УДАР В НОС 4 страница

Муж. Все-таки не послушалась меня!

Настоятель. Ладно, пошли!

Муж. Что ж, пошли.

Настоятель впереди, за ним Муж, потом Жена.

Муж. Ладно, дело сделано.

Настоятель. А ты, монахиня, держись немного позади.

Жена. Слушаюсь.

Настоятель. Вот мы и пришли. Можно войти?

Прихожанин. Кто вы такие?

Настоятель. Пришли, узнав о вашем объявлении.

Прихожанин. Никак, святые отцы?

Настоятель. А как же!

Прихожанин. Тогда проходите, проходите.

[Появляется Жена.]

Жена. Можно войти?

Прихожанин. Кто там?

Жена. Прочитала ваше объявление, вот и пришла.

Прихожанин. Никак, монахиня?

Жена. Она самая.

Прихожанин. Сюда, сюда проходи. Ну, можно и к службе приступать.

Монахи начинают читать сутры,

к ним присоединяются и новообращенные.

Прихожанин приносит морскую капусту

и раздает монахам и Настоятелю по пять листов,

Жене и Мужу — по три.

Настоятель. Премного благодарен! Даже и угощение...

Прихожанин. Нет, это подношение.

Настоятель. Как так? Ведь у вас же сказано: будет подношение...

Прихожанин. Это и есть подношение.

Настоятель (испуганно). Как это так? Ведь на доске написано: будет подношение по пять кан и по три кана. Поторопитесь с подношением.

Прихожанин. Да ведь с древних времен известно: один лист морской капусты считают за один кан, два листа — два кана. А я даю целых пять листов, вот вам и пять кан. Ну хватит, пора вам и расходиться.

Муж с испуганным лицом обращается к Настоятелю.

М у ж. Почтенный настоятель, не вы ли сказали, что получим пять кан и еще три кана? Ради этого я и в монахи пошел, а теперь...

Жена. Эй, отец настоятель, на что нам ваша капуста? Где мои волосы?

Настоятель. Разве я думал, что так получится? Ведь я хотел вам добра.

Муж. Как ты смел превратить меня в монаха! Несчастный, верни мои волосы. (Набрасывается с кулаками на Настоятеля).

Настоятель. Как ты смеешь!

Начинается потасовка, Жена хватает Мужа за ногу.

Муж. Да это же моя нога!

Потасовка продолжается, Муж избивает Настоятеля и убегает

Настоятель. Не уйдешь, не уйдешь!

СЛУЧАЙНЫЙ МОНАХ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

М о н а х— в нунотокин, в коромо.

Повар — в хамбакама, в камисимо. подвязан узким поясом.

Хозяин — в нагабакама, с коротким мечом,

в руках сетка с рыбой.

Хозяин. Перед вами местный житель. Понадобилось мне пригласить повара и монаха. Повешу-ка доску о объявлением. (Стучит, приколачивая доску.) Вот и готово!

М о н а х [к публике]. Я человек из здешних мест. Еще два-три дня назад я был жителем Катада и занимался охотой. Но ведь охотнику-то хуже всех придется на том свете^[35], и вот я, не долго думая, стал монахом... Говорят, что вон там, за горой, живет один человек. Он повесил доску с объявлением, что ему нужен монах. Схожу к нему и попробую договориться. Пойду потихоньку. Все- таки мне повезло, а то ведь и ума не приложишь, где бы заработать. Надо попытать счастья. Да вот я и пришел. Зайду посмотрю, что из этого выйдет. Есть ли кто дома?

Хозяин. Кто-то пришел. Кто там?

Монах. Это монах, увидел ваше объявление и пришел.

Хозяин. И чего хочешь?

Монах. Хоть я и никчемный человек, но, может «быть, пригожусь вам.

Хозяин. Что же. Проходи.

Монах. Слушаюсь. Иду. Я здесь побуду... Вот удача так удача!

