Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Г. Мекензiя.






И не было никаких сомнений, потому что внизу рядом с надписью «1836 годъ» голубел оттиск знакомой самодельной печатки: «Из книг Ю.Г.Савельева»…

За прилавком стояла пожилая тетя неприступного вида. Не то что девушка в центральном магазине. Горька понял, что соваться сюда ему бесполезно.

Больше Горька не думал о троллейбусных контролерах. Он зайцем доехал до своей остановки и ворвался в дом.

– Папа! У тебя мотоцикл на ходу?

– Ну и что? – довольно весело спросил отец. – На рыбалку, что ли, предлагаешь смотаться? Вроде бы условия не те.

– Папа, у Журки кто-то книгу украл, а сейчас она в магазине «Антиквар» лежит! Надо посмотреть, кто ее сдал! Там у них записано…

– Ничего не понимаю. Ну-ка отдышись.

Горька отдышался и всё повторил.

– А я-то при чем? – сказал старшина Валохин.

– Ну, мне же не скажут! Прогонят, и всё! Ты же знаешь, как с ребятами обращаются…

– Как заслужили, так и обращаются.

– Да я не про то… Папа, ну, поедем! Тебе-то всё скажут!

– Да с какой стати я должен ехать? – с раздражением сказал отец. – Я устал как собака. А у твоего Журки родители есть.

– У него мама в больнице…

– Отец-то дома.

– Он во вторую смену, – соврал Горька. Не хотел он объяснять, что идти к Журке не может. Вот если выяснить, кто виноват, тогда другое дело. А сейчас получится, что прибежал оправдываться. И Горька сбивчиво проговорил:

– Его отец, он же… так просто. А ты милиционер. А там книга, ее украли…

– Милый мой, – зевнув, сказал старшина Валохин. – Я занимаюсь кражами, когда приказывает начальство. Вчера, например, занимался. А сейчас мое дежурство кончилось, могу отдохнуть… А тебе пора об уроках думать! Небось, проболтался, опять ничего не сделал.

– Тебе только одно: уроки, уроки… – устало сказал Горька.

– Что-о? – изумленно протянул отец.

– То, что слышал, – проговорил Горька. – Будто я не человек, а машина какая-то для деланья уроков. Ничего другого от тебя не слышу… Даже на рыбалке про уроки долбишь…

Он увидел отцовский открытый от удивления рот, хмуро усмехнулся и пошел к двери. Ему было всё равно. В дверях стояла испуганная мама.

– Стоп, – сказал в спину отец. – Ты что, рехнулся? Стой, говорю!

Горька оглянулся.

– Ты что?! – рявкнул отец. – Давно не получал?!

– А! Не пугай, – пренебрежительно сказал Горька. Отец поморгал, потом поднялся со стула.

– Ох и осмелел ты, я смотрю. С чего бы это?

– А надоело бояться, – равнодушно объяснил Горька.

Слишком сильным было его горе, слишком большой тоска по Журке, слишком жгучей досада. Страха не осталось.

– Надоело, – повторил он. – В школу идешь – Маргариту боишься, да двоек, да замечаний, домой приходишь – тебя боишься. И днем боишься и ночью… Почему другие живут и не боятся, а я должен?

– Другие живут, потому что ведут себя как люди…

– А я тоже человек… Это только ты со мной, как… как с теми, кого на улице ловишь! И с мамой тоже! Орешь только на нее…

– Славик, не надо… – тихо сказала мама. Она иногда, в самые ласковые минуты, называла Горьку – Горислава – по-своему: Славик.

Горька подошел к ней, молча обхватил, приник лицом к теплому маминому платью. И услышал, как отец резко потребовал:

– А ну иди сюда!

– Не вздумай… – незнакомым ровным голосом проговорила мама. То ли отцу, то ли Горьке. Горька всхлипнул и сказал:

– Да пускай. Мне привыкать, что ли…

– Не смей трогать ребенка, – тем же голосом сказала мама. – Если тронешь еще, к вашему подполковнику пойду. Понял?

 

Утром Журка ожидал, что Иринка спросит: «Ну как, не нашлась книга?» И он готов был насупленно ответить: «Где ее теперь найдешь?» Но Иринка ничего не спросила. Она была молчаливая, будто слегка обиженная. Но, когда он спросил по привычке: «Чего надутая?», она встряхнулась и сказала:

– Нет, всё в порядке.

А с Горькой было не в порядке. В классе он и Журка сказали мимоходом друг другу: «Привет». Но это ничего не значило. Так можно поздороваться даже с врагом. На переменах Горька не подходил, на уроках на Журку ни разу не оглянулся. А подойти самому Журке было стыдно.

Мысли о Горьке, о книге, о том, что теперь делать, сидели в Журке как заноза. До самого конца уроков. А когда уроки кончились, Иринка сказала:

– Теперь пойдем к нам.

– Мне сперва домой надо.

– Сначала к нам. Чтобы успеть в магазин до обеда. Твоя книга лежит в магазине «Антиквар».

– Откуда ты знаешь?!

Иринка знала от Горьки. Он вчера вечером пришел к ней и сообщил: «Скажи своему Журке, что книгу его кто-то загнал магазину…»

И потом сердито и коротко рассказал, как увидел пропажу.

– А почему он ко мне не пришел? – нервно спросил Журка.

– Объяснить? Или сам догадаешься?

Журка понял, что краснеет. И проговорил с досадой:

– А ты тоже… Не могла сразу сказать?

