Двадцать восемь. Я затаила дыхание. У каждого из нас было собственное одеяло, но даже в разгар лета ночью температура заметно падала

Я затаила дыхание. У каждого из нас было собственное одеяло, но даже в разгар лета ночью температура заметно падала. Во сне Дмитрий перекатился ко мне, сбив одеяла в ком и положив голову мне на грудь. Его тело касалось моего, такое теплое, такое знакомое, и он даже старался прижаться еще теснее.

Видимо, он устал сильнее, чем я осознавала, раз вел себя так во сне. В конце концов, он всегда спал, приоткрыв один глаз. Однако сейчас он отчасти утратил свою бдительность, и тело его непроизвольно искало… чего? Просто тепла? Меня? Проклятье! Зачем только я задала Соне свой вопрос? Разве не проще было оставаться в роли девушки Адриана и друга Дмитрия? Может, и проще, но, честно говоря, я ни в том ни в другом не преуспела.

Очень осторожно и даже робко я слегка переместилась, обхватила Дмитрия одной рукой и притянула к себе. Я понимала — есть риск разбудить его и разрушить чары; но этого не произошло. Напротив, он, казалось, еще больше расслабился. Ощущать его так близко… держать в объятиях… это пробудило целый сонм эмоций. Боль, которая сжигала меня после того, как я его потеряла, никуда не делась, но наша теперешняя близость смягчала ее — как будто та часть души, которая тосковала по нему, сейчас вновь ожила. А я ведь даже не осознавала, что она омертвела, — пока слова Сони не разрушили новый, очень хрупкий вариант жизни, с которым я смирилась.

Не знаю, сколько времени мы пребывали в таком положении. Наверное, долго, раз в конце концов взошло солнце, просвечивая сквозь полупрозрачную ткань палатки. Света хватало, чтобы разглядеть Дмитрия, точеные черты его лица, мягкие темные волосы. Мне ужасно хотелось дотронуться до этих волос, попробовать, остались ли они на ощупь такими же, как прежде. Глупость, конечно. Волосы не могли измениться. Тем не менее желание снедало меня, и я уступила ему, мягко проведя пальцами по выбившимся прядям. Они оказались гладкими, шелковистыми, и от этого прикосновения у меня мурашки побежали по коже.

И от этого прикосновения он проснулся.

Дмитрий широко распахнул глаза, мгновенно мобилизовав все внимание. Я думала, он отшатнется от меня, но вместо этого он оценил ситуацию — и не двинулся с места. Я не убирала руку, продолжая мягко поглаживать его волосы. Наши взгляды встретились; и сколько же всего они выражали! В эти несколько мгновений я не находилась с ним в палатке, не скрывалась от тех, кто считал нас злодеями. Поиски убийцы, травма, которую он пережил после возвращения и должен был преодолеть, — ничего этого не существовало. Просто он, я и чувства, которые так долго пылали в нас обоих.

Наконец он пошевелился, но не отодвинулся, а поднял голову, чтобы лучше видеть меня. Нас разделяли всего несколько дюймов, и глаза выдавали его. Он хотел поцеловать меня — и я хотела, чтобы он это сделал. Он коснулся моей щеки, склонился надо мной, мои губы жаждали прикосновения его губ… и потом он замер. Отодвинулся, сел и с расстроенным видом отвернулся. Я тоже села, быстро и часто дыша.

— Ч-что произошло? — спросила я.

Он искоса взглянул на меня.

— Подумай. Вариантов множество.

Я провела пальцем по губам. Так близко! Это было так близко.

— Я понимаю, что… все изменилось. Понимаю, что ты ошибался. Понимаю, что ты снова можешь любить.

Его лицо опять превратилось в маску.

— Дело не в любви.

Я прокрутила в голове последние мгновения — это идеальное слияние, то, как он смотрел на меня, то, как мое сердце отзывалось на это. Черт, по словам Сони, между нами существует даже некая таинственная связь.