Повар [к публике]. Я местный житель. Еще недавно я был монахом. Думают, монах, так ему легко живется. А доля-то у него тяжелая. Потому я, не долго думая, и стал мирянином. Но вот денег у меня нет. Торговлей заняться не могу, как жить — неизвестно. Но до меня дошел слух, что вон там, за горой, живет богатый человек, он повесил доску с объявлением, что ему нужен повар. Пойду я туда и попытаюсь хоть в повара наняться. Пойду потихоньку. (Разговор в пути.) Когда я был монахом, я не раз готовил пищу, но все из овощей^[36], а что до рыбных блюд, то как их готовить — не знаю. Но не один же я там буду. Наверно, еще повар есть, присмотрюсь, поучусь и буду дело знать. Вот я и пришел. Есть ли кто дома? Можно войти?

Хозяин. Опять кто-то пришел. Кто там?

Повар. Да это я, повар, пришел, прочитав ваше объявление. Сделайте милость, наймите меня.

Хозяин. Повар мне нужен. Что ж, найму. Проходи сюда.

Повар. Спасибо вам, спасибо. Иду.

Хозяин. Ну, нанял всех, кто мне нужен. А теперь за дело. Так вот, монах, это сутра Хоккэ. Завтра день поминовения Будды. Читай ее громко, чтоб слышно было.

М о н а х. Слушаюсь. Будет исполнено.

Хозяин. А ты — повар?.. Гости ко мне вот-вот пожалуют. Этого карпа приготовь в сыром виде, а морского окуня поджарь мелкими кусочками.

Повар. Слушаюсь.

Хозяин. Сделай обычные порции.

Повар. Слушаюсь. Вот тебе и на! Уже и кушанье заказал. Как он ее назвал, эту красную рыбу?..

Монах. Вот тебе и на! Приказал сутру читать. Как он ее назвал, эту сутру-то?.. Вон они, иероглифы, квадратики какие-то. И как ее читают, эту сутру?

Повар. Что делать с этой рыбой? Глазки у нее выковырнуть или кожуру с нее содрать? Нет, сперва этот кочан у нее срежу^[37].

Монах. Эй, послушай-ка!

Повар. Кто меня зовет?

Монах. Да не бойся. Это я, монах, сам только что нанялся сюда. Я тебе зла не сделаю, давно за тобой наблюдаю. Вот ты сказал сейчас: «Глазки у этого окуня выковырнуть или кожуру с него содрать?» Почему ты так говоришь? Нарочно или не знаешь, как рыбу чистить?

Повар. Ах, вот в чем дело. Раз ты сам только что нанялся сюда, признаюсь тебе во всем. До последних дней я был монахом, как и ты. А монашеская доля — нелегкая, взять хоть благодетелей наших, прихожан, да и: все другое. Ну вот, подумал, подумал я и стал мирянином. А денег у меня нет, торговлей заняться не могу, словом, за что приняться — не знаю. Дошел до меня слух, что здесь повар требуется, пришел я и нанялся. Но ведь монах есть монах, откуда мне знать, как готовят рыбные блюда. Вот если бы овощные, тут я мастер, а с рыбой не знаю, что делать.

М о н а х. Ах, вот оно что... Тогда и я покаюсь. До последних дней я был охотником в Катада. Ну, а охотнику-то хуже всех на том свете придется, вот и надумал я стать монахом. Но покровителей у меня, конечно, нет, как жить — ума не приложу. А тут дошел до меня слух, что монах требуется. Ну, думаю, будь что будет, пришел сюда и нанялся. Не успел опомниться, а он мне сутру дал и велел читать. Смотрю я на нее и не знаю, что с ней делать. Ведь я ни одного иероглифа не знаю. Но раз ты раньше был в монахах, то уж конечно разбираешься в сутрах. Скажи хоть, как она называется.

Повар. О, это сутра Хоккэ.

Монах. И правда, он так ее называл: сутра Хоккэ.

Повар. А знаешь, у нас с тобой все хорошо получается. Я раньше был монахом и уж сутру-то легко прочитаю. Ты же был охотником, наверно, умеешь из рыбы кушанья готовить.

Монах. Что-что, а пищу готовить умею.

Повар. Вот и прекрасно! Я примусь за сутру, а ты за рыбу.

