Первый медведь

— Жили мы тогда с семьей в Сибири, в далеком таежном селе, — начал свой рассказ Егор Петрович, мой старый друг и бывалый охотник, когда мы при­сели передохнуть после боль­шого перехода по снежной це­лине, охотясь на лисиц. — И бы­ло мне в ту пору лет семнад­цать.

Как-то раз мать попросила сходить за кедровыми шишками для младших братьев и сестер. Орешки еще не совсем созрели, но их поджаривали, получалось прекрасное лакомство. Кедров­ник находился в нескольких ки­лометрах от нашей деревни. Надо было перебираться через две небольшие речки, и я за­хватил ружье — вдруг утки по­падутся. По совету отца взял два патрона с жаканами. Мед­ведь там, оказывается, иногда появлялся, и пули могли приго­диться, если что. Но такой край­ности, я думал, не будет.

Молодые ноги быстро проне­сли солидное расстояние, на лодке переплыл одну лесную речку, затем еще чуть-чуть пе­шком и снова через водную преграду. Решил прямо с воды облюбовать богатое кедровыми шишками место. Поплавал не­много, нашел его. Причалил к берегу. Хотел ружье в лодке оставить, но потом, передумав, взял с собой. Прихватил и ме­шок под орехи.

Уже полмешка набрал шишек, когда услышал, что невдалеке в густой поросли кто-то покрях­тывает. Я быстренько слез с де­рева, схватил ружье и только-только успел его зарядить, как шагах в десяти из подлеска пря­мо на меня выкатил огромный медведь. Сначала он приоста­новился, а потом попер напро­лом хуже танка. До сих пор не понимаю, почему мишка тогда напал на меня? Может быть, из-за того, что собирал шишки в его владениях?

Своих выстрелов я не слышал, очухался только на кедре: без ружья, без калош. Снизу и суков-то не было, а залез. Медведь постоял под деревом, по­нюхал и перевернул мешок, обнюхал ружейные стволы, из которых еще вился дымок. За­рычал и немного отошел в сто­рону. Ну, думаю, сейчас вслед за мной полезет, тогда не сдобровать.

Расстояние между нами было небольшое. Все просматривалось, как на ладони. Видно, крепко досталось мишке. Из-под лопатки струей сочилась кровь. Особенно хорошо она проглядывалась там, где мед­вежья шкура была перемазана в глину — залезал в грязь, спа­сался от мошкары. Пока косо­лапый не предпринимал ника­ких действий, я, безоружный, решил кое-как вооружиться. До­брался почти до верхушки кед­ра, выломал сук, обчистил его. Получилось что-то вроде копья. Если медведь полезет на дере­во, буду колоть в глаза зверю. Однако он не спешил так по­ступить, посидел немного и скрылся в чащобе. Но совсем не уходил, слышно было его пре­рывистое дыхание, хрипы.

Значит, решил меня подож­дать, когда спущусь, а сразу на кедр забраться сил не было. Сколько же вот так сидеть? Этот вопрос меня тревожил больше, чем неприятное соседство. Уже день подходил к концу, а ране­ный зверь все караулил горе-охотника.

Солнце скрылось за горизон­том, в тайге стемнело. В оче­редной раз прислушавшись, я опять обнаружил по характерно­му шуму, что медведь на месте. Выходит, ночевать придется на дереве.

Не стану рассказывать под­робно, как провел ту памятную ночь. Скажу только, что такого самому лютому врагу своему не пожелал бы. Спать хотелось, а разве уснешь, сидя верхом на суку, обхватив ствол руками, да к тому же с минуты на минуту ожидая непрошенного гостя. Словом, иногда забывался, но почти сразу же просыпался. Так дождался утра. С рассветом жить стало веселее. Когда совсем развиднелось, стал вни­мательно обследовать с высоты своего положения лес и кустарник вокруг. Медведя не было видно. Несколько раз, затаив дыхание, слушал тишину, но ни­чего подозрительного не услы­шал. И решил, была не была, спускаться.

Осторожно перелезал с сука на сук, и уже и земля почти рядом, а спрыгнуть боязно. К тому же за ночь ноги и руки так затекли, что еле-еле двига­лись. Выждал несколько минут, собрался с духом и сиганул с кедра. Почти на лету подхватил ружье и припустил к лодке. Когда отплыл на середину ре­ки, оглянулся — медведя не было. Только после этого пере­вел дыхание.

В деревне уже собирались идти меня искать. Родители сильно волновались. Увидев ме­ня целым и невредимым, но по­чему-то босым, задали трепку, хоть и давно не помещался по­перек лавки. После чего отец со старшим братом выслушали мой путаный рассказ.

К месту происшествия напра­вился я уже во второй раз не один. Со мной шли несколько охотников с лайками. Под тем же самым кедром, где проси­дел ночь, нашли мы мои кало­ши и опрокинутый мешок с кед­ровыми шишками. Собаки, спу­щенные с поводков, быстро взя­ли медвежий след. Через неко­торое время услышали их лай, пошли на его звук.

Медведь, уйдя со своего по­ста, отошел немного в сторону и подох. Когда он его покинул, я не слышал, так что утренние страсти оказались совсем ни к чему. Зверя рядом с моим вре­менным убежищем уже и не было. Попал я в него с испугу из ружья только один раз, к счастью, рану нанес серьезную, смертельную. Вот так и добыл первого медведя, — закончил свое повествование Егор Петро­вич.

К его рассказу могу только добавить, что потом мой стар­ший товарищ добыл еще четыр­надцать косолапых, и на дерево от них он больше не залезал.