Мотивационная теория счастья

ГЛАВА 1. о СЧАСТЬЕ: НА ПУТИ К КАУЗОМЕТРИИ

Рассуждать о счастье — занятие рискованное. «В Риме во время Варрона существовало 278 противоречивых мнения об истинном счастье; их нашлось бы гораздо больше в Пари­же» отмечал несколько столетий назад Шарль Фурье (Фурье, с. 99). Наше мысленное путешествие будет далеким, но не очень долгим. Мы ограничим его обзором мнений преимущественно времен Древней Греции, а итогом главы станет понятие эвдемонической установки [1], которое в дальнейшем послужит нам в качестве базового для понимания субъек­тивной каузальности индивидуальной человеческой жизни. Мы попытаемся также достроить типологию стилей жизни, основываясь на представлениях личности о путях достиже­ния счастья, выявленных при анализе мотивационных меха­низмов стилеобразования в этических концепциях античности.

Стиль жизни буде анализироваться как феномен инди­видуальности, то есть личности, обладающей «собственным внутренним миром, самосознанием и саморегуляцией по­ведения, складывающимися и действующими как органи­затор поведения — «Я», и являющейся относительно «замкнутой саморегулирующейся системой»» (Ананьев, 1968, с. 93; Ядов, 1977, с. 22). В качестве синонимов термину «стиль жизни индивидуальности» мы будем пользоваться также тер­минами «индивидуальный стиль жизни» и «индивидуаль­ный жизненный стиль». Более точным названием было бы «индивидуальностный стиль жизни», однако оно звучит не совсем привычно.

МОТИВАЦИОННАЯ ТЕОРИЯ СЧАСТЬЯ

Психологический подход к исследованию человеческой жизни неразрывно связан с анализом деятельности. «Дея­тельность, — по словам А.Н. Леонтьева, - есть молярная, не аддитивная единица жизни телесного, материального субъекта. В более узком смысле, то есть на психологическом уровне, это единица жизни, опосредованная психическим отражением» (1975, с. 81—82).

При анализе деятельности как субъект-объектного взаи­модействия прежде всего учитывается наличие у субъекта определенных потребностей — нужд в тех или иных веще­ствах или свойствах окружающей среды, необходимых для поддержания его жизни. Удовлетворить свои потребности субъект может, только обратившись к соответствующим объектам. Свойство объекта, могущее удовлетворить пот­ребность субъекта, назовем полезностью. Сходные с полез­ностью понятия встречаются во многих и 1уках: это «подкрепление» — в физиологии высшей нервной деятель­ности, «потребительная стоимость» — в политической эко­номии, «привлекательность, информативность» — в социальной психологии. Объект может быть полезным для субъекта различными своими сторонами в зависимости от того, какие потребности он может удовлетворить.

Помимо полезности объект обладает еще одним свой­ством — сложностью, под которой мы будем понимать со­вокупность внутренних связей элементов данного объекта и его внешних связей с другими объектами. Эти связи опреде­ляют диапазон изменчивости объекта и число возможных степеней свободы в его взаимодействиях с другими объекта­ми. Поэтому сложность объекта выступает для субъекта ме­рой предсказуемости его (объекта) поведения. Чем сложнее объект, тем изменчивее он и тем труднее его предсказать. Сложность обусловливает те или иные средства, необходи­мые для овладения объектом, и соответствующие свойства субъекта, ответственные за нахождение и использование дан­ных средств. Эти свойства субъекта являются его способнос­тями.

Таким образом, уже в начальной ситуации деятельности субъект и объект диалектически связаны друг с другом, а сама эта ситуация предстает перед нами как некоторая сис­тема взаимообусловленных потребностей и полезностей, с одной стороны, и сложностей и способностей — с другой:

п отребности - полезность

Субъект Объект

с пособности - сложности

Какова же внутренняя взаимосвязь этих свойств у чело­века, могущего быть и субъектом, и объектом деятельнос­ти? Для ответа необходимо перейти к анализу общения как субъект-субъектного взаимодействия. Тот факт, что в обще­нии человек выступает одновременно и как субъект, и как объект, поможет нам выяснить, как взаимосвязаны его субъектные и объектные характеристики.

