О Лямонове и о себе».

(из биографического дневника.)

Данные воспоминания принадлежат перу краеведа, педагога, ветерана Великой Отечественной войны, старейшины Псковского объединения художников-любителей Ю.Н. Наумова (1925-2002). На протяжении многих лет он занимался краеведческой работой, восстанавливал забытые страницы села Лямоново. Он составил родословную владельцев имения Пещуровых, писал о встрече в имении друзей-лицеистов А.С. Пушкина и А.М. Горчакова, о реставрации Лямоновского парка. Длительное время Юрий Николаевич вел дневник, в котором он попытался описать свою жизнь и историю своей деревни Лямоново на документальной основе. При публикации был сохранён стиль и орфография автора.

«Из архивных материалов известно, что на 1875 год в Лямоново числились:

1. Церковь православная (кирпичная).

2. Винокуренный завод.

3. Солодовня.

4. Мельница.

К глубочайшему сожалению, из всего этого до наших дней ничего не сохранилось. Время и людская дикость сделали свое дело.

По статистическо - географическому словарю Опочецкого уезда от 1895 года.

Лямоново – село первого стана, Покровской волости, Голышевкого прихода, 3 земских, 2 уряднических участка на реке Лжа, от Опочки- 55 верст, от стана Красногородского - 25 верст, от волости (Покровского)- 15 верст. Строений- 25, жителей-1, мужчин, 4 женщины. Земли удобной 210 дес., неудобной 20 дес., лесу 58 дес., домовая церковь, винокуренный завод, мукомольная мельница.

Котляровка - дворов 21, жителей: 77 мужчин, 76 женщин. Итого 153 души. Земли 127 дес.

Ионики (Ломы) - дворов 24, жителей: 80 мужчин, 74 женщины. Итого 154 души.

Не совсем понятно, почему по Лямоново числиться всего 5 человек населения? Ведь кроме господской семьи при дворе имелось множество прислуги и прочего рабочего люда, которые обеспечивали выполнение всех необходимых работ.

Следует отметить, что выполнение всех сельскохозяйственных работ велось жителями окрестных деревень: Ионики, Котляровка, Колпаково, Нивки и др., которые до отмены крепостного права ходили отрабатывать барщину на господской земле, а после указа от 19 февраля 1861 года, крестьяне, имея свои собственные наделы, продолжали обрабатывать помещичью землю, используя различные формы расчёта хозяина и работника. Кроме сугубо сельскохозяйственных работ, велись большие строительные работы, мелиоративные. Сейчас, в век техники, даже трудно представить, какое количество водосточных канав и каналов было выкопано вручную на территории имения и в деревнях. К сожалению, большинство из них сейчас перестали существовать т.к. без надлежащего присмотра и внимания они разрушались, зарастали, а земли, по которым они проходили, заболачивались и сейчас многие пахотные земли заболотились, заросли кустарником и лесом.

В конце 19 - начале 20 века Лямоново принадлежало роду Фридериксов, которые являлись хозяёвами села вплоть до 1920 года, когда территория нашей местности была освобождена от латвийской оккупации, и последний из Фридериксов Борис Владимирович бежал с латышами в Латвию.

Что собой к этому времени представляла усадьба дает представление статья в газете «Псковский вестник» от 1.05.1918 года в которой сообщалось. «…Разграблено также село Лямоново Покровской волости, принадлежащее барону Борису Владимировичу Фридериксу. В этом разбое участвовали крестьяне деревень Нивки, Котляровка, Колпаково и других. В настоящее время это село уже занято германцами. Главным образом грабежу подвергся дворец, имущество которого оценивается более 200000 рублей. Погибла богатая библиотека, среди книг которой находились сборники иностранных законов и много книг иностранного издания. Библиотека оценивается до 175 тыс. рублей. Во дворце находилось много старинных портретов иностранных королей и коронованных особ, все они сделались жертвой грабежа. Помимо имущества разграблено много хлеба и других продуктов, скот угнан. Вся администрация выселена из имения».

Уже после окончания гражданской войны, в начале 1920-х годов, в пылу яростной борьбы со всем прошлым, нашлись люди, разграбившие господский дом и церковь.