— Тогда в чем же, если не в любви?

— Дело в том, чтобы поступать правильно.

Правильно? Правильно и неправильно — в Академии это были две вечные темы. Мне тогда еще не исполнилось восемнадцати. Он был моим учителем. Планировалось, что мы оба станем стражами Лиссы и должны будем все свое внимание уделять ей. Эти аргументы были призваны удерживать нас на расстоянии друг от друга. Тогда они казались вескими и обоснованными, но сейчас утратили всякий смысл.

Я продолжала бы и дальше расспрашивать его… но тут кто-то поскребся в нашу дверь.

Мы отшатнулись друг от друга и потянулись за своими колами, которые во время сна лежали рядом. Это было чисто инстинктивное движение — ясно же, никаких стригоев поблизости нет. Правда, в последнее время мы меньше всего тревожились из-за стригоев.

— Роза? Дмитрий?

Голос прозвучал едва слышно… но был хорошо знаком. Слегка успокоившись, я расстегнула молнию на клапане палатки и увидела стоящую на коленях Соню. Как и мы, она была в прежней одежде, темно-рыжие волосы в беспорядке, но в остальном выглядела целой и невредимой. Я отодвинулась, пропуская ее.

— Уютно, — сказала она, оглядываясь. — Вы выбрали самое дальнее место в этом кемпинге. У меня ушла вечность на то, чтобы найти машину, которую ты описала.

— Как вы добрались сюда? — спросила я.

Она подмигнула.

— Не вы одни умеете воровать автомобили. Или, в моем случае, принудить людей одолжить «добровольно».

— Вас не преследовали? — спросил Дмитрий, снова сама серьезность, никаких признаков того, что происходило несколько мгновений назад.

— Нет, насколько я могу утверждать. — Она уселась со скрещенными ногами. — Двое стражей заметили меня неподалеку от дома, но быстро потеряли. Их, похоже, больше интересовали вы двое.

— Могу себе представить, — пробормотала я. — Плохо, что Виктор сбежал раньше… Иначе они могли бы переключиться на него.

— Он не убивал королеву, — сочувственно сказала Соня. В конце концов мы рассказали ей, почему разыскивают Виктора и что именно он выслеживал Лиссу в Академии. — Однако есть и хорошая новость: я знаю, где они сейчас.

— Где? — в унисон воскликнули мы с Дмитрием.

Она еле заметно улыбнулась.

— Западный Мичиган. Они поехали в сторону от двора.

— Черт! — пробормотала я. Мы с Дмитрием выбрали неправильное направление — из Анн-Арбора отправились на юго-восток, через пригороды Детройта в Огайо. — Вы виделись с Джил? С ней все хорошо?

Соня кивнула.

— Прекрасно. Напугана, естественно, но в остальном прекрасно. Она описала множество ориентиров — думаю, мы сумеем найти их мотель. Она заснула часа два назад; так или иначе, они нуждались в отдыхе. Виктор неважно себя чувствует. Возможно, они все еще там.

— Тогда мы должны выехать немедленно. — Дмитрий мгновенно оживился. — Когда они двинутся дальше, Джил будет бодрствовать и, значит, станет недоступна для контакта.

Мы мгновенно свернули палатку. Нога у меня болела меньше, но ходить все еще было трудновато. Заметив, что я прихрамываю, Соня велела нам остановиться, опустилась на колени и осмотрела мою распухшую щиколотку. Набрав в грудь воздуха, положила на нее руки. Возникло ощущение, будто ногу пробило электрическим током, а потом обдало последовательно волнами жара и холода. Когда Соня встала, боль и опухоль исчезли — вместе с царапинами. Скорее всего, порезы тоже зажили. Пользователи духа так часто исцеляли меня, что я могла бы к этому привыкнуть; но нет, ощущение по-прежнему было немного пугающее.

