Лекция VI. Основные принципы Лютера. Два вида праведности

В 1518 году Лютер назвал " теологию креста" " нашей теологией". В 1535 году, когда он опубликовал лекции, прочитанные о Послании к Галатам в 1531 и 1532 годах, он написал предисловие, в котором сказал: " Наша теология есть различие между двумя видами праведности". Он назвал эти два вида праведности " активной" и " пассивной", и объяснил, что различает эти два вида праведности для того, чтобы не смешивать мораль и веру, дела и благодать, мирское общество и религию. В сущности, рассмотрение Лютером различия между двумя видами праведности было не ново в 1535 году.

Уже в тот период, когда он решительным образом двигался к своему евангелическому прорыву, один из его основных трактатов был назван " О двух видах праведности". В 1518 и 1519 годах он много думал об этом различии. Почти одновременно он также написал трактат, озаглавленный " Три вида праведности".В о трех видах праведности он проводил различие между добрыми делами христианина и добрыми делами тех, кто не движим любовью Христовой, назвав последнее " гражданская праведность". Лютер признавал, что эти два вида праведности, добрые дела христианина и добрые дела неверующего, есть в сущности послушание одному и тому же закону, дела одной и той же структуры, которую Бог записал в сердцах людей.

В 1535 Лютер начал обобщение рассуждений, или главной вести Павла в его Послании к галатам с вводного рассмотрения двух видов праведности. По существу, Лютер различал четыре вида праведности. Он начинает, говоря: " Павел рассуждает так. Апостол хочет утвердить доктрину веры, благодати, прощения грехов, или христианскую праведность. Он хотел рассмотреть эти темы для того, чтобы мы могли иметь совершенное знание и знать разницу между христианской праведностью и другими видами праведности".

Нам следует понимать праведность как то, что делает нас правильными, как то, что описывает, что значит быть человеком, быть человеком в особых отношениях или особым образом. Прежде всего, говорит Лютер, есть политическая праведность; есть способ правильного бытия как субъекта или гражданина. Политическая праведность предписывается человеческими гражданскими правительствами. Это хороший вид праведности. Конечно же, человеческие законы могут быть написаны человеческими правителями против закона Божия. Но когда политическая праведность соответствует Божьему плану для нашего человеческого существования, она хороша, и христане должны следовать ей.

Во-вторых, существует церемониальная праведность. Лютер приводит в качестве примера традиции средневековой церкви. Он отмечает, что родители и учителя могут без опасности учить этой праведности, до тех пор, пока они не приписывают ей никакой силы принести удовлетворение за грех, умилостивить Бога, или заслужить благодать. Церемониальная праведность, исполнение церемоний церкви, хорошо и угодно Богу до тех пор, пока это делается с верою в Иисуса Христа. Эти церемонии следует использовать для моральной дисциплины, для наставления в вере, для упорядочения того, как происходит молитва и восхваление у христиан. Лютер признавал важность ритуала в человеческой жизни и в человеческом обществе; до тех пор, пока ритуал проводится надлежащим образом, это правильно, но это не спасающая праведность.

Есть другая, более фундаментальная праведность: моральная праведность, праведность закона, праведность Декалога. Это праведность человеческого поведения. Эта праведность, управляющая отношениями Божьих тварей, в особенности людей, друг к другу, горизонтальным отношением одного человека к другому. Лютер говорит, что это не " спасающая праведность".

Спасающая праведность, праведность, которая снова делает нас истинными людьми, есть праведность веры, или христианская праведность. Лютер предупреждает, что этот вид праведности нужно очень тщательно отличать от всех других видов праведности, потому что все они противоположны этому виду праведности. Они исходят из другого источника. Они исходят из императорских законов, или традиций церкви, или Божьих повелений о человеческом поведении по отношению к другим людям. Праведность, которая делает нас детьми Божьими, другого рода. Это праведность, которая выражается в вере. Это праведность, которую Бог дает нам через Христа, без дел. Таким образом, это просто пассивная праведность. Это не политическое послушание; это не соблюдение церемоний; это и не моральное поведение. Это праведность детей Божьих, потому что Он дал нам новое рождение.