Монах. И желать больше нечего. Давай поменяемся местами. Иди сюда.

Повар. Поменяемся и займемся каждый своим делом.

Монах. И говорить не о чем. Становись сюда. Читай же сутру громко, во весь голос.

Повар. Читаю. Мёхо-рэнгэкё-фумон-бодай-фумон-бодай.

Монах. Как у тебя славно получается. Словно не читаешь, а сами слова из уст льются.

П о в а р. А ты своим делом занимайся.

М о н а х. Ладно. В каком виде он велел тебе приготовить эту рыбу?

Повар. Красную-то? Как же она называется?

Монах. Морской окунь, а вот это карп. Карпа, наверное, в сыром виде, а окуня мелкими кусочками зажарить?

Повар. Верно, верно!

Монах. Ну, прежде всего счищу-ка я чешую с этого карпа.

Повар. А разве это не то же самое, что кожуру содрать?

Монах. Да нет. Никто не говорит «кожуру содрать», говорят «чешую счистить». Запомни это! Теперь голову отсеку.

Повар. Послушай, а я думал, что это значит кочан срезать.

Монах. Нет, нет. Какой там кочан срезать. Говорят, «голову отсекать». Хорошенько запомни! Ты все с овощами путаешь.

Повар. А сейчас ты что — шинкуешь ее?

Монах. Нет, это называется мелкими кусочками нарезать. Запомни же!

Повар. Запомнил.

Монах. Ну вот, счистил я с карпа чешую, отсек голову и теперь приготовлю в сыром виде.

Повар. Выходит, салат делаешь?

Монах. Да нет, это называется приготовлять в сыром виде. Ну вот и готово.

Хозяин [один]. Обоим отдал приказания. Но на сердце что-то неспокойно. Схожу посмотрю на них. Это что же такое? Монах за повара, а повар сутры читает. Ах вы, продажные! Я вам сейчас!

Монах. Ой, попались! Иди сюда! Поменяемся местами!

Хозяин. Я тебе задам! Что ты на карпа уставился? Разве на нем что-нибудь написано?

Монах. Пощадите!

Хозяин. Не уйдешь, не уйдешь! Достанется вам обоим от меня, нечестивые! Ты что сутру режешь? Грабитель! Не уйдешь!

Повар. Ой, беда! Пощадите!

Хозяин. Не уйдешь!

КОСТИ, КОЖА И ПОСЛУШНИК

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Настоятель — в токин, в коромо, с четками

Послушник — в токин, подвязан узким поясом.

И т и б э й, Дзиробэй, Сабуробэй —прихожане,

каждый с коротким и длинным мечом

Настоятель. Я настоятель этого храма. Решил уйти от дел, отшельником стать, а храм передать послушнику. Эй, послушник.

Послушник. Что изволите?

Настоятель. Я ухожу на покой, а храм поручаю тебе. Господа прихожане пожалуют, будь с ними пообходительней да поласковей. И за храмом присматривай как положено.

Послушник. Не извольте беспокоиться.

Настоятель. Я буду в задних покоях жить, если что нужно будет, заходи, помогу.

Послушник. Слушаюсь, очень благодарен.

И т и б э й [к публике ]. Я местный житель. Отправился я в путь, да, кажется, вот-вот хлынет дождь. Зайду, пожалуй, в храм, попрошу зонтик. Эй, есть ли кто в храме?

Послушник, Кто там?

И т и б э й. Да это я. Кажется, дождь собирается, не дадите ли мне зонтик?

Послушник. Всего-навсего зонтик? Да берите! А знаете, ведь теперь этим храмом я ведаю.

Итибэй. Да что вы! Поздравляю, поздравляю.

Послушник. Вы уж нас не забывайте. Милости прошу сюда, как и раньше, заходить.

Итибэй. Да я всегда готов. Ну, доброго вам здоровья! [Уходит.]

Послушник. Пойду расскажу отшельнику. Можно к вам?

Настоятель. Что случилось?

Послушник. Сейчас господин Итибэй изволил заходить, зонтик просил. Я дал.