— Спасибо, — сказала я, — но вы не должны делать такие вещи… не должны прибегать к магии…

— Тебе необходимо быть в отличной форме. — Она устремила взгляд на деревья. — А магия… Трудно удержаться.

Я знала, что это правда, и испытывала чувство вины из-за того, что она прибегла к магии духа ради меня — и тем самым еще на шаг приблизилась к безумию.

После совершенной Робертом трансформации ее разум отчасти исцелился, и не следовало усугублять ситуацию. Сейчас, однако, было не время для поучений. Судя по выражению лица Дмитрия, он тоже обрадовался, что я в полном порядке.

Мы выехали в том направлении, где находилась Джил, и теперь указания Сони были максимально конкретны — никакой неопределенности, как в прошлый раз. Остановились мы лишь раз — чтобы «одолжить» новую машину и купить карту. Согласно полученной от Джил информации, они были в городке под названием Стерджис, в юго-западной части Мичигана. Это означало, что расстояние до него несколько меньше, чем мы ожидали. Тем не менее Дмитрий гнал машину, превышая предельную скорость по крайней мере на пятнадцать миль в час.

— Вон там, — сказала Соня, когда мы въехали в центральную часть Стерджиса и на боковой улочке заметили скромный мотель. — Все как она описала. Мотель «Солнечный свет».

Дмитрий остановился позади здания, и мы сидели, разглядывая мотель, такой же жизнерадостный с виду, как его название. Как и я, мои товарищи наверняка прикидывали, как добраться до Джил и ее стражей. Ее информация привела нас сюда, но Соня не получила никаких указаний насчет того, как найти их номер — если они вообще по-прежнему были здесь. Только я хотела предложить такой вариант: мы просто заходим внутрь в надежде, что Соня почувствует Роберта, как она внезапно сказала:

— Это их машина. Они здесь.

Никаких сомнений — вон он, внедорожник, на котором мы ехали к дому Джил. Карма, никуда не денешься. Я стащила ключи Виктора, а он, в виде ответной любезности, забрал наши. В хаосе всего происходящего никто из нас даже не задумался, на какой машине он сбежал.

— Небрежность, — задумчиво прищурившись, заметил Дмитрий. — Им нужно было сменить автомобиль.

— Это машина Сидни, — возразила я, — и формально она не украдена. Значит, ни в каких полицейских списках ее нет. Кроме того, внутренний голос подсказывает мне, что Виктор и Роберт не такие профессионалы, чтобы запускать двигатель без ключа зажигания — в отличие от некоторых.

По всему Среднему Западу за нами тянулась цепочка ворованных машин.

Дмитрий кивнул с таким видом, будто воспринял мои слова как комплимент.

— Чем бы они ни руководствовались, это для нас хорошо.

— Как мы найдем их? — спросила Соня.

Я снова хотела было предложить ей почувствовать ауру Роберта, но потом отказалась от этой мысли. Он почувствует Соню в тот же момент, как она его. И когда мы найдем братьев, наверняка придется драться. Делать это в мотеле означает привлечь к себе внимание. Куда лучше эта парковка позади здания, в стороне от улицы.

— Будем ждать, — ответила я. — Поразительно уже само по себе то, что они торчат тут так долго. Здравый смысл должен был подсказать им, что нужно уехать как можно быстрее.

— Согласен. — Дмитрий поймал мой взгляд. Созвучие душ. Воспоминания о нашем несостоявшемся поцелуе вспыхнули вновь, и я отвернулась, опасаясь, что лицо выдаст меня. — Отсюда трудно сбежать — слишком мало места.

Так оно и было. С одной стороны парковка граничила со стеной мотеля, с другой — с бетонной стеной. Других зданий поблизости не наблюдалось.

Дмитрий отъехал в самый дальний угол парковки, что позволяло нам видеть ее целиком и вдобавок выход из мотеля, при этом оставаясь не на виду. Сначала мы собирались ждать в машине, но потом Дмитрий предложил выйти наружу, чтобы в случае необходимости действовать быстрее. Соня осталась внутри. Это было не ее сражение.

Стоя за машиной, в тени листвы клена рядом с Дмитрием, я остро ощущала его близость. Может, он и скучал по своему пыльнику, но мне нравилось, как он выглядит без него.

— Надо думать, — негромко заговорила я, — мы не будем обсуждать сегодняшнее утро?

Дмитрий вперил в автомобиль такой пристальный взгляд, как будто пытался заставить материализоваться в нем Джил и братьев. Меня это не обмануло — он просто изо всех сил старался не смотреть на меня.

— Тут нечего обсуждать.

— Я знала, что ты так ответишь. Точнее, пятьдесят на пятьдесят, что ты скажешь это или «не понимаю, о чем ты».

Дмитрий вздохнул.

— Но, — продолжала я, — на самом деле тут есть о чем говорить. Например, о том, что ты чуть не поцеловал меня. И что ты имеешь в виду, говоря, что нужно «поступать правильно»?

Молчание.

— Ты хотел поцеловать меня! — Трудно было говорить такие вещи тихо. — Я это видела.

— Тот факт, что мы хотим чего-то, не означает, что это правильно.

— То, что я сказала… это ведь правда? Что ты можешь любить? Теперь я понимаю — сразу после трансформации ты действительно думал, что не можешь. И наверное, не мог. Однако все изменилось. Ты снова обретаешь себя.

Дмитрий искоса взглянул на меня.

— Да. Кое-что изменилось… но кое-что нет.

— Ладно, мистер Загадочный. Все равно непонятно, что это значит — «поступать правильно».

У него сделалось огорченное выражение лица.

— Роза, я творил массу плохих дел, большинство которых мне никогда не исправить и не искупить. Если я хочу вернуть себе утраченное, мне остается одно — двигаться вперед и поступать правильно. А это неправильно — отнять женщину у другого человека, к которому я испытываю расположение и уважение. Я буду воровать машины. Буду вламываться в дома. Но есть черта, которую я не пересеку, и неважно, что я…

Задняя дверь мотеля распахнулась. Ничего удивительного, что моя личная жизнь идет кувырком, если самые прочувствованные, интимные моменты постоянно прерываются всякими жуткими ситуациями. Может, оно и к лучшему, потому что это отодвигало от нас ту черту, которую Дмитрию никогда не пересечь.

Между тем перед нами разворачивалась новая драма. Наружу вышел Виктор, позади него бок о бок шагали Джил и Роберт. Я почти ожидала увидеть ее связанной и удивилась, убедившись, что она идет за ними спокойно. Слишком спокойно, тут же осознала я. Неестественно спокойно. Она двигалась почти как робот, находясь в состоянии покорности, вызванном принуждением.

— Принуждение. — Дмитрий тоже уловил суть. — Займись Виктором, а я Робертом.

— Джил бросится бежать, как только принуждение перестанет действовать. Надеюсь.

Вообще-то у нее запросто хватит ума принять участие в сражении, от чего было бы больше вреда, чем пользы. Ну ладно, скоро все выяснится.

По счастью, поблизости никого не оказалось — было еще очень рано. Мы с Дмитрием выскочили из своего укрытия и в считанные мгновения пересекли парковку. Два здоровых дампира бегают всяко быстрее двух старых мороев. И несмотря на все свое хитроумие, братья явно не ожидали нашего появления.

Краем глаза я заметила, что Дмитрий перешел в режим бога войны, яростного и неудержимого. И потом я полностью сосредоточилась на Викторе, обрушилась на него всей своей тяжестью и свалила с ног. Он сильно ударился об асфальт, и я пригвоздила его к земле, стукнув кулаком в лицо, отчего из носа у него потекла кровь.

— Хорошая работа, — тяжело дыша, сказал он.

— С удовольствием поработала бы над вами подольше, — проворчала я.

Виктор улыбнулся, несмотря на кровотечение и боль.

— Еще бы! Раньше я считал, что из вас двоих Беликов варвар, но на самом деле это ты. Настоящий зверь без тормозов, движимый одним стремлением — сражаться и убивать.

Я вцепилась в его рубашку и наклонилась над ним.

— Я? Разве это я пытала Лиссу ради своей выгоды? Разве я превратила собственную дочь в стригоя? И, черт побери, не я использовала принуждение, чтобы похитить пятнадцатилетнюю девочку!

Он продолжал улыбаться своей безумной улыбкой.

— Она дорогого стоит, Роза. Ты понятия не имеешь, в какой степени.

— Она не объект ваших манипуляций! — закричала я. — Она… Ах!

Земля внезапно рванулась ко мне, вздрагивая как при землетрясении. Асфальт вздыбился, и Виктору удалось оттолкнуть меня. Несильно, мне ничего не стоило снова обрести равновесие — вот только если бы земля вокруг не пошла волнами наподобие океанских, сбивающими меня с ног. Виктор прибег к своей магии земли, чтобы контролировать участок, где я стояла. Удивленные крики свидетельствовали о том, что остальные тоже что-то почувствовали, но целью его магии явно была я.

Это дорого обошлось Виктору. Он был старый человек — старый человек, которого я только что свалила на асфальт и хорошенько стукнула. Он тяжело дышал, мучаясь от боли и усталости; видимо, на использование магии такой мощи — ни один пользователь земли на моих глазах не делал ничего подобного — уходили все остатки его сил.

Один хороший удар — все, что мне требовалось. Один хороший удар, который собьет его с ног и лишит способности сражаться. Одна беда — с ног оказалась сбита я. Буквально. Несмотря на все усилия, персональное землетрясение свалило меня на колени. Я по-прежнему была в этом дурацком платье и в результате снова оцарапала ноги. И стоило мне упасть, как вокруг начал подниматься асфальт — видимо, Виктор хотел поймать меня в западню, воздвигнув вокруг каменную тюрьму. Я не могла этого допустить.

— Вся твоя мускульная сила впустую… — Пот заливал лицо Виктора, дыхание его стало прерывистым и тяжелым. — Настоящая сила в голове. В хитрости. Контролируя Джиллиан, я контролирую Василису, а с ней — Драгомиров и, следовательно… всех мороев. Вот власть. Вот сила.

Его самодовольная тирада в основном прошла мимо меня, но одна часть привлекла внимание: «Контролируя Джиллиан, я контролирую Василису». Лисса. Ну уж нет, я не допущу, чтобы он причинил вред ей, чтобы он использовал ее, да и Джил тоже. Лисса подарила мне четки с крестиком из наследия Драгомиров; дар, предназначенный для тех, кто защищает эту семью. Мой долг — защищать всех Драгомиров. Древняя мантра стражей снова зазвучала в сознании: «Они на первом месте».

Внимательно присмотревшись к вздрагивающей земле и оценив силу «землетрясения», я снова попыталась встать, и мне удалось сделать это, практически приплясывая по парковке. Глядя на Виктора, я вспомнила, о чем предостерегала меня Соня: катализатор. Искра, способная воспламенить тьму, которую я долгое время накапливала, вытягивая ее из Лиссы. Сейчас все беды моей жизни сосредоточились в одном человеке. Он уже заставил страдать мою лучшую подругу… едва не убил ее. Он играл с Дмитрием и мной, усложнив наши и без того запутанные отношения. Кто остановит этот бесконечный поток зла? Все вокруг окрасилось в красный и черный цвета. Я слышала взывающий ко мне голос… Наверное, Соня. Но в этот момент на свете не существовало ничего, кроме Виктора и моей ненависти к нему.

Я бросилась на него, полная ярости и адреналина, и вырвалась из эпицентра «землетрясения», угрожающего захватить меня. И снова я всей тяжестью обрушилась на Дашкова, но слегка сместила направление своего движения и отбросила его не на землю, а на бетонную стену, причем с такой силой, с какой могла бы ударить стригоя. Его голова мотнулась назад, послышался странный хрустящий звук, и Виктор сполз на землю. Я тут же упала рядом, схватила его за руки и принялась трясти.

— Вставай! — закричала я. — Вставай и сражайся со мной!

Но сколько я ни трясла его и ни кричала, Виктор не поднялся; он вообще не двигался.

Кто-то схватил меня сзади и попытался оттащить от него.

— Роза! Роза! Прекрати!

Я ни на что не обращала внимания. Гнев и сила бурлили во мне, я жаждала встретиться с Виктором лицом к лицу раз и навсегда. Внезапно тело охватило странное ощущение — как будто по коже заскользили кончики пальцев.

«Отпусти его».

Я не хотела делать этого, но спустя мгновение мелькнула мысль, что это разумно. Моя хватка слегка ослабела, и меня сумели отдернуть назад. И едва это произошло, я вынырнула из черно-красного тумана и осознала, что случилось. Соня, оттаскивающая меня от Виктора, использовала малую толику принуждения, чтобы заставить отпустить его. Она была настолько сильна в магии, что ей даже не требовалось смотреть мне в глаза. И она продолжала крепко держать меня, хотя могла бы осознать, что в этом больше нет нужды.

— Я должна остановить его! — Я попыталась вырваться. — Он заплатит за все!

Я снова потянулась к нему. Теперь Соня прибегла к словам:

— Роза, он мертв! Неужели ты не понимаешь? Мертв. Виктор мертв.

Нет, я не понимала… по крайней мере, сначала. Мной владела слепая одержимость, потребность во что бы то ни стало добраться до Виктора. Но потом… потом ее слова пробились ко мне. Снова схватив Дашкова, я почувствовала бессильную расслабленность его тела. Его взгляд был слепо устремлен в… никуда. Безумные, кипящие во мне эмоции стали слабеть, и на смену им пришел шок. Руки разжались; я смотрела на него, и постепенно до меня доходил смысл слов Сони.

Доходило, что я сделала.

Потом послышался ужасный звук — долгий, скорбный крик. Я оглянулась и увидела Роберта, рядом с которым стоял Дмитрий. Завернув руки Роберта за спину, Дмитрий без труда удерживал его, но тот не оставлял попыток вырваться. Неподалеку стояла Джил, растерянная и испуганная.

— Виктор! Виктор!

Роберт разрыдался. Я снова перевела взгляд на лежащее у моих ног тело, почти не веря своим глазам. Мне казалась безумной реакция стражей на убийство мороя, которое совершил Эдди, но сейчас я начала их понимать. Монстр, каким является каждый стригой, — это одно. Но жизнь человека, даже того, который…

— Уведи его отсюда!

От неожиданного восклицания Сони я вздрогнула. До этого она стояла на коленях рядом с телом, но теперь вскочила и повернулась к Дмитрию.

— Уведи его отсюда! Как можно дальше!

Дмитрий выглядел удивленным, однако ее властный тон немедленно подействовал на него. Он потащил Роберта прочь, но спустя несколько мгновений просто перекинул его через плечо и понес. Я ожидала криков протеста, но Роберт смолк. Он не отрывал от Виктора взгляда, такого острого и сосредоточенного, что, казалось, мог прожечь в теле дыру. Соня снова рухнула на землю и накрыла собой тело Виктора.

— Уведи его отсюда! — снова закричала она. — Он пытается оживить Виктора! Тот станет «отмеченным поцелуем тьмы»!

Все еще в смятении и ужасе от содеянного, я тем не менее осознала опасность того, что могло произойти. Нельзя допустить, чтобы Роберт вернул Виктора к жизни. Братья были достаточно опасны и без связи между собой. Нельзя также допустить, чтобы Виктор смог вызывать духи умерших, как это делала я. Виктор должен остаться мертвым.

— Разве он не должен прикасаться к его телу? — спросила я.

— Чтобы завершить связь, да. Однако сейчас он в огромных количествах использует стихию духа, призывая душу Виктора обратно и удерживая ее поблизости.

Когда Дмитрий с Робертом скрылись, Соня попросила меня помочь ей перетащить тело. Мы подняли сильный шум, и просто чудо, что пока никто не вышел. Джил помогала нам. Я действовала как автомат, почти не осознавая, что делаю. Соня нашла ключи от внедорожника и опустила спинки задних сидений, чтобы увеличить свободное пространство. Втроем мы забрались туда и пригнулись, чтобы снаружи нас нельзя было разглядеть. Вскоре послышались голоса, из мотеля высыпали люди, интересуясь, что произошло. Я не отдавала себе отчета в том, долго ли они оставались на парковке; знала лишь, что, к счастью, машины не обыскивали. По правде говоря, никаких связных мыслей в голове вообще не было. Ярость угасла, но в сознании царила неразбериха. Казалось, я не могу задержаться ни на чем конкретном. Мне было нехорошо, и я просто выполняла приказы Сони, стараясь не смотреть на тело Виктора.

Даже после того, как голоса смолкли, она не позволила нам вылезти из машины. Наконец она обратила взгляд на меня.

— Роза? — Я не отвечала, и она снова окликнула: — Роза?

— Да? — хрипло отозвалась я.

Ее голос успокаивал и завораживал. По коже снова поползли мурашки, возникло чувство, что я должна слушаться ее.

— Нужно, чтобы ты взглянула на мертвецов. Открой себя им.

Мертвецам? Нет. Хотя разум вышел из-под контроля, у меня хватило здравого смысла понять, что это плохая идея.

— Не могу.

— Можешь, — настаивала она. — Я помогу тебе. Пожалуйста.

Сопротивляться принуждению не было сил, и я позволила упасть стенам, которые возвела вокруг себя. Они ограждали меня от мира мертвых и призраков. Спустя несколько мгновений вокруг возникли полупрозрачные лица; некоторые выглядели нормально, другие производили жуткое впечатление. У всех рты открыты — призраки хотели говорить, но не могли.

— Что ты видишь? — спросила Соня.

— Призраков, — прошептала я.

— Ты видишь Виктора?

Я пробежала взглядом по сонму лиц.

— Нет.

— Загони их обратно, — приказала она. — Подними стены.

Ох, как это было трудно! Как будто я напрочь лишилась воли. Почувствовав воздействие извне, я поняла, что Соня снова использует принуждение. Она не могла заставить призраков исчезнуть, но ее поддержка и решимость придали мне сил. Я отгородилась от неугомонных мертвецов.

— Значит, он ушел, — сказала Соня. — Либо полностью поглощен миром мертвых, либо бродит где-то беспокойным духом. В любом случае поблизости Виктора нет, и вернуть его к жизни невозможно. — Она посмотрела на Джил. — Позови Дмитрия.

— Я не знаю, где он, — вздрогнув, ответила та.

Улыбка Сони не затронула ее глаз.

— Уверена, где-то рядом. И наблюдает. Обойди вокруг мотеля, походи по кварталу. Он найдет тебя.

Джил ушла, не нуждаясь в принуждении. Я спрятала лицо в ладони.

— О господи! О господи! Я все время отрицала это, но так оно и есть: я убийца.

— Не думай пока об этом, — посоветовала Соня. То, что она взяла все в свои руки, успокаивало. Почти. Исполнять приказы было легче, чем действовать самостоятельно. — Потом разберешься с чувством вины. Сейчас нам нужно избавиться от тела.