В предисловии к " Посланию к Галатам" Лютер продолжает далее объяснять нашу праведность перед Богом: " Здесь мы не делаем ничего, ничего не делаем, мы только получаем и позволяем кому-то еще действовать в нас, то есть Бог действует в нас". Таким образом приемлемо назвать праведность веры, или христианскую праведность, " пассивной", потому что это праведность, сокрытая в тайне, и мы не понимаем ее падшей греховной природой, потому что мы хотим быть главными. Даже христиане не понимают ее. Лютер говорит " даже христиане", и он говорит здесь из собственного начального опыта. " Даже христиане не хотят постичь, что они праведны, что они хороши лишь только через дар Божий". Мы могли бы обобщить то, что сказал здесь Лютер, посмотрев на два отношения, в которых праведность обретает форму для Лютера.

В первом виде праведности, праведности горизонтальной сферы нашей жизни, мы имеем дело с человеческим поведением. Это внешняя, измеримая, активная праведность, это праведность человеческого поведения. Если мы хотим правильно понять Лютера, нам лучше всего рассмотреть этот вид праведности, сосредоточившись на том, куда падает бремя, куда падает ответственность, для того, чтобы обеспечить праведность людей. Праведность Божия предписания, Божия закона Божий план того, как мы относимся к другим людям, падает на нас, когда мы греховны, мы пойманы в нашей греховности; когда мы не способны выполнить то, чему учит Бог, как Бог сотворил и сформировал нашу жизнь, и это бремя сокрушает нас. Главный результат сосредоточения на горизонтальной праведности в том, что закон Божий становится ужасным, сокрушающим бременем. Снова цитата из обобщения Лютером подхода Павла в Послании к Галатам - Лютер пишет: " Такова человеческая слабость в нашей нищете (под грехом), что в ужасах совести и в опасностях смерти мы не смотрим ни на что, кроме наших собственных дел, нашего собственного достоинства и закона. Когда закон показывает нам наш грех, к нам на ум немедленно приходит наше прошлое; и грешник и его великое беспокойство ума вопиет и говорит себе: " О под каким проклятием я живу. Если бы я мог жить дольше, тогда я исправил бы свою жизнь". Таким образом человек не может удержаться от того, чтобы не смотреть на активную праведность, то есть, свою собственную праведность; и он не может перевести свой взгляд на пассивную праведность, христианскую праведность. Он просто успокаивается в этой активной праведности, праведности человеческого поведения."

Затем Лютер приводит наблюдение о практической повседневной жизни, отражающее его опыт. Конечно же, оно отражает его личность с его скрупулезным вниманием к тому, исполнил ли он закон совершенно. На основе собственного опыта он говорит: " Сатана приходит, чтобы воспользоваться нашей природой. Сатана увеличивает и отягощает в нас эти мысли. Потом нашей совести невозможно избежать более серьезного беспокойства, заключения и испуга. Ибо для человеческого разума невозможно получить никакого утешения в самом себе, или взирать только на благодать. Для греховного человеческого разума невозможно отвергнуть все рассуждения о делах. Сделать это - свыше человеческих сил и мыслей".

Лютер был убежден, что он узнал, что такое христианская пассивная праведность, только через работу Святого Духа. Для человека невозможно это сделать. сделать это - даже свыше силы закона Божия, Его предписания для нас. Согласно Лютеру, закон лучше всех вещей в мире. Он признавал, что закон, план человеческой жизни, как ее следует жить, есть благой дар Божий. Но он не может принести мир перепуганной совести. Он делает эту совесть еще более печальной, он ведет эту совесть к отчаянию. Лютер ссылается на Римл. 3: 17: " Грех становится крайне грешен посредством заповеди". Снова из собственного опыта Лютер учил, что Божьи требования к человеческому поведению, бремя Божьих предписаний через Его план человеческой жизни в 10 Заповедях, накладывает на грешника ужасное, сокрушающее бремя.

