даже так—и к исповеди и св. причащению. Они думают (но напрасно), что обязанности христианские для них, как для военных людей, должны быть всегда сокращены, что они и на сей раз поставлены во всякую пору в исключительном положении, что им будто все прощается, без всякого даже напоминания об опущениях и нарушениях их.