После победы Великой Октябрьской революции 1917 года и установления в нашей стране советской власти все помещичьи земли были переданы крестьянам, в том числе такой земельный раздел был осуществлён в Лямоново. Все земли, входившие в границы бывшего имения Фридериксов, были поделены на мелкие хуторские участки. Владельцами этих советских (не столыпинских) хуторов стали безземельные и малоземельные крестьяне из окрестных деревень Ионики, Колпаково, Котляровка, Нивки и даже других, более дальних.

Так, например, мои родители получили хутор площадью 5 гектаров и приехали в Лямоново из соседней деревни Котляровка, где до этого они проживали в малоземельных семьях. Таким же образом получили землю и переехали из других деревень «новоиспечённые» лямоновские хуторяне. Каждый из них, приехав на новое место, начинал обзаводиться необходимым хозяйством: закупали и выращивали скот (лошадь, корову, кур и.т.д.), строили каждый по своим возможностям жилые и надворные постройки, проводили мелиоративные работы (копали канавы, вырубали кустарник, расчищали места для выпаса скота). Вскоре основная часть бывшей господской земли была разделена и закреплена за новыми хуторянами. Их владельцы пользовались этими землями вплоть до начала коллективизации, когда некоторые не пожелавшие вступить в колхоз были высёлены в отдалённые районы страны, кое-кто уезжал по собственному желанию, ну а большинство вступили в колхоз, который был организован в конце 1920-х - начале 1930-х годов.

Итак, как я упоминал ранее мои родители Наумов Николай Наумович и Наумова Васса Федоровна в 1923 году переехали из деревни Котляровка, где они родились и выросли в село Лямоново (Лямоны) на выделенный им хутор. Прежде чём приехать мой отёц с братом Борисом срубили из нового леса небольшую избу с двумя окнами, сени, сенной сарай, хлева и амбар. Теперь у нас была крыша над головой для себя и для скота. Позднее было построено гумно для сушки и обмолота всех зерновых культур. Не хватало только бани. Она была у соседей- хуторян Федоровых, куда ходила и наша семья с согласия хозяев, но с конца 1930-х годов отец построил собственную баню. По теперешним временам кажется странным, что воду в ней грели своеобразно: в большой деревянный долбленый жёлоб наливали воду, а в каменке нагревали докрасна камни, которые опускали в желоб, тем самым доводили воду до нужной температуры. Мужчины лихо парились, по два-три раза влезая на полок и затем выскакивая для передышки в предбанник.

Земли нашего хутора прилегали непосредственно к лесу, изобиловавшим множеством всевозможных ягод и грибов, которые являлись частым блюдом на нашем семейном столе. В этом лесу велась ежегодная заготовка дров, пополняя израсходованные запасы. В крестьянских избах как правило, клали из кирпича так называемую «русскую печь» и ставили небольшие печки, которые назывались «чугунками» или «голландками» и использовались в основном для быстрого нагрева комнаты (избы).

