Промышленный переворот. Ограбление колоний в XVIII в

Ограбление колоний в XVIII в. систематически приносило Англии колоссальные богатства, и собственники их искали возможности для наиболее выгодного помещения капиталов. Капиталистам-предпринимателям, создававшим крупные централизованные мануфактуры, легко было найти средства для расширения этих предприятий, для введения самых дорогостоящих усовершенствований, если только они обещали впоследствии высокие прибыли. Когда развитие мануфактуры подготовило создание машин, наличие свободных капиталов обеспечило их быстрое распространение и практическое применение изобретений.

Другой важный процесс - аграрный переворот XVIII в.- обеспечил промышленности рабочие руки. Господствовавшие в парламенте сквайры парламентскими актами предоставляли землевладельцам право на огораживание, что естественно вытекало из нового положения земледельцев как неограниченных собственников земли. Эти «парламентские огораживания> > в течение XVIII в. привели к окончательной ликвидации английского крестьянства. «Приблизительно к 1750 г., - писал Маркс, - исчезают йомены, а в последние десятилетия XVIII столетия исчезают всякие следы общинной собственности земледельцев». Свыше 1, 5 млн. человек, которые к началу XVIII в. имели еще наделы (копигольдеры и мелкие фригольдеры), были теперь обезземелены, и их могли использовать сквайры в качестве сельскохозяйственных рабочих, а капиталисты - в качестве наемных рабочих мануфактур, а потом - фабрик.

В результате всех этих процессов к середине XVIII в. сложились предпосылки для перехода от мануфактурного к машинному производству. В ходе надвигающейся промышленной революции трудящимся предстояло сыграть роль не только безжалостно эксплуатируемых производителей товаров, но и творцов новой техники, создателей новых инструментов, методов производства, машин.

Эти, в большинстве оставшиеся безвестными изобретатели и рационализаторы пытались заменить руку человека как основное орудие труда каким-либо механизмом. Наибольшего успеха они добились в хлопчатобумажном производстве, которое в XVII-XVIII вв., по мере роста ввоза хлопка из колоний, становилось все более массовым. Усилия многих и многих пытливых и изобретательных людей увенчались первым крупным успехом в 1733 г.. когда механиком Кеем был создан летучий челнок, который сразу повысил производительность труда ткача вдвое. В 1785 г. Э. Картрайт изобрел механический ткацкий станок, производительность которого в 40 раз превышала производительность ткача, работавшего вручную.

Параллельно шло быстрое развитие механизации и в другой составной части хлопчатобумажного производства - в прядении. Уже в 1738 г. была создана первая прядильная машина, в которой самый процесс прядения был механизирован, хотя вся машина приводилась в действие еще вручную. Ткач Д. Харгривс изобрел в 1765 г. более совершенную механическую прялку, на которой можно было работать сразу многими веретенами (до 20).

В 1769 г. делец Аркрайт основал фабрику с прядильной машиной, работающей на водяном двигателе. Примеру Аркрайта сразу последовало немало предпринимателей. Если в 1780 г. в Англии насчитывалось 20 прядильных фабрик, то в 1790 г. их было уже 150. Фабрики строились обычно на берегах рек, так как двигателем пока еще оставалось водяное колесо.

История создания паровой машины представляет огромный интерес не только потому, что эта машина произвела подлинную революцию в развитии производства, но и в связи с тем единством теории и практики, науки и производства, которое впервые проявилось в работе над этим великим изобретением. До этого развитие естественных наук, хотя и определялось в конечном счете потребностями общества, было лишь в некоторых областях знания непосредственно связано с практикой. Данные науки, результаты исследований, как правило, не использовались для повышения производительности труда.

В самом начале периода Реставрации, в 1662 г., в Лондоне оформилось «Королевское общество», игравшее роль английской Академии наук. Основным принципом этой первой английской научной организации (если не считать университетов) был отказ от схоластики, от догматических методов «доказательств». Только наблюдение за жизнью природы, эксперимент и точный математический расчет признавались в кругах Королевского общества подлинной наукой. Считалось само собой разумеющимся, что данные науки не могут прийти в противоречие с учением церкви. Автор первой истории Королевского общества епископ Снарт, прославляя труды ученых, утверждал, что, за исключением проблем бога и души, «они вольны судить, как им заблагорассудится».

В числе членов Королевского общества были такие выдающиеся ученые, как один из создателей аэростатики и современной химической науки Роберт Бойль, гениальный Исаак Ньютон (1643-1727), открывший закон всемирного тяготения и сделавший ряд открытий в области оптики и других разделов физики и астрономии, естествоиспытатель Роберт Гук, открывший клеточное строение вещества и усовершенствовавший микроскоп, и многие другие. В науке начинается специализация; универсальные ученые типа Бэкона уже немыслимы, поскольку начали накапливаться научные данные в ряде наук, и овладение ими, а также дальнейшие эксперименты требовали всей жизни.

Бурный рост производства в период промышленной революции тесно и непосредственно связал науку и производство, взаимно их обогащая. В 1769 г. лаборант университета в Глазго Джемс Уатт (1736-1818) изобрел паровую машину. В 1784 г. он создал паровую машину «двойного действия», в которой пар, расширяясь, оказывал давление то на одну, то на другую сторону поршня. Это была подлинно универсальная машина, применимая в самых различных областях производства, а впоследствии, с некоторыми усовершенствованиями, - и на транспорте.

В способности паровой машины играть роль двигателя в практически любых условиях и заключалась ее великая революционная роль в развитии производства. Сам Уатт отлично понимал значение своего изобретения; как отмечал К. Маркс, «великий гений Уатта обнаруживается в том, что в патенте, который он получил в апреле 1784 г., его паровая машина представлена не как изобретение лишь для особых целей, но как универсальный двигатель крупной промышленности». Для производства машин потребовалось изменить металлургию.

Выплавка железа - один из древнейших видов производства - находилась в конце XVII в. почти в таком же состоянии, как три тысячи лет тому назад. Этот процесс проводился по-прежнему с применением древесного топлива, запасы которого в Англии быстро истощались. Лишь в начале XVIII в. кузнецы начали применять для плавки металла, в частности - чугуна, кокс, однако прошло не менее полувека, прежде чем были разрешены коренные проблемы массового производства чугуна на каменном угле. Решающего успеха в этом добился Дерби, который стал примешивать к железной руде во время плавки на каменном угле негашеную известь и получил чугун высокого качества. В 1756 г. он основал чугуноплавильный завод, который давал свыше 8 тыс. тонн чугуна в год. Насколько грандиозна была эта цифра для того времени, видно из того, что в 1720 г. во всей Англии было произведено 18 тыс. тонн чугуна.

Рост машиностроения потребовал не только увеличения количества чугуна, но и высококачественного сварочного железа и стали.

Задача получения стали и железа была столь неотложной, что английские специалисты упорно работали над ее решением и нашли несколько вариантов его. Наиболее значительным из них был метод пудлингования и проката, предложенный Кортом в 1784 г. В построенной им печи, работающей на каменном угле, можно было получить в больших количествах мягкое полосовое железо. Теперь уже растущая машиностроительная промышленность была обеспечена металлом. В результате этого механизация пошла очень быстрыми по тем временам темпами.

Важнейшей составной частью промышленного переворота стало развитие транспорта. Были улучшены существующие сухопутные дороги. Ж. Л. Макадам разработал способ твердого покрытия поверхности дороги, что дало возможность осуществлять перевозки (на конной тяге) значительно быстрее в любую погоду. Большое значение имело строительство каналов, которые соединяли промышленные районы с угольными центрами; это делало возможным доставку угля на фабрики в большом количестве и по сравнительно низким ценам. Например, после прорытия канала к важнейшему центру текстильной промышленности, Манчестеру, уголь в этом городе и во всем Ланкашире стал дешевле вдвое. Система каналов связала важнейший порт юго-восточной Англии Лондон с крупнейшим западным портом Ливерпулем. Некоторые усовершенствования были проведены также в речном и морском торговом флоте. Но все это были лишь полумеры.