Настоятель. Разве ты не знаешь, что «для бонзы отдать единственный зонтик — значит, последнего добра лишиться»? ^[38]. Если еще кто-нибудь обратится к тебе с подобной просьбой, отвечай, что, мол, вынесли зонтик на двор просушить, а тут поднялся ветер, бумага — в одну сторону, спицы — в другую, пришлось обмотать зонтик веревкой и подвесить к потолку. Скажи так и ничего не давай.

Послушник. Слушаюсь.

Дзиробэй [к публике]. Я из здешних мест. Собрался в дальний путь, а коня у меня нет. Зайду в храм, попрошу на время коня да поеду верхом. Эй, есть ли кто тут?

Послушник. Кто там?

Дзиробэй. Это я. Хочу я съездить за ту гору, не дадите ли мне на время коня своего?

Послушник. Рад бы помочь, да на беду вывели мы его во двор просушить, а тут поднялся ветер, шкура[39] — в одну сторону, кости — в другую, пришлось связать его веревкой и подвесить к потолку. Едва ли он вам пригодится.

Дзиробэй. Что? Коня подвесили?

Послушник. Да.

Дзиробэй. Тут уж ничего не поделаешь. Придется ни с чем домой идти. Прощайте! [Уходит.]

Послушник. Пожалуй, пойду расскажу наставнику своему. Святой отец, сейчас изволил заходить господин Дзиробэй, коня просил, а я ему ответил в точности, как вы приказывали, и коня не дал.

Настоятель. Да ведь я про зонтик говорил, а у тебя коня просили — всё перепутал!

Послушник. Как вы мне приказали, так я и сказал.

Настоятель. Вот что. Если кто-нибудь опять коня попросит, так скажи, вывели, мол, его на луг попастись, а он увидел кобылу, взбесился и до того дошел, что на ногах не стоит, пришлось его в конюшню загнать и толку от него вам все равно не будет.

Послушник. А-а, ну теперь так и буду говорить.

Сабуробэй. Завтра день поминовения усопших. Зайду в храм, приглашу бонз к себе. Эй, есть ли кто в храме?

Послушник. Опять кто-то пришел. Кто там?

Сабуробэй. Это я. Завтра день поминовения усопших. Прошу святого старца и вас к себе на трапезу.

Послушник. Ах вот оно что?.. Я-то приду, а старцу нельзя.

Сабуробэй. А что с ним?

Послушник. Вывели его на днях на луг попастись, а он увидел кобылу, взбесился и до того дошел, что на ногах не держится, привязан в конюшне сейчас.

Сабуробэй. Как так? Святой старец — и из-за кобылы взбесился?

Послушник. Да. Так что одному мне придется к вам пойти.

Сабуробэй. Тогда вы один пожалуйте, буду ждать.

Послушник. Приду, приду.

Сабуробэй. Прощайте. [Уходит.]

Послушник. Пойду расскажу... Господин Сабуробэй изволил приходить, завтра день поминовения, так звал он нас с вами к себе на трапезу.

Настоятель. Вот и прекрасно! Надеюсь, ты сказал, что надо?

Послушник. А как же. Так и ответил, я-то, мол, приду, а святого старца вывели на днях на луг попастись, а он увидел кобылу, взбесился и на ногах не стоит, пришлось его привязать в конюшне.

Настоятель. Да как ты мог сказать такое! Чтобы я бесился из-за кобылы!

Послушник. Ах, господин настоятель, ведь я же сказал так, как вы сами приказывали!

Настоятель. Когда я говорил такое о себе?

Послушник. А разве вам не приходилось из-за кобыл беситься?

Настоятель. Вы только посмотрите на этого негодяя! Сказать про монаха, что он взбесился из-за кобылы...

Послушник. Ах, учитель мой, будто я не видел, как вы к себе в келью прихожанок уводите...

Настоятель. Да ведь я водил их, чтобы они шили для меня, негодяй!

Послушник. Шьют они или не шьют, но только всякий раз слышу, как воркуете вы, словно два голубка, а из покоев выйдете — с обоих пот ручьем льет. Видел я, все видел.

Настоятель. Ну и негодяй же ты, ну и проходимец!