Рассмотрим прочую, но наглядную ситуацию. А симпа­тизирует В и хочет добиться ответного расположения. А обла­дает рядом привлекательных качеств — глубоким умом, к красивой внешностью, личным обаянием, благодаря которым может удовлетворить различные потребности В. Следовательно, с точки зрения В, эти качества характеризуют полезность А как партнера но общению. Но для самого А ум, красота, обаяние являются атрибутами, благодаря которым можно вызвать внимание к себе со стороны В; другими слова­ми, они рассматриваются с позиции А как определенные спо­собности. Мы видим, что способность и полезность здесь — одно и то же. Различие лишь в аспектах рассмотрения — одно фундаментальное качество, например красота или ин­теллект, выступает способностями, если рассматривать его принадлежащим субъекту, и полезностью, когда оно харак­теризует человека как объект.

Посмотрим на этот пример и с другой стороны. Пусть А помимо множества достоинств обладает весьма капризным характером, и постоянно меняющимися желаниями. С пози­ции А, эти капризы являют я проявлением определенных потребностей, но для В они выступают несколько в ином свете — характеризуют А с точки зрения предсказуемости повеления и сложности как партнерами по общению. Мы видим, что и здесь повторяется принцип связи субъектных я объектных свойств. Аналогично способностям и полезностям потребность и сложность также по сути одно и то же, их различие — лишь в аспектах рассмотрения. Одно и то же качество человека в субъектном плане выступает как по­требность, а в объектном — как сложность.

Начальная ситуация деятельности — это еще не взаимодействие, а лишь исходная система отношений, которую застает субъект в той или иной ситуации. Субъект находится в окружении многих объектов, каждый из которых в той или иной мере может удовлетворить его потребности. Какой объект он превратит в цель своей деятельности? Сумеет ли он достичь поставленной цели? Эти вопросы относятся уже к анализу собственно субъект-объектного взаимодействия. Первый вопрос выделяет этап постановки цели (целеполагание), второй — ее достижение (целеосуществление).

На этапе целеполагания четко различаются две относительно самостоятельные стадии (Анохин, 1978, с. 87): ориентировки (афферентного синтеза) и выбора пели (принят решения). На стадии ориентировки происходят сбор и переработка информации субъектом об объектах среды и о самом себе. Объективные свойства начальной ситуации трансформируются здесь в субъективные отображения:

самооценки субъектом своих способностей, С;

самооценки субъектом своих потребностей, П;

оценки субъектом полезности объекта, n;

оценки субъектом сложности объекта, с.

На основе сформировавшегося образа начальной ситуации субъект принимает решение относительно цели своей деятельности, то есть выбирает объект, к достижению которой она (деятельность) будет направлена. Результаты многочис­ленных исследовании психологических механизмов выбора и принятия решения (Козелецкий, 1979; Кулюткин, Сухобская 1972) позволяют предполагать, ч > критерий этого выбор; строится на различных соотношениях указанных субъективных оценок. Введем следующие понятия.

Субъективная значимость объекта — это то, в какой мере объект может удовлетворить, с точки зрения субъекта, потребности последнего:

З = n / П.

Значимость увеличивается с возрастанием оценки субъек­том полезности объекта и с уменьшением самооценки субъектом своих потребностей[2].

Субъективная возможность достижения объекта — то, в какой мере субъект, с его точки зрения, может овладеть объектом и достичь цели своей деятельности:

В = С / с.

Возможность увеличивается с ростом самооценки субъек­том своих способностей и уменьшается с ростом оценки субъектом сложности объекта.

Значимость и возможность, будучи субъективными фак­торами, в конечном счете, более или менее адекватно отра­жают объективные свойства субъекта и объекта деятельности.

На основе субъективной значимости и субъективной возможности формируется общая мотивация субъекта к объекту, выступающая в качестве меры предпочтительности данного объекта для субъекта. Объект, имеющий наибольший «вес» мотивации, и становится целью деятельности. Мотивация равна:

М = З В

где знаком обозначена операция совмещения факторов. Какая именно операция, не имеет сейчас принципиально­го значения (подробнее см. в: Кроник, 1977, с. 29—31), важ­но лишь то, что мотивация возрастает с увеличением значимости объекта и возможностей субъекта.