Усилия изобретателей были направлены на создание принципиально нового вида транспорта, который был бы построен на использовании паровой машины. Поставить машину Уатта на колеса без существенных конструктивных изменений было невозможно, так как она была очень тяжелой и потребляла слишком много угля.

В начале XIX в. специалисты пришли к выводу, что необходима такая паровая машина, которая обходилась бы без конденсатора, сильно утяжелявшего машину, а отработанный пар не охлаждался бы, а просто выпускался в воздух. По этому пути пошел талантливый механик-самоучка, сын рудничного кочегара, Стефенсон (1781-1848). Он направил отработанный пар в дымовую трубу и таким образом выпускал его из машины. Это дало возможность избежать потерь на конденсацию пара, снизило вес двигателя и позволило использовать его для перевозки грузов. Паровоз Стефенсона двигался с колоссальной для того времени скоростью - 20 миль в час. Этого рекорда Стефенсон добился на первой в мире железнодорожной линии Стоктон - Дарлингтон в 1825 г., и с этого момента начинается строительство железных дорог сначала в весьма ограниченных масштабах, а затем - с лихорадочной скоростью.

В период с 1830 по 1870 г. железные дороги появились во всех развитых и во многих отсталых районах мира, связав быстрым и дешевым транспортом самые отдаленные районы государств с их промышленными и административными центрами, а также необычайно облегчив доставку товаров и пассажиров из одних стран в другие.

В промышленном преобразовании мира железные дороги сыграли исключительную роль. Наиболее прямое, непосредственное влияние они оказали на развитие металлургии и металлообрабатывающей промышленности. Огромное количество металла потребовалось в 40-60-х годах XIX в. для одной только прокладки рельс; но, кроме того, металл нужен был для строительства паровозов, вагонов, различного железнодорожного оборудования. Появились новые крупнейшие индустриальные предприятия - паровозостроительные заводы, потреблявшие не только металл, но и оборудование, что, естественно, привело к росту усовершенствованного станкостроения, производства паровых машин для приведения в движение всевозрастающего количества станков и т. д. Все это будило конструкторскую мысль и способствовало дальнейшему развитию техники производства.

Решающим скачком, завершившим промышленный переворот, было то новое явление в технике, которое получило распространение в 60-х годах XIX в., а именно начало производства машин при помощи машин. До сих пор машины создавались почти исключительно для производства предметов потребления. Но по мере того как машиностроительная промышленность приобретала массовый характер, возникали предпосылки для создания машин, производящих машины - сложные станки, паровые молоты и т. д. Появление машиностроительных заводов, продукция которых потреблялась не текстильными и другими предприятиями легкой промышленности, а машиностроительными заводами, было последней фазой промышленного переворота, завершением подлинной индустриализации.

Промышленная революция изменила весь облик Великобритании. Она слабо сказалась лишь на южных графствах, где не сложились районы массового фабричного производства. Это была «зеленая страна», сохранившая в основном черты старой, сельской Англии. Примерно так же обстояло дело в Северной и Южной Шотландии. Но почти все прочие территории страны преобразились за столетие промышленной революции до неузнаваемости. Почти исчезли лесные массивы, хищнически уничтоженные ради обогащения лендлордов и капиталистов. Изменилась география страны, перерезанной каналами и железными дорогами, произошло гигантское перемещение ее производительных сил. Дальнейшее развитие территориального разделения труда, сложившееся в XVI-XVII вв., привело к выделению основных промышленных районов с более или менее четко выраженной специализацией на определенных отраслях производства.

Металлургия теперь целиком перешла на использование каменного угля, и районы его залегания (особенно если поблизости была железная руда) стали важными центрами угольной, металлургической, а нередко и машиностроительной промышленности. Южный Уэльс, Средняя Шотландия, Западный Мидленд - таковы были основные районы развития тяжелой промышленности. Побережье и долины Южного Уэльса, так называемая «Черная страна» - угольный бассейн Стаффордшира (близ Бирмингема), районы Бирмингема и Шеффилда, а также долина Клайда в Шотландии поглощали все больше рабочих рук, и сюда перемещалось «избыточное» население из отсталых аграрных районов, в том числе - эмигранты из Ирландии. Здесь стали сосредоточиваться основные и наиболее активные отряды промышленного пролетариата, здесь же концентрировалась и быстрорастущая промышленная буржуазия. Образование этих двух классов было главным социальным результатом промышленного переворота.

Впрочем, и в размещении основных отраслей легкой промышленности, прежде всего текстильной, произошли перемены, также способствовавшие концентрации массовых отрядов промышленного пролетариата в определенных регионах. Производство шерстяных тканей стало почти монополией фабрикантов Западного Йоркшира. Юго-западные районы и Восточная Англия не смогли выдержать конкуренции, поскольку они не располагали угольными ресурсами, а привозить уголь для паровых двигателей издалека было слишком дорого. В Йоркшире же каменноугольная промышленность была достаточно развита, чтобы обеспечить местное сукноделие дешевым углем.

Хлопчатобумажная промышленность, работавшая на привозном хлопке, сосредоточилась в Ланкашире, и его центр - Манчестер-стал признанной «столицей текстиля». Находящийся рядом Ливерпуль с первоклассным портом обеспечивал доставку хлопка (преимущественно из США), а ливерпульские купцы обладали достаточными капиталами для строительства фабрик и покупки паровых машин и иного оборудования. Уголь же - хотя и не в таких масштабах, как в основных бассейнах, имелся в самом Ланкашире, да и доставить его по морю из Южного Уэльса через Ливерпуль, а затем - по каналу было не так дорого. Вторым по значению центром хлопчатобумажной промышленности был район Глазго.

Чем больше машин внедрялось в производство, чем быстрее росли промышленные гиганты и чем больше золота накапливалось в сейфах промышленников и банкиров, тем больше грязных трущоб росло на окраинах городов и больше несчастных и голодных семейств переходили последнюю грань нищеты. На основании личных наблюдений и многочисленных документов Энгельс в 1845 г. в знаменитом труде «Положение рабочего класса в Англии» нарисовал яркую картину бедствий трудящихся при капитализме; эта книга и доныне остается свидетельством того, какой ценой капитализм добивался своих успехов и сколько крови стоил народу промышленный переворот.

Победа машинного производства в известной мере содействовала некоторому развитию грамотности; сам предприниматель был заинтересован в том, чтобы рабочий мог произвести необходимые измерения и расчеты, связанные с эксплуатацией машины, был бы способен прочесть и понять инструкцию и т. д. Английская буржуазия вынуждена была проявить «заботу» о начальном образовании. С конца XVII в. делом образования занимались различные религиозно-благотворительные общества, такие, как «Общество распространения христианских знаний», «Общество распространения Евангелия» и в особенности созданное в 1750 г. «Общество распространения религиозных знаний среди бедных».

Ставя перед собой двоякую задачу - способствовать подчинению масс, прежде всего растущего пролетариата, идеологическому влиянию господствующих классов и в то же время подготовить элементарно грамотных рабочих, эти общества стали создавать начальные школы в Англии и в колониях. К началу XIX в. уже в 2/з приходов существовали начальные школы. В 1802 г. впервые в истории Англии был издан закон об образовании. Этим законом предприниматели обязывались создавать фабричные школы, в которых фабричные и ремесленные ученики должны были обучаться в течение четырех лет одновременно с работой на производстве. Закон этот выполнялся фабрикантами крайне неохотно, но даже там, где фабричные школы возникли, они давали лишь самые примитивные сведения. Среди учителей приходских и фабричных школ было немало таких, которые не смогли поставить свою подпись, когда этого потребовали обследователи.