Русская печь предназначалась для быстрого приготовления пищи и обогрева помещения. Пища, приготовленная в русской печи имеет свой особый вкус и аромат, а кроме того варево(суп или щи) приготовленные утром остаются горячими до обеда. Особую прелесть представляет топленое молоко с золотистыми пенками и запоминающимся ароматом.Кроме кухонных функций русская печь является домашним доктором, который помогает своим теплом излечиваться от простуды и других недугов. Особенно любят полежать на печке старые и малые. Помню, с каким удовольствием и неподдельным интересом слушал я сказки и рассказы о былом от своего дедушки Наума Васильевича лёжа с ним на печке в его избе в д. Котляровка, куда я часто наведывался.Возвращаясь к периоду 1920-х годов, хочется отметить, что жизнь нашей семьи была не из легких (как и других односельчан). Первые годы проживания на хуторе были полны забот освоения угодий, пополнения сельхозинвентарем и скотом немудреного крестьянского хозяйства, которое считалось по тем временам середняцким. Конец 1920-х начало 1930-х принесли новые сложности, выразившиеся в том, что земли наших лямоновских хуторян отошли под колхоз. При крестьянской усадьбе, не вступившей в колхоз, оставили несколько соток земли, а основной земельный надел выделялся на землях деревни Ионики. Получившие таким образом землю крестьяне в целях более успешного выполнения всех сельхозработ объединялись в так называемые ТОЗ (товарищества общественной обработки земли), но вскоре большинство членов ТОЗ вступили в колхоз имени Дзержинского, образовавшийся на лямоновских землях в 1933году. Аналогичные колхозы были организованы в д. Котляровка (к-з «Красный пахарь») и в д. Ионики (к-з «Красный Остров»), но вскоре все они слились в один колхоз имени Дзержинского с административно-хозяйственным центром в с. Лямоново. Следует отметить ряд особенностей присущих колхозу имени Дзержинского, которые позволили ему оказаться в более благоприятном положении по сравнению с другими колхозами района. Этот колхоз был организован одним из первых в районе, поэтому внимание к нему со стороны властей было более пристальным. Буквально с первых дней ганизации колхоза на центральной усадьбе началось интенсивное строительство новых животноводческих построек, силосная башня с необходимыми механизмами приготовления силоса. Была построена колхозная столовая, где по специальным талонам бесплатно выдавались обеды на работающих и членов их семей. Обедать можно было в столовой или по желанию колхозников, еду можно было получить в свою посуду и принести домой. Обязанности такого экспедитора частенько приходилось выполнять и мне. Вооружившись старенькой посудой под первое и второе блюда, я приходил в столовую получал по талонам обед и приносил домой, где кушали всей семьёй за домашним столом.

Здесь же на центральной усадьбе, было построено двухэтажное здание, где на первом этаже разместилось четыре квартиры для колхозников, а на втором этаже располагалась канцелярия колхоза с рабочими местами для председателя и счетовода. Туда был провёден телефон, радиоприёмник, который питался от электрических батарей. Кстати, по нему наши колхозники 1декабря 1934 года узнали о злодейском убийстве в Ленинграде С.М. Кирова.

В начале 1930-х годов был построен сложный по тому времени, полностью механизированный зерноток, где проводилась молотьба зерновых, обработка льна, для чего на току были установлены льномялка и льнотрепалка. Все механизмы приводились в движение через трансмиссию от специально установленного локомобиля, работающего на дизельном топливе. Всеми работами на току руководил опытный механик самоучка, он же секретарь партячейки – Соловьев Григорий Дмитриевич. Следует заметить, что его младший брат Соловьев Александр Дмитриевич, проживающий тогда в д. Колпаково и работающий лесником, был единственным в округе кавалером ордена Красного Знамени, получившим его за участие в подавлении Кронштадского мятежа. В то же время в колхозе была построена хорошо оснащенная и просторная кузница, обеспечивающая своевременный ремонт различного сельхозинвентаря, ковку лошадей и прочие кузнечные работы. Долгие годы кузнецом работал мастер в этом деле – Васильков Павел Дмитриевич.

С первых дней Советской Власти в Лямоново работала начальная школа, в которой учился и я. В середине 1930-х годов был построен колхозный клуб, где регулярно демонстрировались кинофильмы, доставлявшиеся из Красногородска, кинопередвижкой, устраивались молодежные вечера с песнями и танцами, проводились колхозные собрания.

Первоначально основной тягловой силой в колхозе была лошадь. На них обрабатывали землю, выполняли транспортные перевозки. Вскоре после организации колхоза, на период весенней посевной из Красногородской МТС был прислан трактор фирмы «Фордзон. Красный Путиловец», который по тому времени являлся чудом техники. Все население собралось посмотреть на это чудо, которое без посторонней помощи движется да еще плуг тащит за собой и что питается это чудо керосином. Но вскоре к этому чуду привыкли, и более того, появились первые трактористы из местных жителей, которые овладели этой специальностью на курсах при МТС. Одним из первых трактористов в нашем колхозе был мой дядя по матери Федоров Иван Федорович. Он работал на новой марке трактора, выпускаемого Харьковским тракторным заводом (ХТЗ) и какова же была моя радость и восторг, когда дядя разрешал мне залезть к нему на трактор, и стоя у сиденья вцепившись руками за крыло трактора ощущать движение вперед. Но особую гордость наши колхозники испытали по случаю приобретения колхозом грузовой машины ГАЗ-АА (полуторка). Выделение районными властями колхозу грузовой машины, было свидетельством достойной оценки успехов колхоза по всем производственным показателям. Поскольку в колхозе своего шофера не было, то вместе с машиной пришёл из Красногородска водитель по фамилии Васильев (имени не помню).