Понимание жизни как деятельности не означает сведе­ния ее к множеству отдельных действий и поведенческих актов. Жизнь есть целостность, и в качестве характеристики таковой должен быть научно осмыслен индивидуальный стиль жизни, отражающий единство всех жизненных проявлений человека как индивидуальности.

Если среду рассматривать не как сумму объектов, а как целостный, единый в себе объект, а субъект — как высоко развитую индивидуальность, то их взаимосвязь предстанет как взаимодействие человека и мира. Проблема целеполагания трансформируется при этом в проблему определения той наиболее общей жизненной цели, к которой человек стре­мится и овладение которой приносит ему ощущение полно­ты бытия, то есть в проблему смысла жизни и счастья.

Решение этой проблемы предполагает ответ на два фун­даментальных вопроса: В чем состоит смысл человеческой жизни? Каковы пути его реализации? Это не только чисто научные вопросы. В той или иной формулировке они неиз­бежно встают перед каждым задумывающимся о своей жиз­ни. И ответы на эти вопросы во многом определяют повседневное поведение человека и его жизненный путь Более того, у развитой индивидуальности последний зачастую мо­жет быть понят лишь как практические поиски ответа на смысложизненные вопросы, а ее индивидуальный стиль жиз­ни — как конкретный ответ па эти вопросы.

Сформулированный критерий целеполагания (выбора) можно распространить и на ситуацию взаимодействия в сис­теме «человек—мир».

Если верно, что целью деятельности становится объект, мотивация к которому наибольшая, то из этого логически следует, что человек стремится к постоянному увеличению своей мотивации к миру или, другими словами, к увеличению значимости мира и росту своих возможностей. В таком стремлении к постоянному усилению мотивации к миру и состоит, по нашему мнению, формально-количественная сто­рона смысла индивидуальной жизни. Но что это значит со­держательно? Что возникает в результате непрерывного увеличения мотивации к миру? Дурная бесконечность или нечто иное? Если иное, то что именно?

Возникает такое состояние взаимодействия человека с миром, при котором мир переживается как способный удов­летворить весь спектр имеющихся потребностей и становит­ся бесконечно значимым для человека, а человек чувствует себя обладающим бесконечными возможностями для овла­дения значимым миром. Мир переживается как мир челове­ка, а сам человек - как человек мира. Подобное состояние слияния с миром может быть достаточно устойчивым лишь в том случае, когда оно является результатом не иллюзорных представлений человека, а адекватного психического отра­жения им роста объективной значимости мира и своих объек­тивных возможностей.

С философской точки зрения, в этом состоянии наибо­лее полно отражается диалектическое единство процессов распредмечивания и опредмечивания на уровне индивидуального субъекта, в ходе которых происходит превращение свойств объекта в свойства субъекта и противоположное пре­вращение свойств субъекта в свойства объекта.

В психологическом аспекте состояние слияния с миром может быть понято как результат превращения мотивации к миру в бесконечно большую величину, что осознается чело­веком в форме переживания полноты бытия, связанного с самоосуществлением, то есть счастья (Философская энцикло­педия, 1970, с, 175). В содержательном плане это переживание качественно различно у разных людей в зависимости от их места в структуре общественных отношений, статусно-роле­вых, возрастно-демографических, психологических и пси­хофизиологических характеристик. Все эти факторы обуславливают наличие той или иной содержательной доми­нанты субъективного мира личности и тем самым наиболее типичные для нее переживания счастья. Так, например, до­минантой субъективного мира художника является мир ис­кусства, а наиболее типичные переживания его счастья состоят в эстетическом вдохновении, в «слиянии с прекрасным». Доминанта мира ученого — это мир знания, и его счастье — «в слиянии с истиной», в озарениях и открытиях. У влюбленного весь мир — это любимый человек, счастье в духовном и физическом слиянии с этим человеком. Подобное со­стояние — независимо от доминирующего содержания мира личности — всегда есть некий экстаз, выход за пределы себя, растворение себя в мире и нахождение всего мира в себе. Естественно, что чем богаче субъективный мир челове­ка, чем большая часть объективной действительности в нем представлена, чем многограннее его реальные связи с дру­гими людьми, тем более полным может быть переживание счастья.