Несколько лучше обстояло дело в школах, созданных в конце XVIII в. Джозефом Лапкастером - ремесленником и энтузиастом-учителем. Его школы для бедных строились по системе, которая получила название ланкастерской: учитель обязывал старших учеников обучать младших, продолжая в свою очередь учиться у тех, кто успел приобрести больше знаний. Хотя сам Ланкастер уверял, что видит в этой системе чисто педагогические преимущества, дело заключалось, конечно, не в этом: такая система давала возможность одновременно обучать сотни детей, не затрачивая на это почти никаких средств. И все же в целом даже в XIX в. начальное образование широких слоев народа было поставлено из рук вон плохо. По мере усложнения машин их дальнейшее конструирование и даже техническое руководство их установкой становилось делом специально подготовленных людей - инженеров и техников.

Для подготовки технически образованных предпринимателей с XVIII в. наряду с классическими закрытыми средними школами для детей верхов общества появились реальные средние школы, главным образом в промышленных центрах. Здесь внимание учителей было сосредоточено на естественных науках и новых языках, вместо бесконечной зубрежки латыни и греческого языка, которые оставались главными предметами в классической школе. Принципы реальной школы горячо отстаивал известный английский ученый XIX в. Герберт Спенсер (1820-1903). Высшее техническое образование давалось в университетах и Королевском институте (научно-учебном учреждении, основанном в 1799 г.), абсолютно недоступных для людей из народа.

Умственный труд все более отделялся от физического и становился монополией выходцев из господствующих классов; таков был один из важных результатов промышленного переворота.

Ще в кінці XVII ст. Англія була аграрною країною; чотири п'ятих її населення займалися сільським господарством. До початку XIX ст. вона перетворилася на велику промислову державу, в якій близько половини населення було зайнято в фабричному виробництві, транспорті та торгівлі.
Ці зміни відбувалися протягом XVIII ст, спочатку непомітно, а з 60-х років стрімко, у вигляді стрибка, що отримав назву промислового перевороту. Слідом за Англією промислова революція відбулася і в інших країнах. Проте в Англії вона прийняла найбільш яскраві, класичні форми.
Протягом XVII і XVIII ст. в англійському селі не припинявся процес витіснення дрібного і середнього селянського господарства. Ще в кінці XVII ст. біля половини всієї обробленої землі було в руках селян. Число самостійних селян - йоменів - в 1685 р. становило 160 - 180 тис. сімей, або одну сьому частину всього населення країни. Протягом XVIII ст. йомени зникають. Велика земельна власність витісняє самостійні дрібні селянські володіння: наприкінці XVII ст. середні розміри земельної власності становили 70 акрів, а в 1780 р. дорівнювали в середньому 300 акрів. Витіснення селян проводилося за допомогою різних прийомів, серед яких насильство грало далеко не останню роль. Всевладдя лендлорда давало широкий простір для свавілля. Обгородження приймають у XVIII ст. нову форму і особливо великого розмаху. Раніше державна влада, прагнучи зберегти селянство як податну і військову силу, обмежувала обгородження. Тепер позиція уряду змінюється: обгородження проводяться в життя парламентськими актами. «... Сам закон, - писав К. Маркс, - стає знаряддям грабежу народної землі». Протягом XVIII ст. парламентом було прийнято понад 2500 актів про обгородження, які ставилися до площі більше 5 млн. акрів.
Ця грандіозна експропріація викликала повсюдний опір з боку селянства; скаргами на обгородження повні петиції до парламенту; де-не-де селяни намагалися силою, хоча й безуспішно, призупинити цей грабіж і відстояти свою землю.
Результатом згону селян з землі («виселення») було створення великих кадрів промислового пролетаріату - необхідної умови для розвитку капіталістичної фабричної промисловості.
Масова експропріація селянства в той же час сприяла розвитку капіталізму в сільському господарстві. Вигнання селян і укрупнення помість давали лендлордам можливість ширше застосовувати нову сільськогосподарську техніку, а також здавати землю за підвищену орендну плату. Такої плати селянин вносити не міг. Його все більше замінює великий фермер, який веде капіталістичне господарство із застосуванням вдосконаленої агротехніки, найманої робочої сили і більш складних землеробських знарядь. Все це вимагало значних вкладань капіталу. У XVII-XVIII ст. дрібне товарне виробництво все більше поступається своїм місцем мануфактурі; найбільших успіхів розсіяна мануфактура досягла у виготовленні вовняних, полотняних і шовкових тканин, але широко були поширені також централізовані залізоробні, паперові, скляні та інші мануфактури. У першій половині XVIII ст. складаються значні кадри найманих робітників, попередників майбутніх фабричних робітників. Це ще не робітники в сучасному розумінні слова, тому що вони тісно пов'язані зі своїм власним господарством, мають ділянки землі і нерідко залишаються власниками засобів виробництва - верстата або верстата. Мануфактурний робочий був об'єктом жорстокої експлуатації, був абсолютно безправний перед обличчям закону. Робочий день в централізованій мануфактурі тривав 14-16 і більше годин. У мануфактурної майстерні панував необмежений свавілля господаря. Заробітної плати не вистачало навіть на хліб для родини, і остання була змушена або шукати роботу, або вдаватися до жебрацтва. На мануфактурах широко застосовувалася дитяча праця. Діти починали працювати з самого раннього віку, нерідко з п'яти років.
У 1700 р. парламент заборонив ввезення з Індії, Ірану та Китаю бавовняних тканин, які своєю дешевизною, красою та міцністю перевершувала англійські вироби. Так створювалися сприятливі умови для швидкого підйому англійської промисловості.

22. Зовнішня політика Великої Британії у XVIII ст.

Воспользовавшись тем, что Франция была втянута в ряд войн, которые вовсе не вызывались ее непосредственными интересами, Англия сокрушала колониальное и морское могущество Франции. Большую роль в проведении этой политики Англии играл видный английский политический деятель Вильям Питт Старший.

В начале «войны за австрийское наследство» правительство Уолполя намеревалось придерживаться политики нейтралитета и «равновесия сил». Однако когда Франция начала активно помогать Пруссии, в английском парламенте стали раздаваться требования немедленного вмешательства в войну с целью ослабления Франции. Против Уолполя выступила группа «молодых» вигов во главе с Питтом. Отражая интересы английского торгового капитала, «молодые виги» требовали решительной борьбы с Францией и Испанией. Вернувшийся из изгнания Болинброк и возродившаяся торийская партия также выступили против политики Уолполя. Это и привело к его падению.

Виги сохранили власть в своих руках, но в правительстве произошли изменения. Главную роль в нем начал играть Вильям Питт Старший, впоследствии лорд Чатам. Теперь Англия активно участвовала в войне за австрийское наследство. Но в выгодный для нее момент она по существу изменила своей союзнице Австрии. По настоянию Англии Австрия в 1748 г. принуждена была отказаться от Силезии. Закончив военные действия в Германии и фактически оторвав от Франции ее союзника Пруссию, Англия продолжала активную борьбу с Францией не только в Европе, но и в Америке и в Индии. В годы Семилетней войны Англия заключила союз с Пруссией и обещала ей свою помощь в борьбе с Австрией, Россией и Францией. Англия блокировала берега Франции и бомбардировала ее порты, но центр тяжести военных действий она перенесла в колонии, в Америку и Индию.

