См.: Кассационное определение Верховного Суда РФ от 11.05.2005 N 93-о05-5сп.

Верховный Суд РФ исходит из того, что своевременным обращением к присяжным заседателям с соответствующим разъяснением председательствующий способен устранить практически любое нарушение уголовно-процессуального закона, допущенное в судебном разбирательстве (см., например, Определение Верховного Суда РФ от 04.03.2004 N 9-о04-7). В случае доведения до присяжных заседателей единичных и неконкретизированных сведений о личности подсудимого это не признается существенным нарушением уголовно-процессуального закона (см., например, Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 04.04.2013 N 6-АПУ13-2СП).

8. Не допускается оглашение приговора по другому делу в отношении ранее осужденного соучастника (соучастников). Согласно ст. 74 УПК РФ такой приговор не является доказательством по рассматриваемому делу и в соответствии со ст. 90 УПК РФ не может предрешать виновность подсудимого. Оглашение такого приговора следует расценивать как незаконное воздействие на присяжных заседателей, которое может повлиять на их ответы на поставленные вопросы и, соответственно, повлечь за собой отмену приговора (п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2005 N 23).

9. Часть 8 комментируемой статьи УПК РФ не содержит положений, регламентирующих исследование в первой части судебного следствия (с участием присяжных заседателей) данных о личности свидетелей и потерпевших. Вместе с тем положения этой части в судебной практике толкуются таким образом, что исследование подобных сведений с участием присяжных заседателей запрещается. В Определении Конституционного Суда РФ от 11.05.2012 N 686-О по этому поводу отмечается, что положения ч. 8 ст. 335 УПК РФ " не регламентируют вопросы исследования в присутствии присяжных заседателей сведений о личности потерпевшего и свидетеля. Такие вопросы, с учетом необходимости сохранения судом объективности и беспристрастности в ходе судебного разбирательства, разрешаются на основе взаимосвязанных положений статей 252, 299, 334 и 335 (части третья, шестая и седьмая) УПК Российской Федерации, в соответствии с которыми в присутствии присяжных заседателей не подлежат исследованию вопросы права, не входящие в компетенцию присяжных и способные вызвать их предубеждение в отношении участников процесса".

В судебной практике Верховного Суда РФ положения ч. 8 ст. 335 УПК РФ распространены на исследование аналогичных сведений в отношении свидетелей и потерпевших (см. Определение Верховного Суда РФ от 30.11.2006 N 1-50/2005). Обоснованием такой позиции Верховного Суда РФ чаще всего служит указание на то, что исследование подобных сведений противоречит положениям ч. 7 комментируемой статьи, поскольку присяжные заседатели не уполномочены устанавливать своим вердиктом указанные обстоятельства (см. Кассационное определение Верховного Суда РФ от 23.03.2011 N 25-О11-4СП). Кроме этого, Верховный Суд РФ аргументирует свой подход опасностью нарушения ч. 1 ст. 252 УПК РФ в случае исследования негативных данных о личности потерпевших и свидетелей (см. Кассационное определение Верховного Суда РФ от 10.08.2005 N 67-о05-50сп).

Аналогичную аргументацию Верховный Суд РФ использует в случаях, когда сторона защиты выясняет возможность причастности свидетеля (потерпевшего) к преступлению, вменяемому подсудимому (см. Кассационное определение Верховного Суда РФ от 05.03.2003 N 4-кпо03-13сп).

В Постановлении ЕСПЧ от 23.10.2012 по делу " Пичугин против Российской Федерации" содержится иной подход к допустимости исследования данных о личности свидетелей и потерпевших с участием присяжных заседателей. Европейский суд по правам человека отметил в указанном решении, что положение заявителя было усугублено тем, что ему не было позволено задавать К. вопросы об определенных факторах, способных подорвать достоверность его показаний, председательствующий судья сняла все вопросы о судимостях К., о том, почему он не давал инкриминирующих заявителя показаний в ходе своих первых допросов в 1999 году, и о том, что именно мотивировало его начать давать такие показания в 2003 году, а также вопросы, касающиеся возможно оказанного на него давления со стороны органов прокуратуры.

Указав на то, что показания свидетеля К. были решающими для осуждения подсудимого, ЕСПЧ отметил, что указанные вопросы свидетелю со стороны защиты были крайне важны, поскольку позволяли оспорить достоверность его показаний, оценка которых отнесена к исключительной компетенции коллегии присяжных заседателей. Задачей коллегии присяжных было определить, какое значение (если вообще они имеют какое-либо значение) следует придавать показаниям К. против заявителя. С тем чтобы эту задачу выполнить, присяжным должны были быть известны все имеющие отношение к делу обстоятельства, влияющие на точность и достоверность данных показаний, включая какие-либо возможно имевшиеся у К. побудительные причины ложного изложения фактов. Соответственно, защите было важно обсудить вышеуказанные вопросы в присутствии коллегии присяжных, с тем чтобы проверить достоверность и правдивость показаний К. Суд озабочен заявлением председательствующей судьи, что адвокат заявителя " не имел права ставить под сомнение показания свидетелей" и что коллегии присяжных " [нет] необходимости знать о мотивах, побудивших К. дать показания [против заявителя]".

В итоге ЕСПЧ пришел к выводу, что права заявителя на защиту были ограничены в объеме, не совместимом с предоставляемыми п. 1 и пп. " d" п. 3 ст. 6 ЕКПЧ гарантиями. Это нарушило его право на справедливое судебное разбирательство.

10. Особенности исследования отдельных видов доказательств в судебном следствии с участием присяжных заседателей обусловлены требованиями, закрепленными в ч. ч. 6, 7 и 8 комментируемой статьи.

В практике Верховного Суда РФ сформировался подход о неприемлемости исследования с участием присяжных заседателей заключения психофизиологической экспертизы обвиняемого (исследование на полиграфе).