Послушник. Ты что? Святой отец — так думаешь, я тебя испугаюсь?

Со словами: «А ну ударь!» Послушник и Настоятель набрасываются

друг на друга. Настоятель сбивает Послушника с ног.

Послушник. Ах, ты так, ну держись! Вот тебе, вот тебе, негодяй, не уйдешь!..

ВОДОНОС-ПОСЛУШНИК

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Послушник — в токин, в дзиттоку.

Настоятель — в токин, в коромо и кэса, с четками.

Привратница — в хакукосодэ, в юбоси.

Настоятель. Почтеннейшая публика, перед вами настоятель этого храма. Сегодня ко мне придут в гости несколько прихожан, придется их чаем угостить, а для чая хорошая вода — самое главное. Надо отправить послушника к роднику. Позову-ка его. Эй, эй, послушник, где ты там?

Послушник. Здесь я.

Настоятель. Быстро примчался. Позвал я тебя вот зачем. Пригласил я к себе сегодня нескольких прихожан, придется их чаем угостить, а для чая хорошая вода — самое главное, так сходи к роднику, принеси воды.

Послушник. На это должен бы я ответить: слушаюсь, да на беду у меня снова приступ бери-бери, просто мочи нет никакой. Может, пошлете вместо меня привратницу Итя?

Настоятель. Что ты! Ведь женщины пока соберутся, то да се, глядишь, вечер настанет и вода будет не нужна. Сходи, сходи сам.

Послушник. В другой раз, когда угодно, а сегодня не могу. Пошлите Итя.

Настоятель. Хорош, как посмотрю: ты ему слов, а он тебе два. Раз так, сиди здесь и не выходи никуда.

Послушник. Слушаюсь. [К публике.] Вот удача! Ловко я его провел. Ведь между мной и Итя... того... словом, тайна у нас с ней.

Настоятель [к публике]. Вот бездельник! Да что поделаешь, придется Итя послать. Эй, эй, Итя, где ты?

Привратница. Что вам угодно?

Настоятель. Позвал я тебя вот зачем. Гости ко мне вот-вот нагрянут, хочу попросить тебя, сходи к роднику, принеси воды, чтобы чай приготовить.

Привратница. А я думала, что-нибудь случилось. А воды принести мне ничего не стоит, я готова.

Настоятель. Вот спасибо тебе, вот спасибо! Подожди здесь минуточку, я сейчас... [Уходит и вскоре возвращается.] Эй, Итя, я ведро тебе принес. Только не задерживайся.

Привратница. Слушаюсь. Не извольте беспокоиться. Я мигом.

Настоятель. Да уж поскорей.

Привратница [одна]. Ишь, что надумал! Ладно, сбегаю к роднику, да поскорее назад. Только что-то не пойму я: за водой всегда послушника посылают, никогда не бывало, чтобы меня просили... Вот я и пришла. Ах, ну и вода здесь, ну и вода! Не зря все ее для чая берут.

Послушник [к публике]. Приказывал мне настоятель, приказывал, а все равно пришлось ему Итя за водой послать. Наверно, она уже пошла к роднику. Люди ничего не знают, а у нас с Итя любовь, пойду сейчас следом за ней, и там, у родника, поговорим по душам. Поэтому я и попросил отца настоятеля послать ее. Повезло мне! Поспешу, сейчас с ней увидимся. А настоятель ничего не знает, поди думает, что я лодырь, обманщик. Вот я и пришел. Где же Итя?.. Ах, вон она... Хм, песенку мурлычет какую-то печальную, склонилась, воду зачерпывает. Эй, эй, Итя! Это ты?

Привратница. Откуда ты явился? Господин настоятель тебя за водой посылал, а ты сказал, что у тебя бери-бери или еще чего-то. Тебе же велели дома сидеть, а ты... Зачем сюда пришел?

Послушник. И ты еще спрашиваешь, зачем... Ведь за все это время нам ни разу не удалось по душам поговорить, вот я и придумал, как встретиться здесь с тобой и побыть вместе. Для этого и болезнь придумал. И тебя послать сюда я просил, чтобы нам встретиться. Да брось ты это ведро, иди ко мне, иди...