Вспоминая жизнь колхоза имени Дзержинского и его колхозников, хочется отметить тот оптимизм и трудовой подъём, с которым жили в предвоенные годы мои односельчане. Особенно напряженными были дни уборочной страды, когда не хватало рабочего дня, чтобы выполнить неотложные работы и люди зачастую придя вечером домой, отужинав и управившись с домашними делами, шли на колхозный ток, или на полевой стан, к тракторной молотарке, где до глубокой ночи при искусственном освещении, а то и при луне, молотили зерновые, обрабатывали лён, перебирали картошку и пр.

Заработки в колхозе были небольшие, но достаточные для нормальной жизни крестьянина. Зарплата по заработанным трудодням осуществлялась в основном натурой: зерном, картошкой, сеном, яблоками из колхозного сада и другими продуктами. Кроме натур оплаты колхозники получали и деньги. Кстати говоря, в Лямоново был хороший магазин, где колхозники могли купить необходимые продовольственные и промышленные товары.

Итак, первой особенностью нашего колхоза, повлиявшее на его динамичное развитие было то, что он был один из первых в районе. Второй и весьма существенной особенностью стало его географическое положение. Это был колхоз, земли которого непосредственно примыкали к границе с буржуазной Латвией. Таким образом, колхоз имени Дзержинского для латышей являлся своеобразной витриной Советского Союза, и это обстоятельство налагало на руководство колхоза, сельсовета и района особое внимание и отношение к решению всевозможных колхозных проблем.

С 1920- го года, то есть с установления советско-латвийской границы в Лямонове (на территории парка бывшей господской усадьбы) разместилась пограничная застава, которая стала не только бдительным стражем границы, но и одновременно являлась и культурно-организационным звеном в жизни колхоза. Начиная от начальника заставы и вплоть до начальника погранотряда, располагавшегося в Красногородске, пограничные власти постоянно следили за общественно-хозяйственным порядком на территории колхоза. Так, например, в зоне 500 метровой пограничной полосы ежегодно в осенне-зимний период проводилась расчистка и уборка этой территории от кустарников и захламления, чтобы была полная возможность обзора границы подвижным патрулём и со специально установленных вышек. В 1937-1938 годах по всей длине границы была создана так называемая пропашная контрольная полоса шириною 20 метров, которая постоянно содержалась в мелковзрыхленном состоянии, что позволяло пограничному наряду без труда обнаружить след животного или человека, перешедшего границу в том или ином направлении.

Пограничные власти держали под постоянным контролем состояние шоссейной дороги Красногородск - Лямоново и при появлении того или иного дорожного дефекта немедленно сигнализировали руководств района и дорожной службе. В этой связи нелишне заметить, что пограничные власти и органы НКВД в решении многих вопросов имели значительно больший вес и возможности чем советские и партийные органы.

Как уже упоминалось ранее, застава располагалась на территории господской усадьбы в старинном парке. К чести пограничников их вниманию и заботе о парке в нем всегда поддерживался надлежащий порядок: вся территория постоянно убиралась от мусора, опавших веток и листьев, разбивались клумбы и газоны. На первых порах существования заставы её личный состав размещался в бывшем кирпичном здании господской оранжереи. Там под одной крышей была и казарма, и столовая и кабинет начальника. Когда на заставу привозили кино, столовая превращалась в зрительный зал. Как правило, на просмотр кинокартин приглашались и местные жители, кстати говоря, еще в свои дошкольные годы первые (еще немые) картины я тоже увидел на заставе.