Сначала английские войска, наступавшие на Канаду, встретили весьма решительный отпор французских войск, которые опирались на цепь укрепленных пунктов, центром которой был форт Дюкен. Но после начала Семилетней войны правительство Питта Старшего направило на захват Канады значительные силы, военные действия вступили в новую фазу. В 1758 г. английские войска захватили форт Дюкен, после чего овладели Квебеком и Монреалем. К 1763 г. Англия захватила всю территорию Канады, вытеснив окончательно Францию.

Англия вела энергичные действия против Франции и в Индии.

Борьба за Индию началась задолго до середины XVIII в. Еще в XVII в. английская Ост-Индская компания, основанная в 1600 г., после создания фактории в Сурате захватила Бомбей, превратив его в свой укрепленный пункт. Вслед за этим компания основала два укрепленных пункта в районе Мадраса и Калькутты. В каждом из трех указанных укрепленных пунктов был свой губернатор, имевший свои отряды для охраны владений компании.

Предлагаем профессиональных гидов для проведения экскурсий в Лондоне.

Интересы английской Ост-Индской компании сталкивались со стремлениями французской Ост-Индской компании, которая также имела на побережье Индии свои укрепленные пункты, важнейшим из которых был Пондишери к югу от Мадраса.

В середине XVIII в. для иностранных завоевателей, и особенно для английских, создалась благоприятная обстановка. Это было время, когда некогда могущественная империя Великих Моголов распалась на отдельные феодальные княжества и Индия стала ареной феодальных междоусобиц.

Ост-Индская компания считалась частным предприятием, но она пользовалась поддержкой правительства Англии. Компания имела свой флот и становилась крупной военной силой. По словам Маркса, завоевание Индии было передоверено Ост-Индской компании.

Франция также пыталась воспользоваться борьбой между феодальными княжествами в Индии в своих интересах, однако в конечном счете верх одержали английские колонизаторы. Последние сумели создать военную силу из наемных солдат - индийцев—сипаев. Они рекрутировались из разоренных крестьян, городского люмпен-пролетариата и других деклассированных прослоек. Сипайские части находились под командованием английских офицеров и полностью подчинялись колонизаторам.

В 1757 г., во время битвы при Плесси, неподалеку от Калькутты, союзник Франции наваб Бенгала Сирадж-Аддоула выставил 70 - тысячное войско, а командующий английскими войсками Роберт Клайв имел в своем распоряжении 900 английских солдат и свыше двух тысяч сипаев, битва закончилась поражением наваба Бенгала, вместе с тем это было и поражение Франции. Победа англичан объяснялась не столько военным превосходством и тем более не военными дарованиями Клайва, сколько предательством части бенгальских феодалов во главе с Мир Джафаром. Еще до битвы при Плесси Клайв он, имевший, по выражению Маркса, не столько талант полководца, сколько талант «великого хищника», договорился с видными феодалами, давая им всяческие обещания. В решающий момент они изменили бенгальскому навабу и перешли на сторону англичан. Фактически Бенгалия была захвачена и полностью подчинена Ост-Индской компании. «События Семилетней войны, — писал Маркс, — превратили Ост-Индскую компанию из торговой державы в державу военную и территориальную. Именно тогда было заложено основание нынешней Британской империи на Востоке».

Однако в Европе союзница Англии — Пруссия терпела поражения. Русские войска дошли до Берлина и вступили в прусскую столицу. В это же время шведские войска вторглись в Померанию, а французам удалось разбить английские части в Ганновере. Все это привело к обострению положения внутри Англии и к раздорам в самой партии вигов. Питт Старший ушел в отставку. Король Георг III создал в парламенте партию «королевских друзей» и сформировал правительство из числа сторонников этой группы. «Министерство королевских друзей» в 1763 г. подписало Парижский мир, по которому Англия закрепила за собой Канаду и все земли к востоку от Миссисипи. Англия вытеснила Францию из Индии.

Франция сохранила на побережье Индии лишь Пондишери и четыре других города. Англия овладела Бенгалом, Бихаром и Ориссой, а также Карнатиком и другими важными территориями.. Ряд индийских княжеств стали прямыми вассалами и данниками Англии, другие — «союзниками», а фактически зависимыми от нее.

23. Особливості англійського Просвітництва.

Добою Просвітництва зазвичай називають ХУШ ст. Попереднє, XVII ст., відкрило нову культурно-історичну епоху, яка змінила основні світоглядні установки європейської людини. Перемога англійської буржуазної революції середини XVII ст. привела до незворотного панування в Англії, як і в Голландії, капіталістичних відносин. Саме цей процес стає одним з визначальних факторів у загальноєвропейському розвиткові. У галузі економіки він проявився в інтенсивному розкладанні феодальних відносин власності на селі, у розвиткові мануфактурного виробництва, у формуванні європейського й світового ринків. У політичній сфері нова епоха означала настання нового рівня розвитку абсолютизму, коли внутрішня й зовнішня політика абсолютної монархії все жорсткіше пов'язувалася зі становими інтересами дворянства й підмінювалася ним аж до повного ототожнення. Усе це свідчило про прийдешній занепад абсолютизму.

У сферу духовного життя XVII ст. принесло наукову й світоглядну революцію, що утверджувала раціоналістичний світогляд. У цей час виробився новий критерій істини й справедливості, протилежний традиції та релігійному одкровенню. Ф. Бекон (1561-1626) у своїй праці " Новий органон" проголосив досвід головним джерелом знання про природу. У цій ситуації особливої актуальності набула проблема наукового методу. Ф. Бекон обґрунтував індуктивний метод як єдиний, що заслуговує на назву наукового. Р. Декарт у " Міркуванні про метод" (1637) проголосив розум людини головним знаряддям пізнання світу. Він вбачав вищу мету науки в завоюванні людиною панування над силами природи, поставивши їх на службу людині, її блага. Практична користь - така кінцева мета нової науки.

Початок доби Просвітництва зазвичай пов'язується з виходом друком у 1691 р. праці Дж. Локка " Досвід про людський розум". У системі філософських та історичних суджень найважливішими для мислителів Просвітництва стали поняття розуму й природи. Вони не були новими, однак просвітителі надавали їм нового смислу, зробили їх головними критеріями як в оцінюванні минулого, так і в утвердженні майбутнього. Минуле в більшості випадків засуджувалося як нерозумне. Негативізм щодо культурної Й історичної традицій був майже повсюдним у мислителів епохи Просвітництва. Так, Дж. Локк вважав, що, наскільки б потужним не був вплив історичної традиції і якою б істинною та високоморальною за своїм змістом вона не постала, її первородний гріх полягає в тому, що вона - традиція. Філософи епохи Просвітництва відчували величезну недовіру до будь-яких авторитетів, а традиція основана саме на довірі до чужої думки. Віддати перевагу чужій думці, а не власній, з позицій просвітителів - відмовитися від свого розуму й волі. Таким чином, Просвітництво відмовилося від будь-якої традиції й переказувань незалежно від їхнього змісту, джерела й способу існування.

Водночас культура Просвітництва все-таки була пов'язана з античною й середньовічною традиціями. Особливо пильну увагу просвітителі звертали на античність, вбачаючи в ній зразок для наслідування, невичерпне джерело мудрості та прикладів чеснот, цивільних і особистих. Однак, незважаючи на своє звернення до минулого, просвітителі були орієнтовані на майбутнє, вірили, що їх зусиллями, через виховання, переконання, безперервні реформи, можна створити, нарешті, " царство розуму". Боротьба за новий буржуазний порядок уявлялася як повернення до розумності й природності. Тому перед діячами Просвітництва постали два основні завдання. Перше - " культивування" розуму, друге - подолання штучного й вирощування природного в природі й суспільстві. Новоєвропейська філософія (Декарт) припускала, що розум (інтелект) як певна людська здатність повною мірою властивий усім людям. Усі люди однаково розумні, але розумність ця може виявлятися по-різному. Істинне те, що перевірене власним розумом. Отже, необхідне очищення людського розуму від усього привнесеного ззовні: забобонів, вірувань, родових, соціальних, історичних, індивідуальних уявлень.