Лютер говорит, что закон благ, потому что план, который он предписывает, хорош: он есть благое творение Божие, которое Бог создал, когда Он создал Адама и Еву в саду Эдема. Но из-за греха этот закон сокрушает нас. Прежде всего мы должны оглянуться на Бога, сотворившего нас, если мы захотим понять, что мы истинно достойны, что мы истинно праведны через Иисуса Христа. Прощенные грешники получили то, что прежде всего получили Адам и Ева: дар жизни, угодной Богу, под благодатью Подателя жизни. Таким образом, наша вертикальная праведность Есть производное Божьей любви; и это божия любовь, когда Он жертвенно дает нам Себя в Иисусе Христе.

Эта любовь Божия вызывает в нас упование и веру. Но само упование есть дар; само упование есть нечто такое, что мы не можем создать самостоятельно. Лютер называет это пассивной праведностью. Это праведность отношения; это не праведность поведения. Это праведность, которая не измерима, тогда как внешние добрые дела, вытекающие из нас, можно измерить. Наоборот, она есть, в сущности, бытие детей в присутствии Небесного Отца. Так что здесь бремя лежит на Боге.

Именно Бог проявляет инициативу к этим отношениям, точно так же как родители проявляют инициативу к своим отношениям с детьми. Именно Бог дает жизнь, учил Лютер, именно Бог дает новое рождение тем, кого Он призывает быть Своими детьми. Это новое рождение приходит через Иисуса Христа. Бедствующая совесть не имеет средства против отчаяния и смерти, кроме как держаться за обетование благодати, предлагаемое во Христе. Это есть праведность веры, это пассивная христианская праведность. Затем совесть может сказать: " Я не ищу активной праведности; мне следует иметь и исполнять эту праведность, но я заявляю, что даже если она у меня есть, и даже если я ее исполняю, я не могу уповать на нее. Я не могу предстать пред судом Божиим на ее основании".

Здесь мы видим влияние традиции Скота и Оккама " Таким образом, как верующее дитя Божие, я отлагаю от себя всю активную праведность, всю мою собственную праведность, или праведность Божия закона, и принимаю лишь пассивную праведность, которая есть праведность благодати, милости и прощения грехов". Так говорит совесть Мартина Лютера. Затем он продолжает и добавляет, что это праведность Христа и Святого Духа. " Мы не исполняем ее; мы получаем ее. Мы не имеем ее, но мы принимаем ее. Она втекает в нас, другими словами, когда Бог Отец дает ее нам через Иисуса Христа".

Она наша через Иисуса Христа. Здесь Лютера нужно понять в его средневековом контексте. Джон Дунс Скот учил принципу: " ничто сотворенное не обязательно должно быть принято творцом". Творец есть создатель горшка (Римл. 9). Творец есть тот, кто решает, приемлемо ли что-то для него, или нет. Лишь в своей полной свободе (которая поистине становится для нас благодатью, согласно Скоту и Уильяму Оккаму), Бог принимает грешников, которых Он избрал как своих детей. Лютер использует термин " оправдание" вместо термина Скота " принятие". Но именно в контексте обучения в оккамистской школе он может сказать: " Даже если бы я исполнил дела закона, даже если бы я смог совершенно соблюсти Божьи заповеди, это не было бы основанием, на котором я устоял бы перед Богом. В этом случае я скорее уповал бы на свои дела, чем на Бога".

Пассивная праведность, которой учит здесь Мартин Лютер, это праведность, состоящая только в даре, который дает Бог. Адам и Ева были праведны не потому что были хороши: они были хороши, потому что Бог создал их хорошими, и поэтому они производили праведные дела. Благость, или праведность, которая была у них, была даром Божьим, когда Он создал их, чтобы гулять и беседовать с Ним в саду, когда Он создал их, чтобы они были Его детьми, когда Он создал их, как людей, желая, чтобы они были с Ним в этих отношениях.

Лютер расширяет это в апологии из предисловия к комментарию к Посланию к Галатам. Земля сама не производит дождь. Земля не заслуживает дождь. Земля не способна приобрести дождь собственными силами. Она не может поклоняться дождю и призвать на себя дождь. Она не может заставить дождь пойти. Она получает дождь, как небесный дар.

Подобным образом эта небесная праведность дается нам без всякой заслуги или дела с нашей стороны. В столь же малой степени, как сухая земля сама по себе способна исполнить достойные дела, для того, чтобы обрести благословенный дождь, так мало мы можем совершить нашими собственными силами и делами, приобретая эту Божественную, небесную, вечную праведность. Другими словами, мы вовсе не можем привлечь ее к нам. Мы можем обрести ее лишь через безвозмездную передачу и неописуемый дар Божий.

Поэтому высшее искусство и мудрость христиан не в том, чтобы сосредотачиваться на законе; но наоборот, игнорировать обвинения закона. Учитывая знание того, что мы есть в глубине нашего сердца, учитывая спасение, высшее искусство и мудрость христиан - это игнорировать дела, игнорировать активную праведность, и просто впитывать этот замечательный, этот чудесный дар Божий. Но мы согрешили; мы лишены славы Божией, непрерывно убеждал Лютер своих слушателей, опять отражая собственный печальный опыт. Таким образом, он говорит нам, что эта праведность дается нам, грешникам, только через Христа; Он снимает наш грех, поглощая его в Себе и похоронив его в Своей гробнице, берет нас с Собой в новую жизнь через воскресение.

Снова цитата из комментария к Посланию к Галатам: " Эта праведность означает ничего не делать, ничего не слышать, ничего не знать о законе или делах, но знать и верить только тому, что Христос взошел к Отцу. Он сейчас невидим. Он сидит на небесах по правую руку Отца, но Он там не как судья. Он там, как Тот, Кто стал за нас мудростью, праведностью, освящением и искуплением от Бога. Другими словами, Он обменял на нашу греховность Свою праведность, Свою святость, Свою свободу от греха".Лютер говорит, что это значит: " Он наш первосвященник. Он ходатайствует за нас. Он царствует над нами и Он царствует в нас по благодати".

Когда Христос в центре нашей жизни, когда мы уповаем на Него, когда наша вера держится за дар праведности, который Он дает, мы больше не обращаем внимания на грех. Мы больше не чувствуем ужаса или угрызений совести. Греху нет места в этой христианской праведности. Мы просто стоим перед Богом, зная, что мы - Его дети. Если мы снова сосредотачиваемся на собственной греховности, если мы снова впадаем в грех, тогда совесть и страхи снова появляются, и эта праведность - уже не наша и мы не можем ей наслаждаться. Мы потеряли из вида благодать: Христос скрыт и не виден.

Но, повторяет Лютер, Христос снова призывает нас к той вере, которая спасает. Там полная и совершенная радость в Господе и мир сердца: " Хотя я грешник, согласно закону, осужденный праведностью закона, я не отчаиваюсь. Я не умираю, потому что Христос, Который живет, есть моя праведность. Он есть моя вечная жизнь, Он есть моя небесная жизнь. В этой праведности у меня больше нет никакого греха. У меня нет совести, которая угнетает меня. Я не имею над собой угрозы смерти".

Да, воистину Лютер говорит: " Я грешник по отношению к моей нынешней жизни и ее праведности, сын Адама. Здесь закон обвиняет меня, здесь царствует смерть, здесь она пожирает меня." Но евангелие отдает первенство другому центру. " У меня есть другая праведность, другая жизнь, которая есть Христос. Моя жизнь есть Христос, сын Божий, и Он не знает греха и смерти. Он знает лишь праведность и вечную жизнь. Ради Него это мое тело будет воскрешено из мертвых и избавлено от рабства закона и греха. Оно будет освящено вместе с духом..." Поистине Лютер учил, что люди христовы все еще переживают собственную греховность, но перед лицом Бога они праведны, получив через радостный обмен со Христом дар жизни, праведность и благость.