Вопрос о психологических условиях и способах обрете­ния счастья принадлежит к малоисследованным, хотя его важность вряд ли может вызывать сомнение. Актуальность этой задачи отмечала, в частности, И.И. Рейнвальд, выде­ляя как единую основу для сопоставления актов деятельно­сти и свойств личности «стремление человека к достижению максимальной полноты жизни» и подчеркивая, что «анализ путей достижения счастья можно и нужно использовать как средство раскрытия специфических для человека закономер­ностей самоутверждения» (1974, с. 80).

В решении данного вопроса мы исходим из проведенного анализа общей структуры субъект-объектных отношений в системе «человек—мир» и понимании счастья как пережива­ния слияния с миром, в котором открывается действительная полнота человеческого бытия. Как показано, это пережива­ние возникает в случае превращения мотивации человека к миру в бесконечно большую величину. Последнее может про­изойти при наличии очень высокой оценки человеком зна­чимости мира и (или) своих возможностей. Высокие оценки значимость и возможностей являются, следовательно, внут­ренними психологическими условиями возникновения пе­реживания счастья.

Что касается психологических способов обретения счас­тья, то с обшепсихологической точки зрения они могут быть поняты как определенные способы саморегуляции челове­ком своей мотивации к миру. Проблема саморегуляции при­надлежит к наиболее фундаментальным психологическим проблемам, глубоко разрабатываемым в последние десяти­летия в психофизиологическом, обще- и социально-психо­логическом аспектах. Вопрос о саморегуляции в целостной системе отношений человека к миру был в общих чертах намечен С.Л. Рубинштейном в работе «Человек и мир», а применительно к анализу человеческой жизни поставлен К.А. Абульхановой-Славской: «Способы связи индивида с жиз­нью должны быть рассмотрены с точки зрения его самооп­ределения не по отношению к отдельным событиям, а как разные способы жизни в смысле их определения самим субъек­том» (Абульханова-Славе кая, 1977, с. 69).

Психологические способы обретения счастья, понимае­мые как способы саморегуляции человеком своей мотива­ции к миру, включают в себя, прежде всего, различные формы саморегуляции — управления человеком психологи­ческими условиями спонтанного (непроизвольного) возник­новения у него состояния счастья. Мы выделяем две формы такой саморегуляции: усиление человеком значимости мира и усиление своих возможностей. Указанные формы осуществляются в результате применения конкретных принципов саморегуляции. Так, стремясь усилить значимость мира (сте­пень удовлетворенности им), человек может пытаться уве­личить его полезность или, если это невозможно, уменьшить свои потребности. Стремление к усилению человеком своих возможностей может быть реализовано посредством умень­шения сложности мира или увеличения собственных способ­ностей. Следовательно, существует четыре относительно независимых принципа саморегуляции человеком своей мо­тивации к миру, которые мы определим как максимизация полезности, минимизации потребностей, минимизация слож­ности, максимизация способностей.

Выделенные формы и принципы саморегуляции пред­ставляют собой наиболее общие психологические способы усиления человеком своей мотивации к миру. У отдельного человека сфера их проявления, полнота и диапазон реализа­ции могут иметь определенную специфику. Принцип мини­мизации потребностей может быть выражен так: от разумного самоограничения до фанатичного подавления в себе любых желаний и полного отказа от каких-либо благ. Потенциальная возможность для его большей или меньшей выраженности обусловлена эмоционально-волевыми и психофизиологичес­кими особенностями индивида, а необходимость действия этого принципа связана с конкретными социально-эконо­мическими, историческими и социально-психологически ми условиями. Общество со слабо развитыми производительны­ми силами делает практически неизбежным для огромного числа людей обязательное самоограничение. По мере же раз­вития производительных сил и совершенствования произ­водственных отношений общество становится все более способным удовлетворить основные потребности человека, предлагая все новые и новые блага.

Все это позволяет предполагать, что на основе того и пи иного принципа саморегуляции под влиянием конкретных индивидуальных и социальных условий могут формировать­ся самые различные представления человека о путях обрете­ния счастья. Эти представления выполняют, на наш взгляд, стилеобразуюшие функции и реализуются в определенных индивидуальных стилях жизни.