Понятие красоты в философии японцев.

«Японская эстетика сформировалась под влиянием синто, буддизма, дао и конфуцианства. Из синтоизма пришло понятие ками – духовная сущность, начало, присущее всему в природе. Ками есть у человека – душа, у отдельного дерева, камня или целой рощи – дух. Ками присутствуют и в искусственно созданных вещах, причем в каждой из них – своя индивидуальная душа. Мерилами красоты у японцев служат четыре понятия - саби, ваби, сибуй и югэн. Первые три понятия своими корнями уходят в древнюю религию синто, а югэн – навеяно буддийской философией. Без этих понятий пытаться понять японскую культуру бессмысленно. В традиционной японской эстетике саби, ваби, сибуй и юген определяют сущность прекрасного. Еще одно понятие – макото, это подлинная природа вещей, и видимое и слышимое – формы проявления этой природы. Это слово можно перевести как истина и искренность, а задача художника – найти эту истину, но не примешивать к ней ничего своего, личного. Макото отражает закон не только искусства, но и жизни. Понятие искренности вещей связано с важной категорией прекрасного – моно-но аварэ, то есть " очарование вещей"» [16].

Слово первое – саби. Японцы видят особое очарование в следах возраста: их привлекает потемневший цвет старого дерева, замшелый камень в саду, обтрепанность – следы многих рук, прикасавшихся к краю картины. Вот эти черты давности и именуются словом саби, что буквально означает в переводе «ржавчина». Саби в понятии японцев – это неподдельная ржавость, прелесть старины, архаическое несовершенство, печать времени.

Понятие ваби очень трудно объяснить словами, его надо чувствовать. Ваби – это отсутствие чего-либо броского, вычурного, нарочитого, вульгарного. Ваби – это мудрая воздержанность, прелесть обыденного и красота природы. Воспитывая в себе на протяжении многих веков умение довольствоваться малым, японцы находят и ценят прекрасное во всем, что окружает человека в его будничной жизни и в повседневном быте. Любой предмет домашней утвари, будь то лопаточка для накладывания риса или бамбуковая подставка для чайника, в представлении японцев может быть произведением искусства и воплощением красоты.

С ибуй – это то, что человек с хорошим вкусом назовет красивым. Это понятие означает окончательный приговор в оценке красоты. В буквальном смысле слово сибуй означает «терпкий» или «вяжущий». Сибуй – это первородное несовершенство в сочетании с трезвой сдержанностью; это красота естественности плюс красота простоты; это красота, присущая назначению данного предмета и материалу, из которого он сделан. При минимальной обработке материала – максимальная практичность изделия, именно сочетание этих двух качеств японцы считают идеалом.

Югэн – это воплощение мастерства намека или подтекста, прелесть недоговоренности. Тайна искусства в понятии японцев состоит в том, чтобы вслушиваться в несказанное, любоваться невидимым. Радоваться или грустить по поводу перемен, которые несет с собой время, присуще всем народам. Но только японцы могут видеть в недолговечности источник красоты. Югэн – это та красота, которая лежит в глубине вещей, не стремясь на поверхность. Ее может вовсе не заметить человек, лишенный вкуса или душевного покоя.

«Мерилой красоты у японцев служит еще один эстетический идеал – мияби, который обычно переводится как элегантность, изысканность. Это понятие сложилось в аристократическую эпоху Хэйан и противопоставлялось всему вульгарному, шероховатому и грубому. Мияби тесно связано с понятием моно-но аварэ – печальным очарованием вещей. Чувство заворожённости от соприкосновения с красотой вещей, с их душой ками восходит к эстетике синто. Это состояние естественной гармонии человека и мира с обязательным оттенком беспричинной грусти, вызванной чувством иллюзорности и бренности всего видимого. Очарование вещей связано с синтоистской верой в то, что в каждой вещи заключено своё божество ками, в каждой вещи - своё неповторимое очарование» [16].

Японцы считают завершенность несовместимой с вечным движением жизни, а их искусство на том же основании отрицает и симметрию. Европеец, например, ставя на полку вазу, совершенно инстинктивно помещает ее посредине, потому что привык делить пространство на равные части. Японец столь же машинально сдвинет вазу в сторону, потому что видит красоту в асимметричном расположении декоративных элементов, в нарушенном равновесии, которое олицетворяет для него мир живой и подвижный. Симметрия умышленно избегается и потому, что она воплощает собой повторение, а асимметричное использование пространства исключает парность. Какое-либо дублирование декоративных элементов японская эстетика считает невозможным вообще.