В начале 1930-х годов застава обогатилась целым рядом новых строений. Были построены из нового леса 3-х квартирный дом для комсостава (на месте бывшего господского дома), казарма с необходимыми службами, баня, конюшня, небольшое здание для электростанции. Все эти сооружения были сожжены немцами при отступлении в июле 1944 года. Продолжая разговор о заставе и её влиянии на жизнь колхоза и колхозников, хочется отметить такое явление как создание молодых семей, где женихами были пограничники, а невестами – девчата нашего колхоза. Примером могут служить семьи Кулинич, Крочтовых, Ярыгиных. Я уже упоминал, что в середине 1930-х годов в колхозе был построен новый клуб, где регулярно демонстрировались кинофильмы, которые привозились передвижкой из Красногородска (по графику районной киносети), а кроме того кинофильмы, которые привозили на заставу (еженедельно) после просмотра пограничниками их прокручивали для колхозников в колхозном клубе. По вечерам и в выходные там собиралась на танцы деревенская молодежь, сюда же приходили свободные от нарядов пограничники. До поздней ночи звенели песни, играла музыка, пелись задорные частушки.

Большую работу с населением проводила застава по патриотическому воспитанию, особенно молодежи. Лямоновская детвора с захватывающим интересом наблюдала за различными видами военно-спортивных соревнований, которые проводили не только на территории заставы(куда гражданским лицам вход запрещался), но и на спортивной площадке рядом с заставой, где находились различные спортивные снаряды: перекладина, брусья, шесты, лестница, волейбольная поле, полоса препятствий и пр. у мальчишек наибольший интерес вызывали тренировочные стрельбы, после которых оставались гильзы от патронов и простреленные мишени. Это были своеобразные военные сувениры. Очень большой интерес у населения вызывал такой вид соревнований как рубка лозы. На 100-метровой дорожке в шахматном порядке на специальных подставках расставляли ветки лозы. Задача всадника – пограничника заключалась в том, чтобы на полном скаку проносясь при этом дорожке шашкой срубить все установленные ветки лозы. Как и на любых соревнованиях были здесь свои неудачники и отменные рубаки – кавалерийские ассы. По традиции в праздничные и предпраздничные дни командование заставы приглашало на совместные с пограничниками ночное патрулирование партийно-комсомольский актив колхоза. Такое приглашение считалось почётной обязанностью и способствовало укреплению дружбы между пограничниками и местным населением, воспитывало патриотические чувства.

Вместе с радостными и светлыми моментами в жизни наших односельчан в предвоенные годы были трагические события, связанные с повсеместными репрессиями, прошедшими в нашей стране в 1937-1938 годах. В эти годы органами НКВД были арестованы и отправлены в Новоржевскую тюрьму почти все мужчины из окрестных деревень. Спустя некоторое время после ареста и смещения со своего поста Ежова Н.И. все арестованные, находившиеся в Новоржеве, были освобождены за исключением 3-х человек, которых осудили еще до смещения Ежова по сфабрикованному обвинению в шпионаже в пользу иностранных разведок. Всем был дан стандартный срок – 10 лет без права переписки. Все они погибли в лагерях, и домой не вернулись. Это были первые жертвы наших односельчан в предвоенные годы.

Итак, как я заметил ранее, с 1933 года вся жизнь нашей семьи была связана с колхозом имени Дзержинского. Отец некоторое время работал в колхозе бригадиром. В 1936 году был избран председателем Пограничного сельпо, контора которого размещалась в Крестах, но занимал этот пост недолго. В 1937 году, осенью за укрывательство 2-х продавцов, допустивших растрату в магазинах, он с работы был снят и осуждён на 1 год исправительно-трудовых работ, которые отбывал в г. Кимры, на строительстве канала Москва-Волга. Осенью 1938 года после отбытия срока, отец возвратился домой и стал работать в колхозе. В это время началось сселение с хуторов в единый колхозный посёлок. Кроме лямоновских хуторян, в посёлок переехало ряд хозяйств из деревень Ионики т.к. эта деревня также подлежала сселению от границы за пределы 500 метровой пограничной полосы.

Наша старая изба, в которой прошло моё детство, была продана под снос Наумову Ивану Савельевичу. Наша семья купила небольшой домик в д. Бержевка и привезли его в посёлок на новую усадьбу, таким образом, наша семья летом 1939 года въехала в свой дом (как и другие переселенцы).