Лютеровское различие двух видов праведности является фундаментальным для понимания всего его подхода в богословии. Оно создает для Лютера два следствия, два принципа действия для выработки и воплощения в жизнь теологии, которую Бог представил нам в Библии. Первое следствие Лютеровского различия между двумя видами праведности - это истинное различие между Законом и Евангелием.

Закон и Евангелие для Лютера были не просто двумя доктринами, которые можно было бы изложить рядом друг с другом на одной странице, или о которых вы могли бы рассказать друг за другом на экзамене. Наоборот, они есть действующие, активные, работающие принципы, относящиеся к падшему человеку на различных этапах его существования. Поэтому закон и евангелие, хотя они взаимно дополняли друг друга в Эдеме, стали теперь различными словами Божьими. Конечно же, это противоречие заключается не в Боге, ибо Его первое слово было словом пассивной праведности. Оно было словом, в котором мы пассивны. Это было слово Евангелия: " Я - твой Бог, ты - мое дитя." Затем Бог дает благой дар, который повелевает, что исполняет дитя. Это есть слово закона. Ясно, что это следствие двух видов праведности.

Первое слово Божие, слово, которое Лютер назвал евангелием, возлагает бремя на Бога, как нашего Отца, подателя жизни, нашего Творца. Это слово дополняется словом, которое говорит нам, как жить благой жизнью. В этом втором слове Божием бремя, центр, поведение возложено на нас. Лютер определяет Закон как благое слово, которое становится плохим словом для тех, кто его не соблюдает. Это слово, которое дает надлежащий план для человеческой жизни, но это также и qknbn, которое говорит об этом плане со словами осуждения. Оно оценивает нас. Всегда, когда закон и грешник встречаются, грешник может получить хорошее наставление о том, как жить благой жизнью, но грешник также услышит слово оценки. Это слово оценки всегда говорит: " Твоя жизнь не так хороша, как могла бы быть". Это слово закона возлагает бремя на нас; оно оценивает наше поведение. Это слово оценки сокрушает и осуждает нас. Бог приходит с новым словом евангелия, с новым словом, которое снимает бремя с грешника, сокрушенного законом, и возлагает бремя на Бога, на Бога, когда Он приходит во плоти человека.

Лютер мог говорить о двух использованиях закона, хотя лютеране обычно счтиают, что он рассматривает закон в трех различных аспектах. Лютер называет первое использование закона политическим или гражданским использованием закона. В этом гражданском или политическом использовании закона, закон заставляет, погоняет, побуждает людей поступать правильно. Закон дает план человеческой жизни. Затем он также заставляет или принуждает нас к практике внешнего соблюдения закона. Лютер говорит, что это гражданское или политическое использование закона хорошо и уместно в горизонтальной сфере жизни. Именно оно поддерживает порядок в обществе, которому угрожает распад из-за человеческой греховности.

Однако это использование закона может стать бесовским, если мы возьмем то, что предназначено для гражданского порядка, для порядка в горизонтальном мире, как нечто, что также должно сделать нас праведными перед Богом. Это не сработает. Лютер говорит: " Наш порядок никогда не может быть достаточно совершенен, потому что человеческим поведением нельзя никоим образом угодить Богу". Бог доволен нами из чистой благодати. Он смотрит на нас благосклонно просто потому, что хочет смотреть на нас благосклонно. Человеческий разум никогда не сможет проникнуть в глубины этого Божия суждения.

Второе использование Закона, согласно Лютеру, есть его сокрушающее или осуждающее использование. Это использование оценивает нас и указывает нам, что мы не смогли быть воистину и полностью людьми в малом, а также в большом, в нашей вере и уповании на Бога.

