Вашингтон, округ Колумбия 12 марта 1992 года

— Итак, молодой человек, ваше полное имя?.. — доктор Хейтц сделал паузу.

— Уильям Абрахам Майлз.

Голос Билли был глухой, будто бы доно­сился из-за плотного занавеса. И лицо парня еще более исхудало с тех пор, когда Скалли видела его в последний раз — то есть за три дня. А может быть, ей так казалось. Во вся­ком случае, оно было неподвижным и ничего не выражало.

— Расскажите, с чего начались события? Когда они начались?

— Двадцать первого июня восемьдесят де­вятого года. Наш класс, семнадцать человек, поехал в этот лес на пикник. Мы решили устроить ночной пикник в честь окончания школы. Гарри Таб не поехал, у него была ангина, а Саманту Рандольф родители нака­нуне увезли в Европу...

— Вы приехали в лес. Что было дальше?

— Мы сначала просто веселились, пели песни. Пили немного, у нас только Руди Ласситер любил выпить и пошуметь, но там и он вел себя тихо. А потом появился свет...

— Как он появился?

— Внезапно. Будто включился прожек­тор — где-то над головой. И сразу же мы все оказались неподвижными. Я видел древних насекомых в янтаре. Мы были такие же.

— И долго это продолжалось?

— Не знаю. Там не было времени. Види­мо, очень долго. Но когда все кончилось, ока­залось, что прошло десять минут.

— Почему вы решили, что на самом деле прошло гораздо больше времени?

— Потому что нас поднимали куда-то на­верх. Там было помещение. Видимо, лабора­тория. Много приборов. Нам делали какие-то анализы.

— Метки на спине, о которых говорил агент Малдер, появились у вас тогда же?

— Да. Не только у меня. У всех нас.

— Что было потом?

— Потом мы вернулись по домам. Я чув­ствовал себя плохо. И не только я. Все наши. Мы не очень хорошо помнили, что с нами было. Потом Рэй попал в аварию. Потом — мы с Пегги...

— Что вы делали в лесу?

— Это очень трудно объяснить. Свет отда­вал приказы. Я не контролировал свое тело.

— Свет отдавал приказы?

— Да. Он появлялся... я видел все будто бы со стороны. Или даже сверху. Свет заби­рал их одну за другой... и Рэя... простите, мне очень трудно говорить.

— Не говори. Спи.

Билли откинулся на спинку стула. Лицо его было совершенно измученное.

— Исчерпывающе? — не столько спро­сил, сколько констатировал доктор.

— Да, вполне... — Малдер нервно сплел и расплел пальцы.

— И, как всегда, показания, полученные под гипнозом, не будут считаться имеющими законную силу?

— Увы, доктор. Это так.

— И вы все равно не собираетесь бросать это неперспективное направление?

— Для этого пока нет никаких оснований.

— Хм. Знаете, Малдер, я вас уважаю все больше и больше. И хочу сказать, что на мою помощь вы можете рассчитывать всегда. В любое время суток и вне зависимости от погоды.

— Спасибо, док... — и Малдер перевел взгляд на большое настенное зеркало.

Скалли вздрогнула. Он не мог ее видеть... но смотрел ей прямо в глаза. Прямо в глаза. Зеркало было полупрозрачным. Позади него скрывалась комната для тех, кто хотел неза­метно присутствовать при допросе...

— Думаю, достаточно, — сказал Скиннер, заместитель Директора Бюро. — Идемте, гос­пода...

Первым вышел тот всегда молчащий высо­кий пожилой человек, которого Скалли уже не могла вообразить иначе, как с дымящейся «Морли» во рту. За ним Скиннер, за Скиннером Блевинс... Скалли осталась послед­ней — самая младшая по званию. «Кто же он такой, этот старший, вышедший пер­вым?» — подумала она.

Скалли еще раз посмотрела на Малдера, словно извиняясь взглядом за то, что она здесь, а он там, по ту сторону зеркала...

— Мы изучили ваш доклад, — глядя ку­да-то мимо, сказал Блевинс. — Он оставляет странное впечатление. Вы пытаетесь оправ­дать явный провал специального агента Малдера, ссылаясь на ничем не подтвержден­ные обстоятельства. Ни одной настоящей улики. Все вещественные доказательства ли­бо выкрадены, либо погибли в огне — и ни одного подозреваемого ни в краже, ни в под­жоге...

Он замолчал, и Скалли показалось, что он предлагает ей оправдаться устно.

— Кража трупа из морга и поджог мо­теля расследуются полицией штата, — ска­зала Скалли, не добавив, однако: «У всех подозреваемых железное алиби. Пожар на­чался от брошенной в окно бутылки с бензи­ном. На осколках бутылки отпечатки паль­цев, которых в полицейской картотеке нет. Тупик».

— Да-да, — с неопределенной интонацией откликнулся Блевинс. — И все же такая вы­сокая степень недоказанных заявлений...

— Вот, — сказала Скалли, доставая из кармана и вручая Блевинсу стеклянный пу­зырек с артефактом. — Металлический пред­мет, извлеченный из гайморовой пазухи ис­чезнувшего трупа мальчика. Уцелел, потому что я машинально сунула его в карман...

Блевинс с некоторой оторопью принял пу­зырек. Заместитель директора Скиннер на­клонился, и они вместе стали рассматривать небольшую металлическую деталь.

— Это приложение к докладу, — сказала Скалли.

— Это очень ценное приложение к докла­ду... — протянул Скиннер. — Спасибо, агент Скалли. Вы можете идти.

Она чувствовала себя отвратительно. Бо­лее чем отвратительно.

«Будто изнасилованная», — подумала она и удивилась, почему ей пришло в голову именно это сравнение. В коридоре высокий человек с «Морли» в тонких губах прошел навстречу ей, не взглянув в ее сторону. Скалли выждала две секунды и обернулась. Он вошел в дверь каби­нета Скиннера. Открыв ее резким толчком.

Два часа спустя он же шел по полутемному холодному хранилищу, расположенному под четвертым подъездом Пентагона. Девятьсот девятнадцатый шкаф... четвертый ящик с шифром JYU23 707SQUATTER.

Открыл. Достал простую картонную ко­робку с перегородками. В коробке стояли семь стеклянных пузырьков с одинаковыми серыми металлическими полосками длиной один и восемь десятых дюйма, шириной че­тыре десятых дюйма, сложной формы, напо­минающей прорезы в лезвии безопасной бри­твы... Он поставил туда же восьмой пузырек. В коробке осталось еще много места.