Дневник для тебя

I

За окном темно. Темно в моей душе. Лишь изредка где-то вдалеке мерцает огонек. Свет, к которому надо стремиться. Но, Боже, как это тяжело! Кто мне поможет, где правильный путь? Темнота опускается на город, шум перестает мешать думать. Человек становится более искренним, хотя бы сам с собой. Как жаль, но многое, что ночью так актуально, наутро кажется смешным. Ночь – время, чтобы привести мысли в порядок. Ночью ты мыслишь при помощи сердца и от этого становишься более искренним. День создан для разума, а ночь для сердца. Именно поэтому молодежь больше лю­бит ночь, из-за того, что хочет жить сердцем, а зрелые люди любят день, по­тому что живут разумом.

Ночью обостряются чувства, оживают многие воспоминания, многое начи­наешь понимать по-другому. Нo наутро это, к сожалению, пройдет. Наутро разум тебе скажет, что твои ночные мысли – глупость, беспочвенные мечтания, и в чем-то будет прав. Но сейчас ночь, сейчас время сердца.

Я смотрю в окно. Там отражается свет от лампы и больше ничего не видно. Я думаю: что ты сейчас делаешь, с кем ты, думаешь ли обо мне? Вряд ли. Да­же ночью я не могу себя так жестоко обманывать. За год я был у тебя раза три, и все встречи проходили как по шаблону. Конечно, я не могу скрывать чувств, и все было понятно без слов, но все же. Мы разговаривали холодно. Обо всем и ни о чем. Я хотел спросить другое, а спрашивал шаблонное: «Как твои дела?». В мыслях, столько раз обыгрывая одну и ту же ситуацию, я вел себя совершенно по-другому. Но я никак не мог поговорить с тобой при све­те луны – светила сердца.

Лишь раз мы стояли дольше обычного, и стало смеркаться. Разум начал те­рять свою власть, разговор оживился. Почему-то мы стали обсуждать, что животным живется так скучно, и ты сказала, что если бы была рыбой, то, на­верное, умерла бы от скуки. Я же сказал, что, если бы ты была рыбкой, я посадил бы тебя в аквариум и никому не отдал. Практически ничего такого, но я взглянул в твои глаза и увидел, что ты смотришь в мои. Это был необыч­ный взгляд. Мне казалось, что я проваливаюсь в твои глаза все глубже и глу­бже и уже не выберусь оттуда. Зачем слова, если все ясно без них? Мне пока­залось, ты хочешь, чтобы я наконец сказал все, что о тебе думаю. На горизо­нте горел закат; сердце обретало все большую силу, но в дело вмешалась су­дьба – подошла твоя подруга. И откуда она только взялась? Довольно недвус­мысленно ты намекнула, что не мешало бы ей уйти, но нет! Вместо этого она стала рассказывать мне какой-то бред. Она что-то говорила, но я не слышал ее, потому что все глубже тонул в твоих голубых глазах. Тогда я пос­ледний раз видел блеск в них. А может, я просто так хотел его видеть, что он мне стал казаться? Я ушел от тебя с легкой душой. Было темно, и я жил сердцем.

Но это было всего лишь раз за год, всего лишь раз. При следующей встрече ты вновь была холодна. Снова ничего не значащие фразы и взгляды. Почему ты мне нравишься? Спроси лучше почему Земля круглая, почему море соленое, но не спрашивай меня об этом. Когда ты пропорхнула мимо меня, как мотылек, обвив мою шею руками, и глаза твои были полны таинст­венного света, я полностью отдался их власти. Ты повзрослела буквально за мгновение. Я понял, что передо мной уже не девочка, а девушка, которой я, возможно, небезразличен. Но это было давно, и ты, наверное, давно забыла тот случай и изменила свое мнение обо мне.

Когда-то на уроках мы смотрели друг на друга украдкой, но как это было давно! По календарному времени года два-три, а реально – целая веч­ность.

Любовь живет в нас, пока есть надежда на ее счастливый исход. Надежда моя иссякает, что делать? Я хочу все сказать тебе и либо обрести надежду снова, либо потерять все. Потерять веру в тех призраков, которые наполняют мои мечтания. Я твержу себе это давно и теряю время, мучаясь от своей не­решительности. Я не слеп, я вижу, как ты охладеваешь ко мне и, быть может, уже совершенно равнодушна. Так что все или ничего – аut ceasar, aut nihil. Я так больше не могу, мне нужно, чтобы ты поняла меня, выслушала все с самого начала до конца, не перебивая, а я буду смотреть в твои глаза, и, если не увижу в них прежнего блеска, надежда моя угаснет, затем угаснет и любовь. Если же я увижу вдруг, как загораются твои глаза, то от их огня загорится и мое сердце, хотя я понимаю, что надежда на это минимальна. Но надо вос­пользоваться этим шансом, пока он еще есть.

Я не нахожу света за окном, не нахожу его и у себя в душе. Где спаситель­ный свет или свет избавления? Самое важное впереди, лишь бы разум не по­мешал начинанию сердца.

II

Меня убивает эта неопределенность. Хотя о какой неопределенности я го­ворю? Если девушка дружит с другим парнем, разве есть место еще каким-то надеждам? Но человек таков. Даже услышав «нет», он еще считает, что оно может превратиться в «да». Надежду не так легко убить, как кажется. Она го­рит в нас, потом начинает тлеть, затем остаются угольки, которые время от времени, ловя взгляд или слово любимого человека, начинают светиться. На­дежда прорастет даже на песке, если будет хоть клочок благодатной почвы. Этой почвой является возможность мечтать. Где-то в человеке заложена вера. Без нее он умрет. Человек без веры – это человек без стимула в жизни, а значит, и без самой жизни.

Сегодня я вновь не смог с тобой поговорить и даже не сумел тебя увидеть. Мы с другом уже подходили к твоему дому, но рядом увидели твоего парня. Я не захотел видеть тебя с ним, и мы свернули. А вчера, когда, гуляя, я увидел, как вы идете вместе, ты постаралась поздороваться так, чтобы твой друг не видел этого. А месяц назад ты говорила, как он тебе надо­ел, что он тебе вовсе не нравится. Но я понял – ты соврала. Понял это тог­да же, после того, как эти слова слетели с твоих губ. Просто я уже знаю, когда ты лжешь. Я читаю это на твоем лице, слышу ложь в твоем голосе. Зачем ты мне так говорила? Из жалости? Но мне ничья жалость не нужна. Меньше всего я хочу, чтобы ты меня жалела. Когда нужна любовь, а взамен получа­ешь жалость, что может быть хуже?

Когда вчера я увидел вас вместе, ты смутилась. Мой друг сказал, что он тоже смущается, когда идет с девушкой, которая ему не нравится. Довольно интересно. Хоть я и не говорил ему о своих чувствах к тебе, он, зная меня да­вно, разгадал их сразу и попытался помочь. Мне было приятно это услышать, но я не могу и не имею права тешить себя этой ложной мыслью.

На что надеюсь – не знаю, что я буду делать – не знаю. Знаю только, что пустота занимает во мне все больше и больше места. Каждый день без тебя оборачивается образованием новых пустот в душе.

С другими девушками я общаюсь довольно холодно, всех сравниваю с то­бой, в каждой хочу увидеть хоть частичку тебя. Что такое любовь? Лю­бовь – это болезнь, начинающаяся великой радостью, а заканчивающаяся глубокой печалью. Для других я официален, я берегу весь жар своего сердца для тебя, но боюсь, он тебе не нужен. Я не могу принять правду и не могу принять ложь. Что же мне делать? Где решение? Где исцеление? Кто мо­жет мне помочь? Другая любовь? Но пока я думаю о тебе, пока все мечты мои лишь о тебе, я не в силах искать ее. Я живу как в коме. Так же гуляю, об­щаюсь со всеми, но мыслями и сердцем с тобой.

Хватит! Я не в силах больше так существовать, мне надо тебя увидеть или как-то забыть. Забыть... Я пытался: несколько месяцев не видел тебя. Но, когда увидел вновь, чувства мои разгорелись с новой силой, как будто в топку сердца кто-то подбросил новых дров.

Я болен, болен любовью, и мне нужно лекарственное средство, но где же его взять? Где найти противоядие против яда любви?

III

Сегодня впервые за последнее время я провел действительно хороший день. Встретил столько знакомых, что даже сбился со счета. Такова уж особенность маленького города. Летом все собираются из всех концов страны домой. Как молодые птенцы, совершив свой первый полет, возвращаются к себе в гнез­до, так и студенты возвращаются с учебы домой. Столько нового открыва­ешь, казалось, в знакомых людях. И уже кажется, что и не знал их, а знако­мишься с новыми, совершенно незнакомыми людьми.

Видел, конечно, и тебя. Но меня так отвлекали, что перекинуться с то­бой несколькими фразами сумел, только оставшись один.