Привратница. И слушать не хочу глупости такие! Чего доброго, люди заметят. И слушать не буду... И не зови, все равно не пойду, иди домой.

Послушник. Ох, если бы ты только знала, что я: тебе скажу! Ну, иди же ко мне, иди!

Настоятель [к публике]. Послал я к роднику привратницу, а она где-то запропастилась. Пойду встречу ее. И что с ней такое приключилось?.. О, что я вижу? Послушник, да ведь ты жаловался на бери-бери, а сам сюда прилетел. Что ты тут делаешь?

Привратница. Ах, господин настоятель, я замешкалась тут, вот он и пришел сюда узнать, что со мной..

Настоятель. Хм... Никак не пойму... Вот что. Отныне ни один из вас ко мне ни ногой.

Привратница. Ах, господин настоятель, да что же это такое! Ведь он ни в чем неповинен.

Настоятель. Ах ты, негодница, еще защищаешь, его. Я тебе покажу!

Привратница. Да как вы. смеете! Думаете, настоятель, так я и испугалась!

Настоятель. Эй вы, греховодники, да как вы смеете, да вы что это?

Послушник. А с таким, как ты, вот как лучше всего. (Бьет его.) Эй, Итя, лезь ко мне на спину! Милушка моя, милушка.

Настоятель. Ах, вот вы как с наставником своим поступаете! Не поздоровится вам на том свете. Греховодники! Куда? Не уйдете!

ОБЕД И ЯМАБУСИ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Ямабуси — в коромо, токин и судзуки.

Самурай — в нагабакама, с коротким мечом.

Дровосек — в кукурибакама, с палкой,

к которой привязана коробка с едой.

Ямабуси. У отшельника-ямабуси ни гроша за душой, ходит он по дорогам да посвистывает, бродит да небылицы рассказывает. Почтеннейшая публика, перед вами отшельник-ямабуси. Я только что совершил паломничество на гору Кадзураки и сейчас возвращаюсь обратно. Ну и жарища сегодня! Да вот тут прохладное местечко, пожалуй, отдохну под этим деревом.

[Появляется Дровосек.]

Дровосек. Почтеннейшая публика, я дровосек, иду в лес за хворостом. Ну и жара сегодня! Пожалуй, прилягу тут в тени.

[Появляется Самурай.]

С а м у р а й. Уважаемые зрители, я самурай, иду по своим делам вон за ту гору. Сегодня такая жара, утомился я, прилягу под деревом... О, тут уже дровосек расположился. Да никак, он и обедом запасся? А не съесть ли мне его обед?.. Пожалуй, так и сделаю, а потом прилягу. Только бы он не проснулся. (Съедает обед.) Хорошо подкрепился! Теперь можно и поспать. Хм... А вдруг дровосек проснется и увидит, что его обед съеден? Как бы неприятности не получилось. Не лучше ли вовремя ноги унести? Ой, да вон там ямабуси спит. Размажу по его губам остатки каши... Теперь нечего беспокоиться, спи хоть до утра.

Дровосек [просыпается]. Ой, солнце уж склоняется. Пожалуй, здесь в холодке и закушу. Что за чудо? Где же мой обед? Коршун склевал, что ли? Но тогда крышки на коробке не было бы... Кто же съел его? Ага, да тут спит кто-то. Разбужу его. Эй, эй, вставай!

Самурай. О-хо-хо! Хорошо поспал! Что такое?

Дровосек. Сознавайся, ты мой обед съел?

Самурай. Да ты что? Да как ты смеешь так с самураем разговаривать!

Дровосек. Самурай самураем, а когда в брюхе пусто, так и он не вытерпит.

С а м у р а й. Ах ты, негодяй! Сперва оглянись кругом, а потом уж болтай!

Дровосек. А что кругом-то? Ты да я, разве не так?

Самурай. Ты вон туда взгляни, видишь, ямабуси спит?

Дровосек. И вправду спит. Может разбудить и допросить его?

Самурай. Конечно, иди и спроси.

Дровосек. Эй, эй! Вставай!