Більшість мислителів XVII-XVIII ст. були щиро переконані у величезних можливостях наукового знання, вважали, що його необхідно застосовувати для досягнення панування людини над природою. Наукове знання, на їхню думку, допомагає обрати оптимальний уклад суспільства, сприяє правильному керуванню державою. Просвітителі сподівалися, що істинне знання саме по собі здатне забезпечити благополуччя людей, зробити їх щасливими. Отже, культивування розуму - засіб удосконалення людини та суспільства. Б. Спіноза в " Трактаті про вдосконалення розуму" стверджував, що культура вичерпується знанням. Головне завдання людини полягає в пошукові способів очищення й удосконалення розуму з метою пізнання істини. Удосконалення розуму втілювалося в моральній філософії й практичній поведінці. Розум звеличувався, а почуттєва, афективна сторона діяльності людини принижувалася як неповноцінна. Розум, на думку просвітителів, повинен контролювати і зводити до мінімуму емоційно-вольову сферу життя.

Пізнання розуму - головний спосіб знаходження свободи. Розумна людина вільна у власних почуттях і практичних діях. Розум тут - стан моральності й совісті. У цьому суть теорії виховання, представленої в педагогічній системі Дж. Локка. Він вважав, що необхідно створити умови для розумного усвідомлення кожним індивідом його власних інтересів і правильних засобів їх досягнення. У філософській думці XVII ст. ідеї виховання були основою загально-просвітницьких установок. Ці ідеї поширювалися на суспільство й людство в цілому. Процес виховання для просвітителів - це насамперед самовиховання. Отже, завдання культивування розуму були такими:

1) " очищення" розуму від забобонів;

2) удосконалення розумного пізнання;

3) здійснення розумного контролю над людськими пристрастями й волею.

Поряд із поняттям розуму в епоху Просвітництва велика увага приділялася поняттю природи. В новоєвропейській філософії це космос, універсум, світ, матерія (Декарт). " Природа людини" - фундаментальне поняття для новоєвропейської філософії. Природа людини - специфічна її сутність, вона незмінна й не залежить від обставин місця й часу. " Природним" визнавалося все те, що відповідає " природі людини". Ф. Бекон вважав, що природу можливо вдосконалити, усунути її недоліки за допомогою пізнання й використання законів природи. Штучне, у цьому разі, - це природа, перетворена мистецтвом.

В епоху Просвітництва панували уявлення про суспільство як про сукупність відособлених, автономних і рівних один одному індивідів. Ці ідеї яскраво висловив англійський мислитель Т. Гоббс (1588-1679). На його думку, людина первинна, суспільство ж - вторинне. Держава - не божественне встановлення, а продукт угоди між людьми. Воно було необхідне для встановлення порядку. Люди ж споконвічно мають сукупність даних їм " від природи" прав і свобод. Згідно з теорією суспільного договору, формування держави є юридичним актом, угодою індивідів, у якій здійснюються взаємне перетинання й поступка частиною первісних прав. На думку Т. Гоббса, усе, зроблене людьми, держава і її частини (закони, звичаї, мова, мораль, техніка) - це і е культура. Причому немає необхідності в особливому терміні " культура", адже термін " держава" універсальніший. Основою держави, за Т. Гоббсом, є " природні закони", відмінні від законів, проголошених владою.

Уже згадуваний Дж. Локк, у свою чергу, висунув концепцію правової держави як суспільства, заснованого на свободі й законі. Ця ідея дуже продуктивна: правова держава навіть у наш час є зразком державного будівництва. Водночас юридичний світогляд, що панує в епоху Просвітництва, зіштовхнувся з моральною філософією просвітителів. Більшість із них були переконані, що право в стані регулювати тільки зовнішню поведінку й не здатне розвинути внутрішнє, можливо, найістотніше в людині. Усередині людини споконвічно існує протилежне егоїзму моральне почуття. Воно спрямоване на благо інших людей і виражається в симпатії, співчутті, жалю й безкорисливих вчинках. Моральне почуття природне як інстинкт, але в суспільстві воно пригнічується штучними установками. Зразок морального почуття тут - естетичний смак. Усім властиві природні почуття прекрасного й піднесеного. В епоху Просвітництва ці ідеї обґрунтовували Д. Юм (1711-1776), А. Шефтсбері (1671-1713) і Ф. Хатчесон (1694-1747).

Отже, особливостями епохи Просвітництва є боротьба з феодалізмом у всіх його проявах, піднесення людського розуму як критерію істини, боротьба із забобонами (зокрема й релігійними), звернення до природної людини з її вродженим моральним почуттям.

24. Внутрішньополітична ситуація та війна Великої Британії з наполеонівською Францією.

АНГЛИЯ ПРОТИВ БОНАПАРТА

Со времени прихода Наполеона к власти Великобритания стала его злейшим врагом. Она дала у себя приют французским эмигрантам и их вождю графу д" Артуа, всем уцелевшим деятелям вандейского восстания

и шуанской войны, а также заведомым заговорщикам вроде Жоржа Ка-дудаля. Англия поддерживала контрреволюционеров всеми своими средствами. Их заговоры устраивались на английские деньги, а английские суда перевозили их во Францию. Реставрация Бурбонов ставилась условием мира. Восстановить во Франции традиционную монархию, сократить французскую территорию до ее прежних пределов, лишив ее всех завоеваний, — таково было желание и требование «всякого английского патриота», как говорил премьер-министр Питт.

Безусловно, все операции против Бонапарта направлялись и координировались английской разведкой.

Роялисты и заговорщики постоянно поддерживали связь со своими соратниками во Франции: Это было нелегко и без помощи английского военно-морского флота попросту невозможно.

В мае 1803 года, после расторжения Амьенского мирного договора, Англия тотчас открыла военные действия морским разбоем. 1200 французских и голландских торговых судов без объявления войны были взяты в плен и обращены в призы, доставившие Англии свыше 200 млн. франков. В ответ на это Бонапарт велел арестовать всех английских подданных, находившихся на территории Франции, и запретил покупать или продавать какие-либо английские товары. Он принял и другие суровые меры, совершенно закрывшие продуктам британской промышленности доступ в порты Франции и ее союзников, явно начиная континентальную блокаду, хотя еще и не объявляя ее.

Позже, три года спустя, французский император бросил свой вызов «нации торгашей», ставивший Англию под «запрещение» на европейском континенте. Все виды связи были прерваны; запрещена была даже переписка между Европой и Британскими островами. Товары, заподозренные в английском происхождении, сжигались; пассажиров, заподозренных в том, что они прибыли из Англии или останавливались в каком-нибудь английском порту, немедленно арестовывали.

Сообщение между Англией и континентом все же полностью не прекратилось. Контрабанда, процветавшая в течение нескольких столетий, теперь, при попытке изолировать Англию, расцвела пышным цветом. Потомственные контрабандисты развили усиленную деятельность; они же стали опорой секретной службы, платными союзниками английского правительства. За солидное вознаграждение они тайно перевозили людей на континент через Гельголанд, Данию или Голландию, либо прямо через Ла-Манш. На доставку письма кружным путем из Лондона в Париж уходило около двух недель, маршруты и оплата такой корреспонденции менялись каждый раз. Особо срочные письма доставлялись за неделю, а иногда и быстрее.