Ты, наверное, с удивлением увидела, что я шел в окружении целой толпы знакомых и вел с ними оживленную беседу, не обращая на тебя ров­но никакого внимания. Мне действи­тельно было так хорошо и легко, что все проблемы, волнения оставили меня. Я менял представление людей о себе как о малообщительном человеке. Ты же сильно удивилась, что я не удостоил тебя даже взглядом. По-моему, я нахо­жу лекарство, средство от своей болезни – общение. Общение действительно лечит от такого недуга, как любовь.

Но, когда я остался один, мне все-таки захотелось поговорить с тобой. Ты была с по­другами, но предложила присоединиться к вам и, пропустив их вперед, пошла в паре со мной. Я увидел твое удивление моим поведением, таким отношени­ем к тебе. Ты стала расспрашивать меня о моих любовных делах. Я ответил, что все отлично. Конечно, за час до этого ты видела меня в окружении деву­шек, и тебе это определенно не понравилось. По-моему, ты даже начала рев­новать. Это уже прогресс. Но теперь уже я себя спрашиваю: нужно ли мне прогрессировать в отношениях с тобой или же постараться излечиться пол­ностью? Ты, как бы между прочим, спрашивала меня о девушках, с которыми я шел. Довольно интересно было наблюдать твое волнение. Но провожать до­мой тебя пошел твой парень, которого мы случайно встретили. Он отвел тебя в сторону и стал отчитывать за то, что ты была не с ним.

Сегодня я действительно в замешательстве: как быть? Прежнее решение поговорить с тобой уже не выглядит единственно верным. Ведь в своих дру­зьях и знакомых я нахожу противоядие яду любви. Я чувствую, что избавление – дело времени, но в то же время я хотел бы видеть тебя рядом с собой. О небеса, подскажите, как мне быть! Пустить все на самотек, и пусть судьба и случай решают, отдаться течению жизни или плыть против него?

Ты, видя, как я холоден с тобой, относишься ко мне лучше. Такова природа человека. Ему нужно зеленое яблоко с самой верхушки, а спелого у себя под ногами он не замечает. Только когда его подберет кто-то другой, человек на­чинает плакать и сожалеть, что не взял его первым.

IV

С момента моей последней записи прошло около двух месяцев. Положившись на волю судьбы, я попытался как можно сильнее насытить свою жизнь различными событиями. И я стал все реже думать о тебе.

Куда-то ушел тот прежний таинственный душевный трепет, с которым я вспоминал тебя. Более того, я стал замечать в тебе какие-то недостатки – это первый признак, что любви больше нет. Да и была ли любовь, спрашиваю я себя, может, это была глубокая симпатия или юношеская влюбленность? Мо­жет быть, изменению моего отношения к тебе способствовали наши недолгие диалоги? Когда я говорил тебе что-то серьезное или даже трагическое, ты по­нимала это как шутку или розыгрыш; когда же я пытался пошутить, вдруг станови­лась серьезной. За это время я встре­тился со многими людьми, которые понимали меня лучше, чем ты. Но зачем рассуждать о том, как и почему так случилось? Важен итог: я больше не бо­лен. Мое сердце теперь свободно, но это продлится, наверное, недолго, ведь в молодости мы любим, чтобы жить. Читая первые страницы, уже не верю, что автор тех строк я. Куда делась та грусть? Может, ее сдуло жарким и су­хим августовским ветром? Но это уже не важно.

Думать о том, что могло бы быть, – дело несерьезное. Ведь что случи­лось, то случилось, и ничего не исправить, не изменить. Но не могу не ду­мать о том, что было бы, если бы я поговорил с тобой о своих чувствах. Все могло бы быть иначе. Но что случилось, то и к лучшему. Я хотел отдать этот дневник тебе, но теперь буду хранить его как память. И если вдруг чувства затвердеют и покроются налетом жизни, я, прочитав первые страницы, смогу их воскресить, а значит, стать чуточку лучше, ведь чем острее мы чувствуем, тем чище наша душа.

За чувства, которые я испытал, я благодарен тебе. Человек, который не любил, не жил. Ты позволила мне почувствовать, что я действительно живу, а не существую. Пусть все не зашло далеко, но, может, так лучше?

И лишь иногда, сидя в кафе, когда на земле воцаряется ночь, а на небе светит луна, я думаю, что все могло быть иначе. Но затем отбрасываю эту мысль и говорю сам себе: «Все было так, как и должно было быть. Так распорядилась жизнь, так хотела судьба, так решил случай. И за это я им благодарен. И все же...».

Ирина ЯЩЕНКО,

студентка 4-го курса

юридического факультета