Я убрала от лица руки и заставила себя посмотреть на Виктора. Меня сильно затошнило, вихрь эмоций снова взметнулся внутри. Я отрывисто рассмеялась.

— Ага, тело. Жаль, что Сидни не с нами. У нас нет никакого магического зелья, а солнце не сможет уничтожить труп. Странно. Стригоя труднее убить… труднее убить, но избавиться от него легче. — Я снова засмеялась — было что-то знакомое в моем бормотании… Примерно так вел себя Адриан, когда на него находило. И Лисса, когда воздействие духа подталкивало ее к самому краю. — Это оно и есть? Поток, о котором вы меня предупреждали? Лисса не страдает от побочных эффектов, но надо мной дух в конце концов одержал победу… как с Анной… О господи! Это ведь сон? Только я никогда не проснусь…

Широко распахнутые глаза Сони светились… чем? Страхом? Издевкой? Тревогой? Она взяла меня за руку.

— Держись меня, Роза. Вместе мы избавимся от этого.

Стук в окно заставил нас обеих вздрогнуть; Соня впустила Дмитрия и Джил.

— Где Роберт?

Дмитрий бросил взгляд на Виктора и тут же отвернулся.

— Потерял сознание. Я спрятал его в кустах за углом.

— Замечательно, — сказала Соня. — По-твоему, это умно? Бросить его?

— А носить на плече на виду у всех? По-моему, это еще хуже. Если уж на то пошло… да, я думаю, что нужно просто бросить его. Он очнется. Он не беглец. И без Виктора он… ну, не безвредный, конечно, но не такой опасный. Мы не можем повсюду таскать его с собой.

Я снова засмеялась; даже мне самой было понятно, что я в полном расстройстве и даже в истерике.

— Он без сознания. Конечно, конечно. Ты можешь поступать правильно. Я — нет. — Мой взгляд метнулся к Виктору. — «Зверь», — сказал он. И был прав. Ничего, кроме этого…

Обхватив себя руками, я вонзилась пальцами в кожу так сильно, что выступила кровь. «Физическая боль прогонит душевную». Разве не так всегда говорит Лисса?

Дмитрий молча разглядывал меня, а потом перевел взгляд на Соню.

— Что с ней?

У меня на глазах он не раз рисковал жизнью, но никогда прежде я не видела его таким испуганным.

— Воздействие стихии духа, — ответила Соня. — Она долго вытягивала и вытягивала тьму и сумела удерживать в себе. Однако дух всегда ждет. Всегда ждет… — Она слегка нахмурилась; может, осознала, что говорит почти как я. И посмотрела на Джил. — Это серебро?

Джил перевела взгляд на висящий на шее медальон в форме сердца.

— По-моему, да.

— Можешь дать мне его?

Джил расстегнула цепочку и отдала медальон Соне. Та зажала его между ладонями и на мгновение закрыла глаза, поджав губы. Потом открыла глаза и протянула мне медальон.

— Надень его.

Прикосновение к нему вызвало странное покалывание по коже.

— Сердце… — Застегивая цепочку, я смотрела на Дмитрия. — Помнишь? Помнишь, как ты спросил: «Где сердце?» И вот оно. Вот оно…

Я смолкла. Мир внезапно обрел четкость, мечущиеся мысли медленно перестали разбегаться, обретая подобие рациональности. Я как будто только сейчас действительно увидела своих товарищей. И дотронулась до медальона.

— Это исцеляющее заклинание.

Соня кивнула.

— Я не знала, исцеляет ли оно сознание. Не думаю, что его действие будет постоянным, но с ним, да еще и призвав на помощь свою волю… ты какое-то время будешь в порядке.

Я старалась не сосредотачиваться на последних словах. «Какое-то время». Вместо этого я попыталась упорядочить мир вокруг и понять, при чем здесь лежащее передо мной тело.

— Что я наделала? — прошептала я.

Джил обхватила меня рукой, но ответил Дмитрий:

— То, что должна была.