К моменту провозглашения блокады в 1806 году действовала тайная система транспорта и связи, объем, сложность и рискованность которой превосходили все известное в истории. Связь с Англией являлась делом, подсудным военным трибуналам, выносящим беспощадные приговоры. Поскольку общение с Англией, а тем более с эмигрантами считалось уголовным преступлением, оно стало процветать как всякий рискованный, но выгодный промысел.

Неудивительно, что на объявление континентальной блокады немедленно и по-своему откликнулась группа опытных контрабандистов, готовых наплевать на любые запреты и завязать связь с британскими крейсерами, специально с этой целью маневрировавшими, днем и ночью в виду французского, побережья.

В 1805 году осведомитель сообщил полицейскому префекту Ла-Манша, что сообщение с островом Джерси (английским) поддерживается постоянно, причем корреспонденция передается в железном ящике, по форме и окраске схожим с валунами острова Шоссэ. Французские контрразведчики «перевернули все камни, осмотрели все щели, но ничего не нашли», — жаловался префект.

В донесениях английской разведки того времени между тем неоднократно упоминался «железный ящик», спрятанный в камнях или в песке побережья и таивший в себе письма или мелкие посылки.

С наступлением темноты от британского корабля отваливала лодка, направлявшаяся к берегу. Чтобы отряду не Приходилось долго искать железный ящик, агент роялистов располагался на скале и руководил поисками, куря трубку и высекая огнивом искры по условному коду. Лодки были специально оборудованы. Тайные гнезда для писем и пакетов были сделаны с таким расчетом, что лодку нужно было разобрать на части, чтобы что-нибудь обнаружить. Иногда документы прятали в специально приспособленных веслах.

Англичане с течением времени завели «экспресс-курьеров», которые умудрялискдереправляться из Дувра прямым, хотя и тайным путем, провозя доверенные им документы в двойных подошвах своих тяжелых сапог, зашивая их в воротники своих кафтанов или держа их попросту в карманах. Это были решительные, умные и бесшабашные люди. Все данные им поручения они исполняли во имя заработка. Он был, видимо, неплох, ибо правительственные чиновники, а также дворяне и банкиры щедро платили за быстроту, с которой доставлялась почта.

Нередко агенты и курьеры, видя, что им грозит арест, избавлялись от компрометирующих документов, глотая их (документы изготовлялись на тонкой бумаге). Некая мадам Шаламе умудрилась проглотить целую пачку писем.

Десятки и сотни такого рода агентов были убиты при оказании сопротивления во время ареста или казнены после суда.

Финансируемая из Лондона агентура вела непрерывную слежку как лично за Наполеоном, так и за состоянием дел в стране, военными приготовлениями и т.д. Многие из агентов были готовы в любой момент присоединиться к тем роялистам-заговорщикам, которые, как они ждали, должны прибыть из Англии. Среди агентов были люди разных профессий и разного положения: дворяне, служащие, учителя, рыбаки, священнослужители. Одним из них был аббат Леклерк, который через свою агентуру на французском побережье был осведомлен обо всех приготовлениях Наполеона к вторжению в Англию и созданию знаменитого Бу-лонского лагеря, о чем регулярно информировал британскую разведку. Для связи он использовал рыбаков, переправлявших «деловые письма» на английские крейсера, курсирующие в Ла-Манше, За каждую «услугу» он платил немало — 20 луидоров, то есть около 500 франков, целое состояние для рыбаков.

Министры короля Георга III щедро сыпали золотом, питая глубокую веру в действенность секретной службы, в то время как спецслужбы Франции страдали от безденежья. Поэтому тайные операции Англии против Наполеона, как правило, " заканчивались успехом. У высокопоставленных деятелей бонапартистского режима можно было покупать жизненно важные сведения; поддержка нейтралов также покупалась разными способами — пособиями, подарками, «проигрышами». Франция была окружена шпионским кольцом, созданным Великобританией.

Направленная против Наполеона разведывательная программа в значительной степени проводилась британскими дипломатическими представителями в Германии: штутгартским посланником, полномочным послом в Касселе и в особенности Дрэйком, полномочным министром, аккредитованным при баварском дворе в Мюнхене. Дрэйку удалось под* купить директора баварской почты, чем он обеспечил себе доступ ко всей французской корреспонденции. Правда, Дрэйк сильно скомпрометировал себя, попытавшись воспользоваться услугами человека, оказавшегося агентом французской внешней контрразведки. Дрэйк хорошо платил ему за информацию, оказавшуюся ложной, в то время как тот выудил у английского дипломата конфиденциальные документы, которые Наполеон поспешил опубликовать.

В Гамбурге американский консул Форбс и датский представитель Кунад помогали британской секретной службе, выдавая фальшивые паспорта.

Американский консуд в Дюнкерке ведал рейсами корабля «Юнгфрау Элизабет», на котором были устроены тайники для перевозки писем и пакетов.

В письме, адресованном контр-адмиралу Декре, Наполеон писал: «Английские крейсеры взяли себе за правило подходить к нейтральным судам, собирающимся зайти в наш порт; они снимают пару человек из экипажа и заменяют их своими шпионами, которые, таким образом, получают возможность оставаться во французских портах на все время пребывания там нейтральных кораблей».

Кроме того, англичан обслуживала целая армия наемных шпионов; для некоторых поручений щекотливого характера они оказывались полезнее фанатичных роялистов. Со всех сторон Континента в английскую столицу потоком лились сведения. Агенты Англии прибегали к разнообразнейшим уловкам для передачи своих донесений. Письма, направлявшиеся в адрес голландской, шведской, испанской или американской «явок», писались при помощи остроумных кодов — нотными значками, специальными терминами, заимствованными из области музыки, ботаники, часового мастерства, хозяйственного обслуживания и кулинарии.

Острова в Ла-Манще использовались английской разведкой с первых же месяцев Французской революции. С этих удобных баз вплоть до 1814 года поддерживался постоянный контакт с резидентурами в Шербуре и Сен-Мало, которые давно были созданы сотрудниками британской разведки, посещающими эти порты под предлогом организации обмена пленными.

Английские секретные службы неустанно проводили" активные мероприятия через «свободную английскую прессу». Кампания английской печати возбудила сильнейший гнев в Наполеоне. Он с возрастающим раздражением смотрел на английскую печать, изо дня в день изобличавшую его захваты и комментировавшую вызовы, которые он бросал Европе. Наполеон отвечал резкой бранью и прямыми угрозами против английского народа и его правительства.

Тайные службы Англии занимались и другими проблемами. В частности, они способствовали заговору, составленному упомянутыми выше графом д" Артуа, герцогом Беррийским и принцем Конде. Заговорщики рассчитывали на поддержку опального генерала Моро, очень популярного во Франции, и генерала Пишегрю, а также вождя шуанов Кадуда-ля и роялистского подполья во Франции, которые должны были поднять военный мятеж в Париже. Однако французская контрразведка, с самого начала контролировавшая заговор через свою агентуру, сумела сорвать его и арестовать тех из заговорщиков, которые к этому времени оказались во Франции.

Была и еще одна линия в антинаполеоновских операциях английской разведки, направленная непосредственно против личности Наполеона Бонапарта.

Джон Барнетт, начальник английской секретной службы, направил несколько привлекательных молодых женщин к любвеобильному корсиканцу. Существует исторический анекдот, что одна из них, фанатичная роялистка, даже специально заразилась сифилисом, чтобы передать болезнь ненавистному узурпатору. Однако Бонапарт то ли был занят чем-то иным, то ли его в это время увлекла другая дама, но так или иначе усилия несчдстной фанатички оказались тщетными.