Лютер не говорит, что есть также третье использование закона, использование информации, которую дает закон, в христианской жизни, чтобы помочь христианскому принятию решений. Некоторые ученые 20-го века, изучающие Лютера, в частности Вернер Элерт из Германии, учили, что у Лютера не было третьего использования закона, что он выводил информацию, которую дает закон, из первого, политического использования. Филипп Меланхтон, коллега Лютера в Виттенбергском университете, учил третьему использованию закона, и большинство учеников Лютера использовали это тройственное деление закона Божия в своих системах обучения. Важно отметить, что Лютер конечно же ясно смотрел на закон Божий для получения информации. Однако он очень четко различает наше исполнение дел Божьих в первом использовании закона (которое побуждает через принуждение), и наше получение информации из закона для повседневной христианской жизни, которая мотивирована Евангелием.

Он определенно вовсе не понимал закон как мотивирующий фактор в христианской жизни. Христиане творят добрые дела из свободного и радостного духа, сказал один из его учеников. Они творят добрые дела из любви Христовой, как говорит Иоанн в своем Первом Послании: " Мы любим, потому что он первым возлюбил нас". Так что Лютер всегда понимал, что информационное использование закона всегда приходит к людям, которые мотивированы Евангелием. Иначе, если закон принуждает или заставляет нас, это не истинная праведность, исполненная в вере. Поэтому, это есть пустое исполнение. Даже христиане иногда оказываются под принуждением закона и действуют не из правильных побуждений.

Мы не спасены чем-то, что есть в нас: мы спасены пассивно нашим даром Христовой праведности. Но Христова праведность приходит к нам через возрождающее слово Божие, через слово, которое прощает наш грех, снимает с нас бремя и возлагает его на Христа. Поскольку Лютер понимал, что способ, которым Бог обращается к нам, очень земной и очень реалистичный, и он обращен к жизни, которой мы действительно живем, он настаивал на том, что в богословском отношении, закон для грешника должен всегда предшествовать евангелию. В Эдеме евангелие предшествовало закону. Там евангелие назвало нас детьми Божьими, Божьим творящим словом, и потом оно сказало нам, как жить. Но сейчас, когда мы живем как грешники, не слушая Бога, именно закон приходит к нам сначала, потому что закон должен подготовить нас, увидеть нашу нужду в слове евангелия о прощении и новой жизни. Прежде всего, тому, что Лютер называл старым Адамом, Старым Человеком, нужно услышать этот закон, чтобы понять свою нужду в евангелии. Только когда человек достаточно сокрушен или подавлен законом, перепуган грехом, жаждет утешения, этот человек способен понять евангелие. Лютер пишет: " Затем для меня наступает время убрать закон и активную праведность у него из вида, и представить перед ним через евангелие пассивную праведность, которая исключает закон, но показывает обетование Христа, пришедшего ради обреченных, ради грешников". Он говорит, что человек, который полагается на что-то, что Бог сотворил, вместо самого Бога, человек, который полагается на собственные дела, на собственное благочестие, не заинтересуется никаким даром от Бога. Он не нуждается в нем.

Человек должен быть подавлен законом, человек должен быть перепуган грехом, человек должен жаждать утешения. Затем приходит евангелие, благая весть Иисуса Христа, Того, Кто дает нам жизнь, благая весть о том, что Бог решил избрать нас Своими детьми. Это слово, которое может прийти только после того, как закон оставил свою отметину, после того, как закон разрушил гордыню этого грешника, который думает, что может жить без Бога. Грешник должен быть сокрушен, прежде чем это различие между законом и евангелием сможет воздействовать таким образом, что евангелие станет словом жизни для нас.

В добавление к этому следствию истинного различия между законом и евангелием, лютеровское понимание двух видов праведности имеет второе следствие; второй действующий принцип. Его часто называют действующим принципом двух царств. Мне не нравится это выражение, поскольку у Лютера было два набора двух царств. Лютер говорил о царстве Божием, противостоящем царству Сатаны. Он также говори о двух царствах, которые мы называем двумя правительствами или двумя областями.

Конечно, Лютер понимал, что вся жизнь человека есть поле битвы между силами Сатаны и силами Бога. Он также описывал поле, на котором есть две области, два правительства. Человеческая жизнь имеет два вида отношений, два измерения, два набора отношений. Лютер описывал вертикальные отношения как правительство или область Божьей правой руки. Он часто называл его небесной областью. Здесь Бог управляет нами как личностями, ядром нашей сущности. Здесь Он говорит нам благое слово Своего евангелия и призывает нас быть Своими детьми. Мы отвечаем верой. Это вертикальное отношение, вертикальная область, правительство правой руки, есть отношения Божия слова любви и нашего ответа верой или упованием.