Ямабуси. О-хо-хо, поспал на славу! А тебе что нужно?

Дровосек. Почтенный ямабуси, я тебя спросить хотел, вот и разбудил. Не ты ли изволил мой обед съесть?

Ямабуси. Что ты мелешь?

Дровосек. Не отговаривайся, не отговаривайся, вон даже на губах налипло.

Ямабуси. Ага, понятно! Есть не ел, а к губам прилипло. Ну ничего, ведь я ямабуси. Прочту волшебные заклинания свои и узнаю, кто ел, а кто не ел.

Самурай. Чего ты там болтаешь, ямабуси? И так ясно. А мне пора идти.

Ямабуси. Нет уж, господин самурай, сделайте милость, подождите. Вы тоже отдыхали тут, рядом, так уж извольте остаться, пока я заклинания произнесу. Тогда

мы все узнаем. (Произносит заклинания.) Тот, кто зовется ямабуси, уважения достоин. А под названием «токин», то есть плат головной, лоскут материи в один сяку[40] мы разумеем. Он в черный окрашен цвет. Складки на нём заложив, голову им накрывают, за то и название «токин» получил он. А вот это — четки, коль настоящие четки, бусинок на них сто восемь счетом. И вот заклинания свои я произношу: Бороон, бороон... Аттара кэта-о... хати-га-сасу... Бороон, бороон...[41].

Дровосек. Послушай, ямабуси, пока ты свои «бороон» бормочешь, последние остатки обеда пропадут.

Самурай. Эй, ямабуси, не смеши людей!

Ямабуси. А ирис, что под мостом, кто посадил этот ирис? Бороон, бороон... Эй, дровосек, взгляни-ка туда, видишь, как самурай с ума сходит.

Дровосек. И вправду с ума сходит.

Ямабуси. А все потому, что одна у ямабуси защита — заклинания его.

Дровосек. Эх, что ты там ни бормочи, обеда не вернешь.

МОЛЕНИЕ ОБ ИСЦЕЛЕНИИ ПОЯСНИЦЫ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Ямабуси — в токин, в мидзукоромо, с четками.

Дед — в дзукин, подвязан узким поясом.

Слуга — в хангамисимо, с узким поясом.

Ямабуси (нараспев). У отшельника-ямабуси ни гроша за душой, ходит он по дорогам да посвистывает, бродит да небылицы рассказывает. Почтеннейшая публика, перед вами ямабуси, уроженец Хагуросан, из провинции Дэва. Я выполнял свой обет в святых местах в горах Оминэ-Кадзураки и сейчас возвращаюсь на родину. Поспешу, пожалуй. Здесь поблизости живет мой дед. Давно мы с ним не виделись, хочу заглянуть к нему... Ямабуси — это тот, кто ночует в горах, кто обрек себя на жизнь, полную тяжелых испытаний. И коль соблюдает он обет свой, то даруется ему сила молитвой своей даже птицу, в небесах летящую, низвергать. Ну, вот я и пришел. Постучу. Эй, есть ли кто дома?

Слуга. Кто-то пришел. Кто это?

Ямабуси. Да это я.

Слуга. А-а, это вы, почтенный странник. Наконец- то нас вспомнили, давно мы с вами не виделись, но, благодарение небу, вы, кажется, пребываете в добром здравии.

Ямабуси. Да, да. Но и у тебя, видать, тоже все благополучно. Это хорошо. А как мой почтенный дедушка поживает?

Слуга. О, все хорошо! Дня не пройдет, чтобы он о вас не вспомнил.

Ямабуси. Вот как? Ну, надо поскорей увидеться с ним. Передай, что я пришел.

Слуга. Сейчас доложу. А вы извольте здесь подождать. Послушайте, хозяин, почтенный странник пришел вас навестить.

Дед. Что говоришь? Погода сегодня хорошая?

Слуга. Да нет, какая там погода. Почтенный странник, говорю, пришел вас навестить.

Дед. Что ты там говоришь? Навестить пришли? Кто пришел? Совсем я стар стал, поясница болит, сил нет! Принеси-ка скамеечку.