Наполеон, безусловно, был в курсе того, что на него и его армию направлен интерес разведки противника, и для этого активно используются женщины. Он неоднократно упоминает об этом в своей переписке. Генералу Виньолю он писал из Милана: «Принимая во внимание поведение княгини Альбани, которое дает повод к подозрениям, и ее интриги среди французских офицеров и в иностранных государствах, надо приказать поименованной княгине Альбани выехать из района, занятого французской армией, в пятидневный срок после объявления ей сего приказа; в противном случае с нею будет поступлено как с уличенной в шпионстве»,

После серии неудач Барнетгу вдруг повезло. В 1798 году Наполеон, тогда еще молодой 24-летний генерал, находился со своей армией в Египте. Женам офицеров было запрещено пребывание в действующей армии. Тем не менее влюбленная в своего мужа, офицера-гасконца Фуреса, его жена Полина в мужской одежде пробралась на одно из французских судов, направляющихся в Египет.

Когда Бонапарту доложили об этом скандальном происшествии, он разъярился настолько, что приказал ее высечь и вместе с мужем отправить во Францию. Немного поостыв, велел телесного наказания не применять, но перед отправкой представить ему супружескую пару, чтобы устроить им хорошую взбучку. Однако, когда он увидел Полину Фурес, сердце его растаяло. Он не только не наказал ее, но и отменил приказ об отправке. Короче говоря, мадам Фурес вскоре стала его фавориткой и возлюбленной. Муж красавицы, человек чести, всегда находившийся в каких-нибудь походах и экспедициях, очень переживал возвышение своей супруги. Он не имел особых доказательств, хотя белокурую синеглазую Полину уже называли «нашей восточной монархиней».

Начальник штаба генерал Бертье, зная, что гасконца не удастся сделать придворным рогоносцем, решил отправить его во Францию со «срочными документами чрезвычайной важности».

Фурес принял этот приказ, но тут же обратился с просьбой забрать с собой жену. В ответ ему разъяснили, что дорога длинная, опасная, в Средиземном море господствует британский флот, и офицер должен заботиться о спасении документов, а не своей жены.

Огорченный, но дисциплинированный Фурес на быстроходном шлюпе «Охотник» вышел в море.

Разведка Барнетга работала неплохо. Он был в курсе дел «любовного треугольника», знал причину отправки Фуреса и организовал погоню. Быстроходный, хорошо вооруженный британский корабль «Лев» легко нагнал и захватил «Охотника». Фурес оказался в плену. Однако с ним обращались не как с пленным, а как с гостем Барнетга. Тот быстро и убедительно доказал, что документы, которые вез Фурес, не были ни «срочными», ни «чрезвычайно важными»: у Барнетта были копии этих документов, купленные у писарей французского штаба. После этого оставалось только внушить Фуресу необходимость отмщения за поруганную честь. Барнетт добился желаемого. Фурес поклялся отомстить обидчику и просил отпустить его, что Барнетт с удовольствием и сделал.

Вскоре Фурес оказался в Египте. Там он убедился, что Барнетг не обманывал его. У Фуреса были все основания и возможности, чтобы убить Наполеона, но он понимал, в каком бедственном положении находится армия и как она нуждается в талантливом командующем. Он осознал и то, что враг хочет сделать его своим слепым орудием. Поручик Фурес подал прошение об отставке и, получив ее, одиноким вернулся на родину.

Полина Фурес не пропала в египетских песках. Наполеон Бонапарт умел быть благодарным. Она оказалась во Франции далеко^ не бедной великосветской дамой, владелицей роскошного парижского особняка. Ее салон всегда был полон умных, интересных гостей. Среди них был и Александр Чернышев, личный представитель Александра I при Наполеоне и талантливый российский разведчик. В салоне Полины Фурес он завел несколько полезных знакомств, в том числе и с высшими военными деятелями Франции.

Именно Полина Фурес предупредила Чернышева о грозившей ему опасности, когда о его делах узнала контрразведка, после чего он срочно выехал в Петербург.

Английская разведка никогда не оставляла своим вниманием Наполеона Бонапарта. Даже когда он оказался в ссылке на далеком острове Святой Елены под английским надзором, за ним осуществлялся гласный и негласный контроль, и рапорты о его поведении и намерениях регулярно направлялись в Лондон.

Да и тайна Смерти Наполеона до конца не раскрыта. Во всяком случае, в пробе его волос, взятой несколько лет тому назад, обнаружена изрядная доля свинца.

25. Парламентська реформа 1832 р.

Реформа 1832 р. була найпершою реформою виборчого права в Англії. Вона започаткувала переходу від середньовічного виборчого принципу однакового представництва від корпоративних одиниць до нового демократичному принципу представництва від кількості населення.

Суть реформи звелася перерозподілу місць у палаті громад і збільшення електорату [1]. Палата громад налічувала 658 членів, до реформи які представляли: 188 місць від 114 графств, 465 - від 262 містечок, 5 - від університетів [2]. Загальне кількість депутатів збереглося, але було ліквідовано 56 " гнилих " містечок, котрі надсилали по 2 депутата. 32 " кишенькових " містечка з населенням до запланованих 4 тис. людина замість 2 стали посилати по 1 депутату. Вивільнені 144 місця у парламенті перерозподілили між графствами і містами. 42 міста отримали право посилати депутатів (у тому числі великі торговельно-промислові центри - Бірмінгем, Лідс, Манчестер, Шеффілд). Було створено 22 нових виборчі округи, 14 їх - в індустріальних районах на півночі Англії [3].

Хотя виборчий ценз ні знижений, як це передбачалося за першим варіантом білля, кількість електорату збільшилася рахунок зарплати, що активне виборче право було надано фермерам і тих орендарям, які сплачували 10 фт. стерл. на рік орендної плати. Отже, кількість виборців помітно збільшилася переважно з допомогою сільського населення. Наприклад, в Шотландії їх кількість зросла із чотирьох тис. до 65 тис. людина [4].

Однако поруч із плюсами, у проведенні реформи були й суттєві мінуси. По-перше, збереження високого майнового цензу не дозволяло представникам середній і дрібної буржуазії, і навіть робочим на обрання до парламенту і отримати політичну влада. По-друге, містечка селища як і залишалися " представленими " у новій виборчої системи. Було 5 містечок з електоратом менш 200 людина, а 115 депутатів представляли округу з населенням менш 500 людина [5]. По-третє, досі зберігалася диспропорція міських і сільськими округами. Парламент 1833 р. складалася з 399 депутатів від міських виборців, і 253 депутата було обрано від сільських округів (в попередньому парламенті ці показники були ще гірше і становили, відповідно 465 і 188). Це попри факт, що за даними перепису 1831 р. 56% населення Англії мешкало у містах [6]. Щоправда, нагадуючи про цей недолік виборчої системи, необхідно враховувати процес урбанізації, активно що проходив у англійському суспільстві у першій половині в XIX ст. та поступово нивелировавший відмінність між кількістю міського і сільського населення.

Более серйозними проблемами було те обставина, що чимало населених пунктів, мали статус міст, на насправді тісно прив'язані до сільській місцевості по суті були сільськогосподарськими територіями. Наприклад, містечко Хантингтон, де число виборців у 1832 р. було якихось 390 людина, був описаний в " Виборчих фактах " як " сукупність населення, зайнятого виробництвом зерна, вовни, солоду, м'яких сирів " [7]. Хоча " города-собственности ", які були вотчинами лендлордов і були були чи куплені, на той час зникли, в " сільськогосподарських " містечках земельна аристократія як і зберігала переважна вплив (близько 70 депутатов-лендлордов обрали в парламент від цих коштів територій).