После краткой информации о положении дел в предвоенные годы в нашей деревне, я намерен возвратиться в годы своего детства и юности. Живя на хуторе, я с самого раннего детства должен был помогать родителям по хозяйству. Еще в дошкольные годы меня посылали пасти коров, которые обычно паслись недалеко от дома на пожнях и опушки леса. Некоторые события тех лет прочно засели в памяти. Так однажды на свою «работу» я отправился в новом пальто, сшитого мне матерью из домашнего льняного полотна, покрашенного в красный цвет. Стоило мне в своей обновке появиться среди коров, как одна из них по кличке «Краля», устремив на меня весьма недружелюбный взгляд, начала движение в мою сторону. Почуяв недоброе, я попытался удалиться в сторону дома, но стоило мне сделать пару шагов, как Краля немедленно настигнув меня и сбив с ног, прижала своим лбом (я оказался между рогов) к земле. Я, сколько было сил, закричал о своем спасении, и так как все происходило недалеко мать, услышав мои крики, прибежала мне на помощь и спасла меня из этой опасной ситуации.

Больше в красном пальто я пасти коров не ходил и отношения с моими подопечными вновь вошли в нормальное русло. Вторым памятным событием в пастьбу явилось следующее: коровы паслись на опушке леса, а я наблюдая за ними и чувствуя, что они некуда не уйдут и не сотворят никакой потравы в поле или в огороде время от времени заходил в лес, чтобы полакомиться малиной, которой в лесу было в достатке. И хотя как мне казалось, я всё время вращался недалеко от опушки, но вдруг, я понял, что заблудился: как не пытаюсь выйти на поле, а захожу все дальше в лес. И хотя места мне вроде бы знакомые, но выйти из леса я не могу, стал я звать на помощь мать (наступал вечер, становилось тревожно). А мать почувствовав, что-то неладное, придя на место, где паслись коровы и не нашла пастуха. Тогда она пройдя немного в лес, вскоре услышала мой голос, взывающий о помощи, без труда нашла меня всего в слезах и тревоге. Я был спасён из лесного плена и возвращён домой вместе с коровами.

Я думаю, что детство каждого ребёнка полно всевозможных приключений, о них можно рассказывать бесконечно. Например, в пятилетнем возрасте, катаясь на санках со снежной горы возле своего дома и будучи весь в снегу, я не заметил, как отморозил руки и только проходивший мимо отец, заподозрив неладное, привел меня домой. Та вместе с матерью они стали оттирать руки холодной водой. Я кричал, ревел от боли, попав на такую непредвиденную операцию. Это произошло в начале декабря 1930-го года, в дни рождения моей сестры Иры. Я помню, как, собираясь, в гости по случаю крестин Иды, я с замотанными тряпками руками не желая показываться «публике» лежал под кроватью, за занавеской, досадуя на своё состояние. Обморожение привело к тому, что руки мои стали бояться холода, и как следствие, в течении своей жизни я еще дважды их обмораживал.

Эти памятные события детства из серии тревожных, но веселых и радостных моментов было гораздо больше и в целом детство вспоминается как приятная пора жизни.

Окончив начальную школу, я поступил в Ганьковскую ШКМ (школа крестьянской молодежи), которая находилась в 7 километрах от дома. Этот ежедневный переход составлял 3-4 часа. В зимнее время это расстояние казалось еще больше, потому что туда и обратно мы ходили в темное время суток. Весной и осенью дорога не казалась такой долгой и скучной, потому что можно было сделать остановку, отдохнуть и следовать дальше. В Ганьково мы ходили только один год. В 6 и 7 класс я ходил уже в новую Крестовскую неполную среднюю школу. Расстояние от школы до дома еще больше увеличилось и составляло 11 километров. При школе было общежитие, но ребята из нашего колхоза там не жили, а ежедневно ходили домой. Правда в зимнее время колхоз выделял нам лошадь, по кличке Рунтя, которую запрягали в дровни, и такой экипаж в составе 6-7 человек отправлялся в путь. Лошадь оставляли на целый учебный день в Крестах на привязи у школы. Для неё из дома брали сено, чтобы накормить и напоить скотину. Такой вид транспорта нас вполне удовлетворял. Летом 1937 года родители купили мне велосипед, которым я быстро овладел. Теперь осенью и весной я смог добираться до школы на собственном транспорте, даже иногда на раме мог довести кого-либо из сверстников. Ну а в зимнее время нас по-прежнему выручал Рунтя. Моя успеваемость в 6-7 классах заметно упали. Из отличников я превратился в обыкновенного середняка. По прежнему я хорошо успевал на уроках литературы, географии и истории, труднее давалась математика, физика, химия Видно мне дано было видеть и осознавать мир через образы, а не через абстрактное мышление. С самого раннего детства я с интересом занимался рисованием, к четырем годам знал все буквы, к пяти годам свободно читал букварь и делал попытку на шестом году поступить в школу, но не был принят по возрасту. Оставшись на год дома, я самостоятельно проходил подготовительный курс, совершенствуясь в чтении и письме.

Поступив в школу в 1932 году, я занимался с интересом и прилежанием, будучи хорошо подготовленным, в чтении и письме, получал только отличные оценки. В 4-м классе увлекся историей и географией, по которым у меня были только отличные отметки. Сложнее было с математикой, которая не очень мне давалась, но с помощью родителей и учителей, которые мне помогали, я и этот предмет по окончании школы сдал на «4». По остальным предметам в табеле за 4-й класс было только «отлично». Как лучшему ученику школы мне была вручена путевка в пионерский лагерь «Анкудиново», но родители меня не отпустили. Требовалось помогать дома по хозяйству.

Моими учителями в начальной школе были: Рогова Пелагея Яковлевна и Фучин Андрей Яковлевич. Рогова П.Я. была прислана по назначению, перед войной она уехала из Лямоново. Фучин А.Я. погиб на войне.

Основным и первым учителем Лямоновской школы был Павел Григорьевич Пыжевский, родной брат Марии Григорьевны Васильевой – жены Павла Романовича Васильева….

Вспоминая период своей учебы, ту обстановку в которой жила страна и в том числе колхоз имени Дзержинского следует отметить тревогу и какую-то придавленность наших людей (в том числе и детей), вызванную массовыми репрессиями 1937-38 годов, о чём я ранее упоминал. Осенью 1937 – весной 1938 года, придя в школу, мы были свидетелями исчезновения со стен кабинетов портретов наших руководителей государства, военачальников. На уроках истории учителя вычеркивали имена и портреты тех, кто стал «врагом народа». В деревнях по ночам разъезжала спецмашина с сотрудниками НКВД, которые увозили неизвестно куда, и неизвестно за что родителей учеников. Естественно это угнетало детей, пагубно сказывалось на результатах их учёбы. Так было и в нашей семье, когда осудили отца и он целый год отбывал срок, а мать, оставшись одна со всей хозяйством и двумя детьми – мною и сестрой Идой не могла быть более внимательной к нашей учёбе, стараясь использовать нас как помощников по хозяйству. Это влияло на качество учёбы.

В 1939 году я окончил Крестовскую НСШ и получил свидетельство, дающее право поступления в среднюю школу или в специальное учебное заведение. Большинство моих сверстников остались работать в колхозе, другие поступали в школы ФЗО или реальные училища и только некоторые продолжали учёбу в Опочецком педагогическом училище или Красногородской средней школе.

Родители хотели, чтобы я поступил в Опочецкое педучилище и стал учителем. Я этот вариант отверг, не видя в себе склонности к педагогике и высказал желание остаться в колхозе вместе с родителями. Они уже склонялись к этому, но чистая случайность перевернула всю мою жизнь, в наш колхоз приехал землеустроитель для выполнения землеустроительных работ. Ему нужны были рабочие для переноски инструментов, всевозможных реек, измерительной ленты и прочего. В числе его помощников оказался и я.

Этот человек с теодолитом в руках занимался съемкой местности с последующим составлением топографических. Это весьма меня заинтересовало. Я расспросил его о том, как можно приобрести такую специальность и что для этого требуется. Из его объяснений я понял, что такую специальность можно приобрести в Псковском землеустроительном техникуме, а чтобы туда поступить нужно, выслать соответствующие документы и сдать вступительные экзамены. Я твердо решил пробовать поступить в этот техникум и заявил об этом родителям, которые полностью согласились с моими намерениями, выслав документы, вскоре я получил вызов на сдачу экзаменов. Впервые в жизни мне приходилось покидать родной дом и увидеть большой город, каким представлялся мне Псков.