С другой стороны, область левой руки - так же благая и богоугодная область (то, что Лютер называет Божьим земным правительством) - это та часть человеческой жизни, где мы относимся друг к другу, а также и к остальному Божию творению. В этой области левой руки, в этом земном правительстве, Бог говорит слово закона. Он планирует нашу жизнь для нас. Он говорит нам, как нам следует жить и вести благую жизнь. То, что имеет значение в области левой руки - это наши дела. Ближнему нет дела, почему мы имеем побуждение сделать что-то доброе, когда мы вовсе не собираемся этого делать. Он хочет, чтобы ему служили. Он хочет получить услугу, которую Бог предназначил нам оказать. В этой области левой руки Бог совершает то, что немецкий богослов двадцатого века Дитрих фон Бонхёффер назвал Его " предпоследним" благом. Он совершает это предпоследнее благо как через христиан, так и нехристиан.

В вертикальной области только слово Божие, только вера в Иисуса Христа, только проповедь христианской церкви могут утверждать то, что есть последнее благо. Но в предпоследней части нашей жизни, в горизонтальной области, и верующие, и неверующие могут совершать внешне добрые дела Божьи, поддерживать порядок в обществе и служить друг другу. Лютер называет это гражданской праведностью или политической праведностью. Это то, что Лютер называл первым использованием закона. В этой области Бог установил особый план, через который Его люди служат как Его " маски" (Лютер использовал латинский термин " larva Dei", " маски Бога"). Рука Божия провидения приходит через членов семьи, которые готовят еду друг для друга, через булочника и мельника, которые дают нам приют. Он приходит через правителей, которые поддерживают порядок, через граждан, которые платят налоги.

Праведность в этой области не играет никакой роли в вертикальной области. Эти две области ни в коем случае нельзя смешивать. Лютер учил, что Бог запланировал человеческую жизнь в этой горизонтальной области чтобы исполнять Его волю и давать Его любовь, заботу и внимание друг другу. Лютер понимал Божий план для жизни человека во многом так же, как и его современники. Лютер не был здесь новатором; он перенял средневековую социальную теорию.

Средневековая социальная теория учила, что структура человеческой жизни происходит в трех " состояниях", и в этих трех состояниях, дома (в которых люди жили и работали вместе, в семьях), в государстве (политический аспект нашей жизни) и в церкви (религиозный аспект нашей жизни) присутствует Бог. В каждом из них Бог исполняет Свою волю, даже в падшем мире, чтобы люди могли наслаждаться лучшей жизнью, чем жизнь под властью греха во внешнем и горизонтальном аспектах. Лютер считал, что роль христиан в управлении и в заботе о семьях не отличается от той роли, какую имеют и нехристиане. Лютер также считал возможным, что в политической области и в области семьи и профессии, неверующие могут сделать жизнь скорее лучше, чем хуже. Ему приписываются слова, что он предпочел бы жить под властью неверующего турка, который знал бы, как управлять, который имел бы навыки хорошего управления в мирской области, чем под властью верующего христианина, который был бы некомпетентен. (Очевидно, что этот принцип не может применяться в церкви.)Он признавал, что нет особого христианского способа менять пеленки, хотя он надеялся, что отцы и матери-христиане будут менять пеленки с особой любовью. Но технология выполнения обязанностей, обязательств, ответственности, жизни в горизонтальной области даны как верующим, так и неверующим одинаково.

Эти два действующих принципа - истинное различие между Законом и Евангелием и различие между двумя областями - вытекают из основного принципа Лютера, который мы называем двумя видами праведности. Если в богословии Лютера есть что-то уникальное, то оно заключается в этих двух наборах предпосылок - " теологии креста" и различии между двумя видами праведности.