Реформа мала скромні практичні результати з двох причин: по-перше, через жорсткого протидії торі [8], по-друге, через те, що вона проводилася правим, помірковано налаштованим крилом ліберального руху - вигами, які прагнули, зберігши політичне панування земельної аристократії, допустити до влади тісно пов'язану із нею банківську олігархію. Але віги, зміцнивши свій вплив парламенті союзом із саудівським фінансовим магнатами, не бажали ділитися владою з представниками середнього класу тут і з робітниками.

Однако, попри це, політичне значення реформи було дуже багато. Вона показала можливість політичних змін під впливом суспільної думки та підтвердила правоту лібералів, котрі виборювали реальність поетапного здійснення демократичної виборчої реформи. Її наслідком також визнано зміна співвідношення сил між палатами і короною на користь палати громад, кабінет міністрів тепер став формуватися із помітних представників парламентського більшості. Слід зазначити, що став саме поляризація думок у парламенті по питання парламентської реформі 1832 р. започаткувала новому партійному розмежування: діленню на лібералів (реформістів) і консерваторів - і творення вікторіанської двопартійної системи.

Выборы у новий післяреформений парламент почалися восени 1832 р. Вони принесли успіх представникам ліберального напрями. У першій половині в XIX ст. говорити про англійських лібералах як і справу партії неправомірно. Лібералізм тоді був суспільно-політичним рухом, поданих у парламенті кількома угрупованнями. Передусім що це звані " нові " віги (чи " ліберальні " віги), тобто. пробуржуазно налаштована частина вігів - прибічників виборчої реформи. Відтак до 30-х років ХІХ ст. вони становили більшість серед вигских парламентаріїв.

Второй угрупованням новому парламенті стали " класичні ліберали " (чи " філософські радикали ", як вони іменували себе). Представники цього угруповання, такі як І. Бентам, Дж. Мілль, Д.С. Мілль, Д. Рікардо, Р. Кобден, найповніше та детально сформулювали політичні й економічні ліберальні доктрини, які є основою класичного лібералізму. До складу " класичних лібералів " ввійшли фритрейдеры, послідовно відстоювали економічних інтересів торгово-промислової буржуазії, і тісно пов'язана з фритрейдерами ліберальна інтелігенція.

Третьей ліберальної парламентської угрупованням були такі звані радикали. Вони висловлювали інтереси малих власників та соціально малозабезпечених верств англійського суспільства (робочих, католиків, нонконформістів). Звертаючись до потреб трудящих, й у першу чергу робітничого класу, вони виборювали проведення соціальних реформ. Разом про те погляди й діяльність англійських радикалів можна охарактеризувати як ліберальні, оскільки вони протестували проти насильницьких методів боротьби, і пропонували лише реформістський шлях розв'язання політичних вимог і соціальних проблем. У реформованому парламенті радикальна угруповання було представлено переважно ірландськими католиками і нонконформистами.

По підсумкам парламентських виборів 1832 р. ліберали отримали цілому 66, 7% голосів (554719) проти 29, 4% (241284) виборців, які проголосували за торі [9].

Самой великий ліберальної угрупованням, представленої у парламенті, були віги, посівши 320 місць у палаті громад. " Класичні ліберали " отримали 50 місць. Радикальна угруповання - 42 місця, отриманих ірландськими депутатами, 71 місце зайняли диссентеры [10]. Отже, виборці віддали перевагу тим ліберальним угрупованням, діяльність яких асоціювалася з здійсненням парламентської реформи, насамперед вигам. Електорат нових промислових округів проголосував за лібералів [11].

Социальный склад парламентаріїв також є ще далекий до пропорційного демократичного представництва від різних верств українського суспільства. Три чверті депутатів відбувалися з аристократичного стану, інші представляли фінансову і торгово-промислову буржуазію [12]. Уряд як і було виразником інтересів земельної аристократії. З 103 членів кабінету міністрів (з 1830 по 1866 р.) тільки 14-ти були представниками буржуазії. У цьому серед " буржуазних " міністрів Р. Пиль і У. Гладстон, будучи вихідцями з сімей торговців, отримали традиційне аристократичне освіту, закінчивши Оксфордський університет (кожен із відмінним дипломом відразу після двом спеціальностями). Винятком із загальної тенденції панування аристократії в уряді, можна вважати склад кабінетів лорда Дж. Мельбурна 1834 і 1835 рр., де представники буржуазії чисельно переважали, а й у них ключові міністерські посади залишалися за министрами-аристократами.

Имелось дві важливі причини збереження впливу земельної аристократії у парламенті після реформи 1832 р. По-перше, наявність парламентської традиції, за якою непідготовлений до політичної роботи і котрий мав практичного політичного досвіду людина позбавлявся шансів самі стати як членом урядового кабінету, а й парламентарієм. По-друге, збереження високого виборчого цензу обмежувало приплив нових осіб, у політику, оскільки професійно займатися політикою дозволити лише дуже забезпечених людей. За даними Журналу " Економіст " навіть у 1864 р. кар'єра політичного діяча була доступна щодо англійської суспільстві вужчому колу осіб, насчитывавшему трохи більше 5 тис. людина [13].

Именно цими причинами багато в чому можна пояснити наявність значної частини виборчих округів, де кандидатів вибирали на безальтернативній основі. Так, за період із 1832 по 1852 р. з 501 кандидата, зареєстрованого 67 виборчих округах Англії й Уельсу, 62% або не мали суперників під час виборів [14]. Проте існування безальтернативних виборів була пов'язана і з політичної апатією із боку частини виборців, заздалегідь упевнених у неможливості політичних змін, чи не цікавляться політикою; і з попереднім домовленістю між кандидатами від вігів і торі. Часто власне - напередодні виборів суперники домовлялися, і з сторін, погодившись на поразка, знімала свою кандидатуру. Це робилося у тому, щоб уникнути витрат за проведення процедури виборів. У звітах такий політичний змова іменувався " незаперечним вибором " виборців.

В ряді округів як і значним залишалося вплив місцевих лендлордов, що знаходило відображення на під час виборів. Наприклад, Півдні Линкольншира під час виборів 1841 р. в 32 з 44 виборчих округів, що належать одному землевласнику, голоси всіх виборців було віддано йому [15]. Якщо земельна власність в виборчих округах розподілялася приблизно порівну між землевласниками - кандидатами від вігів і торі, то претенденти від протиборчих партій укладали між собою так званий світ округу, який зводився до поділу представницьких місць від даних округів.

В силу всіх таких причин виборча реформа 1832 р. не призвела до істотним змін як і процедурі обрання, і складі обраних. У принципі так, така ситуація влаштовувала жодна зі сторін, оскільки віги, як і торі, не прагнули до ускладнення системи виборів і навіть збільшення витрат за виборчу кампанію (утворилися б із наявності сильних і численних конкурентів). Залучення значної частини нових осіб, у політику загрожувало як підривом впливу які у той час політиків, але не було вигоди і з матеріальним міркувань. Віги зважилися для проведення парламентської реформи не оскільки вони намагалися до демократизації виборчої системи, тому в першу чергу, що хотіли дійти влади, заручившись симпатією і як суспільної думки, і різних угруповань парламентську опозицію, що їм вдалося згуртувати у боротьбі виборчу реформу. Ліквідувавши найбільш анахронічні елементи виборчої системи, віги тим щонайменше зберегли представництво від " гнилих " містечок, який забезпечив переважання в палаті громад синів перів і баронів.

Поэтому сплеск активності у період виборчих кампаній 1831 і 1832 рр. швидко змінився рутинної політикою " необхідного вибору " і партійного змови. Так, на виборах 1831 р. в Нортгемптоншире було два місця, хто був поділені між кандидатами від вігів і торі. Після реформи 1832 р. кількість виборних місць збільшилося чотирьох. За дві нові місця початку розгортатися передвиборна боротьба, причому віги мали реальні шанси випередити своїх суперників, але лідер вигской