– Чтобы ты все уроки как на иголках сидел? Будто я тебя не знаю…

– А вдруг ее уже кто-то купил?

– Да ну, так сразу! Это же не «Граф Монте-Кристо».

– Надо скорее в магазин!

– Надо сначала к нам, за папой. Я договорилась, что он тоже пойдет. С нами с одними кто станет разговаривать?

Но и с Игорем Дмитриевичем сначала разговаривали не очень любезно. Когда он попросил достать из-под стекла книгу, насупленная пожилая продавщица буркнула:

– Тридцать пять рублей.

– Меня интересует не цена, а книга, – сдержанно сказал Игорь Дмитриевич. Продавщица нехотя полезла под стекло. Журка осторожно и ласково, как вернувшегося домой голубя, взял книгу в ладони. Но теперь это была не его книга. Хотя вот и дедушкина печать и знакомо каждое пятнышко на титульном листе, а всё равно… Кто же сделал эту книгу чужой? Игорь Дмитриевич спросил у продавщицы:

– Можно поинтересоваться, от кого она попала к вам в магазин?

– Таких сведений покупателям не даем.

Игорь Дмитриевич посмотрел на Журку, на Иринку, потом опять на продавщицу. И сказал тихо, но слегка затвердевшим голосом:

– Придется дать. Если не сейчас, то чуть позже. Книга недавно исчезла из библиотеки этого мальчика.

Несколько покупателей с интересом прислушивались. Продавщица тяжело задышала, округлила глаза и, похоже, собралась выпалить в Игоря Дмитриевича заряд самых неприятных слов. Но, видимо, вспомнила, что она работает в книжном магазине, а не на рынке. Глотнула и громко позвала:

– Виолетта Ремовна!

«Вот это имечко», – мельком подумал Журка.

Появилась Виолетта Ремовна – молодая дама с высокой прической бронзового цвета. В лице ее тоже ощущалась твердокаменность. Но всё же Виолетта Ремовна была повоспитаннее продавщицы.

– Что произошло, Ида Николаевна? – осведомилась она.

– Вот у гражданина претензия, – обиженно сообщила продавщица и отвернулась к полкам.

Виолетта Ремовна сдержанно сказала Игорю Дмитриевичу:

– Я директор магазина. В чем дело?

– У меня не претензия, а вопрос. Хотелось бы знать: кто сдал вам эту книгу?

– Она ваша?

– Она моя. Моего дедушки, – взвинченно сказал Журка. – Вот печать.

– Тогда, возможно, дедушка и сдал.

– Дедушка у него умер, – сказала Иринка.

Кругом стояли любопытные. Виолетта Ремовна еле заметно поморщилась и предложила:

– Пройдем в кабинет.

Кабинет оказался комнатушкой с бетонным полом и зарешеченным оконцем. На полу зеленел, как листик, втертый подошвами, фантик жевательной резинки «Весенняя». Прическа директорши при свете лампочки блестела, как медный колокол. В углу у столика щелкала счетами девушка в синем халатике. Костяшки стучали очень отчетливо. Журкино сердце тоже застучало. Неужели сейчас разгадается эта проклятая загадка? Виолетта Ремовна громко сказала:

– Галя, дай, пожалуйста, книгу регистрации.

Девушка торопливо протянула книгу, похожую на классный журнал. Виолетта Ремовна взяла у Журки «Сочинение об описи берегов» и отошла к широкому письменному столу. Зашуршала там листами. Потом подняла голову и недовольно сказала Игорю Дмитриевичу:

– Вообще-то мы не обязаны давать сведения по первому требованию…

– Разве это военная тайна?

– Не тайна, а нарушение порядка… Впрочем, ладно. Вот, пожалуйста. Номер триста тринадцать. Журавин Александр Евгеньевич. Улица Парковая, дом три, квартира одиннадцать… Вам знаком этот человек?

 

…Журка не видел, но почувствовал, что Иринка и ее отец смотрят на него досадливыми и жалеющими глазами. Им было неловко – за него и за себя. Сам он смотрел вниз. И видел свои забрызганные грязью ботинки, затертый подошвами пол, а на нем зеленый фантик.

«Зачем же это случилось? – ахнула в нем полная отчаяния мысль. Ударила, как тугой взрыв, вышибла остальные мысли и начала повторяться с равномерностью плотных колокольных ударов: – Зачем?.. Зачем?.. Зачем?..»

Он мотнул головой, потому что заболело в ушах. И, запинаясь, сказал:

– Тогда… ладно. Извините… Тогда я пойду…

– Ну что? Больше нет претензий? – громко спросила заведующая и встала – башенной прической под низкий потолок. – Можно выкладывать книгу на продажу?

– Выкладывайте, – отозвался Игорь Дмитриевич. – Хотя подождите… Журка…

Но Журка уже не слышал. Он выскользнул из кабинета, проскочил через магазин и, поматывая головой, побрел по улице.

«Зачем?.. Зачем?.. Зачем?..»

Почему ударила эта беда? Почему именно в него, в Журку? Так нежданно-негаданно…

Молния. Тихая и страшная…

Он сейчас отдал бы все-все книги, только чтобы не было этого жуткого случая, этой записи в серой конторской книге.

«Журавин Александр Евгеньевич…» Значит, Капрал правду говорил: все воруют, и все врут…

Нет, не все! Иринка и ее отец не такие! Как они смотрели на Журку – с таким стыдом и беспомощным сочувствием… А как он сам будет смотреть на отца? И вместе со слезами поднялась у Журки к горлу едкая злость…

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.009 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал