ОДИННАДЦАТЬ 5 страница. Я была благодарна ему за то, что он не упомянул об инциденте в коридоре

Я была благодарна ему за то, что он не упомянул об инциденте в коридоре. Райан, конечно, перешел все границы, но по мере того, как шло время, мне было все труднее поверить, что я сорвалась подобным образом. Как будто это произошло не со мной, как будто я была просто сторонним наблюдателем. Конечно, в последнее время я срываюсь на каждом шагу. Разозлилась из-за того, что меня приставили к Кристиану, разозлилась, услышав обвинения стражей, разозлилась...

Ох, да! Сейчас, наверно, самое время «бросить бомбу».

— Ммм... Ну... Есть одна новость, которую вам, ребята, нужно знать.

Все взгляды — даже Эдди — обратились на меня.

— Что еще? — спросила Лисса.

Говорить им это было нелегко, и я просто безоглядно устремилась вперед.

— Выяснилось, что Виктор Дашков до сих пор не признан виновным за то, что натворил. Просто сидел за решеткой. Однако, в конце концов, состоится официальное судебное разбирательство — на той неделе или что-то около того.

Услышав его имя, Лисса среагировала примерно так же, как я. Через нашу связь в меня хлынули шок и страх. В ее сознании вспыхнули картинки происшедшего. То, как извращенные действия Виктора чуть не свели ее с ума. Пытки, которым подвергал ее один из приспешников Виктора. То, как она нашла истекающего кровью Кристиана после нападения гончих Виктора. Она сжала кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Кристиан не мог чувствовать ее реакцию так, как я, но он в этом и не нуждался. Он накрыл ее руки своими, однако она едва ли заметила это.

— Но... Но... — Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. — Как можно сомневаться в том, что он виновен? Все же знают... Все видели...

— Таков закон. Полагается дать ему шанс защитить себя.

Смятение охватило ее, но потом, медленно, она пришла к пониманию того, что дошло до меня в разговоре с Дмитрием.

— Значит... постой... получается, есть шанс, что его не признают виновным?

Я смотрела в ее широко распахнутые, испуганные глаза и не могла заставить себя подтвердить догадку. По-видимому, выражение моего лица сказало ей все.

Кристиан стукнул кулаком по столу.

— Абсурд!

Его вспышка заставила людей за соседними столиками оглянуться.

— Это политика, — сказал Адриан. — Те, кто наверху, всегда расплачиваются по другим правилам.

— Но он едва не убил Розу и Кристиана! — воскликнула Лисса. — Он похитил меня! Какие могут быть вопросы?

Лиссу обуревали эмоции. Страх. Огорчение. Злость. Возмущение. Непонимание. Беспомощность. Я не хотела, чтобы она погружалась в эти мрачные чувства, и отчаянно надеялась, что подруга сумеет успокоиться. Так и происходило — медленно, неуклонно... но потом во мне начал нарастать гнев. Прямо как в истории с Райаном.

— Это формальность, уверен, — заявил Адриан. — Когда все доказательства будут представлены, вряд ли возникнут какие-то дебаты.

— В том-то и соль, — сказала я с горечью. — Они не собираются представлять все доказательства. Нас там не будет.

— Что? — воскликнул Кристиан. — Тогда кто станет свидетельствовать?

— Стражи, которые там были. Нам, видимо, не доверяют, сомневаются, что мы умеем держать язык за зубами. Королева не хочет сообщать миру, что один из ее драгоценных приближенных способен на столь дурные поступки.

— Однако именно мы — причина судебного разбирательства, — сверкнула глазами Лисса.

Кристиан встал, оглядываясь вокруг с таким видом, словно ожидал обнаружить в библиотеке Виктора.

— Я займусь этим немедленно.

— Конечно, — ехидно заметил Адриан, — если ты ворвешься к ним, открыв ногой дверь, это сразу заставит их передумать. Возьми Розу с собой, и вы точно произведете неизгладимое впечатление.

— А что, у тебя есть идея получше? — спросил Кристиан, вцепившись в спинку кресла и сверля Адриана яростным взглядом.

Спокойствие Лиссы снова пошло рябью.

— Если Виктор окажется на свободе, он снова начнет преследовать нас?

— Если его отпустят, долго на свободе он не протянет, — угрожающе бросила я. — Уж я позабочусь об этом.

— Поосторожнее. — Адриан, казалось, находил разговор забавным. — Даже ты не сможешь уйти от наказания, убив члена королевской семьи.

Я собралась ответить, что сначала попрактикуюсь на нем, однако резкий возглас Эдди заставил меня замолчать.

— Роза!

Инстинкт, выработанный годами обучения, мгновенно вернул меня к действительности. Я подняла взгляд и увидела то, что раньше заметил он. В библиотеку вошел Эмиль и теперь оглядывал ее в поисках новичков, делая пометки. Я вскочила и заняла позицию неподалеку от Эдди, позволяющую мне видеть Кристиана и большую часть библиотеки. Проклятье! Я должна взять себя в руки, или кончится тем, что Райан окажется прав. В период между скандалом в коридоре и разговором о Викторе я полностью пренебрегала своими обязанностями стража. Может, я и без Мейсона напортачила бы со Стэном.

Эмиль, похоже, не заметил, что я только что сидела и разговаривала. Он прошагал мимо, оглядел нас, записал что-то и пошел дальше, в глубину библиотеки. Я была на волосок от новых неприятностей и, избежав их, испытала чувство облегчения. Нет, необходимо срочно справиться с собой. Это было трудно. Мрачное настроение снова овладело мной, а наблюдать спокойно, как Лисса и Кристиан сердито обсуждают судебное разбирательство Виктора, сил больше не было. Я хотела вмешаться, высказать свои доводы. Хотела громко выразить возмущение и разочарование. Однако подобную роскошь я как страж не могла себе позволить. Моя первая обязанность — защищать мороев и не давать волю собственной импульсивности. Снова и снова я мысленно повторяла мантру стражей: «Они на первом месте». В последнее время эти слова стали раздражать меня.

СЕМЬ

Когда было сделано первое предупреждение о приближении комендантского часа, морои собрали свои вещи. Адриан удалился сразу же, но Лисса и Кристиан воспользовались возможностью вместе дойти до спального корпуса. Они держались за руки, сблизив головы, и шептались о чем-то, что я могла «подслушать», только проникнув в голову Лиссы. Они все еще негодовали по поводу новостей о Викторе.

Давая им возможность побыть наедине, я держалась на расстоянии, наблюдая за местностью; Эдди шел рядом с ними. Поскольку в кампусе дампиров намного меньше, морои занимают два стоящих вплотную друг к другу спальных корпуса. Дойдя до того места, где дорожка раздваивалась, они остановились, поцеловались на прощанье, и я из кожи вон лезла, стараясь вести себя как принято у стражей: «смотреть, но не видеть». Лисса попрощалась со мной и вместе с Эдди пошла к своему корпусу, а я последовала за Кристианом.

Если бы я охраняла Адриана или кого-то вроде него, то, скорее всего, ближайшие шесть недель была бы вынуждена мириться с игривыми шуточками на тему спанья в одной комнате. Однако Кристиан вел себя со мной в небрежной, грубоватой манере — почти как с сестрой. Добрый брат Кристиан расчистил для меня место на полу, а к тому времени, когда он вернулся из ванной, я соорудила себе из одеял уютную постель. Он выключил свет и улегся.

Спустя несколько мгновений я окликнула его:

— Кристиан!

— Вообще-то сейчас время сна, Роза.

Я зевнула.

— Поверь, я и сама хочу спать. Но у меня есть вопрос.

— О Викторе? Знаешь, мне нужно выспаться, а это снова взбудоражит меня.

— Нет, кое о чем еще.

— Ладно, давай.

— Почему ты не высмеял меня из-за этой истории со Стэном? Все остальные пытались вычислить, действительно ли я не справилась или допустила промашку намеренно. Лисса и та допрашивала меня. И Адриан тоже, немного. А стражи... ну, не стоит о них. Однако ты не сказал ничего, а между тем от тебя первого я ждала колких замечаний.

Последовала пауза. Я надеялась, что он обдумывает ответ, а не просто заснул.

— Не было смысла дергать тебя, — пояснил он, наконец. — Я знаю, ты сделала это ненамеренно.

— Почему? Я имею в виду, почему ты так уверен, что я сделала это ненамеренно?

— Из-за нашего разговора в классе кулинарного мастерства. И потому что ты не такая. Я видел тебя в Спокане. Тот, кто сделал ради нашего спасения то, что сделала ты... Ну, ты неспособна на столь ребячьи выходки.

— Здорово! Спасибо. Я... ну, в смысле, это много для меня значит. — Кристиан поверил мне, когда все остальные сомневались. — Ты первый человек, который действительно верит, что я просто оплошала, а не имела никаких скрытых мотивов.

— Ну, в это я тоже не верю.

— Не веришь во что? Что я оплошала? Почему?

— Ты слушаешь, что тебе говорят? Я видел тебя в Спокане. Человек вроде тебя не может просто так замереть, будто столб.

Я начала вешать ему ту же лапшу на уши, что и стражам, — дескать, убийство стригоев еще не делает меня неодолимой, но Кристиан прервал меня.

— Я видел в тот момент твое лицо.

— Ох... Во дворе?

— Да. — Последовала новая пауза. — Не знаю, что произошло, но ты выглядела не как человек, которым владеет жажда мести. И не как человек, не заметивший нападения Стэна. Это было что-то совсем другое... Не знаю. Но ты была полностью поглощена чем-то и... честно? Знаешь, какое у тебя было выражение лица? Испуганное.

— Тем не менее... ты не стал ко мне цепляться.

— Это не мое дело. Так завладеть тобой могло только что-то очень серьезное. Но если уж дойдет до настоящего дела, я чувствую себя в безопасности с тобой, Роза. Знаю, будь там настоящий стригой, ты защитила бы меня. — Он зевнул. — Ладно. Теперь, когда я излил тебе свою душу, давай, наконец, поспим? Может, ты не нуждаешься во сне, но не всем так везет.

Он уснул. Вскоре я и сама закрыла глаза. У меня был долгий день, а перед ним почти бессонная ночь. Едва я крепко уснула, как увидела сон. И сразу же почувствовала признаки того, что это один из неестественных снов Адриана.

— Ох, нет... — простонала я.

Я стояла в саду, в самом разгаре лета. Воздух тяжелый, влажный. Меня заливают золотистые волны солнечного света. Повсюду вокруг цветы самой разной окраски, воздух густо насыщен запахами сирени и роз. С цветка на цветок перелетают пчелы и бабочки. На мне джинсы и льняная безрукавка. Мой назар, маленький стеклянный глаз, якобы защищающий от зла, свисает с шеи. На запястье четки — браслет из бусин с крестом. Это фамильная ценность Драгомиров, подаренная мне Лиссой. В обычной жизни я редко ношу драгоценности, но всегда появляюсь в них в этих снах.

— Где ты? — позвала я. — Я знаю, ты здесь.

Адриан вышел из-за яблони, густо усыпанной розовыми и белыми цветами. Он был в джинсах хорошего качества и, можно не сомневаться, от какого-нибудь модного дизайнера. Еще на нем была темно-зеленая хлопчатобумажная тенниска, тоже совсем простая. В солнечном свете каштановые волосы отсвечивали золотом.

— Я говорила, чтобы ты держался подальше от моих снов, — процедила я, уперев руки в боки.

Он лениво улыбнулся мне.

— А как еще с тобой можно поговорить? Ты была не очень-то дружелюбно настроена.

— Может, если бы ты не использовал принуждение на людях, у тебя бы появилось больше друзей.

— Я спас тебя от самой себя. Твоя аура напоминала грозовое облако.

— Ладно, предлагаю, в виде исключения, не разговаривать об аурах и грозящей мне судьбе.

Судя по выражению его глаз, именно это он и хотел обсудить, но решил пойти мне навстречу.

— Хорошо. Можем поговорить о других вещах.

— Но я вообще не хочу разговаривать! Я хочу спать.

— Ты и спишь. — Адриан улыбнулся и подошел к столбу, обвитому вьющимся растением, внимательно разглядывая его цветы, оранжевые, желтые, по форме напоминающие рупор. Он нежно провел пальцами по краю одного такого цветка. — Это сад моей бабушки.

— Замечательно. — Я удобно прислонилась к яблоне; похоже, визит сюда затянется. — Теперь, я так понимаю, мне предстоит услышать историю твоей семьи.

— Эй, она была крутая леди.

— Не сомневаюсь. Я могу идти?

Он по-прежнему не отрывал взгляда от цветов.

— Не советую пренебрежительно относиться к родословной мороев. Тебе ничего не известно о твоем отце. Может, мы родственники.

— Означает ли это, что ты готов оставить меня в покое?

Он подошел ко мне и продолжил так, будто не слышал моего вопроса:

— Ха, не стоит волноваться. Думаю, у нас разные предки. Кстати, твой папа вроде бы из Турции?

— Да, так говорит моя... Эй, что это ты уставился на мою грудь?

Он пристально разглядывал меня, но на этот раз сосредоточился не на лице. Я скрестила на груди руки и вперила в него сердитый взгляд.

— Я смотрю на твою блузку. Цвет неподходящий.

Он протянул руку и прикоснулся к бретельке. Материя цвета слоновой кости приобрела тот же сочный оттенок цвета индиго, что и цветы вьющегося растения, — словно чернила, расплывающиеся по бумаге. Он прищурился точно искусный художник, изучающий свое творение.

— Как ты это делаешь? — воскликнула я.

— Это же мой сон. Ммм... Синий — не твой цвет. Давай попробуем вот это. — Синий мгновенно сменился ярко-алым. — Да, вот оно. Твой цвет красный. Красный, как роза, как свежая, свежая роза.

— О господи, — простонала я. — Не знала, что даже в своих снах ты помешан на моде.

Он никогда не бывал таким мрачным и угнетенным, как Лисса в прошлом году, но дух определенно временами оказывал на него странное воздействие. Он отступил и широко раскинул руки.

— Я всегда помешан на всем, что связано с тобой, Роза. Сейчас ты услышишь посвященные тебе импровизированные стихи.

Он откинул голову назад и прокричал в небо:

— Роза — красный цвет. Нет, не синий, нет. Как колючка остра. И в сражении быстра.

Адриан уронил руки и устремил на меня вопросительный взгляд.

— Как может колючка участвовать в сражении? — спросила я.

Он покачал головой.

— Искусство не обязательно должно иметь смысл, маленькая дампирка. Кроме того, предполагается, что я безумен, верно?

— Я видела тебя и в более безумном состоянии.

— Ну, я буду работать над этим.

Он отошел, чтобы рассмотреть гортензию. Я хотела снова спросить, когда смогу вернуться в свой сон, но наш разговор навел меня на одну мысль.

— Адриан... как узнать, безумен ты или нет?

Он отвернулся от цветов с улыбкой, явно собираясь пошутить, но потом разглядел выражение моего лица. Улыбка погасла, он стал необычно серьезен.

— Думаешь, ты безумна? — спросил он.

— Не знаю, — ответила я, опустив взгляд. Я была босиком, и острые травинки щекотали ноги. — Я видела... кое-что.

— Безумные редко задаются вопросом, безумны они или нет, — глубокомысленно ответил он.

Я вздохнула и подняла на него взгляд.

— От этого мне не легче.

Он вернулся и положил руку на мое плечо.

— Не думаю, что ты безумна, Роза. Но полагаю, тебе пришлось через многое пройти.

Я нахмурилась.

— Что это значит?

— Это значит, что я не считаю тебя безумной.

— Спасибо. Ну, теперь все прояснилось. Знаешь, эти твои сны действительно начинают доставать меня.

— А вот Лисса против них ничего не имеет.

— Ты что, проникаешь и в ее сны? У тебя всерьез отсутствует всякое представление о границах?

— Нет, в ее сны я хожу только с целью инструктажа. Она хочет научиться этому искусству.

— Замечательно. Значит, просто я такая везучая, что мне приходится терпеть твои сексуальные домогательства.

У него сделался по-настоящему обиженный вид.

— Хотелось бы, чтобы ты не относилась ко мне так, будто я — воплощение зла.

— Извини. Просто у меня нет оснований считать, что от тебя может быть какой-то толк.

— Ага, не то что от твоего наставника, совратителя малолетних. Честно говоря, не вижу, чтобы ты достигла с его помощью хоть какого-то прогресса.

Я отступила на шаг и сощурилась.

— Вот только Дмитрия не трогай.

— Не буду — если ты перестанешь считать, будто он само совершенство. Поправь меня, если я ошибаюсь, но он скрывал от тебя факт судебного разбирательства над Дашковым, верно?

Я отвела взгляд.

— В данный момент это не имеет значения. Кроме того, у него были свои причины.

— Ну да, которые, надо полагать, оправдывают молчание, а теперь он отказывается бороться за то, чтобы вы присутствовали там. В то время как я... Я могу сделать так, что вы примете участие в этом разбирательстве.

— Ты? — Я хрипло рассмеялась. — И как ты этого добьешься? Обкуришь судью до полного упадка сил? Используешь принуждение на королеве и половине двора?

— Не следует вот так, походя, говорить гадости людям, реально способным тебе помочь. Просто подожди. — Он легко поцеловал меня в лоб, хотя я и пыталась увернуться. — Ну а теперь иди отдохни.

Сад начал выцветать, и я провалилась во тьму обычного сна.

ВОСЕМЬ

На протяжении нескольких последующих дней я безо всяких происшествий ходила по пятам за Кристианом. И по мере того как шло время, нетерпение внутри нарастало все сильнее.

Прежде всего, потому, что стало ясно — быть стражем в огромной степени означает просто ждать. Я всегда знала это, но в жизни все оказалось труднее. Стражи абсолютно необходимы в случае нападения стригоев, однако в жизни стригои нападают очень редко. Могут пройти годы, на протяжении которых стражу не придется участвовать ни в одном конфликте. Конечно, во время полевых испытаний инструктора не заставляли нас ждать так долго, но в то же время стремились научить терпению и пониманию того, как важно не расслабляться, даже если вроде бы нет никакой опасности.

Вдобавок нас обязали действовать в чрезвычайно жестких условиях: всегда стоять и всегда вести себя официально. Стражи, живущие в семьях мороев, по большей части ведут себя естественно и делают обычные вещи, одновременно не утрачивая настороженности в отношении любой возможной угрозы. Однако рассчитывать на это можно не всегда, поэтому наша школьная практика протекала в максимально трудных условиях. Бесконечное ожидание повышало уровень нетерпения, но не оно было главной причиной грызущей меня неудовлетворенности. Мне отчаянно хотелось оправдаться в глазах всех, исправить промахи, допущенные во время нападения Стэна. Мейсона я больше не видела и решила, что то видение точно результат переутомления и стресса. Это радовало, конечно; любая причина лучше, чем быть безумной или неумелой.

Однако радовало далеко не все. Когда однажды после уроков мы с Кристианом встретились с Лиссой, я уловила излучаемые ею беспокойство, страх и гнев. Только благодаря нашей связи почувствовала — внешне она выглядела совершенно спокойной. Эдди и Кристиан о чем-то разговаривали и ничего не заметили.

Я подошла к Лиссе и обхватила ее рукой.

— Все будет хорошо.

Я знала, что ее беспокоит. Виктор. Еще раньше мы решили, что Кристиан — несмотря на его готовность «позаботиться обо всем» — вряд ли в состоянии обеспечить нам участие в судебном разбирательстве. Поэтому в один из дней, используя всю свою дипломатичность, Лисса очень вежливо заговорила с Альбертой о возможности для нас выступить свидетелями на том суде. Альберта, тоже очень вежливо, ответила ей, что это даже не обсуждается.

— Я думала, если просто объяснить... почему это так важно... они позволят нам поехать, — шептала мне Лисса. — Роза, я не могу спать... все думаю и думаю об этом. Что, если он окажется на свободе? Что, если его отпустят?

Голос у нее дрожал, я ощущала в ней прежнюю уязвимость, которая долгое время отсутствовала. Это вызвало поток воспоминаний о тех временах, когда Лисса в огромной степени зависела от меня. В последнее время я радовалась тому, какой сильной, самостоятельной она стала, и хотела сделать все, чтобы такой она и оставалась. Я на ходу крепко сжала ее руку.

— Он не вырвется на свободу, — сказала я решительно. — Мы будем участвовать в этом разбирательстве. Я позабочусь об этом. Ты же знаешь, я никогда не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Она с легкой улыбкой прислонила голову к моему плечу.

— Вот что я люблю в тебе. Ты понятия не имеешь, как оказаться при дворе, но упрямо повторяешь это, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше.

— И получается?

— Да.

Беспокойство все еще снедало ее, но чуть-чуть отступило — ей стало легче. Плюс, хотя она и поддразнила меня насчет самоуверенного обещания, оно реально успокоило ее.

К несчастью, в последнее время выяснилось, что у Лиссы есть другой повод для огорчений. Она надеялась, что, когда лекарства выйдут из организма, ей удастся снова обратиться к магии. Магия была внутри ее — мы обе чувствовали это, — но Лисса почему-то никак не могла к ней прикоснуться. Прошло три дня, но ничего не изменилось. Я сочувствовала ей, но больше всего меня волновало ее душевное состояние. По счастью, пока оно оставалось стабильным.

— Не понимаю, что происходит, — жаловалась она. — Вроде бы сейчас я уже должна делать хоть что-то, но ничего не получается. Я застряла.

К этому моменту мы уже почти дошли до здания, где находились столовая и другие общественные помещения, — Лисса с Кристианом хотели посмотреть кино. У меня невольно мелькала мысль: насколько трудно смотреть кино и одновременно быть настороже.

— Может, это не так уж и плохо.

Я отошла от Лиссы, чтобы проверить дорожку впереди. Она бросила на меня сочувственный взгляд.

— Ты все время такая беспокойная. Я думала, это моя участь.

— Эй, моя работа — приглядывать за тобой.

— На самом деле это моя работа, — сказал Эдди шутливым тоном, что было для него большой редкостью.

— Никому из вас не стоит тревожиться, — сказала Лисса. — Во всяком случае, по этому поводу.

Кристиан обхватил ее рукой за талию.

— Ты такая нетерпеливая — даже больше, чем Роза. Все, что тебе нужно, это...

Это было deja vu. Из маленькой рощицы выскочил Стэн, бросился к Лиссе, обхватил ее рукой и рывком притянул к себе. Мое тело среагировало мгновенно, без малейших колебаний — я ринулась «спасать» ее. Единственная проблема состояла в том, что Эдди тоже среагировал молниеносно, причем он был ближе и оказался впереди меня. Я описала круг, попытавшись вмешаться, но без толку, те двое уже приготовились к нападению.

Эдди кинулся на Стэна сбоку, быстро и яростно, с такой силой дернув его за руку, которой тот обхватил Лиссу, что чуть не оторвал ее. Эдди выглядел худощавым и жилистым, и это скрывало, насколько он мускулистый. Стэн вцепился в щеку Эдди, вонзив в нее ногти, однако главной своей цели Эдди достиг — Лисса сумела вывернуться и отбежала к стоящему позади меня Кристиану. Теперь, когда ей не угрожала непосредственная опасность, я зашла сбоку, рассчитывая помочь Эдди — но в этом уже не было нужды. Он схватил Стэна, швырнул на землю и мгновенно приставил к его груди, точно над сердцем, учебный кол.

Стэн засмеялся, явно довольный.

— Прекрасная работа, Кастиль.

Эдди отдернул кол и помог инструктору встать. Только сейчас я заметила, что все лицо Стэна в синяках и ссадинах. Каждый из новичков, может, и нечасто подвергался нападению, но нашим стражам во время полевых испытаний приходилось сражаться практически ежедневно. Им изрядно доставалось, однако они воспринимали это с изяществом и благодушием.

— Спасибо, сэр, — сказал Эдди.

Он выглядел довольным, но без всякой кичливости.

— Конечно, будь я настоящим стригоем, я был бы быстрее и сильнее, но, клянусь, ты со своей скоростью стал бы ему достойным соперником. — Стэн перевел взгляд на Лиссу. — Ты в порядке?

— Все прекрасно.

Ее лицо раскраснелось от волнения. Я чувствовала в ней сильный выброс адреналина и радостное возбуждение. Но тут Стэн переключил внимание на меня, и его улыбка погасла.

— А ты... Что с тобой?

Я просто стояла, ошеломленная его резким тоном. В прошлый раз он тоже произнес эти слова.

— Что вы имеете в виду? — воскликнула я. — На этот раз я не замерла, ничего такого! Я была готова поддержать Эдди, использовать любую возможность вмешаться.

— Да, — согласился он. — Но в том-то и проблема. Ты так страстно жаждала нанести удар, что и думать забыла о двух мороях у тебя за спиной. Их могли бы запросто прикончить, если бы это зависело только от тебя. Ты повернулась к ним спиной.

Я шагнула к нему, сверля сердитым взглядом и не заботясь о том, не выхожу ли я за нормы поведения.

— Это несправедливо! Если бы мы находились в реальном мире и стригой действительно напал, вы не говорили бы, что второй страж не должен вмешиваться и делать все, что в его силах, чтобы как можно быстрее прикончить стригоя.

— Тут ты, скорее всего, права, — ответил Стэн, — но действовала не самым эффективным образом и не думала о мороях, оставшихся без защиты. Ты думала только о том, как бы быстрее и эффектнее искупить свою прошлую ошибку.

— Ч-ч-что? А вы не слишком торопитесь с выводами? Характеризуете мои действия, основываясь на собственном представлении о моих мотивах. Откуда вам знать, о чем я на самом деле думала?

Я зачастую и сама этого не знаю.

— Инстинкт, — загадочно ответил он, достал блокнот и сделал в нем какие-то пометки.

Как мне хотелось разглядеть, что он там накорябал обо мне! Закончив, он захлопнул блокнот, сунул его в карман куртки и кивнул всем нам.

— Увидимся позже.

Мы провожали его взглядами, пока он шагал по заснеженному двору к гимнастическому залу, в котором тренировались дампиры. Поначалу я не могла даже выдавить из себя ни слова. Когда эти люди кончат ко мне придираться? Меня снова и снова подлавливают на глупых технических деталях, не имеющих никакого отношения к тому, как мне предстояло действовать в реальном мире.

— Это несправедливо. Как он может судить меня, понятия не имея, о чем я думала?

Эдди пожал плечами и зашагал к спальному корпусу.

— Он может думать все, что угодно. Он наш инструктор.

— Да, но он наверняка поставит мне еще одну плохую отметку! Полевые испытания бессмысленны, если они не учат реально действовать против стригоев! Просто в голове не укладывается. Я компетентна... действительно компетентна. Как, скажите на милость, мне можно приписать еще один провал?

Никто не знал ответа на этот вопрос, но Лисса попыталась найти золотую середину.

— Ну... справедлив он или несправедлив, в одном он абсолютно прав — ты был великолепен, Эдди.

Мне стало не по себе оттого, что я позволила собственным драматическим обстоятельствам вытеснить из головы его успех. Я разозлилась — ух, как я разозлилась! — но несправедливость Стэна — моя проблема, и мне ее улаживать. Эдди действовал блестяще; пока мы шли, все хвалили его с такой страстью, что он даже покраснел. А может, это было просто от холода. Не важно. Я искренне порадовалась за него.

Мы расположились в незанятой комнате отдыха, где было тепло и уютно. В каждом корпусе имелось несколько таких комнат, и во всех можно было смотреть кино или играть в игры, сидя в удобных креслах и на кушетках. Эти комнаты были доступны для студентов в строго определенное время: в выходные — постоянно, а на неделе лишь на протяжении нескольких часов, чтобы не отвлекать от выполнения домашних заданий.

Мы с Эдди осмотрели комнату, обговорили и заняли свои позиции. Стоя у стены, я с завистью смотрела на кушетку, на которой устроились Лисса и Кристиан.

Я опасалась, что кино помешает мне сохранять настороженность, но на самом деле если что и отвлекало меня, то собственные взбаламученные чувства и мысли. Я все никак не могла поверить, что Стэн сказал то, что сказал. Он даже согласился, что в разгаре битвы любой страж должен стремиться принять участие в схватке. Его аргументы, будто я руководствовалась стремлением к славе, абсурдны. Невольно возникал вопрос: а не провалю ли я, в самом деле, эти полевые испытания? Что, если по их окончании у меня заберут Лиссу — Альберта и Дмитрий говорили, что это просто эксперимент с целью дать нам с Лиссой возможность пройти новый вид обучения, но внезапно беспокойная, параноидная часть меня начала задаваться вопросами. Эдди прекрасно защищает ее. Может, они хотят посмотреть, насколько хорошо она сможет сотрудничать с другими стражами? Может, они опасаются, что я хороша, лишь, когда защищаю ее, а не других мороев, — в конце концов, я же допустила гибель Мейсона? Может, реальное испытание в том, чтобы посмотреть — не стоит ли меня заменить? В конце концов, кто я такая? Обычный новичок. А она принцесса Драгомир. Она всегда будет иметь защиту — и не обязательно в моем лице. Наша связь не имеет смысла, если во всем остальном я некомпетентна.

Появление Адриана приостановило пляску уничижительных мыслей. Он вошел в темную комнату, рухнул в соседнее кресло и подмигнул мне. Я знала, его появление лишь вопрос времени. Думаю, в кампусе мы были его единственным развлечением. А может, и нет — судя по исходящему от него сильному алкогольному духу.

— Ты трезв? — спросила я, когда кино кончилось.

— В достаточной мере. Как у вас дела, ребята?

После той встречи в саду Адриан не проникал в мои сны. Он также прекратил заигрывания. В основном, появляясь, он работал с Лиссой или просто скрашивал скуку. Мы пересказали ему наше столкновение со Стэном, упирая на храбрость Эдди и не упоминая о полученном мной нагоняе.

— Хорошая работа, — сказал Адриан. — Похоже ты тоже получил свои боевые шрамы.

Он кивнул на щеку Эдди, где пламенели три красные отметины. Я вспомнила, как ногти Стэна впились в Эдди.

Эдди коснулся щеки.

— Я их почти не чувствую.

Лисса наклонилась вперед, вглядываясь в его лицо.