Главная страница Случайная страница
КАТЕГОРИИ:
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Необходимое объяснение
Стр 1 из 45Следующая ⇒
|
|
Анатолий Кузнецов. Бабий Яр
--------------------------------------------------------------- журнал " Юность", 1966 г. Журнальный вариант. OCR by Michael Seregin.---------------------------------------------------------------Бабий Яр. Роман-документ *
НЕОБХОДИМОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ
Все в этой книге -- правда. Когда я рассказывал эпизоды этой истории разным людям, всев один голос утверждали, что я должен написать книгу. Да и самя чем больше живу на свете, тем больше убеждаюсь, что обязанэто сделать. Дело в том, что сам я родился и вырос в Киеве, наКуреневке, недалеко от большого оврага, название которого всвое время было известно лишь местным жителям: Бабий Яр. Как и прочие куреневские места, Бабий Яр был, как этоговорится, местом моего детства, местом наших игр и т. п. Потом сразу, в один день, он стал очень известен. Два с лишним года он был запретной зоной, с проволокой подвысоким напряжением, с лагерем, и на щитах было написано, чтопо всякому, кто приблизится, открывается огонь. Однажды я даже побывал там, в конторе, но, правда, не всамом Яре, иначе бы эту книжку не писал. Мы только слышали пулеметные очереди через равныепромежутки: та-та-та, та-та... Я это слышал два года изо дня вдень, и это стоит в моих ушах сегодня. В конце второго года оккупации над оврагом поднялсятяжелый, жирный дым. Он шел оттуда недели три. Когда немецкие войска были выбиты из Киева и все кончилось, мы с другом, хоть и боялись мин, пошли посмотреть, что же тамосталось. Это был огромный, можно даже сказать, величественный оврагмежду тремя киевскими районами: Лукьяновкой, Куреневкой иСырцом. По его дну всегда протекал очень симпатичный ручей.Склоны крутые, обрывистые, иногда просто отвесные. И в БабьемЯре часто бывали обвалы. Но в общем он выглядел довольнообыкновенно; там есть еще соседний Репьяхов Яр, такой же, идругие, их много там. С одной стороны оврага на другую перебирался оборванный дедс торбой, и по тому, как уверенно он шел, мы поняли, что онходит здесь уже не первый раз. -- Дед! -- спросил я. -- Евреев тут стреляли или дальше? Дед резко остановился, оглядел меня с ног до головы исказал: -- А сколько тут русских положено, а украинцев, а всехнаций? И ушел. Мы знали этот ручей как свои пять пальцев, мы в детствезапруживали его, устраивая " гатки", и купались. В нем был хороший крупнозернистый песок, но сейчас он былвесь почему-то усыпан белыми камешками. Я нагнулся и поднял один, чтобы рассмотреть, Это былобгоревший кусочек кости величиной с ноготь, с одной стороныбелый, с другой -- черный. Ручей вымывал их откуда-то и нес.Из этого мы заключили, что евреев, русских, украинцев и людейдругих наций стреляли выше. И так мы долго шли по этим косточкам, пока не пришли ксамому началу оврага, и ручей исчез, он вытекал многимиисточниками из-под песчаных пластов, отсюда-то он и вымывалкости. Овраг здесь стал узким, разветвлялся на несколько голов, ив одном месте песок стал серым. Вдруг мы поняли, что идем почеловеческому пеплу. Рядом, тут, размытый дождями, обрушился слой песка, из-поднего выглядывал гранитный тесаный выступ -- и слой угля.Толщина этого угольного пласта была примерно четверть метра. На склоне паслись козы, в трое мальчишек-пастушков, лет повосьми, усердно долбили молотками уголь и размельчали его награнитном выступе. Мы подошли, Уголь был зернистый, бурого оттенка, такпримерно, как если бы паровозную золу смешать со столярнымклеем. -- Что вы делаете? -- спросил я. -- А вот! -- Один из них достал из кармана кусочки чего-тоблестящего и грязного и подбросил на ладони. Это были полусплавившиеся золотые кольца и еще что-то. Они добывали золото. Мы походили вокруг, нашли много целых костей, свежий, ещесырой череп и снова куски черной золы среди серых песков. Я подобрал один кусок, килограмма два весом, унес с собой исохранил. Это зола от многих людей, в ней все перемешалось --так сказать, интернациональная зола. Уже тогда у меня была мысль, что надо бы об этомрассказать, с самого начала, как это было на самом деле, ничего не пропуская и ничего не вымышляя. Вот это я делаю, потому что чувствую, обязан это сделать, потому что, как говорено в " Тиле Уленшпигеле", пепел Клаасастучит в мое сердце. Таким образом, слово " документ", проставленное вподзаголовке этого романа, означает, что здесь мною приводятсятолько подлинные факты и документы и что ни малейшеголитературного домысла, то есть того, как это " могло быть" или" должно было быть", здесь нет.* ПЕРВАЯ ЧАСТЬ *