Слуга. Слушаюсь. Вот вам скамеечка. Послушайте, хозяин, почтенный странник пришел вас навестить.

Дед. Что? А, почтенный странник пришел! Каким это ветром тебя занесло? [Слуге.] Почтенный странник сладости любил, принеси-ка сладостей!

Ямабуси. О, вижу не забыли, каким я в детстве был. А я каждый год хожу по святым местам в горы Оминэ-Кадзураки. Свободного времени ни минуты, потому до сих пор и не мог навестить вас. Эй, слуга Таро, когда это моего почтенного дедушку так скрючило? Неужели он всегда теперь такой?

Слуга. Все время так мучается. Просто не знаем, что делать. Так его согнуло, что смотреть тяжело.

Ямабуси. Еще бы! Трудно ему, бедному. Вот что, передай ему, что ныне я в себе большую силу чувствую и мои заклинания могут исцелить его.

Слуга. Слушаюсь. Хозяин, почтенный странник изволил сказать, что ему очень жаль вас. Но ныне он в себе большую силу чувствует, и его заклинания могут помочь вам..,

Дед. Ну, если столь велика его сила, пусть попробует помолиться за меня.

Ямабуси. Хорошо. Сейчас принимаюсь за молитву и помогу его исцелению. Ямабуси — это тот, кто денно и нощно в горах пребывает, и за то он зовется отшельником-ямабуси. А под названием «токин», то есть плат головной, лоскут материи в один сяку мы разумеем. Он в черный окрашен цвет, и, складки на нем заложив, голову им накрывают, за то и название «токин» получил он. А вот эти четки—вовсе не четки «ирадака», в четках «ирадака» бусинки все граненые, тесно одна к другой нанизаны. Если такой ямабуси, силы святой обладатель, прочтет за молитвой молитву, разве не случится тут чудо? Бороон, бороон! И-ро-ха-ни-о-э-то, бороон, бороон! Эй, слуга Таро, смотри, или это не чудо? Видишь? Чудо из чудес! Даже не верится.

Слуга. Чудо из чудес! Даже не верится.

Дед. Ой, слуга Таро, наконец-то я снова могу вверх смотреть и любоваться луной и звездами. Какое это счастье. О, какое счастье!

Слуга. Слышите, как ваш дедушка изволит радоваться?

Ямабуси. Еще бы, и мне самому это приятно.

Дед [пробует нагнуться]. Эй, слуга Таро, что же это? Неужели я на всю жизнь таким останусь?

Ямабуси. Да, навсегда!

Дед. Да он что, смеется надо мной? Не могу я больше так оставаться. Эй, Таро, скажи ему, пусть он меня оставит таким, каким я прежде был.

Слуга. Почтенный странник, вы слышали, что ваш дед изволил сказать?

Ямабуси. Как не слышать. Уж очень сила во мне велика: перемолился я на этот раз. Попробую теперь сотворить молитву сзади него и поправить дело.

Дед. Молись же скорей!

Ямабуси. Сейчас приступаю. Если молитва твоя не услышана небом, духом не падай. Твори за молитвой молитву, четки в руках перебирая, как молился наш учитель Эн-но-гёдзя^[42]. О, разве не будет тут чуда? Бороон, бороон... Ирис, что под мостом, кем же посажен этот ирис? Бороон, бороон... [Дед согнулся и не может выпрямиться.] Эх, перемолился.

Дед. Эй, передай страннику, что он не пожалеть меня пришел, а издеваться надо мной. Пусть сделает меня таким, каким я раньше был. Нет больше сил терпеть.

Ямабуси. Ах, слуга Таро, передай, что я опять перемолился. Уж больно велика во мне сейчас сила. Те-

перь я попробую помолиться перед ним, а ты стой сзади и оттягивай, чтобы его слишком вперед не перегнуло.

Слуга. Слушаюсь.

Ямабуси. Хоть и зловредна сия поясница, но неужели не будет чуда, если сотворю я молитву, взявшись рукой за веревку, которая из рук бога Мёо получена? Бороон, бороон, бороон...

Все трое поют и пляшут.